Юрий Стоянов и Илья Олейников уже более 10 лет работают вместе. Но, оказывается, в "Городке" у них разные профессии. То есть Стоянов, кроме того что появляется в кадре вместе со своим неизменным партнером, еще является и режиссером-постановщиком этой программы. Короче говоря, человек совершенно занятой. (Хотя и Олейников особо не расслабляется - на него возложена ответственность за организацию концертов популярной парочки). Вот поэтому друзья уже много лет не дают интервью вместе.
"С ЛЕЛИКОМ МЫ ОБЩАЕМСЯ ШУМНО И БУРНО, С БОЛЬШИМ КОЛИЧЕСТВОМ НЕНОРМАТИВНОЙ ЛЕКСИКИ"
- "Городку" - более 11 лет. В чем секрет такого телевизионного долгожительства?
- Если честно, сам иногда удивляюсь. Может быть, потому, что мы всегда работали для себя, а не для телеканала? Просто делали свое дело. Менялось телевидение - и мы вместе с ним, а внутри него пытались заниматься искусством. Познер считает, что телевидение - это не искусство. Вот, стараясь доказать обратное, мы и потратили 11 лет. И будем продолжать в том же духе, пока не сумеем доказать это себе и другим.
- Еще нет усталости друг от друга?
- Нет. Если бы мы устали друг от друга, я ушел бы на следующий же день. Но пока не хочется.
Об Илюше могу сказать только одно: это стопроцентно порядочный человек. За много лет он ни разу не позволил себе трепать мое имя. А ведь мы не только вместе работаем, но и гонорары делим! И всякое в жизни случалось... Мы - как родные люди, которые даже ругаются по-родственному. К тому же он обладает одним очень удобным для меня качеством: не обидчив и разрешает мне такое, что позволительно только маленьким детям.
- У вас ведь, кажется, разные темпераменты. Так что должны друг друга хорошо дополнять...
- Я - холерик, а Лелик - типичный флегматик. Причем со временем я стал еще истеричнее, а он - флегматичнее. Когда ору на него: "Ты в чем явился на съемки?! Выглядишь, как попугай: пиджак коричневый, рубашка серая, галстук оранжевый!", Илюша только зевает: "А вместе получается ансамбль".
Я за кулисами исхожу пеной: "Лелик, ты запачкал рубашку!", а он спокойно парирует: "Ты когда-нибудь видел декорации вблизи? А из зала все смотрится замечательно!".
Честно говоря, даже завидую ему. Я на гастроли везу с собой утюг, полный набор бытовой химии, два чехла, три кофра. А Илюша в концертном костюме путешествует налегке. И что поразительно: выглядит как с иголочки. При том, что и спал в этом же костюме, укрываясь казенным одеялом. А я даже со всеми своими утюгами появляюсь как из задницы.
- Творческие трения у вас случаются?
- Ну, тогда не было бы передачи. Но я назвал бы их разночтениями.
- А говорят, у вас на съемках такой крик, будто кого-то убивают...
- Бывает, конечно. Но почему? Я - профессионал, знаю свое дело и требую того же от подчиненных. Не более и не менее. Иногда приходится кричать, чтобы, так сказать, привести людей в соответствие. Но я никогда не оскорбляю. Если уж и повышаю голос, то не для того, чтобы обидеть кого-нибудь.
- И на партнера своего орете?
- Только потому, что у меня такой темперамент. Это я так свою мысль выражаю, чтобы доходило лучше. А вообще, морды друг другу мы не бьем. Объясняемся шумно и бурно. С употреблением большого количества ненормативной лексики. Коллеги в это время просто тихо уходят из студии и возвращаются через полчаса - проверить, не закончили ли мы свою продуктивную творческую перепалку и не нужно ли выносить трупы.
- А как вы распределяете роли?
- Дискуссий на тему: "Кому что играть" не возникает. Не получилось у одного - другой переоденется. Но женщин обычно играю я, потому что Илюше изображать дам мешают усы. Работы в "Городке" много, приходится делиться - иначе не выжить. Я занимаюсь съемками, монтажом, режиссурой, Илья - концертными программами, которые для нас так же важны и необходимы, как для спортсменов тренировки. А он мой друг еще ко всему! Вот сколько поводов для конфликтов!
- Кто из вас противнее в работе? Вот Илья Львович утверждает, будто вы.
- Я?! Просто у нас с ним разные профессии. Я вынужден из-за своего положения требовать от него. А значит, меньше ему нравиться.
- Он вас еще называет Джордано Бруно от телевидения...
- Существует миф, будто я сам создаю себе трудности. Это неправда. Я решаю много внутренних творческих проблем. О себе я все хорошо знаю и абсолютно не нуждаюсь ни в каких комплиментах, они мне только вредят. Вот есть люди, которые в них нуждаются. Им необходимо, чтобы о них постоянно говорили что-нибудь хорошее. Мне же хорошее противопоказано, но правду о себе я знаю.
- Вам бывает стыдно в жизни?
- Конечно. А стыд, по-моему, и делает человека человеком. Иначе он просто скотина.
- Чаще всего стыдно бывает из-за работы?
- Нет, почему же? И за какие-то поступки в жизни. Что же касается работы, то это диалог с самим собой. Мне бывает совестно за то, что сделал, как склеил, смонтировал. Это нормально. А если бы не было стыдно, поверьте, получилась бы совершенно другая передача.
Посмотрите: таких, бесстыдных, полно на телевидении. Вообще, не люблю плохо говорить о коллегах, и не из боязни - мне нечего бояться в этой жизни. Просто судьба у людей складывается по-разному. И могло так статься, что хорошие актеры вынуждены сниматься в плохой передаче. Есть такое выражение - "пипл хавает". Почему-то большинство телевизионных продюсеров - речь прежде всего о них - убеждены, что любую халтуру пипл схавает. Это самое большое заблуждение. Но я опять же никого не хочу осуждать.
- Как по-вашему, сколько лет еще сможет выходить "Городок"?
- "Городок" может закончиться по нескольким причинам. Во-первых, из-за возраста: если мы состаримся настолько, что все истории могут быть только о двух пердунах на скамейке у дома. Когда круг ролей неминуемо сужается, надо честно посмотреть в зеркало и не ставить сценаристов в сложное положение. Во-вторых, если нам стало неинтересно этим заниматься или мы поняли, что наша работа никому не нужна. В таком случае лично я уйду спокойно. И как вы догадываетесь, не останусь без дела.
- Кстати, как часто из-за работы в "Городке" вам приходится отказываться от интересных предложений?
- Этот вопрос для меня всегда очень болезненный. Я могу составить довольно большой перечень всего того, от чего отказался из-за нехватки времени. Только в этом году - от нескольких больших кинокартин, сериалов и мюзикла. Максимум, что могу себе позволить, - одну ходку налево в год. Из-за этого у меня, наверное, сложилась репутация человека, которому и звонить-то не стоит. Я с наслаждением прочту сценарий, представлю, как сыграл бы свою роль, и... буду вынужден отказаться: "Простите, у меня такой плотный график!". С другой стороны, подобные вопросы меня радуют. Когда люди говорят: пора, мол, заняться чем-то серьезным, - видимо, они воспринимают "Городок" как легкую продукцию. Это замечательно, что зрители не ощущают, сколько сил отнимает работа под названием "режиссер-постановщик программы".
"МОЙ ПАПА РАБОТАЛ В "ОРГАНАХ" - БЫЛ ИЗВЕСТНЫМ ВРАЧОМ-ГИНЕКОЛОГОМ В ОДЕССЕ"
- "Городок" обожают люди самых разных социальных слоев. Например, вас очень уважают бомжи (правда, непонятно, где они смотрят программу). Случаются ли экстравагантные проявления любви?
- Вы хотите знать, часто ли по нашему лицу проходились руками и ногами? Ведь "народная любовь" иногда и так выражается. С нами такого, к счастью, ни разу не бывало. Достает другое: когда на улице пристает дебил, не видящий разницы между мной и экранным образом. При этом он почему-то считает себя чуть ли не моим ближайшим другом и начинает: "Ой, е-мое...". Приходится тут же посылать человека далеко и громко. Это, как правило, приводит его в чувство.
Еще в последнее время резко возросло количество людей, интересующихся, не родственник ли я им. Ведь Стояновых на свете много. Причем даже в нашей стране, несмотря на то что, в принципе, это болгарская фамилия.
Кстати, поэтому в ГИТИСе я считался иностранцем. У нас диамат преподавал бывший референт Сталина. Он всегда ставил меня в пример всему курсу: "Вот Стоянов - студент из Болгарии, маленькой отсталой страны, которая, как мы помним из истории партии нашего государства, воевала на стороне гитлеровской Германии! А какая у него прекрасная русская речь!".
Короче говоря, когда полстраны начинает тебя считать ближним или дальним родственником - это уже настоящая слава. Мне нравится получать письма, начинающиеся словами: "Уважаемый Юрий!". Далее идет подробный рассказ, как я похож на кого-то, поэтому вполне могу оказаться чьим-то братом или дядей.
Впрочем, порой известность делает гримасы. Как-то в Одессе ограбили педучилище, в котором моя мама работает директором. Вынесли все - телевизоры, компьютеры, даже какие-то старые баяны сперли. Не тронули только афишу "Городка". Вот это любовь!
- Мама - директор педучилища, а кто ваш папа?
- О! Мой папа был известным в Одессе врачом-гинекологом. Как говорится, работал в "органах". Однажды в третьем классе наша учительница по рисованию задала домашнее задание - изобразить рабочее место отца. Дома я достал с полки толстый том медицинской энциклопедии, нашел рисунок "органов", в которых работал папа, и аккуратно скопировал. Затем все это дело ярко раскрасил и внизу подписал: "Рабочее место моего папы - Стоянова Николая Георгиевича".
- Пятерка, наверное, была обеспечена!
- Во всяком случае, учительница рисования на пару с классной руководительницей настолько впечатлились, что позвали мою маму - она как раз в то время работала завучем в нашей школе. Потом дома мать рассказывала: "Ладно бы просто срисовал, так он же изобразил отца, что называется, в деле!".
- У ваших родителей такие приличные профессии. А как они отнеслись к желанию сына стать актером?
- Наверное, такого, чтобы в нормальной семье однозначно одобрили решение ребенка поступать в театральный, не бывает. Разве это профессия? Но сколько себя помню, я всегда знал, кем стану. Не мог решить только одно: податься в актеры или режиссеры? Но выяснилось, что на режиссерский факультет после 10 класса не принимали. По этому поводу существовали строгие требования: либо после армии, либо при наличии трудового стажа. Поэтому я поступал на актерский.
Вообще, редко бывает так, чтобы человек определился с будущей профессией еще в детстве. Я же окончательно все решил для себя в восьмом классе, когда мне подарили гитару. Представьте себе одесский подъезд, в котором играют шесть гитаристов. Акустика потрясающая! Гитары - просто ужас. Ленинградского завода музыкальных щипковых инструментов. Мы исполняли песни "Битлз" в переводах одесских авторов. Это шо-то запредельное!
Пускай такое признание покажется несколько странным для комедийного артиста, но мой творческий путь определила гитара. Кстати, она до сих пор занимает в моей жизни большое место. Это возможность как-то выйти за рамки жанра, которому посвящаешь всю жизнь, погрузиться в иную атмосферу.
- А авторской песней не пробовали заниматься?
- Для успеха на этом поприще необходимо несколько условий. Первое - не уметь играть на гитаре, второе - полное отсутствие голоса и всяческой музыкальности, ну и, разумеется, какая-нибудь недописанная диссертация и ученая степень. Я не очень-то вписываюсь в эту модель. Потому что все-таки был профессиональным актером, люблю гитару и, что самое ужасное, умею на ней играть.
"ГЛАВВРАЧ ДУРДОМА ПРЕДУПРЕДИЛ АРТИСТОВ: "ТОЛЬКО, ПОЖАЛУЙСТА, НИЧЕГО ГРУСТНОГО!"
- Музыкальное образование в актерской судьбе Михаила Боярского сыграло немаловажную роль - благодаря умению играть на фортепьяно его приняли в труппу "Ленсовета". А ваша гитара помогала вам в трудную минуту?
- Гитара меня кормила! Благодаря ей я подрабатывал и получал гораздо больше, чем ставка в 120 рублей в БДТ. Я выступал на эстраде как автор-исполнитель своих песен и всяких пародий. Песни были лирические, пародии - заумные. Работал под крышей Ленконцерта. Там сколачивали концертную бригаду, что-то типа "Артисты БДТ на эстраде" (о том, что этих артистов никто не знает, афиша стыдливо умалчивала), и мы устраивали чес по районам. Знаете, что такое чес?
- Концертная халтура.
- Не-е-е! Чес - это когда бригада дает больше двух концертов в день. Причем зачастую на местах даже не знали, что едут артисты. Мы сваливались как снег на голову. Тамошнее руководство приходило в неописуемый ужас: "Какой концерт?! У нас тут план! А вы со своими песнями! Давайте мы вам отметим, что мероприятие проведено, а концерт делать не надо!".
- Ага! Можно и без покойника, но коллективу будет обидно...
- Однажды мне позвонила знакомая артистка Ленконцерта Эрна Крепс и сообщила, что набирает народ для грандиозной летней халтуры в Ивановской области. Мне в программе выделялось 15 минут. Больше бы я тогда и не потянул. По подсчетам Эрны каждый должен был продержаться на сцене определенное время.
В общем, сели в автобус, поехали. И вот привозят нас... в дурдом. Главврач предупреждает артистов: "Только, пожалуйста, не нужно ничего грустного! Здесь возможны неадекватные коллективные реакции".
Начинается концерт. Эрна объявляет: "Посмотрите сцену из спектакля по повести Распутина "Последний срок". Из моечной выходит актриса в телогрейке, рваных валенках и ситцевом платочке - в общем, мало чем отличается от зрителей. Она играет деревенскую бабку, но первую фразу, вводящую в сюжет, произносит "от автора", с трагической интонацией: "Старуха Анна дожидалась смерти...". Послышались первые одиночные всхлипывания. В это время я стою за стеной и лихорадочно перебираю в голове свой небогатый репертуар. Эрна мне шепчет: "Забудь про свою лирику! Нужно оживить зал!". И вот я выхожу с гитарой и непонятно почему затягиваю: "Девять граммов, сердце...". Провожали нас, естественно, всей больницей, со слезами на глазах.
"ЖВАНЕЦКИЙ МЕНЯ СПРОСИЛ: "КАК ТЫ ДУМАЕШЬ, НЕ СТЫДНО МНЕ ИМЕТЬ ТАКОЙ ДОМ?"
- На что с удовольствием тратите деньги?
- На людей.
- На любых?
- Я же не сумасшедший! На близких, естественно. Я несу ответственность за своих родных. У меня большая семья, много друзей, родственников. Вот тратить деньги на них мне доставляет удовольствие. Впрочем, думаю, если бы я получал гроши, мои близкие переживали бы за меня, но не попрекали. Во всяком случае, не заставляли бы зарабатывать больше. Но я приучил их к определенному уровню - значит, несу за этот уровень ответственность.
Вообще, я хорошо отношусь к богатым людям. Но только есть одна мелочь: как они заработали деньги? Если только благодаря тому, что есть бесплатная дырка в земле и государство назначило этого человека миллионером, то тогда, по-моему, он обязан делиться. Иначе ты останешься в каком-нибудь Лондоне непризнанным восточным нуворишем, скупающим дорогие вещи, которого никогда не пустят в приличное общество.
Но если человек много и упорно трудится, он должен и зарабатывать соответственно. Меня когда-то в Одессе пригласил к себе на дачу Жванецкий. Честно говоря, я опасался увидеть обычную развалюху в Аркадии, а оказалось, что это белоснежный дом в испанском стиле. Михаил Михайлович меня спросил тогда: "Как ты думаешь, не стыдно мне иметь такой дом?". Я ответил очень просто: "Было бы стыдно вам не иметь такой дом!".
Кстати, я точно так же испытываю неловкость. Поэтому, например, меня трудно уговорить фотографироваться на фоне чего-то красивого, принадлежащего мне. С нашим советским воспитанием привыкнуть к мысли, что это нормально, по-прежнему тяжело.
У меня был один период в жизни, за который стыдно. В начале 90-х я работал на телевидении в программе Кирилла Набутова "Адамово яблоко". При этом формально оставался в штате БДТ. На студии проводил ночи, вечера - в театре. Практически несколько лет прожил на Ленинградском телевидении. Там мне платили в пять раз больше, чем в Большом драматическом. И однажды я поймал себя на мысли, что уже несколько месяцев не получал зарплату в театре. Когда, наконец, явился за ней, бухгалтерша поставила меня на место: "Юра, хотя бы для приличия снимите свою зарплату с депонента". А ведь люди в театре еле доживали от зарплаты до зарплаты! Мне же просто из-за этих копеек не хотелось торчать в очереди. Успокоил себя только мыслью, что я как человек увлекающийся полностью посвятил себя работе на ТВ, а в театре мне уже фактически нечего было делать.
- Кстати, о театре. Говорят, вас Товстоногов пригласил в БДТ чуть ли не прямо с дипломного спектакля?
- Он пригласил нас троих: меня, Таню Догилеву и Юру Томашевского. Но Таня предпочла остаться в Москве. На меня же аббревиатура БДТ подействовала как заклинание. Я из-за этого чуть не предал собственную семью.
- Это как?
- Когда Георгий Александрович спросил меня о семье, я, испугавшись, что из-за этого могут не взять, чуть не соврал, будто не женат. Но, слава Богу, все-таки признался. А Товстоногов сказал: "Это ничего не меняет. Надеюсь, наше знакомство будет долгим".
И я действительно проработал в БДТ почти 17 лет. Там была особая атмосфера. Отношения между артистами, за исключением нескольких человек, были очень демократичными. Знаете почему? При Товстоногове это был тоталитарный театр, по сути, добровольное рабство, и по отношению к такой гениальной личности, как Георгий Александрович, мы все были, в принципе, равны.
"МОЙ ИНСТИТУТСКИЙ ПЕДАГОГ ГОВОРИЛ: "ТВОЯ ТРАГЕДИЯ - ЭТО ТРАГЕДИЯ ЧЕЛОВЕКА, У КОТОРОГО ПОЛНОЕ НЕСООТВЕТСТВИЕ ВНУТРЕННИХ И ВНЕШНИХ ДАННЫХ"
- А почему у вас все-таки не сложилась театральная карьера?
- Думаете, таких же проблем не было у двух третей артистов БДТ? А с колокольни актера, в 21 год получившего главную роль, грех жаловаться. Вот если бы я тогда сыграл гениально, может, моя карьера в театре сложилась бы иначе. А я сыграл плохо!
Наверное, артист во мне долго спал и мог раскрыться только при определенном стечении обстоятельств. Такие, как я, не становятся знаменитыми в 25 лет: мы поздно вылупляемся, и в начале пути нас просто сложно заметить. А потом большего несовпадения внутренних и внешних данных, чем у меня, было трудно найти. Мой институтский педагог говорил: "Ты - характерный артист. Твоя трагедия будет длиться десятилетиями. Это трагедия человека, у которого полное несоответствие внутренних и внешних данных". Я был худой (не удивляйтесь!), красивый, длинноволосый. Настоящий герой. Вот только нутро у меня было, мягко говоря, не героическое.
В общем, в театре у меня была только одна значительная работа - "Амадеус", а все остальное - срочные вводы, это когда кто-то из артистов заболел, напился или не пришел на спектакль.
- Если бы вас, как уже известного человека, позвали обратно, согласились бы?
- Однажды звали - не согласился. Во-первых, я все-таки больше телевизионный человек, а во-вторых, меня привлекает режиссура. Мне трудно опять представить себя в ситуации, когда от тебя ничего не зависит.
- А что это за история, когда вашей фотографией стращали артиста?
- Это я сам стращал своего друга Володю Горбенко, музыканта из БДТ. Он из той категории людей, которых смехом можно довести до желудочного спазма. А мне доставляло садистское наслаждение издеваться над ним.
Однажды я так достал Володю, что он вынужден был обратиться за советом к известному психотерапевту. Тот дал ему полезный совет: повесить напротив кровати мою фотографию и долго на нее смотреть. Мол, скоро он поймет, что во мне нет ничего смешного, наоборот - я уродливый человек, и после этого перестану быть для него причиной бесконечных истерик.
Володя раздобыл мою фотографию и сделал так, как велел светило психоанализа. И действительно, сработало! Какие бы я рожи ему ни корчил - как отрезало! Но слово "фотография" стало для меня контрольным: я пошел в автомат, делающий моментальное фото, и наснимал кадров 20 с самыми жуткими рожами. Затем, договорившись с инспектором оркестра, на каждый лист Володиной нотной партитуры наклеил свои изображения клеем "Момент".
Идет спектакль. Володя переворачивает первую страницу. Все спокойно, он мотает головой: мол, шутка не работает. Переворачивает вторую - и начинает слегка подвывать, третью - уже стонет, после четвертой он издал клич раненого индейца, а на пятой убежал из оркестровой ямы.
- Он, наверное, жутко радовался, когда вы ушли из театра.
- Недолго радовался. Он уже 10 лет пишет музыку для "Городка". И если иногда, не попрощавшись, Володя с тихим стоном выскакивает из аппаратной и несется по улице с криками: "Нет, нет, нет!", это значит, мы с ним пообщались.
- А над вами коллеги подшучивают?
- О! Это они любят. Как-то для съемок потребовался гроб. Я спрашиваю: "Гроб хороший? Внутри удобный?". - "Замечательный!" - говорят. Долго вынимают из крышки гвозди, откидывают ее, а оттуда... мой сотрудник машет мне ручкой. Я чуть инфаркт не получил! Бедняга, чтобы меня рассмешить, пролежал минут 20 в заколоченном гробу на жутком морозе.
- Почему из программы исчезла рубрика "Приколы нашего городка"?
- По нескольким причинам. Во-первых, те приколы, которые мы снимали, отнимали много здоровья. Это был настоящий экстрим. Тем не менее считаю, та рубрика была лучшим украшением "Городка" и стоила затраченных усилий. Это очень тяжело доказать моему партнеру. По его мнению, лучшее украшение...
- ...это он сам?
- Ну, до такой наглости он еще не дошел! Он считает лучшим украшением программы наши лица. Я в этом смысле намного скромнее и отдаю пальму первенства "Скрытой камере". Потому что она живая и в ней нет актерства.
- Так почему же вы отказались от нее?
- Да из-за "Скрытых камер", которых столько развелось сейчас на всех телеканалах. Ведь в большинстве своем эти программы низкого уровня. В них такое количество подстав и ненастоящих "прохожих", что мне стало стыдно копаться в этой помойке. Потому что (извините за нескромность) именно мы зачинали этот жанр на Российском телевидении.
- Вы сказали, что снимать скрытой камерой - настоящий экстрим. Почему?
- Ну, конечно, никто за нами с ломом не гонялся. Знаете, что я думаю? В тех низкокачественных программах, о которых говорилось выше, наверняка заготовлено по пять интересных ответов на этот вопрос для журналистов. Но, поверьте, настоящий экстрим заключается в том, что ты сидишь 12 часов в автобусе или на чердаке и ждешь Человека с большой буквы. Вот когда появляется один такой, а не 25 реакций на ваш прикол, ты понимаешь, ради чего провел скрючившись весь день.
А съемки в магазине, как человек, изображающий манекен, пугает людей, я считаю телевизионным испражнением. Ни больше и ни меньше. Надо уметь красиво валять дурака. Вот как в детстве мы это делали. Нельзя так беспардонно зарабатывать деньги. Они все-таки пахнут. Вот бабки, которые мы получали за свою "Скрытую камеру", чистые, и их тратить было приятно.
Вообще, не надо бояться говорить о деньгах. Телевидение - это в первую очередь бизнес. И то были счастливые деньги. Потому что ты знал: заслужил за свой каторжный труд. За-ра-бо-тал! Короче говоря, я прекратил снимать "Приколы нашего городка". Вот когда все окончательно облажаются, упадут в пропасть, мы перейдем по мостику и начнем снимать ту "Скрытую камеру", которую умеем. Хотя, признаться, тяжело будет бороться с дурновкусием зрителя.
- Почему в "Приколах нашего городка" чаще всего снимали бомжей?
- А это наши любимые "горожане". Во время съемок "Приколов" они охотнее всего втягивались в игру. Бомжи не пошлют подальше, сославшись на занятость, и не замахнутся на пристающего к ним "прикольщика" ломом. А их реакции на шутку более нормальные, чем у обывателей, и человечнее.
"МУЖЧИНА В ЖЕНСКОМ ОБРАЗЕ ВЫЗЫВАЕТ ВО МНЕ КАКОЕ-ТО СТРАННОЕ БРЕЗГЛИВОЕ ЧУВСТВО"
- Сейчас, кажется, очень модно, когда мужчины играют женщин. Вам нравится кто-нибудь из ваших коллег в женском обличье?
- Ну и вопросик! Я недавно поймал себя на мысли, что мужчина в женском образе вызывает во мне какое-то странное брезгливое чувство. Потому что в этом есть определенная патология. А самое страшное: вдруг я у кого-то вызываю аналогичные чувства? Но, кстати, почему-то многим дамам нравится, как я играю женщин. Может, потому, что я стараюсь при этом не кривляться, как другие мои коллеги? Даже если сюжет смешной и абсолютно абсурдный.
- Актеры из "Джентльмен-шоу" когда-то рассказывали, что со спины приняли Олега Филимонова в платье за настоящую женщину. С вами такого не случалось?
- У меня было круче. Я со знакомой зашел пообедать в азербайджанский ресторан в Москве. В зале никого, вдруг к нашему столику подходит мужик явно нерусской наружности: "Простите, вашу даму можно пригласить на танец?". - "Она занята!". Вдруг у него глаз сверкнул: "А вас?". Я аж опешил от неожиданности. Но, надеюсь, он просто узнал меня по "Городку".
- Платья большого размера как-то проще раздобыть. А вот где вы берете туфли на каблуках для своих, прямо скажем, немелких дам?
- Знакомая из Америки присылает. В Нью-Йорке в некоторых "черных" районах есть магазины для трансвеститов, где продаются туфли огромных размеров. У меня уже накопилось 12 пар такой обуви. А платья я донашиваю за тещей.
Мне повезло: она высокая и раньше была одного со мной размера, а сейчас похудела. Я этому страшно рад. Теперь не приходится заискивающе улыбаться в магазинах, оставлять залог, а потом труситься над этими платьями - не дай Бог испачкаешь.
- В "Городке" у вас было около тысячи женщин. А как в жизни?
- Вы хотите знать, сколько раз я был женат? Вот сейчас - третий. Надеюсь, это окончательно и бесповоротно. Вообще, в нашей стране развратниками считались те, кто по нескольку раз женился. В действительности же самые большие гуляки - это люди, справившие серебряную и золотую свадьбу.
- Это почему же?
- А потому, что врали женам и гуляли на стороне. Я же всегда поступал как порядочный мужчина: влюбился - женился, разлюбил - развелся.
Первый раз я женился совсем молодым. От того брака у меня два сына - Николай и Алексей. Они уже взрослые, оба - журналисты-телевизионщики. Я прожил очень хороший период, почти 20 лет, с моей второй женой и даже при всем желании не могу вспомнить о ней ничего плохого. Рядом был человек, который меня постоянно провоцировал на дело. Значит, верил в меня.
- Как вы познакомились с нынешней женой?
- На нашем концерте. Лена пришла с серьезным спонсорским предложением. А так как наш "Городок" без финансовой помощи сниматься не может, то на слово "спонсор" мы всегда реагировали хорошо. В результате у меня сейчас три девочки - Ксюша, Настя и Катюша. От младшенькой я буквально схожу с ума. С удовольствием бросил бы все, чтобы была возможность постоянно находиться рядом с ребенком.
- Ну так и бросили бы все! Хотя бы на время.
- Нет, я человек, который абсолютно не умеет отдыхать. В отпуске уже через три дня у меня начинает ехать крыша. Появляется чувство, что все кончилось, я опять все растерял, ничего не умею. Сколько раз меня Лелик успокаивал: "Юра! Плохо сыграть ты просто не сумеешь!".
- Но жить с человеком, который все свое время отдает работе, довольно тяжело...
- А мои женщины меня всегда понимали. Может, срабатывал простой житейский прагматизм. Они прекрасно понимали: их материальное благополучие зависит от моей работы. К тому же они знают, что я представляю собой без дела. Это страшное зрелище! Я превращаюсь в совершенно омерзительного феодала.
- Вместе с вами живут дочери жены от первого брака, Ксюша и Настя. Как вы находите с ними общий язык?
- Знаете, может, меня не очень любят взрослые, но дети обожают. Вот уж кто оценит, как я умею валять дурака. Младшая Настя к тому же такая приколистка, как что-нибудь ляпнет иногда... Однажды я собирался в командировку, а без такого необходимого медицинского препарата, как свечи, стараюсь не отправляться в дорогу: много времени приходится проводить в автомобилях. Настя наблюдает за моими поисками и вдруг говорит маме: "Для чего эти свечи, я приблизительно представляю. Но что же происходит, когда он их поджигает?".
- Да, обычно артистам приходится возить с собой целый чемодан лекарств...
- А что делать? Главное на гастролях - не обоср...я. Не в смысле облажаться перед публикой, а натурально не наделать в штаны от желудочного расстройства. Все же хотят вкусно накормить артиста чем Бог послал! Поэтому я взял за правило не есть после концерта, особенно если предстоит дорога. Держусь из последних сил, но от еды отказываюсь.
- Одно дело, когда артисты раньше с гастролями по всяким кацапетовкам ездили, но неужели за последнее время ничего не изменилось?
- В смысле сервиса? Я тебя умоляю! А поезда?! К тому же желудок барахлит, измученный годами чеса. Так что у меня всегда с собой целая аптека: лекарства от повышенного и пониженного давления, бессонницы, изжоги и т. д. Я же одессит и привык ждать от жизни худшего!
Людмила ТРОИЦКАЯ
"Бульвар"
