В последние годы Анатолий Чубайс предпочитает не комментировать политические события в российской прессе. Он изменил этому правилу, согласившись на участие в новой рубрике "МН"
Анатолий Чубайс вошел бы в историю, даже если бы вышел из нее, задержавшись там всего на год. За этот год он сделал то, что до него никто никогда не делал и после него никто никогда не сделает. Он приватизировал советскую экономику. Возложи Егор Гайдар эту миссию на любого другого из своих единомышленников, у всероссийского "аллергена" было бы иное имя. Реформация государственного милитаризированного хозяйства могла быть какой угодно - она не могла быть справедливой. "Приватизатор N 1" был обречен на скоропостижную политическую смерть.
Чубайс выжил. Спасибо на этом: вопрос, кто виноват во всем, с 92-го года Россию не мучает.
АНАЛИЗ ПАРТИИ
Все эти годы Анатолий Чубайс оставался во власти или как минимум рядом с ней. Гайдар ушел в отставку, Чубайс сохранил пост председателя Госкомимущества. Черномырдин менял министров, Чубайс двигался по карьерной лестнице: дважды был первым вице-премьером, во второй заход - по совместительству министром финансов, один раз был просто вице-, многократно представлял Россию в международных организациях. Он пережил в российском правительстве референдум 92-го (да-да-нет-да), кризис 93-го, шахтерские забастовки 96-го, экономический рост 97-го. В последний раз он уходил из кабинета министров за три месяца до дефолта. Другого министра с такой биографией в российском правительстве не было. Из чего следует одно из двух. Либо Чубайс оказался настолько необходим власти, либо власть - настолько необходима Чубайсу.
- Я не буду вас спрашивать про приватизацию - вас про нее все спрашивают. Но приватизация вызвала всплеск коррупции. Его можно было предвидеть и в какой-то мере предотвратить?
- Чем больше работаю, тем больше убеждаюсь, что уровень коррупции не определяется экономическими процессами. Он вообще мало зависит от власти.
У Анатолия Чубайса репутация атакующего политика. Так и есть. Потому что последние двенадцать лет он вынужден держать оборону
- От кого же?
- От народа. Не от избираемых, а от избирателей. От интеллигенции, которая задает моральные нормы и оценивает их исполнение. Это они определяют, что допустимо в обществе, а что недопустимо. Для примера. Все знают, что мэрия одного большого российского города коррумпирована сверху донизу, все насквозь прогнило. Говорю избирателям: что же вы терпите? Мне отвечают: да, берут взятки, но ведь и делают. Другие придут, брать все равно будут, а делать - нет. Вот вам отражение норм, которые существуют в обществе.
С обществом Анатолию Чубайсу явно не повезло. Скандалы, связанные с коррупцией, сопровождали его все годы работы в правительстве. Залоговые аукционы, нарастающая власть тех, кого Борис Немцов назвал олигархами... В 96-м, накануне выборной гонки, Борис Ельцин подарил избирателям отставку последнего министра первого российского правительства. Через два месяца, впрочем, Чубайс стал членом избирательного штаба Ельцина.
- В 96-м году вы втянули Бориса Ельцина в выборы.
- Попробуй его "втяни"! Крупноват Борис Николаевич для этого. Напомню, он принял решение избираться еще до известной встречи в Давосе.
- Ладно, но вы не отговорили его. При этом знали, что при его состоянии здоровья эта кампания может стоить ему жизни.
- Реально мы тогда не представляли, насколько президент болен. Было некое секретное письмо врачей Коржакову, о котором я узнал в середине кампании.
- Что за секреты, когда на лице написано, что человек не здоров.
- Это правда.
- Не слишком жестоко?
- Политика вообще вещь жестокая.
- Где в таком случае та грань, за которую вы не переступите ни при каком повороте событий?
- Есть базовые ценности. Я не буду находиться во власти, если она по значимым для меня проблемам принимает решения, которые противоречат моей позиции...
- Я не о том. Кроме политических ограничений есть и человеческие.
- В том смысле: готов ли я идти по трупам, как пишут многие ваши собратья по цеху? Что ответить? Я не готов идти по трупам? Звучит глуповато. У меня нет выверенного ответа для журналистов. Но внутри меня он есть, хотя может меняться в зависимости от ситуации.
- А то, что не меняется?
- Есть такая вещь, которая называется предательство - за гранью. Видел, знаю. Есть такая вещь, которая называется трусость - за гранью. Тоже видел, тоже знаю. За гранью - не только когда касается других, по отношению к себе тоже.
- В таких случаях вы легко рвете с людьми?
- И в таких - трудно.
- Были случаи, когда у вас опускались руки?
- Несколько раз я оказывался в ситуации, когда все висело на волоске. Но этот волосок ни разу не оборвался. Особенно тяжело было, скажем, в августе 98-го. Нам, мне, Гайдару, казалось, что мы потерпели крах. В том смысле, что страна оказалась отброшена на годы назад. Воспарили почти полностью поверженные оппоненты, опять набросились с ястребиным клекотом: вот вам результаты антинародной политики. Мне тогда казалось, что восстановить базовые ценности можно будет только лет через пять - десять, причем невероятными усилиями. Возможно, это был самый трудный период за 12 лет, труднее, чем путч 91-го. Ведь самый сильный удар получили те, кто в максимальной степени нам поверил. Помню тяжелейшую для меня встречу с малым бизнесом... И все-таки я ошибся в прогнозах. За полтора года страна восстановилась.
- Был шанс предотвратить кризис?
- Если говорить о действиях президента и правительства в период с марта по август 98-го, то в них серьезных ошибок не было. Другое дело - раньше. Летом и осенью 97-го я, работая в правительстве, должен был более жестко оценить ситуацию, предусмотреть риски. Напомню, что как раз 97-й год был экономически очень успешен - это был первый год экономического роста в России, - вот тогда-то и надо было корректировать политику, прежде всего валютную.
- За вами много подобных ошибок?
- Такого масштаба - нет. Если бы их было много, мы бы тут не сидели.
Только один факт из истории российской приватизации. Анатолий Чубайс вложил свой ваучер в Первый ваучерный фонд, который лопнул, как и другие ЧИФы. Ерунда, а многим будет приятно.
В ОДНОМ РАЗРЯДЕ
В отличие от Немцова Анатолий Чубайс не занимался публичной политикой. Но от этого его на политической сцене меньше не стало.
В отличие от Явлинского он не баллотировался в президенты, но участвовал в их "назначении".
- Почему никто из ваших ровесников, которые начинали политическую карьеру в начале 90-х, не составил реальную конкуренцию Владимиру Путину?
- Это естественно. В стране в течение 10 лет происходил перелом такого масштаба, что каждый, кто брал на себя хотя бы кусочек ответственности, обеспечивал себе оппонирование гигантского объема. Не помню, кого из исторических персонажей спросили: "Что вы делали во времена Французской революции?". "Выживал и выжил",- ответил он. Так вот те, кто не выживал, а делал, израсходовали свой ресурс. Любые серьезные действия в тот период происходили в режиме: три-четыре процента - за, остальные - против. Было бы просто фантастикой, если бы кто-то из нас сохранился как потенциальный президент до 2000 года. Впрочем, если бы кто-то решил отойти в сторону, тоже вылетел бы из политики.
- Но в вашем поколении были люди, которые оппонировали власти и, значит, не разделяли ответственности за то, что она делала.
- Например, Явлинский.
- Например.
- Да, Явлинский избрал третий путь. Вместо того чтобы влезать, получать по физиономии, снова влезать или просто найти другое занятие, он отошел в сторону, но оттуда все время говорил: это вы делаете не так, здесь вы ошибаетесь, надо по-другому. Довольно долго это было эффективной стратегией. Но он не заметил момента, когда все изменилось. И уже не у Чубайса, а у девяноста процентов избирателей возник вопрос: если ты знаешь, как делать, почему не делаешь? Явлинский не увидел этого и проиграл. В моем понимании проиграл все, просто пока еще это не очень заметно.
- Значит, к 2000 году у представителей первой политической волны по определению не было шансов?
- Странно еще, что мы к тому времени вообще имели право голоса.
Кто как, а Анатолий Чубайс точно имел.
БЛИЦ
Осенью 1999-го Кремль заявил о Владимире Путине как о преемнике первого президента. Решение выглядело как казус. Даже с учетом той феерической операции по избранию Ельцина, которую провел Анатолий Чубайс в 96-м.
- Вы входили в круг кремлевских политиков, обсуждавших возможные варианты. В какой степени это был ваш выбор?
- Ни в какой. Я был против.
- Неожиданный поворот...
- Напомню, это было в момент, когда один за одним менялись премьеры - Кириенко, Примаков, Степашин. Это было время очень ослабленного Ельцина. Шла мощная атака со стороны левых: угроза импичмента была абсолютно реальной. В той ситуации политическая элита не восприняла и не приняла отставки-назначения премьеров. Впрочем, и в глазах населения они выглядели немотивированными. В результате каждая из перетасовок отъедала еще кусок от ресурса власти. На этом фоне замена премьера Степашина на любого нового человека, который впоследствии стал бы кандидатом в президенты, в моем понимании была невозможна. У нас не хватало на это политического ресурса. А раз так, то и риски были гигантские. Для начала надо ведь, чтобы главу правительства утвердила Дума, - мне казалось, она не проголосует. А если и проголосует, как воспримут в обществе четвертого по счету премьера? Настроение, полагал я, будет примерно такое: вы, власти, уже достали, гуляйте подальше вместе с вашим Ельциным и его преемником. В таком случае избрание Путина президентом было бы задачей технологически неразрешимой.
- Или непомерно дорогой?
- Есть ситуации, в которых любые деньги ничего не изменят.
- Ваши сомнения относились только к технологии выборов? А что касается личности будущего президента?
- Мои сомнения усиливались тем, что у Путина отсутствовали некоторые качества, которые мне казались крайне важными для избрания.
- О чем речь?
- О том, что связано с публичностью, с паблисити, с умением действовать не в режиме рабочих совещаний, а в режиме массовых митингов. У Путина в этом смысле тогда был нулевой опыт: он вообще никем никогда не избирался, даже депутатом городского законодательного собрания. Я полагал, что если бы он был народным трибуном, способным повести за собой массы, возможно, пусть и сложную задачу его избрания можно было бы решить. А так один минус усиливался другим минусом... Таковы были причины моей позиции.
- Кого бы предложили в качестве преемника вы?
- Без "бы". Я предлагал Степашина.
- Также признаете, что предложение "Степашина - в президенты" было ошибкой?
- Все то, о чем я сейчас сказал, касалось не президента, а кандидата в президенты. Я считал, что у Степашина-кандидата шансов больше, чем у Путина-кандидата. И я боролся за свою точку зрения до конца. Вплоть до того момента, когда Ельцин сообщил Степашину об отставке.
- Вы ошиблись в своем прогнозе?
- Радикально.
- Когда вы это поняли?
- Выборы Путина в первом туре это доказали.
- Кто первым назвал Путина в качестве преемника?
- Не помню.
- Или не хотите говорить?
- Если бы вы знали, какие варианты перебирались...
- Может, лучше не знать.
- Именно так.
- Тем более что вы их все равно не назовете.
- Вы правильно поняли.
- Но почему именно Путин?
- Думаю, тому две причины. Первая - внешняя. Так сложилась политическая среда. Вокруг Путина существовало несколько разных групп, некоторые находились в конфронтации друг с другом, некоторые - наоборот. Путин не входил ни в одну из них, был равноудален ото всех - хотя тогда этот термин еще не использовали. Вторая причина - внутренняя. Он для этого подходил. Он к этому был готов.
- Почему другие не смогли с ним соперничать?
- Они находились в иной ситуации. Стоило любому из них стать кандидатом в президенты - все остальные "на поляне" неизбежно остались бы недовольны.
- Судя по тому, что вы говорите, решение о преемнике Ельцина принималось очень узким кругом.
- Так и было.
К этому моменту Анатолий Чубайс уже два года не состоял во власти, возглавляя РАО "ЕЭС России".
ПОД ПРИКРЫТИЕМ ФЕРЗЯ
Анатолий Чубайс всегда называл Бориса Ельцина исторической личностью. Он ни разу не изменил этой оценки, как не изменил самому президенту. Он защищал его в 91-м, 93-м, 96-м, всегда. Тем самым он защищал и себя.
- Когда-то вы посодействовали избранию президента, рейтинг которого составлял 4 процента. Значит, все возможно?
- В 2000-м я как раз учитывал этот опыт. Положение было принципиально другим. Не на аппаратном уровне, а на историческом. В 96-м страна оказалась перед выбором: вперед или назад. В первом туре Ельцин выиграл у Зюганова плюс полтора процента. Было бы минус полтора - мы жили бы сегодня в другой стране.
- Пусть так. Но разве Ельцин с его четырьмя процентами рейтинга оказался единственной альтернативой Зюганову? Были же Гайдар, Явлинский, Немцов. Или Чубайс.
- Ни один из названных не соответствовал масштабу задачи. Требовалась фигура историческая, которая могла бы консолидировать все ресурсы.
- Деньги?
- Не только. Хотя и деньги тоже.
- Но в определенном смысле и Ельцина вынес к вершинам власти случай. Сложись на каком-нибудь повороте его биография по-иному, и первым Президентом России вполне мог бы стать другой.
- Полностью не согласен.В политике вопрос, кто делает, столь же важен, как и вопрос, что делает. Это две равные составляющие, если говорить о восприятии тех, для кого делается. Или против кого делается. Поговорите с Сергеем Кириенко, он вам расскажет, как в 98-м году, будучи еще совсем молодым премьер-министром, выходил к микрофону и объяснял, что делает правительство. Все доходчиво, грамотно, с глубоким пониманием. А эффект - минимальный. Выбор в пользу Ельцина, конечно, объясняется и историческим моментом, и тем, что страна пережила вместе с ним с 90-го года. Но прежде всего - абсолютно беспрецедентной уникальностью самого Ельцина.
- Назовите три эпизода из жизни Бориса Ельцина, в которых он повел себя непредсказуемо, но в результате оказался прав.
- Таких примеров десятки. Некоторые общеизвестные - август 91-го, Ельцин на танке. У него было множество вариантов другого поведения - остаться на даче, пересидеть в кабинете, вообще уехать из Москвы. Он сделал то, что сделал, и развернул страну. Абсолютно исторический выбор. Или назначение Егора Гайдара вице-премьером. Фантастическое решение. Страна на грани реального голода, а он отдает правительство тридцатишестилетнему Гайдару. Как это тогда воспринималось - ниоткуда взялся, завлаб, мальчик в розовых штанишках...
- Все-таки не вполне так. Редактор отдела экономики газеты "Правда".
- Да что такое отдел экономики? Рядом министры, сталинские наркомы, советские директора, а тут группа пацанов. Чем это можно объяснить, какой логикой, какими аргументами? Легко представить, сколько человек из его среды говорили ему: ты сошел с ума, у тебя помутнение рассудка, через неделю нас всех вынесут из Кремля и тебя первого. Причем это были люди, для него значимые, он жизнь с ними прошел, они его много раз до этого спасали. Нет, сказал он им, и сделал по-своему. И снова развернул этим страну.
- А что-нибудь из более позднего Ельцина?
- Отставка Коржакова-Барсукова...
- Но это скорее ваша победа.
- Никакой моей победы не было бы, если бы он сам так не решил. Взял и вырвал из себя кусок.
- И все-таки в некоторых случаях именно вы умели находить слова, чтобы убедить Ельцина.
- Я мог найти какие угодно слова, но принимал решение и отвечал за решение он сам. Его кроме меня окружали еще десятки человек, разных, в том числе очень близких... И мне, конечно, далеко не всегда удавалось его убедить принять то решение, которое мне казалось верным. Причем часто его логика была мне вообще непонятной.
- Раздражало?
- Когда работали вместе, случалось. То он подписал указ, который я убеждал его не подписывать, то, наоборот, не подписал то, что необходимо... Тут главное было не сбиться на обиды.
- Как удавалось?
- Я помнил, что работаю с человеком исторического масштаба. А вот вы его почему-то недолюбливаете.
- Вовсе нет. Тем более сейчас, когда Борис Николаевич в отставке. Вот когда он был при власти, действительно, относилась к нему критически.
- Типичные интеллигентские штучки - не любить власть уже за то, что она власть.
- Зато вас в этом не обвинишь. Вы как раз к власти всегда лояльны.
- Не менее типичное обвинение в мой адрес.
- Несправедливое?
- Разумеется. Если бы я был лоялен власти вообще, в частности советской, работал бы сейчас спокойно профессором в родном инженерно-экономическом институте. И хотя это прямо конфликтует со статусом руководителя компании, контролируемой государством, я Путина тоже не раз критиковал.
- Ну уж...
- А кто собрал пресс-конференцию в поддержку Гусинского, когда его посадили в "Бутырку"? Кто первым выступил против возвращения советского гимна? Забыли?
Не забыла. Но ничего другого так и не вспомнила.
ИГРА С СОБОЙ
Ну и, разумеется, ни один из действующих российских политиков не слышал о себе то, что слышал Чубайс. За ваучер, за задержки зарплат, за коробку из-под ксерокса, за Березовского, за отключенные лампочки и далее по известному списку. Ни один из российских политиков не вошел в такое количество анекдотов. СПС завел для них специальную рубрику на своем сайте. А на личном сайте Чубайса - постоянно обновляемый раздел "Оппоненты". Следит.
- Вы почти не занимаетесь публичной политикой. Ваше поле - кулуары. Выбор свободный или вынужденный?
- Это всегда предопределено характером человека. Да, мне приходилось выступать на митингах, но это не мое. Кстати, работа в правительстве, тем более в администрации, - тоже не мое.
- А что же ваше?
- РАО "ЕЭС" - мое.
- То-то вы восемь лет с перерывами проработали в правительстве плюс в администрации.
- Надо было, вот и работал.
- Кто говорил - надо?
- Я сам. И никто другой.
- Вы знаете, как выглядите в глазах общественного мнения?
- Чудовищно.
- К вам несправедливы?
- Безусловно.
- Какое из обвинений, которые высказываются в ваш адрес, кажется самым обидным?
- Да все обидны. В принципе неправильно: работаешь, работаешь с утра до вечера, борешься, борешься - и что в ответ? Всенародная ненависть, сильно укрепленная частью нашей интеллигенции.
- Интеллигенцию вы недолюбливаете...
- Нет, только ту ее часть, которая собственную беспомощность прикрывает претензиями к власти. Кстати, это как раз для нее типичный образ Чубайса - безжалостный, беспощадный, компьютер, холодная машина, цель оправдывает средства... Это ее надо благодарить за то, что у нас в стране любой человек, способный довести до конца дело, воспринимается как нечто подозрительное, циничное, чуждое и, наверняка, аморальное.
- Но как раз среди интеллигенции есть и ваши немногие искренние поклонники.
- Не приукрашивайте. Знаем.
- И как вам с этим знанием живется?
- Тяжело.
- Не лукавите?
- Даже не представляете, насколько я сейчас искренне говорю.
- Знаю, что мать Гайдара страшно переживает из-за того, что выливают на голову ее сыну.
- Вы мою спросите. Она мне до сих пор говорит: мог бы быть профессором инженерно-экономического института, а вместо этого...
- Вы склонны к самокопанию?
- В какой-то степени.
- Это может парализовать политика.
- Согласен. Но полное отсутствие рефлексии превращает политика в идиота.
- Вы редко сталкиваетесь с общественным мнением напрямую, даже под выборы не подставляетесь. Позволяете себе пренебрегать мнением улицы?
- Упрощаете. Я вообще-то живой. Но отвечать на ваш вопрос значит жаловаться на жизнь, рассказывать, какая она тяжелая и какой я на самом деле хороший. Я предпочел бы здесь поставить точку.
Это Анатолий Чубайс умеет делать вовремя.
КОМАНДНАЯ ИГРА
В 2000-м Борис Ельцин ушел из политики, Анатолий Чубайс в ней оставался. Формально - одним из пяти сопредседателей СПС. По существу - Анатолием Чубайсом.
- Борис Немцов куда критичнее к президенту, чем вы. Причем настолько критичнее, что ставит вопрос о переходе СПС в оппозицию.
- Вы не учитываете нюансы и тем самым искажаете ситуацию.
- В чем же?
- Мы с Борисом уже не один год и даже не десяток лет вместе. Степень нашего взаимопонимания такова, что исключает серьезные расхождения в позиции. Хотя, конечно, мы не сиамские близнецы. Тот же Немцов, который, по-вашему, находится в оппозиции президенту, поддерживает его внешнюю политику. И я поддерживаю. В то же время и я, как Немцов, выступаю с критикой каких-то шагов Путина. Просто мы с Борисом занимаем разные ниши. Он публичный политик. И в этом качестве должен уметь кратко, ясно, образно формулировать свои взгляды. Что он и умеет просто блестяще! Но это почти всегда означает упрощение. Борис говорит с десятками миллионов людей, я - с сотнями тысяч. Что же, в руководстве партии нужны и такие, и такие политики.
- Возможна ли в принципе ситуация, в которой вы перейдете в жесткую оппозицию президенту Путину?
- В принципе возможно все. В жизни мне это кажется мало реальным.
- Совсем гипотетически или есть реальные основания полагать, что такой поворот возможен?
- Он несколько раз подходил к границам, к которым, на мой взгляд, подходить очень опасно.
- Что вы имеете в виду?
- То же возвращение советского гимна, о котором мы уже говорили.
- А что-нибудь значимое?
- Для меня это очень значимо.
Кое-что более значимое Анатолий Чубайс все-таки вспомнил. Но тут же поставил гриф - "не для печати".
РАЗМЕН ФИГУР
Некоторое время назад Чубайс через "Financial Times" предупредил мировую общественность об активизации чекистов на российской политической сцене.
- Насколько президент Путин свободен в своих действиях?
- Фантастически свободен. Может быть, в России вообще не было первого лица, сопоставимого с ним по уровню свободы.
- А обязательства перед теми людьми, которые привели его к президентскому креслу?
- Что за обязательства? Путин за два года на 180 градусов развернул российскую внешнюю политику - она радикально другая. Может быть, изменений подобного масштаба за всю историю государства Российского не было. Не всем представителям прежней власти это кажется правильным. И что? Ничего. Взял - и практически сделал Россию членом НАТО. Взял - и выстроил политику, которая реально приведет страну в ВТО. Взял - и сделал американцев нашими военными союзниками. Вообще полный переворот! Это доказывает, во-первых, что степень свободы - гигантская, а во-вторых, что обязательства - критически минимальны.
- Есть опасность, что президенту недолго удастся пользоваться такой свободой.
- Чистая правда. Но это уже другой вопрос, не связанный с предвыборными обязательствами. Да, масштаб перемен таков, что они в принципе не могут проходить безболезненно. Почему до сих пор проходят - загадка, ответа на которую я не знаю. Весь мой политический опыт вопиет: такого не должно быть. Есть политический ресурс, он буквально под ногами валяется, и есть политические силы, которым этот ресурс, как воздух, нужен. Почему они не поднимут его и не пустят в дело - не понимаю. Пока это противоречит всем моим прогнозам.
- Допускаете, что это все-таки может произойти?
- Считаю, что это неизбежно, более того - это уже начинает происходить: я имею в виду пересмотр взаимоотношений власти и коммунистов.
- Ходят слухи, что в последнее время обострилась борьба вокруг президента. Говорят, между "семьей" и "чекистами". Это реальность или политологический бред?
- Так и есть. Вспомните, что творилось вокруг "Славнефти".
- На чьей стороне ваши симпатии?
- Ни на чьей.
- Вы не числите себя членом "семьи"?
- Нет. Я вообще не люблю этот термин. Хотя признаю, что это злобное изобретение Игоря Малашенко - гениальное. Оно, кстати, имело гигантскую разрушительную силу. Не в последнюю очередь потому, что отчасти соответствовало реальности.
- Эти группировки скорее политические или скорее финансовые?
- Тут и политика, и бизнес. Смешно было бы отрицать.
- Насколько угрожает власти то, что эти группы начали выяснять отношения между собой?
- При той консолидации власти, которая достигнута Путиным, не слишком. Эта трещинка, конечно, пошла, и она видна. Но ее размер несопоставим с масштабом консолидации. Думаю, президент эту ситуацию разрулит.
- Опасно ли, что президент окружает себя чекистами?
- Чекисты, как, впрочем, и экономисты, - люди разные, но в нарушении баланса есть риск.
- Он им доверяет?
- И на уровне первых лиц фактор личного доверия не менее важен, чем идеологическая ориентация или даже профессионализм.
- Что может уравновесить чекистскую составляющую?
- Сам Путин. Он очень целостный, его легко не развернешь. У него есть одно фантастическое свойство - после разговора с ним каждый выходит в убеждении, что теперь президент на его стороне. Однако у Путина есть внутренний стержень, который позволяет ему сохранять самостоятельность. И в отношении "прогрессивных демократов", и в отношении "антинародных чекистов".
При президенте Путине роль Чубайса изменилась. Но на "эпизоды" он, похоже, не перешел.
ЭНДШПИЛЬ
На протяжении двенадцати лет Анатолий Чубайс менял одних союзников, сохраняя других. В числе первых побывали Черномырдин, Лебедь, Березовский, Гусинский, в числе вторых остались Гайдар, Немцов, Юмашев.
- К какой группировке вы себя причисляете?
- Главный предмет моей гордости в том, что вот уже двенадцать лет экономикой страны управляет наша команда, со мной или - что особенно ценно - без меня.
- Кого вы имеете в виду?
- Людей, с которыми на подпольных семинарах с начала 80-х вырабатывался экономический курс, которым страна идет уже второе десятилетие: Егор Гайдар, Алексей Кудрин, Герман Греф, Сергей Игнатьев, Сергей Васильев, Илья Южанов, - просто невозможно здесь перечислить всех.
- Надеюсь, что в кругу этих людей вы не сталкивались ни с трусостью, ни с предательством.
- В кругу этих, которых назвал, нет, не сталкивался. Но у нас, как и в любой семье, есть выращенные нами же предатели. Их оказалось двое. Может быть, двое сломавшихся, - это неизбежно для нескольких десятков человек, прошедших через все: ненависть миллионов, травлю, допросы, попытки подкупа, угрозы убийства и совершенное убийство нашего товарища. В любом случае мы знали, на что идем, и четвертый год экономического роста в России - это наша самая дорогая награда.
Красиво сказано. "Но это почти всегда означает упрощение" (А. Б. Чубайс).
http://www.chubais.ru/cgi-bin/cms/personal.cgi?news=00000000087
