- Сегодня многие мужчины бегут от обязательств, от семьи. А для вас понятие семьи, дома много значит?
- Я глубоко убежден, что самое главное - семья, дети. Это только в молодости кажется, что ты сам - центр вселенной, а потом, с годами, понимаешь, нет, не ты центр. Существует Господь Бог, существует вера, существуют традиции, которые надо воспринимать от предков и передавать их дальше. И ужасно, когда сегодня люди отказываются от этого. "Родить ребенка, посадить дерево и построить дом" - этого ведь никто не отменял. Двое детей у меня есть, дерево еще впереди, теперь строю дом в Подмосковье.
- И кто в вашем доме хозяин?
- Я, конечно. У меня дома патриархат.
- Но сегодня семейная формула для женщины Kirhe-Kinder-Kuchen как-то неактуальна.
- Если есть какие-то вопросы, говорю жене: давай обсудим. И естественно, если я чувствую, что она права, я не иду на принцип. Но все же глобальные вопросы решаю я. Как говорит герой в фильме "Москва слезам не верит": "На том простом основании, что я - мужчина". Я несу ответственность за семью, я должен отвечать за свои слова и поступки, и поэтому так и говорю.
- Скажите, так было с вами всегда?
- Нет. В том-то и дело, что в юности я был довольно легкомысленным молодым человеком. Даже инфантильным. И сентиментальным.
- И что вас изменило?
- Разрыв с первой женой, который я пережил с огромным трудом. Сейчас я даже благодарен бывшей жене за тот жизненный урок.
- Но в сентиментальности-то что плохого?
- Ничего. В этом смысле, наоборот, рождение детей даже усугубило мою сентиментальность. И я бы с удовольствием снялся в какой-нибудь детской сказке. Сыграть, например, Иванушку-дурачка и побороться за справедливость.
- У вас есть сын. Какие три самых главных качества необходимо привить сыну, чтобы он вырос настоящим мужчиной?
- Уважение к старшим, учеба и поиск той профессии, в которой он смог бы себя реализовать. Потому что чувство неудовлетворенности сказывается не только на тебе самом, но и на всех окружающих тебя людях, и в первую очередь самых близких.
- Про учебу вы говорите в более широком смысле, нежели учебу в институте?
- Да, конечно, я имею в виду бесконечный процесс самосовершенствования. Когда почти столетнему Анненкову вручали орден "За заслуги перед Отечеством", он сказал: "Я расту, я совершенствуюсь!" Так что можно и нужно расти и нужно совершенствоваться всю жизнь.
- Вы позиционируете себя как настоящий мужчина и в то же время говорите про сказку, да и хобби у вас было какое-то немужское - лепка.
- Ну почему сразу немужское?.. Ведь главное - создавать что-то своими руками. Это же здорово! И здорово, когда ты можешь это что-то тобою сделанное дарить друзьям. Жалко, что многие об этом даже не догадываются.
- Вы говорите, что строите дом в Подмосковье. Но вы же родились в Москве. Откуда такая тяга к земле?
- Не важно, кто где рождается. Земля есть земля - оттуда вышли, туда и уйдем. Потом, хочется уменьшить влияние на жизнь безумного ритма мегаполиса, в котором люди стремительно и незаметно для самих себя пробегают свою жизнь.
- Вас это страшит?
- Нет. Это же естественный цикл. Не надо ничего придумывать, ни от чего бежать. Надо просто жить по Божьим законам, а не так, как сейчас у нас многие живут.
- Это как?
- Народ во многом живет недостойно, вместо того чтобы жить достойно. Одни воруют на семь жизней, а ведь жизнь-то одна, и на тот свет ничего не унесешь; другие живут в вечных ожиданиях, что снизойдет нечто райское, живут иллюзиями, вместо того чтобы делать что-то самому. Эта беспомощность, присущая большинству, печальна.
- Как и вашему герою Подколесину. Другой ваш персонаж, в сериале "Закон", решил, что он вправе судить и казнить подонков от имени Бога.
- На путь самосуда его толкнуло несовершенство нашего законодательства, которое в большинстве случаев не воздает преступникам за содеянное. Ужасно, больно, когда пропадают и погибают дети. Мне кажется, в этом смысле правильнее было бы вернуть смертную казнь. Я - за то, чтобы она была.
- И вы не боитесь трагических ошибок правосудия?
- Очень боюсь. Я не судья и не пишу законы, но надо как-то совершенствовать Уголовный кодекс, чтобы исчезла сама возможность ошибок. Ведь невыносимо, когда убийца, чье преступление явно, сидит в тюрьме - живет, так или иначе...
- Никогда не хотелось уехать в более благополучную страну?
- А я однажды представил себе, каково это - уехать и быть не здесь, не на родине. Ужасно. Страшно. И неинтересно. Все же справедлива поговорка - где родился, там и пригодился. Все-таки здесь корни, а это не пустые слова.
- И вы знаете свои корни?
- Что-то знаю. Вот недавно узнал, что папин дед был незаконнорожденным Нарышкиным. Иван Гаврилов его звали, жил в Ивановском (это в Москве, около МКАДа) и там же похоронен в пределах церкви. У этого Нарышкина было 14 детей, в том числе папина мама, бабушка Маня. Я ее смутно помню - она умерла, когда мне было лет пять. Об этих корнях отцу сказала его двоюродная сестра. И теперь я хочу этот факт подтвердить документально - по церковным книгам, в частности.
- Для вас это так существенно - принадлежать роду Нарышкиных?
- Да. Потому что тогда мне многое становится понятно. И отчего такая неординарная, я бы сказал утонченная, внешность у моего отца. Наблюдая за отцом, я часто ловил себя на мысли, что какой-то он необычный - сдержанный, немногословный. Я ведь знаю его друзей, коллег с машиностроительного завода "Молния", его одногодок - они во многом иначе себя ведут. И в отношении самого себя много становится мне понятно - прежде я как-то на неосознанном уровне воспринимал близость мне таких моих героев, как князь Чечевинский в "Петербургских тайнах".
- Судьбу какого-нибудь своего персонажа вы бы хотели пережить?
- Пожалуй, нет. Мне хотелось бы побывать в XIX веке, но... Нет, хочется полноценно прожить свою собственную жизнь. Какой бы она ни оказалась.
Е. Боброва, http://www.freetime-spb.ru
