Всеволод Богданов: `Доверие к журналистике утеряно`

Председатель Союза журналистов РФ Всеволод Богданов отвечает на вопросы `Века`
Всеволод Леонидович, словосочетание `Союз журналистов` постоянно мелькает по телевизору, в газетах, по радио. Но у меня такое впечатление, что даже не все журналисты толком знают, что это за организация - политическая ли, общественная ли. Тем более что о Союзе журналистов мы слышим, как правило, в связи с теми или иными политическими акциями.

- Когда я только начинал здесь работать, у меня было такое чувство, что, наверное, без союза можно обойтись, что это, возможно, лишняя структура. Но вот поработал - и теперь обижаюсь, когда задают такие вопросы: что, мол, такое, этот Cоюз журналистов? Прежде всего союз нужен журналисту, когда он попадает в беду, например, его увольняют с работы, или когда ему приходится отстаивать свои убеждения, права. Уверен, что журналистам обязательно нужно некое содружество и для более высоких целей, чтобы можно было заняться правовым и экономическим обустройством огромного и сложного рынка масс-медиа на государственном уровне. Общий годовой объем затрат на рынке печатной прессы превышает 45 млрд. рублей, 7 млрд. - выручка от продажи газет, журналов, миллиард - цена рекламы, а остальное? Это деньги спонсоров, тех, кто заказывает прессу. С этим нельзя мириться. Экономическая независимость СМИ, журналиста - основа подлинной свободы слова. Это очень сложная задача, и, кстати, Союз журналистов провел в этом плане большую работу. Вспомнить хотя бы законы, которые мы лоббировали в парламенте, начиная еще с закона о СМИ.

Но ведь большинство законов все равно не работает.

- Действительно, похвастаться особенно нечем. Законы, увы, не всегда состоятельны, и сегодня они не позволяют средствам массовой информации быть экономически независимыми. Если даже соблюдать все законы до конца, все равно никакая газета, никакой журнал, никакая телекомпания не могут быть экономически самостоятельными. Необходимо, чтобы СМИ получали спонсорские деньги, государственные дотации.

Мы заботимся не столько о журналистах, сколько об обществе в целом. Совершенно очевидно, что в последние годы доверие к журналистике утеряно. Я много езжу по стране, встречаюсь с людьми. И везде один и тот же вопрос: `Почему журналистика предала общество? Это журналисты виноваты в том, что мы так плохо живем, журналисты виноваты в том, что рушится экономика, затеваются войны`.

Вы думаете, раньше журналистам верили?

- Конечно. Русская журналистика всегда - и при большевиках, и до них - была нравственной, достоверной. Сейчас разработали доктрину информационной безопасности. Хорошая идея. В чем ее суть? Для меня, например, в том, что каждый гражданин имеет право владеть истиной. И пользоваться ею. А когда журналистику подменяют пропагандой - какая тут может быть информационная безопасность?

Вот вы говорите, что люди имеют право знать истину. Но истина, как известно, рождается в споре. Во всем мире принято, что издания работают на хозяев, а тогда без идеологических столкновений не обойтись. К тому же говоря, что советская журналистика была нравственной, вы, по-моему, забываете о том, что она-то и была самым громким рупором официальной и единственной пропаганды.

- Я бы так не сказал, ведь мне довелось работать в партийных изданиях. В те времена газета была для человека отдушиной. Не было Церкви, не было веры, и во многом духовная жизнь человека складывалась благодаря прессе.

Вы намекаете, что пропаганда - принцип партийности. Да, но сегодня партийность и пропаганда достигли таких масштабов, какие советской журналистике и не снились. Плюс к тому принцип партийности сейчас еще подкреплен огромными деньгами. Возьмешь любую газету - и сразу видно, какая партия за ней стоит, какой клан, какая финансовая группировка.

Но так происходит во всем мире.

- Неправда. Мы живем не так, как весь мир. Помню, двадцать лет назад я был в Германии, встречались с политиками, вели дискуссии с журналистами. Как-то на встрече с молодыми редакторами сидел рядом с одним парнем, эмигрантом из ГДР, бывшим коммунистом. Спрашиваю его: `Ты в какой сейчас партии?` Он как замахал на меня руками: `Ты что, разве я могу представлять какую бы то ни было партию? Если читатель будет знать, что я состою в партии, меня и читать не будут`. Правильно - есть бизнес и есть журналистика. Это две сферы деятельности, которые идут параллельно. Если обнаруживается их взаимный интерес, это скандал в обществе, скандал для журналиста, для редактора, для издания, падение тиража, рейтинга. Вот как во всем мире. А мы сегодня ничего не стесняемся и спокойно относимся к тому, что Березовский говорит: вот журналисты, которым я хочу отдать свои акции, и эти журналисты будут меня представлять на телевидении.

Он не говорил, что журналисты будут его представлять.

- Но фактически он именно это имеет в виду. Я как-то сказал об этом в прямом эфире, так мне тут же позвонили: `Ты просто обижен, что Березовский тебе своих акций не предложил`. Очевидно, он посчитал, что если бы предложил, я бы согласился. Но тогда бы был Союз журналистов Бориса Березовского. Уверен, что нельзя было журналистам соглашаться взять эти акции. Помню, не так давно Минпечати предлагало ввести лицензию на издание газет и журналов. В Москве была высокая представительская делегация руководителей международных журналистских организаций, и мы вместе отправились за разъяснениями к Лесину. Он нам сказал следующее: пресса переоценила свою роль в обществе. В принципе, сказал он, журналисты - это операторы информации, но не субъекты формирования общественного мнения. То есть, по его мнению, формирует мнение кто-то другой - очевидно, политики и политтехнологи. Это, я считаю, принципиальный момент. Ведь, вспомните, на протяжении российской истории были настоящие журналисты, к которым прислушивались и которые как раз и формировали общественное мнение, - Глеб Успенский, например, или Короленко. Особенно Короленко, который при царе доказывал, что такое настоящая журналистика, - и пострадал. Потом при большевиках доказывал - и тоже пострадал, потому что и тогда были чиновники, которые указывали журналистам их место. Но так или иначе благодаря Успенскому, Короленко, сотням других наших коллег российская журналистика состоялась и сохранилась.

А сейчас, по-вашему, такие журналисты есть?

- Безусловно, особенно в регионах. Им ведь гораздо сложнее, чем столичным журналистам, - их знают в лицо, знают, как они живут, чем живут, что пишут. Впрочем, в Москве тоже есть такие журналисты. Я просто не уверен, что имею право называть фамилии. Я не склонен противопоставлять себя власти. Наоборот, мне даже нравятся такие люди, как Михаил Юрьевич Лесин, - это мощный, колоритный человек, он построил великий бизнес. Конечно, обидно, что он практически приватизировал гигантское рекламное пространство на поле СМИ, а мы, журналисты, которые создавали это пространство, оказались отодвинутыми. Ну что ж, значит, сильный человек. Если бы он еще занялся обустройством рынка СМИ... Что такое министр? Это регулировщик, вот и регулируй.

Вы упоминали про необходимость обустройства рынка СМИ. Так как же нам в конечном итоге его обустроить?

- Здесь не надо никаких открытий. Взять, к примеру, недавние времена. Ведь был рынок, очень мощный и классно организованный. Цены на бумагу, на полиграфические услуги, на краску - стабильные. Распространение газеты стоило 0,3 копейки. Помню, один большой начальник мне говорил: мы, мол, вашу вонючую газету разносим за 0,3 копейки. А поделать он ничего не мог, такова была государственная политика. Недавно спорил на эту тему с Алешей Симоновым, который считает, что это была порочная система. Но ведь газеты просвещали общество.

Но о каком рынке в те времена можно говорить, если даже нельзя было новое издание открыть?

- Это верно. Но в остальном издания-то самоокупались. Учитывалась покупательная способность населения, получалось, что на газеты и журналы со среднестатистической семьи уходило 0,7 процента семейного бюджета. Сейчас она обошлась бы процентов в 50 - 70. Кстати, в Италии сразу после войны одним из первых принятых законов был закон о льготах для рынка газет. И до сих пор действует. У них, упаси господь, чтобы газетное дело пострадало. В любой стране учитывают покупательную способность населения, есть страны, где государство полностью берет на себя распространение.

То есть, если я правильно вас поняла, государство должно взять на себя функции доброго дядюшки, который всем-всем-всем помогает?

- Создавай благоприятные условия для развития информационного рынка, для работы журналистов.

А пока картина иная, картина трагическая. Министр стремится стать верховной властью для прессы, указующим перстом. Последний пример - судьба `Российской газеты` и ее главного редактора. Опубликовано постановление кабинета министров, в котором функции учредителя газеты возлагаются на Министерство печати, в том числе и назначение и освобождение от должности главного редактора. Общероссийскую газету таким образом сделали рупором одного министра. Подобного у нас никогда еще не было. Даже в партийно-советские времена решение о назначении и освобождении и главных редакторов, и членов редколлегии принималось коллективно - Политбюро. Государство должно взять на себя заботу об организации рынка, его правового и экономического обустройства. Чтобы не было такого: посмотрим, кто с нами, а кто против нас, и по этому принципу будем выдавать лицензии.

Многих, я знаю, волнует проблема распространения. Кто, по-вашему, в конечном счете должен решать, где издание будет распространяться, а где нет?

- У нас нет благоприятных экономических условий для распространения прессы. Возникли монополисты на рынке распространения, которые вполне кого-то могут не пустить на рынок. Ну и, конечно, местные власти. Что творится в регионах! Местные царьки запросто могут изымать издание из своего региона, если оно его покритиковало. Или наоборот - давайте я буду эту газету распространять, она меня похвалила.

Давайте все же вернемся к деятельности СЖ. Известно, что 70 процентов журналистов работают за 50 долларов. Это действительно очень мало. Вы можете сделать что-то конкретное, чтобы помочь коллегам?

- Это наша головная боль. Возьмем, к примеру, союз журналистов Финляндии. Когда там увольняют журналиста, он еще три года получает от бывшего работодателя зарплату плюс надбавку от союза. Почему? Потому, что платит взносы. А у нас - какие могут быть взносы, если журналисты нищие? Ситуация еще усугубляется тем, что в свое время у нас вообще отобрали всю собственность - пансионаты, дома отдыха, все, что было построено на журналистские деньги. Большей подлости со стороны власти трудно было ожидать. Осталось здание, в котором сидит СЖ, остался Дом ветеранов в Елино, который мы откроем следующей осенью. Недавно получил письмо от Всеволода Овчинникова, помните, наверное, такого журналиста-международника? Вот он пишет: я ведь еще не помер, я жив-здоров, а обо мне забыли, хотя я еще много могу сделать. Мы его пригласили в поездку на корабле, так он там такой вечер нам устроил, столько всего рассказал. Там еще ребята были, дети погибших журналистов, так они слушали раскрыв рот. Или Илья Шатуновский, грандиозная фигура партийной журналистики, - два с половиной часа байки рассказывал. Георгий Зубков - тот вообще такой театр устроил! Так что как можем и старикам помогаем, и детям - клуб детей погибших журналистов организовали, замечательные ребята.

Некоторое время назад в прессе прошла волна беспокойства по поводу предстоящих поправок к закону о СМИ. Потом вроде выяснилось, что никаких поправок не будет. Вообще, как вы считаете, надо что-то менять в законе?

- Этот вопрос стоит очень остро, вот передо мной лежит новый проект закона. Конечно, что-то надо менять, потому что некоторые важные вещи поставлены под угрозу.

Вы, очевидно, имеете в виду свободу слова?

- В том числе. Мне трудно было объяснить, почему я недавно так защищал ТВЦ, когда у него хотели отобрать канал, или поддерживал НТВ в его конфликте с Газпромом. Что это вы за них заступаетесь, спрашивали меня, они же сами виноваты, наворовали, а теперь о свободе слова говорят. Но так к проблеме подходить нельзя. Надо понять, что такое НТВ на общем рынке. НТВ создало огромную материальную базу, это лучший канал в плане бизнеса, поскольку там не было коррупции, журналист был обеспечен, защищен. Ну немного раздували щеки, это было. Но это еще не значит, что можно вот мановением руки ликвидировать частный канал. Я хочу особо подчеркнуть, что СЖ не стремится к конфронтации с властью, просто мы хотим для нашего общества цивилизованной жизни. А без нормального функционирования прессы, без нормального рынка прессы по-настоящему цивилизованной жизни быть не может.

Беседовала Екатерина БАРАБАШ


Век, 10.11.2000http://nvolgatrade.ru/