Влияние внешних факторов на развитие и безопасность государств, как известно, многопланово[1]. Об этом писалось выше, но в настоящее время для России оно выражается не только в силовом давлении, но в политике Запада системного силового принуждения во всех областях, которое с февраля 2022 года приобрело откровенно форму военного вмешательства в конфликт на Украине, более того, в попытках внешнеполитической изоляции, прямого внутриполитического давления, целью которого является дестабилизация страны и подчинение правящей элиты государства внешним силам, как это было в 90-е годы. Это, естественно, требует изменений в СНБ РФ[2].
Фактически речь шла о способности России сохранить свой суверенитет и защитить национальную идентичность, о чем позже В.В. Путин скажет прямо: «не бывает какого-то промежуточного состояния: или страна является суверенной, или колонией, как бы колонии ни называть»[3].
Исключительно важное место в этой связи занимают инструменты силового давления западной военно-политической коалиции в финансово-экономической и технологической областях. Так, например, только в короткий период за апрель после начала специальной операции страны-члены ЕС резко (на 55%) снизили импорт в Россию промышленных товаров и фактически блокировали деятельность финансовых институтов[4].
Более того, эскалация внешних угроз в марте-апреле 2022 года приобрела отчетливый характер шантажа, причём в ряде случаев, – ядерного, со стороны США и даже Великобритании. По этому поводу 30 апреля заявил директор департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями МИД РФ Владимир Ермаков буквально следующее: «Россия призывает другие страны придерживаться логики о предотвращении ядерной войны и сама четко следует пониманию недопустимости такого конфликта. Необходимо всем последовательно придерживаться той логики, которая при нашем активнейшем участии была прописана в совместных документах ядерной «пятерки», в том числе в январском заявлении лидеров пяти государств о предотвращении ядерной войны. Речь о подтверждении постулата, согласно которому риски ядерной войны, которая никогда не должна быть развязана, необходимо свести к минимуму, в частности, через недопущение любого вооруженного конфликта между ядерными державами (подч.- А.П.). Россия четко следует этим пониманиям»[5].
США и их союзники в феврале-мае 2022 года проводили прямо противоположную политику, которая сводилась к военной эскалации на Украине, с одной стороны, с постоянными заявлениями о «неучастии стран НАТО» в военном конфликте и невозможности применения ЯО, – с другой. Тем самым, вариант военно-силового развития сценария отчетливо приобретал всё большую силу, трансформируя одновременно цели Запада в отношении России – от декларированных прежде «отказа от присутствия войск на Украине» к реальным – военному и политическому поражению России. Настолько сильному, чтобы она «в ближайшем будущем не могла проводить активной политики»[6].
Ермаков отметил, что сейчас США, Франция и Великобритания всё больше отдаляются от принципов недопустимости конфликта между ядерными странами, «а с ней и всё НАТО, позиционирующее себя ядерным альянсом». «Эти страны открыто выбрали стратегию ведения прокси-войны с Россией. Подобное балансирование на грани чревато самыми серьезными последствиями»[7], — подчеркнул директор департамента МИД РФ.
Таким образом, в начале 2022 года в сценарии «Военно-силового» развития ВПО (который не раз описывался мною выше) произошла существенные коррективы – переход от силового варианта к военно-силовому варианту развития ВПО. Было очевидно, что такое развитие происходило не только на Юго-западном ТВД, но и затрагивало все остальные потенциальные ТВД – от Арктики до Дальнего Востока, – где США удалось достаточно резко активизировать своих союзников и партнеров в антироссийском направлении[8].
При этом, развитие военно-силового варианта сценария ВПО, проводившегося Дж. Байденом, предполагало резкую активизацию усилий по всем трем основным направлениям силовой политики. В этой связи целесообразно в очередной раз вернуться к модели политического проса, используемой в работе, с целью лучшей иллюстрации этой стратегии гибридной войны (ГВ)[9] США, которая приобрела к весне 2022 года отчетливо коалиционный характер политики «коллективного Запада», а не только стран-членов НАТО.
Как видно на рисунке, среди основных факторов внешнего силового влияния на Россию в стратегии США и их союзников можно выделить следующие 3 принципиальных блока:
– традиционное силовое внешнеполитическое влияние (давление) в политико-дипломатической и экономической, информационной, военной и иных областях с целью изменить внешнюю и внутреннюю политику страны (по вектору «Б»-«В»), которое приобрело отчётливо коалиционный характер, когда удалось привлечь в том числе нейтральные государства. «Политика санкций» стала своего рода лозунгом и обязательным условием такой политики в данном варианте сценария развития ВПО, который, однако, был реализован почти на глобальной основе применительно к России;
– непосредственное, в том числе «персональное» влияние на правящую элиту и В.В. Путина (по вектору «Б»-«Д»), которое в апреле-мае привело к открытым угрозам аннексии «всей собственности российских граждан за рубежом», угрозам в том числе физического и морального воздействия;
– усиления влияние на формирование системы ценностей и национальных интересов (по вектору «Б»-«А») под предлогом «распространения демократии и борьбы с авторитаризмом»[10].
Кроме этих трех, стратегических, направлений, естественно, сохраняется влияние и на другие группы факторов, прежде всего, непосредственно на стратегию страны (чрез её цели и ресурсы, но более всего – через правящую элиту). «Таким образом, формирование стратегии России находится под усиливающимся давлением сразу по нескольким (даже многим) направлениям, которое реализуется самыми разными средствами и способами: если в отношении политических целей используются достаточно традиционные средства силовой государственной политики, а также новейшие информационно-когнитивные технологии, то применительно к силовому воздействию на системы ценностей и правящую элиту в возрастающей мере используются силовые – не военные и военные – государственные и государственные институты. Яркий пример – нацистские и националистические организации на Украине, которые представляют собой, как правило, силовые военные и не военные негосударственные институты, действующие как под влиянием, так и оказывающие сильнейшее влияние на институты государства. При этом, важная особенность их деятельности заключается в идеологической мотивированности большого числа нацистов и националистов, основанной на искаженной исторической трактовке украинцев, как самостоятельной и древней нации, положившей начало Руси[11].
Влияние на систему ценностей противника, искажающее реальность, ярко проявилось во время специальной операции ВС РФ на Украине, в ходе которой были вынуждены признать, что недооценили ни силу этого искаженного воздействия на противника (таких же, чаще всего, русских), ни их мотивированность, ни значение идеологической и когнитивной подготовки. Ожесточенность вооруженной борьбы в целом ряде случаев объясняется именно идеологической мотивированностью не только нацистов, но и военнослужащих ВС Украины. В 2022 году произошло столкновение двух воль, организаций и систем ценностей, которые во многом предопределили развитие конкретного военного варианта сценария развития ВПО и стратегий противоборства. На деле происходил не столько синтез, получивший название «гибридная война» (ГВ),[12] сколько ожесточенное и бескомпромиссное вооруженное столкновение представителей одной и той же нации, но двух систем ценностей и идеологий.
Таким образом, военно-силовой вариант сценария развития ВПО в первой половине 2022 года приобрел отчётливые черты варианта эскалации ГВ, когда используются все средства – от информационных и когнитивных до военных – с целью радикального политического поражения России.
_______________________________________
[1] Афиногенов Д.АП., Грибин Н.П., Назаров В.П., Плетнев В.Я, Смульский С.В. Основы стратегического планирования в Российской Федерации: Учебное пособие /под общ. ред. В.П. Назарова. М.: Проспект, 2015, cc. 73-74.
[2] Подберёзкин А. Государственная Стратегия безопасности России после февраля 2022 года // Обозреватель–Observer, 2022, май-июнь, № 5-6, cc. 5-22.
[3] Путин заявил, что страна может быть либо суверенной, либо колонией / ТАСС, 09.06.2022////https://tass.ru/politika/14870439?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop&utm_referrer=https%3A%2F%2Fyandex.ru%2Fnews%2Fsearch%3Ftext%3D
[4] Китай и ЕС сообщили о снижении ввоза товаров в Россию на фоне санкций // РБК, 12 мая 2022 / https://www.rbc.ru/economics/12/05/2022/627ba0099a79479632446af3?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop.
[5] Ермаков В. МИД РФ призвал Запад учитывать опасности в ядерной сфере // Известия, 30 апреля 2022 // https://iz.ru/1328693/2022-04-30/mid-rf-prizval-zapad-uchityvat-opasnosti-v-iadernoi-sfere
[6] Нарышкин С.Е. Современная международная военно-политическая ситуация и тенденции её развития // Эл. ресурс: «Официальный сайт СВР», 2022, апрель / http://www.svr.gov.ru/smi/2022/04/sovremennaya-mezhdunarodnaya-voenno-politicheskaya-situatsiya-i-tendentsii-ee-razvitiya.htm.
[7] Ермаков В. МИД РФ призвал Запад учитывать опасности в ядерной сфере // Известия, 30 апреля 2022 // https://iz.ru/1328693/2022-04-30/mid-rf-prizval-zapad-uchityvat-opasnosti-v-iadernoi-sfere
[8] Подберёзкин А. Государственная Стратегия безопасности России после февраля 2022 года // Обозреватель–Observer, 2022, май-июнь, № 5-6, cc. 5-22.
[9] Гибридная война (ГВ) – зд.: синхронизированное использование многих (всех) элементов государственной и не государственной мощи субъекта МО, нацеленных на достижение максимального синергетического эффекта. Предполагается, что эскалация этих средств и мер происходит по горизонтали за счет выбора последовательности, места и масштаба, а также по вертикали – за счет усиления интенсивности действий.
[10] Подберезкин А.И. Национальная стратегия в 20-е годы XXI столетия: возможные и вероятные варианты (СС. 365-376). В кн.: Тенденции развития системы международных отношений и их влияние на управление национальной обороной Российской Федерации: сборник материалов круглого стола (19 августа 2022 г.)/ под общ. ред. А.С. Коржевского; ВАГШ ВС РФ.- М.: Издательский дом «УМЦ», 2022.- 544 с
[11] Общепринятая современная точка зрения сводится к тому, что все артифакты свидетельствуют о том, что история Киева относится к периоду не ранее 880 года, а в качестве самостоятельного центра он стал только во второй половине Х века, т.е. когда большинство русских городов уже существовали столетия. См., например: Аверьянов К.А. Рождение Древней Руси. Взгляд из XXI века. М.: Центрполиграфпром, 2021, cc. 240-243.
[12] См. подробнее: Манойло А.В., Стригунов К.С. Технологии неклассической войны. Генезис. Эволюция. Практика. М.: Горячие линии, 2020. 378 с.
