В эти дни, когда активно идет подготовка трехлетнего бюджета, много говорится о последовательном снижении доли бедного населения в России. На недавнем заседании правительства глава минэкономразвития Герман Греф заявил, что к 2009 году она сократится до 11,2 процента от общей численности населения, против 18,4 процента в 2005 году. По этому поводу у меня есть несколько комментариев.
Прежде всего хочу отметить, что Росстат, начиная с 2005 года, не публикует данные о величине прожиточного минимума, ссылаясь на то, что правительство перестало официально устанавливать этот показатель. Откуда тогда у минэкономразвития цифра по 2005 году? Оценка? Интересно, что последние официальные данные - за 2004 год - говорят о том, что доля населения с доходами ниже прожиточного минимума составляла в России 17,6 процента. Получается, что в 2005 году, по оценке минэкономразвития, число бедных увеличилось? На фоне радужных сводок о росте благосостояния это тревожный сигнал. Тут два варианта: либо оценка оказалась неправильной, либо, чтобы успокоить общество, надо дать правильную цифру по 2006 году. А ее почему-то нет. Конечно, проще сразу заглянуть в 2009 год...
Теперь возникает вопрос: почему правительство уже более двух лет официально раз в квартал не устанавливает величину этого важнейшего социального параметра на душу населения и по основным социально-демографическим группам (трудоспособные, пенсионеры и дети), как это предусмотрено статьей 4 Федерального закона "О прожиточном минимуме в Российской Федерации"? Вроде бы заинтересованные министерства никак не могут договориться о давно назревших изменениях в потребительской корзине. Но как можно, не имея надежного и легитимного инструментария, что-либо прогнозировать даже на три года вперед? Но главное, о чем я хотел бы сказать, даже не это.
Нынешний инструмент определения черты бедности - "прожиточный минимум" - появился в начале 1992 года. До этого советской экономической наукой использовался "минимальный потребительский бюджет" (МПБ), который был узаконен указом президента Михаила Горбачева 21 мая 1991 года в целях "усиления социальной защиты населения, и особенно наименее обеспеченных граждан, при переходе к рыночной экономике". МПБ должен был использоваться для определения расходов "на приобретение набора потребительских товаров и услуг, для удовлетворения основных физиологических и социально-культурных потребностей человека". И, кроме того, для определения "минимальных размеров заработной платы, пенсий, пособий, стипендий и других социальных выплат, а также расходов государства на питание в больницах, интернатах, школах, дошкольных и других учреждениях социальной сферы". Расчеты показывали, что доходы ниже МПБ тогда имели примерно 30 процентов россиян.
Но в результате резкого падения уровня жизни после либерализации цен начала 1992 года эта доля подскочила не менее чем в 2 раза. Но целевая помощь не может оказываться 2/3 населения - она по определению становится безадресной. Да и возможностей у тогдашнего государства стало намного меньше. Поэтому было решено сосредоточиться на поддержке самых нуждающихся. Именно поэтому, не забывая об МПБ, указом уже президента Бориса Ельцина в марте 1992 года "О системе минимальных потребительских бюджетов населения РФ" был введен "прожиточный (физиологический) минимум".
Хочу обратить внимание на следующие формулировки этого указа в адрес правительства. Во-первых, разрабатывать республиканский минимальный потребительский бюджет, исходя из набора потребительских товаров и услуг, удовлетворяющих основные материальные и духовные потребности. Во-вторых, использовать минимальный потребительский бюджет при формировании перспективной социально-экономической политики. В-третьих, на период преодоления кризисного состояния экономики определять уровень (бюджет) прожиточного (физиологического) минимума. Дифференцированного по основным социальным группам и характеризующего минимально допустимые границы потребления важнейших материальных благ и услуг (продукты питания, предметы санитарии и гигиены, лекарства, жилищно-коммунальные услуги). В-четвертых, осуществлять поэтапное повышение минимальных размеров оплаты труда, пенсий, пособий, стипендий и других социальных выплат с учетом указанных потребительских бюджетов и реальных экономических возможностей.
"Кризисное состояние экономики" вроде бы закончилось, а прожиточный минимум, по дороге потеряв характеристику "физиологического", по-прежнему используется как адекватная нынешним реалиям черта бедности. Может быть, пора для целей формирования перспективной политики вернуться к использованию МПБ?
Да, за истекшее с 1992 года время был принят специальный Закон "О потребительской корзине в целом по Российской Федерации". Но он в основном повторяет конкретные нормы потребления продуктов питания, непродовольственных товаров и услуг, использовавшихся еще в 1992 году.
Да, переход на принципиально более высокую черту бедности - ведь МПБ по стоимости примерно в 2 раза дороже прожиточного минимума - сильно испортит статистику уровня жизни и отодвинет перспективы триумфального выравнивания минимальной зарплаты и базовой части пенсии с чертой бедности. Достаточно сказать, что МПБ трудоспособного человека сейчас, по оценкам, примерно 6500 рублей в месяц, а МПБ пенсионера - 4200 рублей.
Но, между прочим, в нынешнем году Россия по основным социально-экономическим параметрам, в том числе и по среднедушевым доходам, выйдет на уровень дореформенного 1991 года. Тогда о прожиточном минимуме еще не было речи. Уже упомянутым указом Михаила Горбачева именно МПБ вводился в качестве черты бедности. Не логично ли будет и здесь вернуться к пройденному, чтобы уверенно идти дальше?
Социальная политика должна быть открытой, убедительной и понятной людям. Если социологические опросы стабильно показывают, что бедными себя считает 30-35 процентов населения, то оглашенные Германом Грефом 18,4 процента смотрятся лукавством. Мне приходится много общаться в российских регионах и на предложение - попробуйте сами просуществовать на прожиточный минимум - я, положа руку на сердце, ничего вразумительного ответить не могу.
В этой ситуации прятать голову в песок, повторяя, как мантру, утверждение, что проблему бедности мы вот-вот в основном решим, - значит, еще более углублять настроения недоверия к государству как институту. А честный и в то же время политически точный шаг отказа от нищенского прожиточного минимума в качестве рубежа, преодолев который мы вступаем в царство благоденствия, будет - я уверен - с пониманием встречен обществом.
Евгений Гонтмахер, руководитель Центра Института экономики РАН
Опубликовано в "Российской газете" (Федеральный выпуск) N4329 от 30 марта 2007 г.
