В его кабинете Александр Сокуров снимал апартаменты японского императора Хирохито, а зал по соседству совсем недавно превращался в рабочую комнату кайзера Вильгельма. Реального хозяина мрачноватых помещений в здании бывшего германского посольства вся эта тоталитарная эстетика не смущает. Напротив, доктор юридических наук, профессор и начальник федерального управления министерства юстиции России по Северо-Западному округу Александр Бастрыкин охотно погружается в тайны прошлого, ибо уверен, что только разобравшись в событиях минувшего можно понять настоящее и предвидеть будущее. Профессор Бастрыкин в соавторстве с петербургской журналисткой Ольгой Громцевой закончил работу над историческим исследованием одного из самых громких политических преступлений ХХ века - убийство Сергея Мироновича Кирова. С обстоятельств этого события, семидесятая годовщина которого исполнилась 1 декабря, мы и начали разговор.
- Сотрудники мемориального музея Кирова призвали к новому расследованию убийства семидесятилетней давности, поскольку тогда, как выяснилось, причины и виновники трагедии устанавливались предвзято и в недопустимо сжатые сроки. Вы лично как относитесь к такой инициативе?
- Положительно. Работая над книгой, мы пришли к выводу, что расследование убийства Кирова велось поверхностно, многие важные вопросы не получили достойного ответа. Вот лишь один примечательный факт, который мы приводим в своей книге: на расстреле тринадцати человек по делу Кирова из так называемого "ленинградского центра" присутствовал заместитель генерального прокурора Вышинский, который напоследок поинтересовался у приговоренных людей: "Так кто же совершил убийство Кирова?". Сам вопрос показывает уровень цинизма, с которым подошли к расследованию. Позднее, уже в конце 1980-х годов, генеральная прокуратура СССР попыталась установить истину. Тогда работой руководил Виктор Илюхин, ныне известный политик. У меня была возможность познакомиться с итоговой запиской, подготовленной его группой, и уже тогда как криминалист я темой заинтересовался. Тем более, следователи не дали ответов на все вопросы, фактически их заинтересовал только один: был ли заговор?
- А на самом деле поле для толкований гораздо шире?
- Есть криминалистическое правило: рассматривать все возможные версии. Следуя ему, мы изучили самые разные варианты, в нашей книге рассматриваются шесть версий убийства - от бытовой, на почве ревности, до политической. В последнем случае, кстати, есть несколько предположений. Киров мог стать жертвой как троцкистского, так и белогвардейского заговора.
- Белогвардейский заговор через двенадцать лет после революции?
- А что вы удивляетесь? Вопреки стереотипному убеждению, которое насаждалось официальной историей и пропагандой в течение многих последующих десятилетий, Киров отнюдь не был любимцем всех ленинградцев. За некоторое время до рокового выстрела в Смольном чекисты задержали группу бывших офицеров царской армии, готовивших покушение на руководителя города. В то же время Киров, на мой взгляд, был антиподом Сталина: он пытался проводить коммунистическую идеологию относительно демократическим средствами. А даже попытка быть демократом в тех условиях примечательна. Киров был очень открыт, часто ходил по улице пешком, охрану заставлял держаться на значительном отдалении. Один из наших лучших профессоров-криминалистов - мой учитель в науке Иван Филиппович Крылов вспоминал, что однажды видел Кирова у себя возле дома, тот беседовал с дворником. В этом районе Ленинграда впервые положили асфальт, и Киров приехал узнать, как народ к этому относится. Это была исключительно яркая фигура, излучавшая жизнелюбие, отнюдь не чуждая ее радостям: пока большинство ленинградцев ютилось в коммуналках, он жил в огромной квартире, регулярно ездил на охоту. И на фоне жесткого, угрюмого Сталина выглядел совершенно по-иному.
- Так к какой же версии склоняетесь вы?
- С точки зрения криминалистики ни одна версия пока не имеет четкого и достаточного подтверждения. Поэтому я за новое, компетентное расследование, в рамках которого можно будет узнать истину. Мне она сегодня не известна, я могу говорить лишь о своих суждениях. Полагаю, Сталин не был заинтересован в убийстве Кирова, который оставался его единомышленником. При этом Сталин на сто процентов использовал это преступление в дальнейшей политической борьбе. У меня сложилось впечатление, что убийство было тонко разыгранной комбинацией, в результате которой удалось свести двух людей в узком смольнинском коридоре, что кто-то буквально за руку привел Николаева. Не исключено, что это мог быть кто-то из ленинградских чекистов, которые со своим руководителем Ягодой работали против Сталина.
- Тело Кирова давно кремировано, свидетели умерли. Что ляжет в основу расследования?
- Хотя прошло семьдесят лет, есть ряд улик, скрупулезно не изученных, которые могли бы помочь докопаться до сути. Да, практически не осталось людей, знающих обстоятельства дела, зато есть материальные свидетельства. Например, фуражка Кирова, которая хранится в его музее, никогда прежде не была объектом криминалистической экспертизы.
- Простите, но как можно по фуражке определить, кто убийца?
- По фуражке можно установить, с какого расстояния произведен выстрел. Мы ведь не нашли ни одного свидетельства очевидцев, что стрелял именно Николаев, которого до сих пор называют убийцей Кирова! Поэтому даже чисто логически нельзя исключать версию, что на курок нажимал другой человек. Тем более, согласно существующим показаниям, Николаев при аресте бился в истерике, его колотило и трясло. Выстрел между тем был сделан твердой рукой, профессионально и хладнокровно, в жизненно важный орган. А расстояние между Кировым и Убийцей было четыре метра. До конца не была проведена также баллистическая экспертиза оружия. Элементарный вопрос: на месте преступления удалось обнаружить две пули, из этого револьвера их выпустили или нет? Так что нельзя сказать, что новое расследование изначально безнадежно. Есть с чем работать, просто нужны специалисты высокого уровня. И самое главное - работа должна быть лишена политической конъюнктуры. Требуется исключить участие родственников, политических партий, требования кого бы то ни было обвинить или реабилитировать. Давление, или даже влияние на следователя, которого как мне кажется, не удалось избежать при расследовании убийства царской семьи, надо исключить.
- Вы считаете, точка в деле царской семьи не поставлена?
- Когда я знакомился с материалами, мне показалось, что имел место официальный заказ. Скажем, тела цесаревича Алексея и его сестры Анастасии вообще не обнаружены. Как так может быть?! И есть альтернативные версии, например, что большевики при захоронении подменили всю семью. Эти версии даже не исследованы. Впечатление, что дело велось с тем, чтобы завершить его под определенную дату и как можно скорее провести захоронение. Не случайно православная церковь отказалась признать легитимность этого захоронения. Вот почему при историческом расследовании должно быть полностью исключено какое-либо влияние, давление заинтересованных сторон.
- В последнее время историческое расследование как творческий жанр переживает очередное рождение. В первую очередь это касается телевидения, особенно центральных каналов. Разброс тем широчайший - от событий последнего десятилетия до былинных времен. Хотя нередко под видом сенсации преподносят грамотно и красиво сделанную телеверсию научной работы, широкой публике, конечно, неизвестной, зато хорошо знакомой любому толковому студенту истфака. Вам не кажется, что имеет место обычная профанация жанра?
- Сказать в целом, что идет профанация, мне кажется, нельзя. Может говорить о конкретных исследователях, которые с различной степенью компетентности и объективности подходят к работе. Вы правильно сказали, что многие передачи делаются на высоком журналистском уровне, а хочется, чтобы такие расследования велись на высоком профессиональном уровне, как историческом, так и криминалистическом, если надо. Есть, к примеру, цикл "Исторические хроники" Николая Сванидзе. Интересная программа. Недавно транслировали передачу о массовых депортациях кулаков, зажиточных крестьян из деревень. Все подано очень трагично, с болью, с надрывом. Но позвольте! Жанр исторической хроники предполагает объективность. А Сванидзе даже не задается вопросом, почему это происходило. Почему вдруг большевики, которые лет восемь вообще не занимались деревней, вдруг мертвой хваткой вцепились в кулаков и стали преследовать их с такой жестокостью? Хватит крови, хватит смакования трагедий ради голого эффекта. Надо объяснять причины и суть происходящих событий. Они есть всегда. Чтобы покончить с нашим сюжетом, давайте вспомним, что большевикам по большому счету было наплевать на крестьян. Большевики были партией диктатуры пролетариата, деревней они всерьез не занимались. Их первейшей задачей была индустриализация, создание мощной промышленности. А в деревне после революции снова пошли процессы расслоения - нормальные процессы, которые идут в каждом обществе, предоставленному самому себе. И хлеб, основной продукт, который поставляла деревня, оказался в руках кулаков, которые массово начали отказываться продавать его государству по твердым закупочным ценам. Руководство партии кинулось в деревню агитировать кулаков. И в Сибири нашелся какой-то дед - простой дед, заметьте, - который, естественно, не был марксистом, ничего не понимал в теории классовой борьбы, но сказал в лицо Сталину: "За хлебом приехал? Не получишь! Хлеб за нами - и сила за нами". Представляете, сказать такое Сталину, который уже набрал силу, перед которым уже все вставали, когда он входил на заседание Политбюро?! И этот дед, сам того не понимая, произнес главную марксистскую формулу: власть у того, кто держит в руках экономику. Поэтому, кстати, у нас сегодня узкий круг олигархов может диктовать свою волю всей стране - ведь средства производства у них. Возвращаясь к Сванидзе, скажу, что надо не только кровь и трагедии выносить на всеобщее обозрение, но и показывать, почему происходили эти драмы в нашей истории. Исследователь - историк, криминалист, юрист, кто угодно - не может ограничивать свою работу переживаниями, он должен уметь уйти от личной трагедии, от симпатии и антипатии. Этого у нас не хватает. Наверное, это можно объяснить тем, что долгие годы у нас был другой перекос: красные - во всем правы, белые - не правы. Но пора уже понять, что история многоцветна. Да, вывезли сотни тысяч кулаков, но потом-то деревня, давайте честно скажем, поддержала Сталина. Позднее Сталин в разговоре с Черчиллем сказал: "Это были пять страшных лет" - о временах, когда шел перелом в деревне. И Шолохов в "Тихом Доне" прекрасно показал это ужасное время, этот надрыв и надлом, когда брат шел на брата, сын на отца. Но если царская армия к концу Первой мировой войны не имела хлеба на фронте, то у советской армии в Великой Отечественной войне этой проблемы не было. У меня мама воевала на Ленинградском фронте, и даже здесь не было голода. Потому что Сталин смог поставить сельское хозяйство под контроль государства. В этом была причина той политики, которая проводилась. Известно, что академик Бехтерев исследовал психическое состояние Сталина и поставил диагноз "паранойя". И многие историки говорят сегодня, что он параноик и не более того. Нет, параноики историю не делают.
- А как тогда быть с выводом Бехтерева? Он, по-вашему, ошибочен?
- Я этого не сказал. Я хочу лишь подчеркнуть, что историю делают люди. А всякий человек имеет субъективные характеристики, слабости, недостатки, личные особенности. В какой-то степени они могут влиять на стиль руководства, на принимаемые решения, но они не в состоянии заменить объективные законы истории. Давайте вспомним экс-президента Бориса Николаевича Ельцина. Алкоголик! Это убедительно показано в книге его бывшего охранника Александра Коржакова (кстати, книга весьма сомнительна с точки зрения общепринятых норм морали). Но не это определяло характер развития нашего государства в период его правления. В обществе появились определенные силы, которые сделали на него ставку. Вы, наверное, знаете, что кличка у него была Бульдозер, и вот он должен был расчистить площадку от социализма, что блестяще и сделал. Ельцин - сильный организатор, мощный мужик, властолюбивый лидер. Да, была у него слабость, и ее использовали, но ход событий определяло вовсе не это. Меня очень удивляет, когда сегодня многие события пытаются объяснить алкоголизмом, любовными приключениями, космическими процессами и потусторонними влияниями... Человек на земле творит историю, подчиняясь объективным законам. И новый курс теории государства и права, над которым я сейчас работаю, обязательно будет насыщен историей, все теоретические положения получат подтверждения фактами. Именно по этой причине мы постарались уйти от голой криминалистики в расследовании убийства Кирова. В книге она занимает процентов сорок. Остальное - исторический фон, процессы, происходившие до главного процесса и после. Мы показываем, как шла политическая борьба в стране, чем она была обусловлена. Скажем, до работы над книгой я лично знал, что в СССР к началу 1930-х годов уже подрастало новое поколение руководителей. Сталину было уже за пятьдесят, а на местах руководили люди до сорока лет, они на многие вещи смотрели иначе. И Сталина это очень беспокоило.
- От одной из ваших коллег, успешно практикующего юриста, мне как-то пришлось услышать: "А зачем изучать историю? Я могу понять смысл и политическую ценность всех наук, кроме истории". Как человек, совмещающий две ипостаси, что бы вы ответили?
- Есть ряд элементарных вопросов, на которые сложно отвечать. К примеру, почему нельзя читать чужие письма? Помните, героиня известного фильма задавалась этой проблемой и никак не могла объяснить своим ученикам. Как это можно объяснить?! То же самое и с историей. И Маркс, и Энгельс, которые были молодыми философами и революционерами, как-то сказали: "Мы не знаем никакой другой науки, кроме истории, потому что именно исторические факты позволяют вскрыть закономерности, которым подчиняется человеческая жизнь".
- Живя в ХХI веке, вы считаете определение истиной?!
- Несомненно. Я сам время колебался, быть юристом, или историком. История вся поучительна, включая пятнадцать последних лет, которые мы прожили. Мы живем в исключительно динамичное время , и все равно не успеваем анализировать процессы. Когда начались события связанные с выборами президента на Украине, я задумался: не ждет ли нас такая же ситуация, когда закончатся полномочия президента Путина? Поэтому уже сейчас надо внимательно изучать эту новейшую историю Украины. Недавно с удивлением узнал, что украинское государство как таковое сформировалось только в 1991 году, а прежде государственности и народности в ее нынешнем виде не было. А у нас что, ситуация проще? У нас со ста тридцатью народностями, из которых двадцать пять, если не ошибаюсь, имеют национально-государственные образования - президенты, парламенты, министры. - Невольно вспоминается строчка из песни Юрия Шевчука о чеченской войне: "Здесь я видел, что может быть, будет с Москвой, Украиной, Уралом..." - Во всяком случае возникает вопрос: может ли в такой ситуации в России существовать слабая власть? Думаю, что нет, не может. Как в большой семье должен быть сильный справедливый отец, без которого все разбегутся и все растащат, так и в стране должна быть сильная централизованная исполнительная власть, но действующая в рамках закона. Знаете, что по данным последних социологических исследований народ считает самым важным?
- ???
- Стабильность, порядок, сильную власть. Свобода и демократия с первых мест, которые они занимали десятилетие назад, переместились в конец списка. Я обратил внимание, что в последние годы появилось больше десятка книг, оправдывающих и прославляющих Сталина. Значит, на них есть спрос, значит, люди снова потянулись к силе.
- В чем причина этого?
- В том, что в последние годы все опять раскрашивали одним цветом. А у правды как две стороны, вернее, она многоцветна.
- Хорошо, а как быть с приговорами, в которых правда одна?
- Не случайно в любом деле есть отягчающие и смягчающие обстоятельства. Состязательность любого процесса есть поиск золотой середины. И не зря опытные судьи, слушая стороны, мысленно складывают две стены: какая будет прочней. И не зря в Уголовном кодексе предусмотрены разные варианты наказаний. Нет такого, чтобы, к примеру, за кражу давали только десять или пять лет. Всегда есть возможность выбора "от и до". И еще в уголовном расследовании есть понятие "исследование причин и мотивов". Об этом тоже надо помнить, когда занимаешься историческим расследованием.
- Лично вас к каким заключениям подводит изучение прошлого?
- Легкой жизни нет, как бы ни банально это звучало. Но эту мысль надо проводить постоянно. Помню, как много лет назад перед молодежной аудиторией появилась Ирина Хакамада и заявила, что Маркс ошибался, поскольку смысл жизни не в работе, а в отдыхе и развлечениях. Все радостно закричали. А последствия такого подхода к жизни мы пожинаем уже сегодня - в городе за год рождается более ста детей с врожденной наркозависимостью. Я убедил студентов из Российской правовой академии взять шефство над одним из детских домов. Так вот там девяносто девять процентов детей имеют живых родителей. А по стране сирот шестьсот тысяч, при том что войны нет. В основном это дети молодого поколения, которое мы воспитали с 1985 года. Меньше всего я хочу, чтобы меня воспринимали скучным ворчуном. Я тоже был молодым, играл в джаз-банде, ходил на танцы, на спор выпивал шесть кружек пива за двадцать минут. Но смысл жизни все равно не в этом, поскольку жизнь, повторю еще раз, - штука далеко не простая, и нам досталось отнюдь не самое сложное время.
Владимир Хозиков
"Интербизнес", No6 (62)
2005 год
http://www.bastrykin.ru/press/interbiz.html
