С чего началось и почему продолжается взаимное раздражение правящих кругов и "общественного мнения" России и США? Когда и как создались условия для соперничества и вражды двух некогда столь близких друг другу стран?
Кто виноват?
ФУЛТОНСКАЯ РЕЧЬ ЧЕРЧИЛЛЯ (хоть и англосакса, но совсем не американца), по общему мнению, положившая начало холодной фазе всемирного соперничества, не обязательно обещала 40-летнее противостояние ядерных держав.
5 марта 1946 года в Фултоне (штат Миссури) отставник Черчилль говорил, между прочим, не только о "безопасности и благосостоянии, свободе и успехах во всех домах и семьях", но и о своем стремлении к "взаимной помощи и сотрудничеству" с СССР. Даже жалуясь аудитории на непредсказуемость советской внешней политики, исполненной коммунистического прозелитизма и экспансии, он посчитал необходимым заявить следующее :
"Я испытываю искреннее восхищение и уважение по отношению к русскому народу и моему военному товарищу маршалу Сталину. Глубокое сочувствие и расположение существует в Британии - и, без сомнения, в Америке - по отношению к народам всей России и решимость преодолеть все различия и препятствия для установления прочной дружбы. <...> Мы приветствуем Россию на ее законном месте - среди ведущих государств мира. Мы приветствуем ее флаг на морях. Прежде всего, мы приветствуем постоянные, оживленные и растущие контакты между русским народом и нашим собственным народом по обе стороны Атлантики. <...>
Я не верю, что Советская Россия хочет войны. Чего они хотят, так это трофеев войны и бесконечного распространения их власти и доктрин. Но мы-то должны обдумать здесь сегодня, пока есть время, возможность постоянного предотвращения войны и как можно более быстрое установление условий для свободы и демократии во всех странах".
Фултонский мечтатель не скрывал от своих слушателей того, что заявляемые им цели англосаксонского мира "могут быть достигнуты только путем установления теперь, в 1946 году, хорошего взаимопонимания с Россией под общим руководством Организации Объединенных Наций и сохранения этого хорошего взаимопонимания в течение многих мирных лет". С этой целью срок действия советско-британского договора 1942 года "О сотрудничестве и взаимной помощи" он был готов продлить с 20 до 50 (!) лет. А сама ООН, по его мнению, должна была немедленно получить в свое распоряжение "международные вооруженные силы".
Ясно, что Черчилль предполагал для Москвы, имевшей в ООН право вето, весьма существенную роль в мировом спектакле. Собственно, на что еще, кроме сохранения места арбитра внутри "Большой тройки" (теперь в виде Совета Безопасности ООН), мог тогда рассчитывать Лондон? После своей пирровой победы над Германией и в преддверии развала Британской империи: до провозглашения независимости Индии оставалось всего три года!
Известные слова о железном занавесе, протянувшемся от балтийского Штеттина (Щецина) до адриатического Триеста, можно оценить более или менее правильно, только если учитывать все содержание этой знаменитой, но малоизвестной речи.
И в частности, отношение Черчилля к перспективе хотя бы частичного восстановления какой бы то ни было геополитической роли Германии - в случае "односторонних действий советского правительства по созданию в своей зоне прокоммунистического немецкого государства". По его мнению, "это приведет к серьезным трудностям в британской и американской зонах и даст разгромленным немцам возможность участвовать в торге между Советами и западными демократиями".
Конечно, столь изящную, выверенную речь мог произнести только блестящий английский стилист Черчилль: и Трумэн, и Сталин могли прочесть ее так, как им было угодно. В сравнении с красноречием соперничающих сторон времен Второй мировой это - достаточно аккуратный текст, совсем не предполагающий немедленного замораживания отношений.
Прогрессисты - с обеих сторон
ПОХОЖЕ, что настоящая пропасть разверзлась между Союзом и Штатами, когда стало очевидным - гораздо позже Фултона - более чем серьезное отношение руководства обеих сверхдержав к собственному революционному мессианизму.
И до этого представление американцев о "явном предопределении" их страны к особой роли в мире, этакого "полюса свободы", к которому должны стремиться все другие "свободолюбивые народы", во многом определяло их отношения с внешним миром. Но никого в мире это особенно не беспокоило, пока представление о политической "богоизбранности" американского народа не выходило за рамки обычной протестантской ветхозаветной идеологемы, унаследованной бывшими колонистами от ненавистных им британцев2.
Но когда до цинизма реалистичному прагматику Рузвельту в качестве Президента США наследовал идеологически вполне замшелый Трумэн, стало ясно даже и сторонним наблюдателям, что Белый дом готов на все, дабы соответствовать "явному предопределению". На все, вплоть до применения ядерного оружия. Это ведь не генералы-ястребы, а президент-ястреб принял решение сбросить атомную бомбу на мирное население вражеской страны! (Неизвестно, сожалел ли когда-либо Трумэн о разрушении хотя бы Нагасаки - католического центра Японии: среди погибших там японские христиане составляли 40%3, а кафедральный собор Ураками оказался в эпицентре ядерного взрыва.)
16.12.2007
МИД РФ. Редакция журнала "Международная жизнь". 2007.
