Анатолий Козырев, д.э.н., к.ф.-м.н., г.н.с. Центрального экономико-математического института РАН, завкафедрой экономики интеллектуальной собственности Московского физико-технического института:
Форма. Оптимальной организационной формы для проведения научных исследований в современной России, на мой взгляд, не существует. В первую очередь это относится к научным направлениям, ориентированным на скорейшее применение получаемых результатов и, как правило, находящимся на стыке традиционных наук. В моем случае это стык экономики, права и, как это ни парадоксально звучит, математики.
Работать удобнее всего не в рамках одной организационной формы, а использовать сразу несколько форм и опираться не столько на них, сколько на команду, состоящую из специалистов высшей квалификации, причем с разной специализацией. Здесь, как и вообще в современном мире, наиболее эффективна сетевая структура организации, хотя и с большой спецификой. Организационные формы тоже важны, но только их сочетание позволяет обеспечить достаточную для эффективной работы гибкость, а иногда и элементарную выживаемость команды. Чтобы команда не разбежалась, необходимо найти баланс интересов и возможностей, в том числе материальных интересов и возможностей для самореализации. Люди высокой квалификации должны получать высокую зарплату, а в таких областях, как экономика и право, они ее могут сами себе обеспечить. А вот обеспечить ее в рамках одной научной или образовательной организации сейчас практически невозможно.
Оборотная сторона этой проблемы - возможность самореализации. Ее тоже проще решать в сетевом варианте. До известной степени возможна аналогия с использованием дорогого оборудования. Центры коллективного пользования устроены по тому же принципу. Только в этом случае дорогое оборудование используется достаточно эффективно, а его приобретение становится оправданным.
Вероятно, предлагаемое выше решение подходит не для всех, но попробую показать на собственном примере, как оно может работать. Направление моих исследований на протяжении последних двадцати лет - экономика интеллектуальной собственности - находится на стыке трех дисциплин: математической теории игр, прикладного микроэкономического анализа и права. Сразу оговорюсь, что название тематики условно, важен не только предмет исследования, но и применяемый инструментарий.
Мой инструментарий достаточно оригинален. А опыт работы в науке и консультационном бизнесе позволяет иметь достаточно объективное представление о том и другом. Он подсказывает, что иметь сколько-нибудь адекватное представление о том, как работает экономика, можно лишь при условии, что сам занимаешься консультированием и периодически находишься то на одной, то на другой стороне в сделках, конфликтах. Только консультанту или адвокату (разумеется, при наличии доверия) показывают все или почти все, включая слабые стороны и проблемы. Зная о таких фактах, на них нельзя ссылаться ни в публикациях, ни в дискуссиях, но это знание дает понимание, без которого вообще не о чем говорить.
Вместе с тем, научный опыт подсказывает, что оттачивать инструменты исследования можно только в академическом институте. Причем лучше это делать в крупном НИИ с большим количеством научных направлений. Только в нем есть необходимая степень свободы (в самых разных смыслах). Именно благодаря большим размерам ЦЭМИ АН СССР и академическим свободам академику Федоренко удавалось прятать в нем настоящую экономическую науку вопреки существовавшему в СССР идеологическому прессу. При всех отличиях сегодняшней ситуации и прошлой, научная свобода, как и тогда, реально существует только в академических институтах.
Наконец, третья важная для меня проблема - необходимость иметь очень тесный контакт с юристами высшей квалификации - не решается ни в рамках консультирования бизнеса, ни в рамках такого института как ЦЭМИ РАН. В моем случае эта проблема решается благодаря частичной занятости еще в нескольких структурах, а также работе на общественных началах (в Государственной Думе). И так работает большинство моих коллег, членов команды.
Объем. Вопрос о количестве лабораторий или исследовательских групп в моем случае не имеет смысла, поскольку группы пересекаются, но не обязательно оформляются организационно. Попытки правительства оптимизировать их количество или структуру только рвут сложившиеся сети отношений, не давая ничего взамен. В этом смысле попытки оптимизации только вредят.
Смысл. Мое направление в наиболее концентрированном виде выражает идею перехода на инновационный путь развития, о котором так много сказано в последнее время. Поэтому вопрос о его приоритетности почти неприличен. Однако сама идея поддержки только приоритетных направлений лукава и, по большому счету, деструктивна. Она заменяет открытую борьбу за ресурсы борьбой за попадание или непопадание в список избранных направлений. Это несколько напоминает отказ от дуэлей по тем правилам, что были у дворян, в пользу "дуэлей" на вилках с завязанными глазами, как это принято у уголовников. Возрастает элемент случайности.
Кроме того, в число "приоритетных направлений" просто по определению попадают лишь те, где уже ведутся исследования широким фронтом. Грубо говоря, там уже нечего ловить. А направления, где еще возможен настоящий прорыв за счет умения предвидеть, а не за счет концентрации средств, будут безнадежно утеряны. Возвращаясь к своему направлению, замечу, что начал заниматься им в середине 80-х годов прошлого века с подачи своего научного руководителя и соавтора по ряду работ В.Л. Макарова. Тогда еще не было ажиотажа вокруг слов "экономика знаний" или "инновационная экономика". В каком-то смысле это было хорошо, можно было искать жемчужины в чистой воде. Сейчас же (в условиях приоритетности и всеобщего интереса) масса времени уходит на опровержение мифов и чтение околонаучного мусора, попутно наживая врагов.
www.labrate.ru
20.05.2008
