Приходится констатировать, что масштабы гуманитарной деятельности Русской Православной церкви на постсоветском пространстве не отвечают ни остроте проблем в данной сфере, ни имеющимся материальным возможностям.
Во всех государствах региона, кроме Туркмении, Русская церковь находится в партнерских отношениях с государственными органами, воспринимаемая ими как традиционный и полезный институт. Последнее обусловлено тем, что тамошние власти имеют немалые проблемы с двумя типами прозелитизма - инославным христианским и ваххабитским[1]. Структуры РПЦ оказывают активную поддержку на первом направлении и выказывают доброжелательный нейтралитет на втором. В частности, предпринятое в 2009 году в Таджикистане и Киргизии ужесточение законов о религиозных объединениях было с одобрением воспринято Русской Православной церковью.
Вместе с тем, реальностью является и то обстоятельство, что православная паства в Средней Азии является этническим и религиозным меньшинством, численность и социальный статус которого неуклонно снижаются. Имеющиеся, сравнительно благоприятные, усло-вия функционирования РПЦ в регионе в перспективе подвержены эрозии, обусловленной сокращением численности и снижением социального статуса православной паствы.
Сегодня у среднеазиатских русских нет весомых причин, чтобы связывать свою судьбу и судьбу своих детей с этнократиями, в которых они волею истории оказались. В отличие от прибалтийских русских, у них нет и надежды на "компенсацию", аналогичную свободному доступу на рынок труда старой Европы. В результате практически вся конкурентоспособная часть русских общин среднеазиатских республик выехала на историческую Родину. Многие казахстанские русские последовали их примеру, однако в 2000-е годы отток практически прекратился. Сегодня русскоязычные составляют не менее трети населения этой республики, причем русский язык остается основным языком крупных и средних городов Казахстана. Впрочем, либерализация национальной политики Астаны не сопровождается сколько-нибудь существенными переменами в принципах рекрутирования административного аппарата и академической элиты. Эти сферы остаются малодоступными для молодых амбициозных русских. Соответственно, остается открытым и вопрос о "качественных" перспективах русской общины в Казахстане.
На территории же Туркмении до последнего времени деятельность Русской Православной церкви была блокирована. Стремясь вывести ситуацию из тупика, Священный синод в октябре 2007 года образовал из соответствующих 12 приходов Ташкентской и Среднеазиатской епархии самостоятель-ное благочиние, находящееся в непосредственном ведении Патриарха. В октябре 2008 года управление благочинием было возложено на уроженца города Грозного епископа Бронницкого (ныне Смоленского и Вяземского) Феофилакта (Курьянова), который стремится использовать либерализацию режима в Ашхабаде для восстановления запрещенных ранее связей русского населения с исторической Родиной[2].
Параллельно исходу квалифицированных русских и частично вследствие такового в регионе, в той или иной степени, произошла архаизация экономики и ретрадиционализация общественной жизни. Влияние религии и религиозных учреждений значительно усилилось, хотя и не достигло тех высот, которые характерны для сопредельных государств Ближ-него и Среднего Востока. Не просматривается каких-либо обстоятельств, которые в перспективе могли бы способствовать снижению статуса традицион-ных конфессий. Наоборот, Туркмения, являвшаяся до недавних пор исключением из общего правила, судя по всему, движется к региональной "норме".
Соответственно, Русская Православная церковь является значимой константой в регионе. Она духовно окормляет достаточно лояльное и все еще ценное экономически русское и русскоязычное меньшинство. Она - одно из связующих звеньев с бывшей метрополией. В условиях повсеместного дефицита стабильности подобная константа есть важный (хотя и второстепенный) элемент укрепления социального мира.
Вместе с тем, реальные масштабы социальной миссии Русской Православной церкви в регионе вряд ли адекватны ее объективной исторической роли. Прежде всего это касается усилий по поддержанию своей паствы в ее мирской жизни. В русских общинах региона весьма велика доля нуждающихся и бедствующих людей. Разумеется, подавляющее большинство из них - граждане соответствующих государств. Однако социальная политика этих государств по своим параметрам далека от российского уровня. Туземное население выживает в немалой степени за счет традиционной клановой поддержки. Русские такой поддержки лишены. Они - не "свои", "чужие". Для тамошнего массового сознания вполне естественно ожидать, что местным русским должны помогать "свои" из России. И Русская Православная церковь, с этой точки зрения, - самый близкий и естественный источник поддержки. Не оказывая ее в достаточной мере, РПЦ умаляет свой авторитет в общественном мнении соответствующих государств, а потому и свое политическое влияние.
Примером непонимания значимости проведения "гуманитарной политики" является отсутствие интереса к детским домам, большинство "населения" которых - русские. "У нас больше половины детей - русские... - сообщает журналистам директор Центра реабилитации беспризорных детей города Бишкека А.В. Петрушевский. - Русских все меньше в Кыргызстане, а в детских домах полно русоголовых мальчиков и девочек... Хоть раз бы кто-нибудь из многочисленных русскоязычных организаций задумался над этим! В селах сразу нам указывают на самый неухоженный развалившийся домик, где живет спившаяся славянская семья, а там... Сердца не хватает видеть, в каких условиях живут дети. Надо заниматься реабилитацией семей, создавать специальные программы. Просто никто не хочет признавать этой проблемы, даже сами русские"[3].
А вот генеральный директор Владимирского православного благотворитель-ного общества, член Всемирного координационного совета российских соотечественников от Киргизии, Таджикистана и Туркмении С.В. Епифанцев удивился, когда узнал от журналистов о том, что у русских детей есть проблемы с усыновлением. Вопрос об ответственности русской общины Киргизии за этих детей поверг его в замешательство: "Мы никогда не рассматривали русский вопрос под таким углом. Наверное, вы правы. Но однозначно: мы часто сетуем на отстраненность русского бизнеса и самой русской общины в Кыргызстане и России от решения проблем соотечественников, но пока не говорили о наших проблемах как о проблемах меньшинства, об усыновлении, о семьях"[4]. Остается добавить, что благотворительная организация, которую С.В. Епифанцев возглавляет, была создана под патронажем Русской Православной церкви в 2004 году.
Настоятельно необходима активизация деятельности Русской Православной церкви по обеспечению законных интересов и прав православных верующих региона.
[1]Под ваххабизмом здесь понимается т.н. салафизм, энергично насаждаемый по всему миру саудовскими правительственными и неправительственными (в том числе международными) структурами.
[2]Так, в июле 2009 года лучшие воспитанники приходских воскресных школ Туркменистана совершили поездку по "Золотому Кольцу" России, которая была организована при участии Посольства РФ в РТ.
[3]Лаптева С. Главное, чтобы любили и не разделяли // Вечерний Бишкек. 2009. 20 марта.
[4]Там же.
16.10.2009
www.mgimo.ru
