С Пушкиным на дружеской ноге.
   Вот отрывок из комментария Владимира Набокова к пушкинской
"экономической" строфе: "Исходный продукт, matiere premiere,
сырье, produit net - эти и другие термины заплясали в моем
сознании; однако мне приятно знать экономику так же плохо, как
знал ее Пушкин, хотя профессор А. Куницын читал-таки лицеистам
лекции об Адаме Смите... Чтобы понять иронию пушкинской строфы,
нам, очевидно, следует обратиться к предшествующей Смиту
физиократической школе".
   Самая большая загадка отрывка, комментария в целом, да и
самого набоковского перевода "Онегина", - зачем вообще был
исполнен этот колоссальный труд. Тут может быть несколько
объяснений. Первое - простоватое, вульгарно-патриотическое и, уж
конечно, самое распространенное. Набоков хотел растолковать
англо-саксонскому миру "всю красоту русской поэзии", явленную в
романе. Плюс к тому - и комментарий показывает это с
неопровержимой убедительностью - Пушкин и, соответственно, весь
русский литературный язык насквозь пропитаны всевозможными
европейскими реминисценциями, аллюзиями и коннотациями. То есть:
Россия - часть Европы. В благородную и неисполнимую задачу
доказать это инвестировали свои силы и таланты многие русские
писатели. И вот, стало быть, Набоков тоже купил изрядный пакет
этих акций. Но есть куда более личное и куда более завлекательное
разъяснение - честолюбивое, почти хлестаковское "с Пушкиным на
дружеской ноге". Конечно, Владимир Владимирович имел больше
оснований демонстрировать эту самую "ногу", чем Иван
Александрович. В конце концов, он устроил "Онегину" самую
настоящую ревизию. Но в глубине лабиринта побудительных причин
обнаруживается и эта - важнейшая - сравниться и сравняться с
Пушкиным. При внимательном чтении комментария - если не ослепить
себя безоговорочным доверием к недосягаемой высоте набоковского
полета - самолюбивый порыв отлавливается без труда.
   "Мне приятно знать экономику так же плохо, как знал ее Пушкин,
хотя профессор А. Куницын читал-таки...".
   Сравнивать писателей - вообще довольно глупое занятие, все
равно что сравнивать еду с питьем. Разнородные вещи - и все тут.
Но невозможно не заметить, что Пушкин не был кокетлив. А Набоков
- был. И дело тут не в особенностях характера, которые нас не
должны в данном случае интересовать, а в необратимой перемене
времен. Приблизительность и произвольность некоторых набоковских
суждений (вроде вот этого "плохо знал") невозможно представить в
устах Пушкина. Аристократы начала XIX века мыслили очень ясно и
очень конкретно; аристократы начала ХХ - уже размыто. Речь не
идет о том, чтобы в чем-то уличить или, не дай Бог, упрекнуть
последнего русского классика. Просто он выходит рядом с первым, с
Пушкиным - не вполне классик.
   Михаил НОВИКОВ.
//* Источник информации : Наша газета (Кемерово), 6.06.00
//* Рег.Ном.- 1100600056.34-------------------------------------------