Договор о нераспространении ядерного оружия можно назвать самым универсальным договором в истории. С момента подписания договора в 1968 г. его членами стали 188 государств! Но не существует вечных договоров - обстоятельства меняются. По просьбе "Офицеров" ситуацию комментирует руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук член-корреспондент РАН, депутат Государственной думы Федерального собрания РФ 1-3-го созывов Алексей АРБАТОВ.
Помимо самого Договора о нераспро-странении ядерного оружия за про-шедшие десятилетия создан целый механизм институтов, организаций, большой правовой пласт норм и соглаше-ний, обслуживающих этот договор. В про-шлом эти организации и договоры доказа-ли свою эффективность. Но, чтобы и впредь сдерживать распространение ядерного оружия, необходимо вносить в существую-щие институты немалые коррективы.
Алексей Георгиевич, как вы оце-ниваете сегодняшнюю эффектив-ность Договора о нераспростране-нии ядерного оружия? Не пришло ли время искать новые подходы к решению проблемы?
Теоретически договор может быть пересмотрен, но это очень трудоемкий процесс, учитывая, что с этим должны со-гласиться все 188 государств - его учас-тников, разделенных зачастую немалыми разногласиями. Кроме всего прочего, есть опасность, что расшатывание дого-вора может вообще его рассыпать, Поэто-му наиболее разумно будет, не трогая сам договор, идти по пути совершенствования построенных вокруг него соглашений, до-говоренностей, механизмов и норм.
Поскольку сейчас все государства в мире (кроме четырех - Израиля, Индии, Пакистана и Северной Кореи) являются членами договора, а эти четыре государс-тва уже создали ядерное оружие, значит, дальнейшее распространение ядерного оружия возможно только за счет 188 стран-участниц. Договор, как известно, фиксиру-ет пять легитимных ядерных держав: СССР (и его преемница Россия), США, Великоб-ритания, Франция и Китай. Остальные 183 государства являются неядерными и берут на себя обязательства не создавать и не приобретать ядерное оружие. Допустим, какие-то из них, а может, даже многие все-таки решат создать ядерное оружие. Это можно сделать двумя способами: либо путем тайного нарушения договора, либо путем приобретения в его рамках мирных атомных технологий и материалов, с тем чтобы впоследствии выйти из договора и воспользоваться его плодами для создания ядерного оружия. Ведь договор предпола-гает, что неядерные государства за свой отказ от этого оружия получают содейс-твие в развитии мирной атомной энерге-тики и науки со стороны великих держав и держав, имеющих ядерные технологии.
Иран и Северная Корея уже на-глядно продемонстрировали нам и тот и другой подход и их опреде-ленное сочетание...
Увы, это так. Например, как выясни-лось, и Иран, и Северная Корея, будучи членами договора, нарушали его положе-ния, в частности не декларировали имею-щиеся ядерные материалы и производи-мые работы. А Международное агентство по атомной энергии не имело возможнос-ти осуществить проверку, поскольку лю-бое соглашение с агентством государство заключает на добровольной основе. В то же время Северная Корея продемонстри-ровала и другой путь. Она открыто вышла из договора и вслед за этим через три года создала ядерное оружие.
А каким образом можно заставить Северную Корею вновь присоеди-ниться к договору?
Желательно путем дипломатических переговоров, но при необходимости и методами принуждения (конечно, в рам-ках международного права и от лица Со-вета Безопасности ООН, который только и уполномочен принимать такие реше-ния). Когда одна из самых бедных стран мира вдруг создает ядерное оружие, не считаясь с гигантскими затратами, есть основания полагать, что подобным способом режим хочет обеспечить свое выживание, опасаясь, что его подорвут извне или изнутри. Значит, переговоры с Северной Кореей должны строиться следующим образом. Вы отказываетесь от ядерного оружия, мы обеспечиваем выживание вашему режиму. Извне вам никто не будет угрожать и применять силу, как в Ираке, не станет. Изнутри мы будем оказывать вам экономическую помощь - энергетическую и продоволь-ственную. Никто ваш строй и вашу идео-логию не одобряет, но если североко-рейский народ делает такой выбор - это его суверенное право и только он может изменить свой выбор. Мы построим вам атомные электростанции, которые не представляют угрозы для распростране-ния ядерного оружия, но вы должны отка-заться от ядерного оружия. Если же вы не откажетесь, вот тогда ваше выживание как режима будет под угрозой. С вас не снимут санкции, напротив, они будут все больше и больше ужесточаться. И любой ваш силовой ответ на эти санкции будет провоцировать силовой контрответ, и в конечном итоге режим рухнет.
По каким направлениям необхо-димо сегодня укреплять Договор о нераспространении ядерного оружия? Какие меры договорно-правового, экономического или технологического порядка могли бы перекрыть каналы угроз режи-му нераспространения?
Необходимо взаимодействие России и других держав, прежде всего великих, в усилении контроля за соблюдением договора со стороны Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). На сегодняшний день и условия этого контроля недостаточно строги, и ресурсы агентства (финансовые и кадровые) не-достаточно велики. Только представьте: годовой бюджет Международного агент-ства меньше, чем годовой бюджет поли-ции города Вены, в которой расположена его штаб-квартира! Конечно же, это не-допустимо, поскольку МАГАТЭ призвано вести глобальную деятельность, управлять глобальными системами монито-ринга. Агентство должно иметь возмож-ность использовать космические средс-тва космических держав по контракту для своих нужд, чтобы не возникало разго-воров о том, что оно получает разведы-вательную информацию от тех или иных государств, окрашенную национальными политическими целями (скажем, сверже-ние какого-то режима). У МАГАТЭ должен быть собственный доступ к информации и возможности собственного анализа и оценки этой информации.
Одновременно с усилением МАГАТЭ необходимо и усиление контроля со сто-роны МАГАТЭ. Разрешения агентства необходимо сделать обязательным ус-ловием любых сделок в области ядерных материалов и технологий. Скажем, не-кое государство хочет купить урановый концентрат или урановое топливо. Оно обязано подписаться под соглашением, в котором предусмотрено, что МАГАТЭ имеет право осуществлять полный контроль отсутствия этих материалов на всей территории государства, а не просто проверять соответствие заявленных данных фактическому положению. В этом направлении уже сделан серьезный шаг: в 1997 г. был подписан дополнительный протокол МАГАТЭ, который предполага-ет право агентства проверять наличие незаявленной деятельности. Но членами его стали лишь 78 государств, осталь-ные же 110 фактически не являются под-контрольными МАГАТЭ. Необходимо за-ставить все государства подписать этот документ, а сделать это можно, лишь привязав его к любым сделкам в области мирной атомной энергетики и науки.
А каковы сегодня условия выхода из договора?
Государству достаточно подать за-явку, в которой говорится, что членство в договоре угрожает его национальным интересам, и через 90 дней оно свобод-но от обязательств. Нужно договориться о таких условиях выхода, которые не делали бы это простым, рутинным делом. Во-первых, необходимо заставить госу-дарство доказать реальность этой угро-зы. А для этого созвать чрезвычайную сессию всех государств - участников договора, на которой бы они обсудили эти основания и вынесли свой вердикт. Во-вторых, как только государство заяв-ляет о том, что оно хочет выйти из дого-вора, должны начаться интенсивнейшие проверки со стороны МАГАТЭ на пред-мет того, не было ли раньше допущено нарушений, которые государство хочет скрыть путем выхода из договора. И на-конец, государство, которое выходит из договора, не имеет права использовать материалы, технологии производства и промышленность, которые они приоб-рели в рамках договора в мирных целях, для того, чтобы использовать их в воен-ных. Все эти ресурсы и материалы долж-ны оставаться под контролем МАГАТЭ. Хотите создать ядерное оружие - созда-вайте с нуля.
Гарантом соблюдения этих условий должен стать Совет Безопасности ООН, который в случае отказа государств от про-верок МАГАТЭ мог бы ответить примене-нием санкций вплоть до военной силы. Вот тогда выход из договора будет довольно дорогостоящим мероприятием. Конечно, все это не дает стопроцентной гарантии нераспространения ядерной угрозы...
Но хотя бы 90-процентную дает?
90-процентную дает. А скажем, в воен-ной технике это считается очень высоким показателем. Все остальное - это полити-ка. Нельзя, например, если вам не нравит-ся какой-то режим, прикрываясь идеей нераспространения, свергнуть его воен-ной силой, как это было сделано в Ираке. Это только дискредитирует идею. Не мо-гут великие державы настаивать на том, чтобы другие государства не создавали ядерное оружие, в то же время каждый день заявляя, что ядерное оружие основа их безопасности, что они всегда будут его сохранять и бесконечно совершенство-вать. Тем более что согласно Договору о нераспространении ядерного оружия ядерные державы в обмен на отказ других стран от приобретения ядерного оружия берут на себя обязательства вести дело к сокращению ядерных вооружений. И эти обязательства надо выполнять: возобно-вить переговоры по сокращению ядерных вооружнений, узаконить Договор о запре-щении ядерных испытаний и т. д.
Ну и конечно, если мы говорим о безо-пасности, сегодня необходимо создание единой международной системы физи-ческой защиты, учета и контроля ядерных материалов. В разных странах существу-ют совершенно разные стандарты, и ни в одной стране они толком не проверяются. МАГАТЭ лишь устанавливает соответс-твие заявленного количества ядерных материалов фактически имеющемуся. А сегодня нужно вести речь не только о раз-работке стандартов физической защиты, но и об оказании международной помощи тем странам, которые по каким-то причи-нам сами не в состоянии ее обеспечить. Еще лучше было бы вообще интернацио-нализировать систему учета и контроля, создать как минимум для неядерных госу-дарств-членов договора международный контингент специалистов по содействию охране ядерных объектов.
Однако есть и иная угроза, а вер-нее блок угроз, связанных с меж-дународным терроризмом.
Ядерное оружие - это самый трудно-достижимый вид оружия массового унич-тожения для международного терроризма по сравнению с химическим, бактериоло-гическим или радиологическим. Но в то же время это оружие, которое будет иметь самый большой эффект, если, не дай бог, террористы приобретут ядерное взрывное устройство или оружейные ядерные мате-риалы, из которых соберут это устройство, а потом взорвут одно или несколько таких устройств в столицах ведущих держав. Наша цивилизация изменится до неузна-ваемости. Мир, в котором мы живем сей-час, перестанет существовать.
А насколько реально сегоднякупить ядерное взрывное устройство, до-ставить к месту совершения терак-та и привести его в действие?
Это настолько реально, насколько ре-альны проблемы в защите сохранности таких устройств. Скажем, в России не было случаев возникновения подобной угрозы. В США, во Франции и Велико-британии тоже. По поводу Китая мы не владеем такой информацией. Но насчет того, что такой угрозы нет, скажем, в Па-кистане, что ее не будет в Северной Ко-рее или Иране, если он создаст ядерное оружие, нет никакой уверенности. Если Абдул Кадыр Хан создал черный рынок ядерных технологий и материалов, в том числе и оружейных, то он же или кто-то другой может создать и рынок ядерных боеприпасов. А что если произойдет дестабилизация политического режима? А если из идеологических соображений те, кто отвечает за сохранность ядерных взрывных устройств, передадут их ради-калам, исламским фундаменталистам или другим экстремистам?
И с дальнейшим распространением ядерного оружия эта угроза будет рас-ти в геометрической прогрессии. Пре-зидент Ирана Ахмадинижад, по его же словам, видит свою цель в том, чтобы максимально расширить экспорт ядер-ных технологий и материалов в исламс-кие государства после того, как Иран со-здаст себе достаточно большой задел. Можно себе представить, в какие руки могут попасть эти технологии и мате-риалы и как они будут использованы! В рамках Договора о нераспространении ядерного оружия Иран не сможет этого сделать, а значит, ему придется выйти из него, и тогда никакого контроля вообще над ним не будет. Это вызывает серьез-нейшую озабоченность.
Но не меньшую озабоченность вы-зывает количество накопленных в мире запасов оружейных ядерных материалов.
По подсчетам независимых специ-алистов сейчас в мире складировано около 2 тыс. тонн оружейного урана и столько же плутония (из него оружейно-го- порядка 150 тонн, остальное - это неоружейный плутоний, но он тоже мо-жет быть использован для создания ядерных взрывных устройств). И эти за-пасы разбросаны по многим странам, в том числе и по неядерным. И для терро-ристов доступ к этим материалам может означать более легкий путь к получению ядерного оружия, чем попытка заполу-чить ядерные боеприпасы.
Алексей Георгиевич, а где, собс-твенно, проходит грань между мир-ным и немирным атомом? Насколь-ко она зыбкая? В какой момент атом перестает быть мирным и начинает нести реальную угрозу?
Четкой границы, эдакой бетонной стены, в этом вопросе нет. В принци-пе, имея любой реактор, даже самый мирный, научный, исследовательский, с нулевой мощностью, все-таки можно накопить достаточное количество ядер-ных оружейных материалов и в конечном итоге собрать из них ядерный боепри-пас. Но для этого понадобится много лет, в течение которых эта деятельность, скорее всего, будет раскрыта. Поэтому, когда мы говорим о немирном или мир-ном атоме, мы обычно рассуждаем о тех научных и промышленных комплексах и технологиях, которые делают путь к ядерному оружию или очень легким, или чрезвычайно тяжелым.
Например, реактор в Бушере, кото-рый Россия строит Ирану, это реактор, от которого путь к ядерному оружию ис-числяется многими и многими годами, может быть даже десятилетиями. Топ-ливо для него будет поставлять Россия, а облученное ядерное топливо, из кото-рого извлекается плутоний, Россия же будет забирать назад. Чтобы использо-вать этот реактор для создания ядерного оружия, Ирану нужно создать свое собс-твенное радиохимическое производство и, утаивая какую-то часть топлива, пере-давать его на свое производство, где по крупицам извлекать из него плутоний. Тогда лет через десять Иран сможет на-брать необходимые 10 или 20 кг плуто-ния (учитывая, что технология взрывного устройства у него не будет столь совер-шенна, как у великих держав, которые могут сделать ядерный боеприпас и из 5 кг плутония).
А вот, скажем, собственное пред-приятие по обогащению урана близ Нетанза, которое тот же Иран в наруше-ние соглашения о гарантиях с МАГАТЭ тайно строил 18 лет, скорее является примером немирного атома. Если Иран создаст это производство и поставит 54 тыс. газовых центрифуг, на которые рассчитан комплекс, вот тогда ему по-надобятся не годы, а несколько недель, чтобы накопить материал для создания атомной бомбы. Достаточно переклю-чить режим работы каскадов центрифуг с обогащения урана до весьма низко-го уровня, необходимого для топлива энергетических реакторов, на режим обогащения до высокого уровня. Вот вам и грань между мирным и немирным атомом. Будем надеяться, что мировое сообщество не даст ни Ирану, ни кому-либо другому перейти эту грань.
Конечно, в первую очередь для этого должны быть использованы дипломати-ческие, мирные пути. Но в конечном ито-ге нельзя исключать и легитимные меж-дународные методы принуждения, если все разумные и экономически выгодные предложения отвергаются.
http://officers-magazin.ru/main
01.03.2007 / Источник: Офицеры, No1 (27)/
