Вдохновение следует искать в нашем собственном прошлом[1].
Д.Ф. Масловский, историк русского военного искусства
Национальная стратегия России в 2022-2023 годы находилась под сильнейшим влиянием двух тенденций – прежней, доминировавшей в предыдущие годы, - глобализации, и начавшейся вытеснять эту тенденцию, - автаркии. Причём, одновременно и практически сразу во всех областях: политике, экономике, промышленности и других, ускоренных внешними санкциями и проведением СВО. Это было отлично видно на многочисленных примерах и, нередко, непоследовательности в деятельности власти, очень часто её запоздалой реакции (либо её отсутствия) по целому ряду вопросов – от политико-дипломатической пассивности (относительно отказа в выдаче виз российским журналистам в ООН, «выселение» из школы в Варшаве и т.п.) до отсутствия реакции на враждебные торгово-экономические санкции. Складывалось впечатление, что движение в направлении автаркии, поощряемое в промышленности, сознательно сдерживалось или даже саботировалось в области гуманитарной и политической. Элита страны хотела «остаться в Европе» всеми силами, нередко мешая развитию страны. Это было ясно видно на политике Центробанка, который сохранял запретительные нормы кредитования.
Противоборство глобализации и автаркии[2] в новом веке вступило в решающую фазу, когда те государства, которые смогут обеспечить себе минимальную возможность самостоятельности, выраженную тенденциями в автаркии, гарантируют сохранение суверенитета и национальной идентичности.
Мир, а не только главные субъекты МО и ВПО, уже вступил в новый этап формирования о мироустройства, который станет следствием не только радикальных изменений в соотношении сил между ЛЧЦ и центрами силы[3], но и эффективности использования субъектами и акторами всего набора военно-силовых мер и средств борьбы. Другими словами, эффективные средства и способы использования силовых средств (включая военных) становятся не менее важными, чем соотношение сил, объем и качество основных показателей государственной мощи.
Откровенно силовые средства и способы стали доминировать в политике государств, а возможности политико-дипломатических средств практически исчерпаны. Поэтому новое мироустройство, как результат именно силовой борьбы, станет в конечном счете итогом борьбы за сохранение цивилизаций, государств и систем национальных ценностей и суверенитетов. Ренессанс «политики силы» стал фактом, которого даже перестали стесняться в практике международных отношений.
Силовая и коалиционная борьба стали доминирующими формами отношений[4], в которых стали даже практически использоваться не применявшиеся прежде понятия «коллективный Запад» и пр. Это, кстати, хорошо осознают на Западе, где противопоставляют себя не отдельным государствам, а их «коалициям» во главе с лидерами – Китаем и Россией[5].
Стремительно меняется МО-ВПО, т.е. условия существования России, которые можно и нужно анализировать, как минимум, в самой общей модели, например, бывшего руководителя ЦРУ Р. Клайна, который, как уже говорилось, предложил наиболее известную традиционную методику, применяющуюся как среди исследователей, так и в американских силовых кругах. Она имеет мультипликативный теоретический характер, но, главное, – современный прикладной характер потому, что представляет собой подход, объясняющий резко возросшую роль силовых инструментов стратегии, прежде всего, политической воли, военного искусства и целеполагания[6].
Эта методика была представлена в ряде его работ 1975[7] и 1977 г. [8], а впоследствии практически без изменений вошла в его работу 1994 г[9].
С точки зрения изменения роли силы в стратегиях государств целесообразно рассмотреть ещё раз некоторые положения этого аналитика. Так, в основе оценке мощи государства и его возможностей лежит показатель «Воспринимаемая мощь» (Perceived Power - Pp), который подсчитывается следующим образом:
Pp = (C + E + M) × (S + W), где:
С – это критическая масса (Critical Mass), определяемая размером территории и численностью населения;
E – это экономический потенциал (Economic Сapabilities), определяемый ВВП, выработкой первичной энергии, добычей не топливных минеральных ресурсов, экспортом зерновых, выплавкой стали и объемом внешней торговли;
M – это военный потенциал (Military Capabilities), определяемый потенциалом стратегических ядерных вооружений, а также развитием конвенциональных вооруженных сил (военными расходами, численностью армии и потенциалом глобального развертывания).
Используются и количественные критерии. Так, например, военный потенциал (M) и Стратегическое ядерное оружие = 15 баллов, Военные расходы = 2 балла баллов, Численность вооруженных сил = 2 балла, Глобальное развертывание вооруженных сил = 1 балл.
Данная сумма перемножается на сумму S – показатель стратегического целеполагания (strategic purpose) и W – национальной воли (national will).
Другими словами, «воспринимаемая мощь в мире» во многом зависит от второго, а именно нематериального множителя, выражающего точность стратегического целеполагания и национальную волю. Это же можно назвать и показателем эффективности национальной стратегии.
«Второй множитель» воспринимаемой мощи имеет критическое значение: из арифметики известно, что если один из множителей равен 0, то и результат будет 0.
Примеров истории множество. Очевидно, что ни стратегического целеполагания, ни национальной воли не было не только в значительной, но и вообще в сколько-нибудь заметной величине при М. Горбачеве и Б. Ельцине. Более того, в этот период сама необходимость стратегическое целеполагания отрицалась, а такое понятие как «национальная воля» ограничивалось по большому счету слабостью первого политика и сумасбродством второго. Поэтому «Воспринимаемая мощь» СССР и России в 90-е годы стремительно падала в глазах мировой элиты, делая бесполезной даже растущую материальную мощь государства[10].
И, наоборот, с приходом В.В. Путина неосознанное пока что «стратегическое целеполагание» («сохранение территориальной целостности и суверенитета в ходе конфликта на Северном Кавказе и ограничение самовластия регионов с помощью самых первых шагов по созданию федеральных округов) и «национальная воля» («мочить в сортире») стало активно работать на увеличение потенциала «Воспринимаемой мощи» параллельно с преодолением глубокого социально-экономического кризиса. Этому же содействовала политика восстановления ОПК и ВС в 2000–2008 годы, носившая осторожный, не всегда последовательный, но, безусловно, позитивный характер.
Наиболее отчетливо эта политика проявилась после начала СВО в документах и действиях В.В. Путина и правительства страны, которое было вынуждено взять откровенно курс на политическую, экономическую и технологическую автаркию, а не простое технологическое «импортозамещение» (которое фактически провалилось)[11]. Особенностью этого курса стала его реализация по сути в рамках СНБ, которая была утверждена до начала СВО.
Другой важнейшей особенностью стало то, что тенденция автаркии стала набирать силу в таких областях как образование, наука, промышленность. Она оформилась во многом в концепции внешней политики России 31 марта 2023 года, где «идентичность» стала господствующей идеей при том, что Россия отнюдь не отказалась от участие в глобализации[12].
В период 2008–2023 годов, если следовать логике анализа бывшего руководителя ЦРУ Р. Клайна, стоит рассмотреть некоторые показатели мощи России подробнее. ОНИ ИМЕЮТ ПРЯМОЕ ОТНОШЕНИЕ К ЭФФЕКТИВНОСТИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СТРАТЕГИИ.
В самом общем виде, по моей достаточно первичной оценке, они выглядят следующим образом, если использовать базовую основу «формулы Клайна»:
Первый множитель:
С – «критическая масса, определяемая размером территории и численностью населения, - за 2000–2023 годы в России несколько сократилась за счет снижения качества земли (вырубки лесов, истощения природных ресурсов и т.п., а также заметной депопуляции населения, которая продолжалась за исключением нескольких лет в начале первого десятилетия весь этот период); главная особенность – низкое качество национального человеческого капитала (НЧК)[13], сохраняющееся за Россией только в четвертом десятке стран мира, которое (в случае его роста) могло бы качественно повлиять на соотношение сил и исправить влияние этого негативный фактор. По сути дела, соотношение мощи России и «коллективного Запада» как 1 : 20 может быть изменено в пользу России только при быстром росте, как в КНР или Индии, НЧК.
Е – экономический потенциал страны медленно восстанавливался прежде всего за счет сырьевых отраслей промышленности, достигнув в итоге к 2020 году уровня 1990 года, но потеряв во многом промышленную мощь и некоторые подотрасли (например, приборостроение). В целом же сформировалось устойчивое отставание России от стран-лидеров и целой группы государств второго эшелона;
М – военный потенциал существенно вырос, прежде всего, в области разработки и производства новых видов ВВСТ, но отнюдь не во всех областях, относительно полного обвала 90-х годов, но, как показала СВО, не достиг даже близко уровня 1990 года в РСФСР.
Второй множитель:
Значение этого множителя определяется эффективностью национальной стратегии. Не столько ее нормативным вариантом, как, например, СНБ РФ 2021 года, сколько реальной политикой и практикой стратегического планирования, которые только-только начинают реализовываться в современной России. Причём, в максимальной степен6и и первое, и второе зависит от того насколько быстро пойдет процесс автаркии во всех областях – от госуправления до образования.
S – показатель «стратегического целеполагания» несколько улучшился, хотя так и не приобрел окончательно оформленной идеи и стратегии. В России, следует признать, так и не сложилось реального единого целеполагания, которое у правительства во многом свое, у Центробанка – свое, у Минобороны – своё и т.д.;
W – показатель «национальной воли», на мой взгляд, сконцентрировался на субъективной воле Президента страны, которая послушно и не всегда эффективно отражалась в воле правящей элиты и общества. Господствует откровенное приукрашивание реальности и сознательное дезинформирование, когда «причесанные» доклады заменяют реальное положение, что во многом стало главной причиной неудач в СВО.
Надо признать, что в те же годы наблюдался определенный «кризис воли» и в правящих элитах западных государств и КНР, но если в Китае из него вышли окрепшими на ХХ съезде КПК в 2023 году, то в США кризис элит продолжается до настоящего времени. И не только в отношениях между двумя партиями, но и всей правящей элиты. Яркий пример, иллюстрирующий подобную взаимосвязь, – открытое письмо более 100 американских генералов и адмиралов в отставке по поводу политики Дж. Байдена и его администрации, опубликованное 12 мая 2021 года. В нем акцент делается:
– на «тяжелом левом повороте в политике США в сторону марксизма и левого радикализма»;
– угрозе, исходящей от сотрудничества с Китаем;
– физического и ментального состояния главнокомандующего.
По сути дела, это обращение американских военных – признание глубокого внутриполитического кризиса в стране и требование изменить внутреннюю политику и реакцию на внешние угрозы (примечательно, что акцента на политику России в письме нет)[14].
Напротив, России за 2000–2023 годы удалось только отчасти восстановить государственную мощь, растерянную с конца 80-х годов, но в то же время удалось увеличить политическую волю и пересмотреть ложную стратегию, что в целом привело к увеличению степени её влияния в мире. Таким образом, можно констатировать, что в целом показатель «воспринимаемая мощь» России за 2008–2023 годы вырос, но, к сожалению, недостаточно относительно темпов роста этого показателя у целого ряда других государств-центров силы. Во многом это объясняется тем, что наибольшее значение при подсчетах уделяется экономическому и военному потенциалу (по 20 баллов), меньше (10 баллов) отдается так называемой критической мощи[15].
Но, на мой взгляд, не стоит недооценивать значение показателей второго множителя – стратегического целеполагания и политической воли, которые в целом определяют эффективность государственного управления страной. В российском обществе складывается впечатление, что эта эффективность во многом зависит от темпов движения к автаркии, причем, в нескольких областях. Не только промышленности («импортозамещении»), но и в финансах, но, главное, в гуманитарной области.
Укрепление национальной идентичности – процесс, непосредственно связанный с укреплен6ием государственного суверенитета, - характерен для всех стран на планете. Он – универсален, но проявляется в разных странах по-разному.
Это хорошо понимают в США, где форсируют применение силовых средств и методов в отношении других стран, пытавшихся направить свое движение в направлении укрепления государственного суверенитета и национальной идентичности, т.е. политической и экономической автаркии. «Цветные революции» и прямые военные интервенции – примеры такой политики. Это хорошо видно на примере внешней и военной политики США в мире, которая постоянно переоценивает степень своего влияния и возможностей, и принимает институциональные и организационные решения. В частности, в апреле 2021 года в сенате США рассматривалась деятельность и запросы двух военных командований по финансированию на 2021 ф.г. – в Центральной Азии (СЕНТКОМ) и Африке (АФРИКАСОМ), – и были приняты соответствующие организационные решения (например, переподчинение отношений с Израилем от европейского командования к африканскому) по приоритетам и целям. Генерал армии Стивен Дж. Таунсенд, командующий Африканским командованием США[16], и генерал морской пехоты Кеннет Ф. Маккензи-младший, командующий Центрального командования США, дали показания в Комитете Сената по вооруженным силам при рассмотрении разрешения на оборону. запрос на 2022 финансовый год и Программу защиты на будущие годы[17].
В заранее подготовленных заявлениях Маккензи обозначил три направления усилий Centcom: сдерживание Ирана, противодействие воинствующим экстремистским организациям и долгосрочное стратегическое соперничество с Китаем и Россией. Акцент Таунсенда был сосредоточен на участии Китая и России в быстро развивающемся регионе Африки, сохранении доступа к ресурсам и на том, как это влияет на стратегические усилия США в регионе.
Иными словами, две доминирующие мировые тенденции – глобализация и автаркия – проявляются в настоящее время, прежде всего, в национальных стратегиях государств. Как нормативных, так и практических. Если говорить о России, то это – главная причина слабости российской стратегии, которая не набрала еще достаточной энергии и инерции в развитии автаркии во всех областях.
_____________________________________
[1] Цит. по: Андоленко С. История русской армии/ Пер. с франц. В.Е. Климанова.- М.: Центрполиграф, 2022, с.290.
[2] Повторю, что в настоящей работе автаркия – вариант широкой экономической и политической, а также военной автономии страны, защищенной от самых негативных последствий внешней зависимости. Автаркия рассматривается как условие сохранения суверенитета государства. В то же время автаркия не становится стратегическим выбором и курсом правительства.
[3] Стратегическое прогнозирование международных отношений: кол. моног. / под ред. А.И. Подберёзкина, М.В. Александрова.- М.: МГИМО-Университет, 2016.- 743 с
[4] Переход к такому этапу в развитии МО прогнозировался мною в целом ряде специальных работ начала нового столетия.
[5] Столтенберг: вызовы со стороны Китая и России войдут в новую стратегическую концепцию НАТО в 2022 году // РИАН, 18.10.2021 / https://riafan.ru/1538863-stoltenberg-vyzovy-so-storony-rossii-i-kitaya-voidut-v-strategicheskuyu-koncepciyu-nato
[6] . Р. Кляйнв 1960-е гг. занимал должности заместителя директора ЦРУ и начальника Управления разведки и анализа Государственного департамента США, а с 1973 г. работал исследователем в Джорджтаунском университете. См. подробнее: Байгузин Р.Н., Подберёзкин А.И. Политика и стратегия. Оценка и прогноз развития стратегической обстановки и военной политики России. М.: Юстицинформ, 2021.- 768 с.
[7] Cline R. World Power Assessment. A Calculus of Strategic Drift. Boulder: Westview Press, 1975.
[8] Cline R. The Power on Nations in the 1990s: A Strategic Assessment. Lanham: University Press of America, 1994.
[9] Российских читателей с ней ознакомил профессор МГИМО МИД РФ Д. Дегтярев.
[10] См. подробнее: Подберёзкин А.И. Современное мироустройство, силовая политика и идеологическая борьба.- М.: ИД «Международные отношения», 2021.- 790 с.
[11] См. документа 2022-2023 гг.: Путин В.В. Указ Президента Российской Федерации от 21 октября 2022 г. №763 «О Координационном совете при Правительстве Российской Федерации по обеспечению потребностей Вооруженных Сил РФ, других войск, военных формирований и органов».// https://rg.ru/documents/2022/10/24/document-koordinacionnyjsovet.html, а также: Путин В.В. Послание Президента РФ от 21 февраля 2023 года рассматривается по тексту, опубликованному на официальном сайте президента России: «Послание Президента Российской Федерации». Официальный сайт. 21.02.2023 / http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/copy/70565; Путин В.В. Указ президента Российской Федерации «Об утверждении Концепции внешней политики Российской Федерации» №229 от 31 марта 2023 г. // http://www.kremlin.ru/acts/news/70811
[12] Путин В.В. Указ президента Российской Федерации «Об утверждении Концепции внешней политики Российской Федерации» №229 от 31 марта 2023 г. // http://www.kremlin.ru/acts/news/70811
[13] Анализу динамики и характера национального человеческого капитала (НЧК)
[14] См. подробнее: Обращение 120 американских генералов 12.05.2021 / https://flagofficers4america.com/opening-statement#393e50a9-590e-4cf3-a356-84bf2eec4e5b
[15] См. подробнее: Индикаторы мирового развития: монография /коллектив авторов; под ред. Л.М. Капицы. 3-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2021, сс. 500–537.
[16] Стивен Дж. Таунсенд – отвечал за планирование и боевую подготовку в МО США.
[17] Новости министерства обороны США. 22 апреля 2021 г.
