Интервью депутата Госдумы Александра Лебедева "Ведомостям" (01.09.05) примечательно во многих отношениях. Крайне жесткие высказывания о существующей политической и экономической системе исходят не от радикального и безответственного оппозиционера, а от члена фракции "Единая Россия", бывшего сотрудника спецслужб, бизнесмена с устоявшейся репутацией "государственника". Чувствуется сильнейшее раздражение человека, который, несмотря на благоприятные исходные данные, оказался этой системой невостребован. Причем у него одновременно возникли серьезные проблемы как в России (арест акций, расследование прокуратуры), так и в Украине (возможность деприватизации принадлежащих его компании активов, в том числе гостиницы "Украина" в Киеве).
Примечательно, однако, то, что на первый взгляд не слишком бросается в глаза. У Лебедева есть масса претензий и к российским, и к украинским официальным структурам, которые он излагает в самой резкой форме. Но когда речь идет об Украине, то Лебедев как собственник явно уверен в себе. Цитирую: "Придраться, конечно, можно к чему угодно. Но все-таки у нас есть репутация: мы умеем защищать свои интересы в судах. Пусть наезжают". Далее Лебедев приводит солидный список украинских организаций, которые являются, как говорят юристы, его процессуальными оппонентами: правительство, фонд госимущества, управление делами президента, прокуратура, киевская администрация, юридическое управление Верховной рады. В российских условиях половины этого перечня хватит, чтобы поднять руки кверху и сразу пойти сдаваться. Лебедев между тем излучает оптимизм: "У нас очень сильная позиция, ничего они пока не могут сделать" (слово "пока" явно вставлено, скорее, для страховки).
На чем же основана такая уверенность в своих шансах на успех? Составляющая резкий контраст с настроением тех абзацев, где речь идет о Басманном суде, который стал именем нарицательным задолго до лебедевского интервью, - настроением не просто раздраженным, а глубоко пессимистичным. Да на том, что в Украине, несмотря на массу имеющихся в стране проблем с обеспечением прав собственности, на судебную систему все-таки можно надеяться.
Конечно же не стоит идеализировать украинский суд: судя по сообщениям, поступающим из Украины, он на сегодняшний день не слишком соответствует европейским образцам. Звучат и хорошо знакомые россиянам обвинения в коррупции, и в давлении со стороны чиновников разного ранга. Но при всех очевидных проблемах, свойственных на постсоветском пространстве далеко не только одной Украине, есть существенный плюс - судейские ощущают себя корпорацией, независимой ветвью власти, способной принимать самостоятельные решения. Учитывая в том числе и позицию адвокатов (равно как, разумеется, и прокуроров - но именно равно!). Более того, есть серьезные основания полагать, что независимость украинского правосудия будет усиливаться по мере того, как страна будет идти по пути европейской интеграции. В противном случае ни о каком вступлении Украины в ЕС, пусть и в весьма отдаленной исторической перспективе, не может быть и речи.
У России европейской перспективы нет - ни мы в Европу не хотим (страстно желая жить "как в Европе", то есть на материальном уровне голландцев и прочих шведов, но не "в Европе", то есть соблюдая все правила, принятые в Старом свете), ни Европа нас особенно не ждет. А раз так, то для нас сойдет и "басманное правосудие", при котором исход судебного разбирательства никак не зависит от усилий юристов. Разумеется, когда дело имеет "государственно значимый" характер - но ведь под это определение можно подвести любой чиновничий интерес, особенно если речь идет о дележе собственности и ресурсов.
На все это, конечно, можно возразить: мол, не все же правосудие у нас басманное, многие дела решаются на правовой основе. В противном случае совершенно непонятно, почему молодежь продолжает идти в адвокатуру, а клиенты обращаются к услугам юристов. Все верно, но напомним, что и в советское время можно было добиться правды в суде, если дело не имело политического характера. Даже диссиденты, обреченные на обвинительный приговор в уголовном процессе, могли утешаться скромными реваншами, нередко выигрывая гражданские дела - например, о выплате компенсаций в связи с незаконным увольнением: в том случае, если все формальности не были соблюдены. Нет, конечно, восстановить на работе "бунтаря" суд не мог (это значило бы пойти против государства), но получить в результате его решения пару-тройку месячных зарплат было вполне реально.
Советская правовая система была по сути двухуровневой - государственно значимые (с заранее определенным результатом) и прочие дела. Басманное правосудие - ее законный наследник: с той только разницей, что в категорию государственно значимых стали попадать дела, связанные с крупными имущественными переделами. Таким образом, можно сказать, что басманное правосудие - это советское правосудие, адаптированное к условиям рыночной экономики в ее нынешнем российском варианте.
Особенность европейского судебного процесса состоит в том, что в нем государство может проиграть - даже если затронуты интересы чиновников высшего звена. А какой-то бизнесмен или, хуже того, недавний иммигрант - выиграть. И таких примеров множество: чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с решениями Европейского суда по правам человека. Право на поражение государства в суде - одно из завоеваний современной демократии, которое вовсе не ведет к подрыву государственных и общественных устоев. Напротив, само государство жизненно заинтересовано в защите от бюрократического произвола, что бы ни думали конкретные его представители.
Особенность советского судебного процесса и его рыночной "басманной версии" в том, что государство всегда выигрывает, если захочет. Несмотря на все благие рассуждения о защите от бюрократического произвола. Фактически оно выступает в роли казино, которое по определению нельзя обыграть даже самым опытным профессиональным игрокам.
Автор - заместитель генерального директора Центра политических технологий
АЛЕКСЕЙ МАКАРКИН
05.09.2005 г.
