В январе 2007 г. на кафедре философии РГСУ с докладом "История русской философии: проблемы методологии исследования" выступил зав. сектором истории русской философии Института философии РАН, д.ф.н. М.Н. Громов. Он обратил внимание на то, что русская философия отличается спецификой, без учета которой ее невозможно изучать. Эта специфика определяется генезисом русской философской мысли, длительным путем ее развития, соотношением с другими формами познания и творчества. Есть оценки русской философии явно завышенные. Есть - явно заниженные. Надо в них объективно разобраться. Для этого необходим фундаментальный подход, который учитывал бы все факторы внутреннего развития, внешних воздействий, все этапы эволюции - без дискриминации каких-либо течений, фигур русской мысли.
Профессор А.В. Водолагин напомнил, что, по наблюдению А.С. Пушкина, философия в то время (1824 г.) у нас еще по-русски не изъяснилась, метафизического языка вовсе не существовало. Первые формулировки русской философии истории были предложены П.Я. Чаадаевым в начале 1830-х годов на французском языке. И пушкинские контраргументы относительно направленности и смысла русской истории также были сформулированы на французском.
Д.ф.н. профессор Н.В. Солнцев привлек внимание участников дискуссии к двоеверию, возникшему на Руси в результате смешения в общественном сознании язычества и православия. В дискуссии приняли участие к.ф.н. А.Н. Волкова, д.ф.н. профессор Г.П. Отюцкий, д.ф.н. В.Л. Курабцев, д.ф.н. И.М. Меликов, к.ф.н. Л.Г. Зимовец, д.ф.н. И.И. Малышко.
А.В. Водолагин обратил внимание на то, что специфика русской философии явственно обнаруживается на фоне истории западной философии. Последняя, по определению Гегеля, была "мыслью, опирающейся на самоё себя". Принцип тождества бытия и мышления, сформулированный в V в. до н.э. Парменидом, несмотря на его модификации в философских учениях Р.Декарта и Г.Гегеля, до сих пор остается базовым элементом западного мышления. Даже в философии позднего М.Хайдеггера, истолковывавшего мышление как благоговение перед Бытием, как благодарный ответ человека на обращенный к нему "зов Бытия", все-таки мысль, а не "самобытие" остается исходной точкой философствования. У нас - иная картина. Русская оригинальная философия со времен Крещения Руси была и до сих пор остается мыслью, опирающейся на веру, исходящей из веры и к ней возвращающейся. Ее религиозный характер ни у кого не вызывает сомнения. Даже русский нигилизм и атеизм были формами извращенной религиозности (веры в небытие, в ничто, в ноль, как заметил еще Ф.М. Достоевский). А поскольку христианизация коснулась лишь верхнего слоя сознания, не затронув глубоко индивидуальное и коллективное бессознательное, русский человек в темной основе своей души остался язычником. Феномен русского двоеверия, осложненный Расколом в ХVII веке, стал определяющим фактором в духовной жизни России. Одно из характернейших обнаружений нашего исконного двоеверия - несчастное, "разорванное сознание" русского интеллектуала (не путать с интеллигентом, довольствовавшимся поверхностным материализмом и позитивизмом), неискоренимая двойственность его мышления, т.н. двоемыслие.
Очень долгое время мы, так сказать, обходились без своей собственной, оригинальной философии, оставались на "пути безмолвия и собирания духа". Прот. Г.Флоровский говорил о "слишком долгом и затяжном русском молчании" и "запоздалом пробуждении русской мысли", о том, что, несмотря на существование иконописи (этого умозрения в красках, по выражению Е.Н. Трубецкого), свидетельствовавшей о "подлинном изяществе древнерусского духовного опыта", древнерусская культура в целом все же оставалась "безгласной и точно немой".
Идейно западничество исчерпало себя в России еще в первой половине ХХ века. Стихийное западничество современной российской "элиты" носит поверхностный характер, лишено метафизического обоснования и является идеологически беспомощным и неэффективным. Около 80 процентов населения страны ощущают себя обманутыми новоявленными западниками-реформаторами и крайне болезненно реагируют на вызовы "глобализации". В этой атмосфере вновь актуальной стала евразийская доктрина, согласно которой "Восток в России" всегда соприкасался с Западом и противостоял его унифицирующему влиянию. Задача евразийства, как определял ее Н.Н. Алексеев еще в первой трети прошлого столетия, обретает вселенский характер: "русский народ должен в себе и через себя преодолеть западного человека, который распространил свою культуру на весь мир"1.
В заключение хотелось бы сказать о том, что Россия, переживающая последнее время кризис социокультурной идентичности, возвращается к своему "брошенному наследию"2. Новая "духовная ситуация" в стране определяется сегодня не идеологическими инициативами власти. Как уже бывало не раз в прошлом, интеллектуальный подъем начался в университетах. В частности, в Российском государственном социальном университете, недавно отметившем свое 15-летие, происходит возрождение православно ориентированной школы русской социально-философской мысли и социального служения.
2007 г.
www.ni-journal.ru
