Беседа с Александром Дугиным

Часть 1

Лаэртский: Здравствуйте, геройские отважные орлы, сегодня настало 20 ноября и многие, в общем-то, уже подумывают о том, какого размера у них будет дерево и что они на него навесят и, в общем-то, во что оденутся, в какие наряды, дабы вокруг этого дерева праздновать. Мы, конечно, непосредственно перед самими действиями дадим вам несколько советов... несколько, я имею в виду, десятков советов. Ну, пока что до этого далеко - я хочу сказать, что сегодня в гостях у нашей программы философ Александр Гельевич Дугин. Уже однажды он был у нас, сегодня повторная беседа, так что готовьте ваши вопросы унд мысли, собственно говоря... беседа наша с Александром начнётся, по традиции, после небольшой такой музыкальной паузы. Собственно, всё, что я и хотел вам сообщить.

[...]

Лаэртский: В гостях у программы "Монморанси" сегодня философ Александр Дугин. Здравствуйте, Александр.

Дугин: Доброй ночи.

Лаэртский: Очень рад вас видеть. Со времени нашей последней с вами встречи очень много приходит писем в программу "Монморанси" - дело в том, что я отказался от такого устройства "пейджер", поскольку их стало очень много у всех и везде и это уже стало "моветон"... я решил избавиться и свой просто пожертвовал... Куда - не буду говорить, потому что я скромный... да. Но при этом приходят письма. Огромное количество писем от наших соотечественников из разных уголков необъятной страны...

Дугин: Вы знаете, это очень странно. Дело в том, что, как говорят, после этой программы письма приходят не только вам. Естественно, они приходят мне, но также их шлют в совершенно разные инстанции. Несколько моих знакомых, которые работают в прачечной, говорят, что даже им случайно занесли. Видимо, веер и некий общестатистический обстрел письмами был настолько велик, что они попали в самые невероятные и не имеющие никакого к нам отношения инстанции.

Лаэртский: Да. И второе объяснение этому - то, что они пишутся весьма предусмотрительными авторами в нескольких экземплярах, поскольку если это письмо не получит огласки и отзыва в одной инстанции, то в другой на него, наверняка, обратят внимание. Мы в своё время открыли службу, которая называлась "Открой свою душу и пожалуйся". И все могли присылать свои жалобы куда попало и на кого попало. Все, кто получал эти письма где попало, должны были реагировать на них, чтобы помочь своему ближнему, открывшему душу.

Дугин: По законам статистической физики - это очень правильный ход. Ещё в XIX веке физики открыли, что кратчайшее расстояние между двумя точками - прямая. Но согласно теории вероятности статистической физики, человек, идущий из точки А в точку В, попадёт в пункт назначения с большей степенью вероятности в том случае, если он направляется в точку С, или идёт в любом другом направлении. По большому счёту, физическая вселенная, а человеческая тем более, представляет собой такое огромное количество каверзных неожиданностей, что вероятность получения письма адресатом очень невелика: мало ли, что случится с самолётом, почтальоном, чиновником, а может, сам человек пойдёт и поскользнётся, упадёт. Поэтому намного надёжнее, во-первых: заготавливать несколько экземпляров; во-вторых: посылать их выбором случайных чисел в совсем другое место. С точки зрения статфизики, огромная вероятность того, что письмо, направленное, например, в Ледовый дворец спорта, попадёт в "Эхо Москвы".

Лаэртский: Да, абсолютно точно. Это называется "попетлять". Теперь, если позволите, я хотел бы зачитать вам некоторые из писем. Первое письмо от нашего постоянного радиослушателя. Харальд Эдуардович Подреберный пишет. "Недавно возвращался домой поздно вечером, подъезд был неосвещён. Споткнулся, пишет Харальд Эдуардович, упал... Слава богу, не разбился, но потерял вставную челюсть с золотыми зубами. Поднялся домой, нашёл фонарик... пока спускался, всё излазил, но, видимо, эту челюсть уже кто-то увёл". В диком физическом и духовном состоянии сейчас находится Харальд Эдуардович Подреберный. Следующее письмо - от Константина Евдокимовича Гусли, который проиграл в известный лохотрон свою однокомнатную квартиру.

Дугин: Как Сергей Адамыч Ковалёв.

Лаэртский: Да-да-да... Тоже человек, попросту, в грусти...

Дугин: Интеллигентный - и так попался.

Лаэртский: Следующее письмо - от женщины. Ульяна Николаевна Седло пишет: "Съездила на Грушинский фестиваль, после чего родила пятерню, сама живу в коммуналке, в одной комнате, одиночка с пятернёй"... причём это не имя богатыря - Пятерня, а пять таких грудничин, вполне таких зрелых унд розовых. Ростислав Адольфович Грудка пишет о своём тяжёлом случае отравления кабачковой икрой. Из-за этого он месяц пролежал в больнице, где ему занесли гепатит. А вот письмо от нашего постоянного радиослушателя Владимира Владимировича Путина, он пишет, что недоволен своей работой, потому что всю жизнь мечтал стать пожарным и был бы хорошим пожарным, но не случилось. Я вкратце сформулирую вопрос, который красной нитью проходит во всех этих криках души (сокращенно КД). Скажите пожалуйста, Александр Гельевич, почему же к нашему берегу всё-таки то говно, то палка?

Дугин: Жизнь так устроена... А что же вы хотели - хотелось бы ответить радиослушателям, которые написали такие пронзительные письма, делясь с нами своими проблемами, своим горем. А что же вы, друзья, хотели? Времечко таково! Жизнь такова. Сами выбрали себе такой уклад жизненный, сами теперь ищите свою вставную челюсть в подъезде с фонариком. Тут уж обращаться не к кому. Сейчас в нашем мире каждый за себя. Родил пятерню - будь добр, с ней и возись. Потерял челюсть - сам виноват. Человек человеку волк, как говорит либеральная истина. Это ещё Локк сказал.

Лаэртский: В картах есть такая пословица - ЧЧВ, когда играют в преферанс, а кто-то играет по правилам женского преферанса, "кинг" игра называется. Ему говорят - ЧеЧеВэ...

Дугин: Щас моден детский преферанс... там очень такие простые правила, но, с другой стороны, их совершенно необязательно соблюдать. Детский преферанс...

Лаэртский: Щадящий...

Дугин: Там совсем наоборот, кстати. Поскольку дети, как известно, жестоки - то правила детского преферанса, они ещё более суровые. Единственное, что они постоянно плавают, меняются по ходу игры.

Лаэртский: То есть, в зависимости от характера и настроения сиюминутного игроков...

Дугин: Ну, ещё зависит от того, кто выигрывает.

Лаэртский: Понятно. Да, конечно. И всё-таки, если проанализировать динамику изменений в нашем обществе, в котором мы живём, хотя бы относительно нашей с вами прошлой встречи. Вспомните, в то время таких писем не было, в то время нам писали: "Взял польского ликёра, хорошо посидели"... "Купила колготки в клеточку и кроссовки Adidas"... Конечно, это мелкие, может быть, радости - но всё-таки радости! Сейчас же статистика совершенно другая. Я не знаю, чего бы хотели все эти люди, чтобы выбросило к их берегу. Может быть, как самый лучший вариант, даже и ничего - пусть просто будет чистая вода? Реальность же такова, что это всё приплывает и приплывает. Может быть... верите ли вы в такую теорию...

Дугин: В теорию "чоха", вы имеете в виду?

Лаэртский: Да... Мартына Денисовича Калиброванного.

Дугин: Простите, я думал другое.

Лаэртский: А-а...

Дугин: В "сречу" и в "чоха", есть такая теория "сречи и чоха", которая как раз занимается вопросом того, что прибьет к берегу каждого конкретного человека и всех вместе взятых.

Лаэртский: Да-да-да... Может быть, сперва о ней поподробнее.

Дугин: Там очень сложная система определения настоящего по будущему, что само по себе очень необычно, чаще судьбу предсказывают, исходя из разных предшествующих моментов. К примеру, если увидел ворону, перелетающую слева направо, значит, будет беда, летящую справа налево - две беды.. Такие жёсткие правила авгурического предсказания будущего.

Лаэртский: Они подходят к каждому индивидууму или всё-таки зависит от характера?

Дугин: Тоже меняется. Это надо сопоставить с недельным сном, который видел. Если в сне не было ворон, тогда эти две вороны, которые перелетают слева направо, действительно соответствуют предсказанию будущего. Но хочу обратить внимание, что существует способ гадания наоборот, где не по событиям прошлого определяют будущее, а по событиям предполагаемого будущего прогнозируют настоящее. Как бы ретроспективный анализ.

Лаэртский: Это, кстати, очень правильно, если верить в данную спираль.

Дугин: , Да, футурологическая ретроспекция. Это как раз называется "теорией чоха". "Сречи и чоха".

Лаэртский: Как интересно. Мы где-то года два назад советовали нашим боязливым радиослушательницам... ну, знаете, тёмные были хрущобы, неприятные подходы ко дворам, где-то перекопано... каким образом входить в подъезд, чтобы сохранить жизнерадостное настроение и не бояться получить по голове или вдохнуть неприятный запах элементарно. Мы дали огульный совет - он многим помог, но некоторым навредил. Нужно было встать перед дверью, сказать "чур меня, чур" и три раза повернуться по часовой стрелке на каблуке правой ноги перед входной дверью в подъезд. Много можно было видеть женщин, которые в тёмное время делали это незамысловатое движение. Многих спасло, но многие, конечно, были травмированы. А разработка такого, знаете, индивидуального подхода и его применение на практике - весьма дорогостоящи...

Дугин: Вы знаете, здесь есть довольно универсальное правило. Людям, которые боятся стать объектами или жертвами агрессии, можно универсально посоветовать так называемую бихевиористскую модель поведения, которую разработали современные психологи. Её смысл сводится к следующему: для того, чтобы не быть жертвой, надо быть агрессором. Для того чтобы не стать объектом насилия, издевательства, измывательства - надо стать субъектом насилия. Что на практике посоветовать нашим радиослушателям, которые подходят к своему тёмному подъезду, где нет вахтёра, кто-то сорвал кодовый замок...

Лаэртский: А консьерж убит уже...

Дугин: Ну, это крайний случай уже... Просто темно, хмуро и неприятно в подъезде.

Лаэртский: Да!

Дугин: Следует представить себя маньяком-убийцей. Этот человек должен зайти в подъезд с очень серьёзными намерениями - всякое попавшее ему под ноги живое существо немедленно разорвать, утащить в подвал, где задушить и сожрать.

Лаэртский: Именно маниак?

Дугин: Именно маньяк, причём жестокий, садический, слушающий классическую музыку - как требуют законы жанра. При этом совершенно не важно, какой он на самом деле, даже если это совершенно спокойный доктор из поликлиники. Когда человек находится именно в таком состоянии, и очень хитрым, озлобленным, собранным и предельно кровожадным, входит в подъезд, считается, что сопровождающая его психологическая аура, настолько сильна и заряжена, что отгоняет потенциальную угрозу напрочь. Если кто-то боится вони, грязи - следует поступать таким же образом, не быть объектом потока каких-то дурных состояний, эмоций... ведь вонь и грязь можно распространить и на психологию. Человеческое существо тонкое, не только материальное - подчас и нет никакой вони, а он её воспринимает, ощущает...

Лаэртский: Конечно, конечно...

Дугин: Все зависит от психики и человеческого настроя, поэтому, если сосредоточиться внимательно на том, что ты являешься агрессором, ты являешься безумным, маньяком, вышедшим за рамки...

Лаэртский: Можно сказать просто - "вышедшим за".

Дугин: Да. "Выходя за", ты отбиваешь охоту делать то же самое по отношению к тебе другим людям.

Лаэртский: А вот вы сейчас сказали "быть собранным", и я подумал - может, было бы лучше, входя в подъезд, чувствовать себя не маниаком, а именно сотрудником этого самого СОБРа, ведь маниаки - они, как правило, народ пугливый... Согласитесь.

Дугин: Но очень хитрый. Смотрите: сотрудник СОБРа - он, конечно, не пугливый...

Лаэртский: Не-е-е-ет!..

Дугин: Но он и не хитрый.

Лаэртский: Не хитрый.

Дугин: Представьте себе, что в тёмный подъезд входит сотрудник СОБРа, а за углом прячется хитрый настоящий маньяк. Маньяк, конечно, побаивается сотрудника СОБРа, но только когда сталкивается с ним в светлом помещении лицом к лицу. И вот такой спокойный, самоуверенный, самовлюблённый сотрудник СОБРа проходит, не замечая то место, где, скажем, за...

Лаэртский: За батареей!

Дугин: За мусорным спуском прячется маньяк... Хитрый!

Лаэртский: Мусорный цилиндр такой.

Дугин: Типа колонны.

Лаэртский: Извините, что я вас перебиваю, но колонна мусоропровода построена специально для того, чтобы за ней прятались. Во времена тоталитарного соцреализма.

Дугин: Совершенно верно, но ведь это понятно только тому, кто воображает себя маньяком. Входя в подъезд, он думает: "Где бы мне скрыться? Где бы мне спрятаться? Как использовать ту или иную архитектурную особенность подъезда, окрестности?" И вот проходит мимо него сотрудник СОБРа, и когда он уже прошёл, помахивая своей дубинкой, маньяк сзади без предупреждения набрасывается на него, даже если это женщина, и визгливо его душит. Сотрудник СОБРа не ожидает такой пакости, потому что секунду назад в том месте никого не было, и от растерянности подставляет свою яремную вену, которую маньяк мгновенно перекусывает. Вот вам, пожалуйста! Трусливый, трепетный в каком-то смысле, но очень хитрый и не в своём уме маньяк всегда в конкретной жизненной ситуации победит сотрудника СОБРа. Ваше предложение, конечно, интересно с психологической точки зрения. Есть и такая школа в бихевиоризме, но классическое направление бихевиористской психологии, особенно гештальт-психологии, все-таки советует принимать на себя психологическую маску так называемого маньяка.

Лаэртский: Целиком согласен. Как вы считаете, скажем так, техногенные фобии... У меня есть знакомая, ей всего 17 лет, но уже так она... ... Она просто, если её не взять за руку, ни за что не станет переходить никакую дорогу, даже маленькую лесную тропинку - боится, что её сшибёт автомобиль. Ей нагадала какая-то гадалка, что её ждёт смерть под колёсами...

Дугин: Здесь, Александр, действует такой же принцип: ей надо ездить на машине, причём без прав, не учившись. Просто поменяться местами - если она испытывает чувство ужаса, что её сбивают...

Лаэртский: Извините, я не упомянул еще один важный психологический момент. Она не боится самого факта наезда на неё автомобиля или смерти от автомобиля. К этому она относится спокойно, как ни странно. Ее пугает вероятность показаться смешной людям, которые могут это увидеть со стороны...

Дугин: Которые её задавят.

Лаэртский: Взлёт тушки, отлетающая туфля... что люди будут смеяться и она будет выглядеть неловко.

Дугин: Рецепт снова точно такой же. Можно посадить на дорогу огромное количество надувных поросят, затем сесть за руль и начать их давить. Понимаете, человек больше всего боится того, что ещё не случилось, но может случиться. Если она увидит, как по воздуху разносятся фрагменты этих надувных поросят, которых она сама задавила, у неё произойдет определённый трансферт собственного ужаса, собственного страха, собственного опасения, и субъект и объект этой сложнейшей ситуации, которая является основой её комплекса, просто будет снят. Она увидит, что отнюдь не смешно летать по воздуху в виде фрагментов. Как рукой снимет. Будет через дороги скакать, не остановите. Тут уже другая опасность: она может настолько почувствовать себя уверенной, что вообще ни на какой свет не будет обращать внимания. Будет совершенно спокойно ходить по скоростной трассе, совершенно не обращая внимания на проезжающие машины. Так можно доиграться. Всё должно быть в меру.

Лаэртский: Да, это достаточно интересное решение, но ведь существуют ещё генетические фобии. К примеру, человек, когда он ещё грудничина, ещё пуповина не перерезана, ужасно боится появления на свет. В "Книге рекордов Гиннесса" есть такой Пётр Тамада, который настолько боится окружающего сухого мира, влажность которого значительно ниже, чем влажность материнского пузика, что он сам себя добровольно заключил в искусственное подобие маминого живота, и сейчас, взрослый пятидесятилетний мужчина, всё ещё плавает, кормится через эту самую пуповину. Как ни парадоксально, у него абсолютно не развит желудок. При этом он общается с людьми при помощи знаков и булькания.

Дугин: Это, конечно, серьёзный случай. Можно попробовать посадить его в бассейн, наполненный живыми карпами, он их должен выбрасывать оттуда и смотреть, как они рыпаются на бережку и медленно издыхают там, лишенные влажной структуры. Произойдёт самое страшное, произойдёт трансферт. Я не исключаю, что он может излечиться.

Лаэртский: Вполне возможно, что любовь к острым ощущениям в нем все-таки проснётся. Кстати, что на ваш взгляд скрывается за определением "любовь к острым ощущениям" или "любитель острых ощущений". Имеются в виду не понты, а любовь к риску, которая в той или иной степени присутствует в каждом человеке. Какой отдел головного мозга, какие нервные клетки отвечают за получение кайфа от этого состояния?

Дугин: Если посмотреть метафизически, то немецкий философ Мартин Хайдеггер писал о том, что само бытие человека в его внутреннем, духовном измерении представляет собой риск, но не обычный риск, а "рискованный риск". У Хайдеггера есть такая формула "бытие без укрытия в максимально рискованном риске" - это сущность человеческого существования, поскольку в отличие от большинства предметов, животных, растений и даже существ потустороннего мира человек не является определённым, самотождественным. Это существо, стоящее под знаком вопроса, он всё время на грани. Он может быть отождествлён либо с духовной стихией, либо со звериной. В этом отношении само существование человека есть огромный, колоссальный риск. Чем тоньше человеческая и культурная организация, тем в более высоких и утончённых, сублимированных формах эта рискованность проживается и осуществляется. Есть люди попроще, которые переводят эту фундаментальную метафизическую рискованность в бытовые формы. Мне рассказывали, что очень много людей с Кавказа не пристёгиваются на аттракционах в парке Горького, бравируя перед своими спутниками или спутницами своей удалью. Когда они повисают вверх ногами, они просто гроздьями сыплются с этих аттракционов. Насколько я знаю, сейчас существует такая специальная служба, которая предупреждает людей с кавказской внешностью об опасности...

Лаэртский: Да, хватайтесь не за кепки, а за поручни!

Дугин: Некоторым даже не продают билеты, поскольку это стало массовым случаем. По большому счету, это определённая форма продления, пусть даже в несколько упрощённом варианте, той любви к метафизическому риску, которую более сублимированные и культурные, более образованные и интеллигентные существа обращают в быструю езду... Или в московскую езду.

Лаэртский: Или, например, в секс!

Дугин: Да!.. Но в опасный... В опасный, не в мондиалистский, который прокламируется, а именно в опасный. Чем опаснее, тем интереснее. В этом отношении, чем тоньше структура человеческого существа, тем возвышеннее та сфера или зона риска, к которой он тяготеет. Самая рискованная вещь - мысль, поскольку она открыта всем ветрам. Когда человек мыслит по настоящему, он подвергается колоссальному риску - его просто заплюют, забьют...

Лаэртский: Это в том случае, если он эту мысль опубликует...

Дугин: Нет, в любом случае. Сам факт рождения мысли - это очень рискованная вещь. Философы часто говорят, что слышат в своей голове голоса, которые постоянно критикуют их манеру нового открытия, поскольку критика существует не только в текстах или полемиках, конференциях, дискуссиях, но ещё и сама по себе. Старый пласт мысли или привычные банальные клише - они постоянно крутятся в голове творческого человека, оспаривают его новое открытие.

Лаэртский: Внутренний консерватизм существует...

Дугин: Внутренний консерватизм или коллективно-бессознательное...

Лаэртский: Мне всё-таки кажется, что этот внутренний консерватизм включается в тот момент, когда человек пытается эту мысль сформулировать поподробнее, чтобы поделиться с окружающими. Мысли бывают разные, внутренний цензор, когда уже совсем беспредел - он вступает...

Дугин: Да и внешний не даёт...

Лаэртский: И внешний не даёт, да... вот эти голоса скорее предупреждают не о том, что появилась такая мысль, а о том, что человек готов её опубликовать. Я думаю, что именно так это стоит трактовать, хотя могу и ошибаться.

Дугин: Нет, вы правы. В любом случае это одна из самых ответственных и самых рискованных сфер человеческого существования, одна из самых возвышенных и самых соответствующих его внутренней природе - сфера мысли. Здесь, конечно же, риск колоссален, но на среднем уровне, между аттракционами и сферой философии, существует московская езда. Я несколько раз выезжал из Москвы и видел, что по мере приближения к Москве люди начинают пользоваться и руководствоваться какими-то другими правилами. Например: ездить надо только по встречной полосе, красный свет означает свободный проезд, на зелёном, по московским меркам, можно затормозить и начать кого-то высаживать или с кем-то разговаривать. Также белая сплошная полоса означает возможность её пересечения в любом месте...

Лаэртский: Или, что нужно ехать по её центру.

Дугин: А это, кстати, в зависимости от района. Жёлтая полоса рядом с тротуаром означает круглосуточную стоянку. Место, где должен останавливаться троллейбус или автобус - на самом деле, знак парковки. Это целый ряд московских правил дорожного движения, которые резко отличаются от общепринятых и в других городах практикуемых.

Лаэртский: Меня ещё очень бесят девки, пассажиры и проститутки, потому что около них, как правило, выстраивается череда: один с правой полосы, другой на ней же, но немножко левее... В итоге получается огромный хвост...

Дугин: А вы заметили, что они никогда никуда не уезжают?

Лаэртский: Да! Заметил.

Дугин: Это очень просто объяснить. Наши люди ещё не привыкли к капиталистическим отношениям. Они, увидев проститутку, подъезжают и спрашивают: "Девушка, вас подвезти?"...

Лаэртский: Совершенно тупо думая, что она согласится.

Дугин: Да, но вместо этого она переходит к жёстким либеральным ценовым таксам. Водитель недоумевает: "Какие таксы? Я же со всей душой остановился!" А дальше за ним такой же водитель с душой, за ними ещё и ещё...

Лаэртский: И вот со всей душой и ей работать мешают, и мне ехать не дают.

Дугин: А потом в конце этой душевной очереди кто-то в кого-то вляпывается и там начинается душевная разборка. Поэтому там, где они концентрируются, особенно их много на Ленинском проспекте - там просто сплошные аварии. Проехать невозможно, благодаря такой неразберихе. Видимо, либерализм у нас всё-таки не дал своих глубоких корней, потому что люди ко всему подходят с более человеческим отношением. Видят симпатичную девушку - думают: "Дай, подвезу"...

Лаэртский: Я бы здесь не совсем согласился с определением. Это не человеческое отношение - "видит он симпатичную девочку"... Мы как-то проводили беседу на эту тему. А если он видит мужика? Может быть, этот мужик - он гений мысли, может он стихи пишет, Пушкин современный, просто хороший человек? Может он врач, который людей от смерти спасает? Никогда ни один хрен не остановится, если только он не голубой, и не скажет: "Дружище, давай я тебя подвезу". И если девку видит - то это не человеческое отношение, он хочет всё равно, как говорится "это"... хочет. Поверьте, хочет. Иначе бы он не остановился.

Дугин: Это ведь тоже хорошо...

Лаэртский: Ну конечно!

Дугин: По крайней мере, консервативная ориентация в вопросах пола... Мы, на самом деле, страна нормальная, здоровая. На Западе никто не останавливается у девок с предложением подвезти, а останавливаются с такими очень мелкими меркантильными деловыми предложениями. Тут же чеки, тут же квитанции. А вот мужчине, особенно в Америке или Амстердаме, просто нельзя остановиться у обочины. К нему либо подбегут маленькие негритята с ножичками, либо выстроится другая череда машин, лимузинов с совершенно извращёнными намерениями. Слава Богу, что у нас сохраняется определённый консерватизм: здоровые люди - здоровые отношения - здоровое общество.

Лаэртский: Меня ещё радует наличие противовеса этому непонятному явлению, проявление человеколюбия - то, что есть вполне определённые частники, которые "бомбят", к примеру, самому мне приходилось добираться - естественно, заводится разговор, хотя я очень не люблю беседовать с незнакомыми людьми, но иногда приходится. Он начинает рассказывать - вот стоит девка там... останавливается... Я говорю - ну что, симпатичная девка? Да, говорит - классная... я ей говорю типа там - полтинник. Ей это много... Я говорю: "Ну что ж ты, даун - если симпатичная девка, посадил бы да подвёз. К тому же видно - не проститутка, вроде с душой"... Он говорит: "Нет, пусть ездит на метро тогда. У неё так же, как у меня, две ноги, две руки, пусть зарабатывает деньги, чтоб я её возил". Совершенно меркантильный подход., тоже, кстати, сам по себе не совсем грамотный. И там перегибчик, и там перегибчик... Мне кажется, нужно найти...

Дугин: Мне кажется, что это, наоборот, нормальный подход.

Лаэртский: Да?..

Дугин: Человек принципиально полагает, что нормальная порядочная девушка должна ездить на метро. Откуда у неё деньги? Если у неё есть деньги, то их источник - коррупция, на самом-то деле. Метро, конечно, дорогое, но не до такой степени, чтобы подозревать человека, ездящего на метро, в каких-то нетрудовых доходах. До этого мы ещё не дошли. Там 3 рубля или 4 рубля человек всё-таки способен ещё честным образом заработать. Но если он останавливает машину, это уже подозрительно.

Лаэртский: Подозрительно, да...

Дугин: Просто люди не могут прямо выразить своих идеалистических чаяний - они ведь и не воспитывались в традиционалистском консервативно-революционном духе - поэтому они вынуждены находить косвенные формы изложения своего идеализма, своего романтизма. Это можно понять.

Лаэртский: Интересно, а каким образом наличие метрополитена в определенной местности влияет на менталитет общества? Допустим, убери из Москвы метро. Как может измениться жизнь москвичей? Имеются в виду не возникшие транспортные проблемы, а такое грубое, может быть, слово, и глупое... духовность людей как от этого изменится? Метро ведь сближает... они ж там трутся!

Дугин: Я думаю, что радикальным образом. Во-первых, общественный транспорт - одна из форм позитивной коллективной, социальной и общинной жизни: когда человек находится у себя в жилище, он находится в приватном, индивидуальном, а когда он выходит, он попадает в сферу социального. Есть такой французский философ Ален де Бенуа, он совершенно серьёзно утверждает, что самая главная беда возникла из-за индивидуального личного транспорта. Индивидуальный транспорт - когда человек не покидает сферу приватного, частного, находясь на улице. Так вот, метро - одна из форм наиболее массового транспорта, где люди погружаются в атмосферу общения, метро - коллективная аура. Обратите внимание на символизм спуска и подъёма. В древних традиционных обществах в таких формах происходила инициация: человек спускался куда-то под землю в особые храмы, потом поднимался оттуда. Эти спуск и подъём означают прохождение определённой духовной символической практики, поскольку это как бы смерть и новое рождение: он покидает свет, покидает плоскость людей, затем спускается в ад, а после опять выходит...

Лаэртский: Типа очищенный даже уже.

Дугин: В каком-то смысле да, поэтому существуют столько легенд и мифов относительно метрополитена. К примеру, несколько людей мне рассказывали, что есть станции, которые всё время проезжаешь, особенно на кольце. Стоит чуть-чуть выпить, и на этой станции совершенно невозможно выйти. К таким станциям относится станция "Новослободская". Её чуть-чуть выпившие, задремавшие люди проезжают постоянно.

Лаэртский: Я всё время проезжал станцию "Добрынинская".

Дугин: Это связано с какими-то географическими аномалиями метро, поскольку только внешне на карте этот круг является круглым, на самом деле, есть существенные отклонения от циркулярной формы...

Лаэртский: Да, он может быть эллипсом, а может даже у него аппендикс есть, о котором никто не знает и, возможно, подобные станции находятся как раз в аппендиксе, причём этот аппендикс может быть и внутренним или наружным - выперды у него быть...

Дугин: Люди внимательные, когда немножко выпили, более, что ли, чувствительны к тонким субтильным движениям, к рельефу психологического пространства, они не мыслят грубо, рационально: "Надо на "Новослободскую" - значит поеду на "Новослободскую" - эта логика очень поверхностного, дигитального сознания. На самом деле, человек в большинстве своём мыслит аналоговым сознанием: едет не строго туда, куда надо, а как бы примерно, он едет куда-то... Не в двоичном коде.

Лаэртский: Он едет даже к запаху...

Дугин: Он едет по делу, а это дело тоже представляет некий элемент психического рельефа. Поэтому если выпившему человеку нужно выйти на одной из заколдованных, зачарованных станций, которая не предрасполагает к выходу, он их просто проезжает, и будет болтаться по кольцу до тех пор, пока этот поезд не направится в депо и его не высадят. Или не отправят домой. Очень гуманно у нас до сих пор относятся к людям, очень гуманно. Ну, заснул человек - в линейном отделении милиции его приведут в себя, дадут чайку и отправят домой.

Лаэртский: И отпускают, да... Кстати, мы предлагали, писали даже в Госдуму - знаете, как бывает, метро закрыто, а они всё шастают, шастают, мешают нам, мешают... Мы предлагали, чтобы весь мусор, который набирается в течение дня в двух или одном контейнере у входа, выносили два последних пассажира. Чтобы люди стремились оттуда уходить. Но почему-то этот законопроект не прошёл...

Дугин: А двум первым пассажирам или трём можно давать призы за то, что они рано встали и отправились по делу.

Лаэртский: Да, стимуляция жизни, стимуляция активности (сокращенно СА).

Дугин: На самом деле, мне кажется, что забота о том, чтобы человек сталкивался в своей жизни с неожиданностями - это забота социальной среды. Например, едет человек в метрополитене, вдруг на какой-то станции двери открываются, и ему дарят цветы. Просто так, от метрополитена. Не всем подряд - это слишком жирно - а какому-то одному случайному человеку. Также какую-то станцию можно проехать без остановок. Это даёт определенную спонтанность. Человек сел на поезд Москва-Калуга, хотел выйти на 119-м километре. В расписании было написано, что остановка есть, а электричка её взяла и проехала. Это, конечно, может вызвать ...

Лаэртский: Это бодрит!

Дугин: На первом уровне это может вызвать негативные ощущения - мол, сбивка плана. Но что может быть лучше, чем сбиться с плана, сойти с этой убогой и грубой рациональной прямой, на которой человек живёт...

Лаэртский: Да, почувствовать себя свободным, не зависящим от обстоятельств. Бывает ведь так, что не зависишь от обстоятельств на столько, что зависишь от них полностью и наоборот. Вот в данном случае, это зависимость от обстоятельств: проехал станцию, но сразу же становишься от них независимым. Переключатель такой.

Дугин: Совершенно верно. Кстати, в теории сновидений электрички являются пределом несвободы, поскольку поезд не может свернуть с пути. Таким образом, проезд какой-то анонсированной станции или уход с другой платформы - все ждут поезд на одной платформе, а он на пять минут раньше уехал с другой - вначале вызывают у людей ощущение бешенства...

Лаэртский: И обиды.

Дугин: Да, но всё это - рациональная реакция. На самом деле, если бы люди относились внимательнее к культивации душевных качеств, они были бы рады, поскольку возникает столкновение со спонтанной стороной реальности.

Лаэртский: Конечно, но всё-таки эти оковы мешают им, так сказать, раскрыть свою черепаху... Щас мы прервёмся буквально ненадолго...



Часть 2


Лаэртский: И мы продолжаем беседу с философом Александром Дугиным. Скажите, исходя из всего выше нами изложенного, многим нашим радиослушателям наверняка в голову пришла мысль - дескать, зачем быть тонко организованным? Это же невыгодно. Невыгодно чувствовать эти потоки, гораздо выгодней жить от них изолированно, быть счастливым. Пришёл там, например, сказал: "Нина, пельмеша поставь" - она ему сделала пельмеша... На самом деле то, что многие называют серой жизнью, есть кирпичики того самого фундамента, на котором стоит могучее дерево, дающее плоды.

Дугин: В чём-то вы правы, но не совсем. Дело в том, что как раз попытка сублимации того глубинного онтологического беспокойства, которое испытывает человек высокоорганизованный - это одна из форм защиты. Вы можете себе представить, что философ, например, выпадет из-за того, что не пристегнулся, катаясь на американских горках? Явно, что философ или человек, который погружён в утончённые формы осознания метафизического риска, поостережётся таких экстремальных форм физического. Но именно люди, которые попадают в самые нелепые истории, например, кончают жизнь, когда им на голову падает кирпич или плита, явно представляют собой некое серое большинство, так как в истории не зафиксирован ни один факт глупой смерти известного человека. Это очень интересный момент. В Каббале, еврейской традиции, существует даже кодификация различных смертей, и есть смерть No72 - смерть от идиотизма, например, когда человек умирает оттого, что ему на голову упал балкон. Раввины и талмудисты считают, что это самый глупый человек, который может существовать на Земле, если с ним приключается смерть No72. Как раз с теми людьми, которые не задумываются о тонких аспектах существования, рано или поздно приключается самое дикое, самое жестокое и чудовищное приключение, потому что они откладывают на потом столкновение с серьёзными проблемами. В итоге им в тарелке с пельмешами попадается кусок отрубленного пальца...

Лаэртский: Или стекло.

Дугин: Да, но стекло физически опасно, а кусок пальца с ногтём - психически опасно. Ест человек пельмень, в нём что-то хрустит, он его выплёвывает и видит палец... Представляете, что с таким обычным серым человеком становится? А с человеком, который привык видеть в мире неожиданное, необычное, загадочное, тонкое, ускользающее от банальных клише восприятия, такое не случится, а если даже и произойдёт, он и глазом не моргнёт. Он в своих видениях, чувствах и подозрениях сталкивается с такими сложными вещами, что на него это не произведёт никакого впечатления.

Лаэртский: Здесь встаёт такой резонный вопрос: когда публично высмеиваются идиоты, то идиоты не чувствуют этой насмешки в свой адрес, также если человек не задумывается о том-то и том-то, как он может об этом задуматься, если он просто этого не видит? Для него данных субстанций не существует. Есть ли, на ваш взгляд, какие-то формы тренинга, с помощью которых можно было бы взять его... не этого, потому что этот конченый, а вот который левее стоит. И заставить его немножечко переосмыслить своё "я" и место своего "я" в данном окружающем его сосу-уде, не побоюсь этого слова? Как это сделать? Если ты ему об одном, например: "Шаде выпустила пластинку новую!" А он говорит: "А мы вчера с Васькой ключ спёрли и пропили"... Это, конечно, банально, но он этим живёт.

Дугин: Хорошо, но я не вижу неснимаемого метафизического противоречия между выпуском пластинки Шаде и пропитым ключом. Ключ может быть насыщен огромным смыслом, особенно, если он краденый, так как существует метафизика кражи. Мы знаем, что в древней мифологии боги кражи были одновременно воспитателями человечества, так называемые культурные герои, в частности, Геракл и Гермес, бог кражи, одновременно был психопомпом, водителем душ. То есть банального, как такового, нету. На самом деле вы задали очень интересный вопрос...

Лаэртский: Да, я, может быть, неправильно его сформулировал. Мне всё-таки кажется, что способность воспринимать тонкие вещи скорее заложена в генетике, и её нельзя приобрести.

Дугин: Трудно сказать. Ницше ставил перед собой вопрос, возможно ли облагородить людей. Он так и не дал на него однозначного ответа. По крайней мере, воспитывать людей в уважении к священным аспектам реальности, к спонтанным аспектам реальности, к внутренней свободе бытия вполне возможно. Это свойство традиционных или сакральных цивилизаций. Другое дело, что в разных странах по-разному, мы, возможно, немного позже, чем Запад, но человечество мало-помалу переместилось в рациональные формы мышления, где сновиденческому, психологическому, интуитивному, утончённому, сакральному было отказано в праве на существование. Возникла реальность, которая внешне производит впечатление вполне разумной, чёткой, строгой и логичной, но это сакральное измерение не исчезло только из-за того, что люди перестали его воспринимать, оно просто стало приобретать некие более зловещие черты. Если мы отказываемся видеть и признавать потустороннее или субтильное - рельеф параллельного мира, это не значит, что он исчезает. Это значит, что он переходит в некую иную форму и начинает нас беспокоить, взрывать и подталкивать уже помимо нашей воли и вне нашего сознания, к вещам подчас экстравагантным и странным. Человек смертен, рано или поздно он столкнётся с собственным концом и с тем, что находится за ним. И находится там что-нибудь или нет... Раньше смерть соприсутствовала человеческой жизни в традиционной сакральной цивилизации, и людей не то чтобы готовили к умиранию, они просто жили внутри смерти, и поэтому отношение между потусторонним и посюсторонним было более прозрачным, более относительным и гибким, вот отсюда они и замечали то, что сейчас не замечаем мы...

Лаэртский: Нет, не мы, а...

Дугин: Ну да, большинство людей. И я полагаю, что необходимо, безусловно, просто переосмыслить, исходя из полноты представлений о подлинной структуре реальности, о полной структуре реальности, наше к ней отношение, наши с ней отношения. Я думаю, что западный рационализм - философия Нового времени, философия Просвещения - полностью исчерпал себя. В ответ остались макаронники, пельменники...

Лаэртский: Унд окорочкисты.

Дугин: Люди, руководствующиеся банальными рекламными паузами, набором советов о том, как надо намазаться очень дорогой мазью, чтобы на следующий день вместо лица тридцатилетней женщины вылезло...

Лаэртский: Грудничина.

Дугин: Она, наверное, считает, что помолодела, но, на самом деле, после нанесения этой зелёной глины за 100 долларов - 2 грамма, у неё на следующий день просто нет лица вообще фактически. Это способ просто такого пирамидального одурачивания, последний результат некого рационализированного, механистического отношения к миру. Нам действительно нужна фундаментальная духовная революция, и тогда пельменники встанут на нашу сторону. Не сами они плохи, что грубовато живут или крадут гаечные ключи. Необходимо насытить жизнь всех слоёв общества не культурой, но по крайней мере уважением к сакральному, а этого можно добиться путем ритуализации самой простой деятельности. В традиционной цивилизации каждая профессия имела свои специфические ритуалы, обряды, своих духов, в дохристианском мире - своих богов. У каждого ремесла были свои боги-покровители, были специфические ритуалы, поэтому цеха, братства жили совершенно особой насыщенной жизнью. Даже башмачники - казалось бы, простая конфрерия, братство. Они, делая башмаки, почитали так называемое одноногое божество или божество зимнего солнцестояния, отсюда связь со священной пяткой. Будда даже изображается иногда в виде стопы. Всё, что связано со стопой, ногой, ботинком, обувью - всё это имело в традиционной цивилизации сакральный характер, и башмачники тоже были духовным братством, хотя, может быть, они соответствуют нашим пельменникам. Но у наших пельменников украли культ. Вот в чём беда. У наших автомехаников, автослесарей украли культ.

Лаэртский: Даже у гаишников украли культ.

Дугин: Конечно, это же милиция, древние воины, которые поклонялись Митре, в христианстве были другие формы - архангелу Михаилу и так далее. Когда у людей отнимают культ, они превращаются в по-настоящему бессмысленных тварей, и восполняют это... Я думаю, кстати, что на Руси (русские люди всё-таки намного более традиционны, более священны, чем западные) это восполняется пьянством. Например, люди, которые клеили обои у себя дома, видят, что в советских квартирах прямых углов просто не существует, потому что все обои не сходятся. Можно мерить сколько угодно, но все обои будут располагаться совершенно странным произвольным образом. Когда люди доходят до угла, они видят, что обои складываются иксом, так как стены сопоставлены одним образом, по-другому их клеить нельзя.

Лаэртский: Всё врасперды находится.

Дугин: В каком-то смысле. Почему так? Просто люди, строители пытались восстановить отсутствие сакрального элемента приёмом алкоголя, так что если клеить обои выпившим, то все сойдётся.

Лаэртский: Да, войдёшь в фазу, в настроение...

Дугин: В резонанс тех людей, которые строили это. А они были смещены. Вот это смещение некое, отсутствие прямых углов и линий - свойство сакральности, потому что в жизни нет прямых линий: дерево растет приблизительно прямо...

Лаэртский: Да, вообще, эта попытка человека всё выпрямить - очень странная. Единственное, что человек не выпрямил, это саксофон, хотя по идее он должен просто бесить людей своими кривыми формами. Я считаю, что это - успех. Тут встаёт другой вопрос, может быть этот рационализм не так уж плох. Не хочу показаться кощунственным, но я совсем недавно понял, какое великое дело и большой вклад вносят в духовность, например, группа "На-На", Алёна Апина, Филипп Киркоров и иже с ними. Попросту говоря, они подкармливают людей, лишённых ритуала, той прикормкой, которую они и требуют. Может быть, этот рационализм был вызван попыткой сделать духовное не общедоступным. И правильно. Кто же будет работать-то тогда?

Дугин: Вот это разумно, потому что духовное предполагает к созерцанию, и поэтому русские люди не любят работать, вернее любят, но сами по себе, как Бог на душу положит. Они любят делать что-то особое, например, сплясать или вдруг скосить поле - после окажется, что не то.

Лаэртский: Или приделать к "Жигулям" колёса от большого "Беларусь".

Дугин: Но это именно от полноты солнечных творческих сил внутри. Я недавно был на научной конференции, где говорили, что в нашей стране есть области, в которых зарплату вообще не выплачивают, и люди тогда сами изыскивают средства и платят заводу, чтобы ходить и работать. Это избыток, совершенно нарушающий закон любой экономической деятельности. Просто человек есть существо солярное, солнечное, поэтому он работает не потому, что он должен, а потому, что хочется. Иногда ему больше хочется работать, чем меньше ему платят, тем больше хочется. Это касается русского человека. Он живёт по сакральным нормам. А вы обратили внимание, что если платить людям, то они говорят: "Буду я еще за 3 тысячи работать!" Предлагают ему 30 тысяч, а он в ответ: "Ну, нашли дурака за 30 тысяч в месяц вкалывать на вас!" Что ни давай ему - всё равно мало. Это тоже признак нормальной живой природы. Русский человек не хочет быть измеренным материально, поэтому он успешно саботирует либеральные реформы, он привёл к развалу эти попытки выстроить всю ситуацию по жесткой материальной логике. Этим он фактически выигрывает цивилизационную дуэль с теми наивными реформаторами, которые решили загнать наш огромный великий и непредсказуемый народ в какие-то жесткие рамки.

Лаэртский: В кошелёчки рассадить.

Дугин: Да. Но я хотел бы спросить, что же рационального в Киркорове или Апиной? Это же наоборот, культ.

Лаэртский: Я и говорю о культе, я говорю о том, что эти люди на самом деле весьма и весьма не просты!

Дугин: Конечно, мы с Сергеем Курёхиным ходили на концерт Филиппа Киркорова. Я, конечно, удивился, когда он меня пригласил. Там была Алла Борисовна. Мы сидели в ложе партера, у людей, которые видели нас, был шок больше, чем если бы они увидели марсиан на концерте Киркорова. Мы сидели там два отделения... Название у концерта было очень интересное: "Скажи солнцу "Да!".

Лаэртский: Отличное название!..

Дугин: Вообще, нас интересуют солнцепоклонники, лунопоклонники - это явно вписывалось, потом кордебалет киркоровский был весь в арестантских робах. Представляете, девушки в арестантских одеждах!

Лаэртский: Такой даже элемент фетишизма...

Дугин: Я думаю, что это был тонкий ироничный намёк в адрес Сергея Адамовича Ковалева. Многомерная ирония, ирония двойной точности.

Лаэртский: А мне кажется, что они вряд ли даже слышали друг о друге. Ковалёв, может быть, и слышал о дэмоне, а этот вот... вряд ли. Хотя я могу и ошибаться.

Дугин: Может быть, но, во всяком случае, это была довольно тонкая аллюзия. Он тогда Зюганова поддерживал, Киркоров... Лёгкая банализация так называемого зла, то, что являлось злом - сталинизм, ГУЛАГ - это одна из форм очень тонкой пропаганды реставрации каких-то более или менее нелиберальных режимов. В общем, Киркоров произвёл очень хорошее впечатление, Пугачёва произвела отличное впечатление. Апина тоже описывает: "Он уехал в ночь на ночной электричке" - это же патриотический пейзаж, ситуация, которую люди много раз наблюдали, проезжая, за жёлтыми окнами...

Лаэртский: Даже сам запах: "Уехал в ночь на ночной электричке" - этот запах, эти дачные посёлки, сирень, то-сё...

Дугин: Это ностальгия, совершенно специфический патриотический пейзаж, эмоциональный пейзаж. В этом отношении мне представляется, что здесь как раз ничего рационального нет.

Лаэртский: Абсолютно согласен! Я это как раз и имел в виду, Александр Гельевич, да!. Меня даже больше удивляют люди, которые говорят об этом: "Фи!" и пытаются найти себя в каких-то других формах искусства, например, в глубоком андеграунде или музыке "индепендент" - "Я там слушаю только авангардный джаз, потому что всё остальное - музыка для быдла" - не понимая, что эта музыка является как раз культом и его же и спасает. Именно наличие Филиппа Киркорова позволяет ему слушать этот самый авангардный джаз, как ни парадоксально.

Дугин: Я неплохо знаю людей, которые любят современную музыку, но сколько среди них банальных и умственно неполноценных людей, фанатов Гефтера или там Мамардашвили - полных идиотов. Чем отличаются Гефтер, Мамардашвили или кто-то аналогичный от ведущего программы "Спокойной ночи, малыши!" дяди Володи, я не знаю. С точки зрения реальной метафизики, разница между ними незаметна. Кстати, у нашего рока с нашей эстрадой большой разницы тоже нет, зато у рокеров огромная претензия, что они нонконформисты, а эстрадники - попсовики.

Лаэртский: Вот-вот, я об этом же, да...

Дугин: На самом деле, банальными являются не эстрада и рок-музыка или профессия, банальным является отношение людей к тому, что они делают, и что делают другие...

Лаэртский: То есть самооценка и оценка того, что находится вне зоны твоего действия.

Дугин: На нашей эстраде есть прекрасные исполнители. Насчёт "На-На" ничего не скажу, я в недоумении перед этим явлением. Есть несколько вещей, которых я просто не могу осмыслить. К ним относятся "На-На", Валерий Ме... этот... Леонтьев и ещё какие-то персонажи, которые, на мой взгляд, ни с банальной точки зрения, ни с метафизической в эстраду не входят. Даже Моисеев Борис входит, а они нет.

Лаэртский: Тоже странный персонаж. Более чем... Моему мозгу он непостижим...

Дугин: Я думаю, он болен, на самом деле. Но, с другой стороны, есть люди, которые принципиально не останавливаются перед тем, чтобы эксплуатировать какую-то форму определённых расстройств. Это, кстати, было традиционно именно в западной либеральной культуре. Моисеев - проявление именно либерального отношения к эстраде. Когда болезнь у человека - например, лилипуты. Есть такой театр "Люди" - страшное название - я видел их выступления, там лилипуты изображают не лилипутов. Представляете! И на это люди ходят и хлопают. В этом состоит особая форма извращённого вуайеризма. Таких людей, как Моисеев, не надо скрывать, но также не следует выставлять напоказ, пусть они где-то ходят по своим делам. Нельзя так издеваться над человеком!

Лаэртский: Вы мне буквально открыли глаза, потому что я мыслил по-другому о данных людях. Я думал, что в их окружении нет друзей хороших, подруг или просто умных людей, которые бы сказали: "Дружище, ну кто же тебе сказал, что ты хорошо поёшь, кто же тебе сказал, что красиво танцуешь? Уйди уже! Сядь и не позорься!" А оказывается, всё по-другому!

Дугин: Это гораздо более страшная вещь. Жестокий менеджмент. Эксплуатация порока. Садистическое наслаждение уродством другого человека, неадекватностью его оценок и самооценок. Бывают сумасшедшие, которые говорят: "Я - Пушкин" или "Я - Жириновский"...

Лаэртский: Или: "Я - посланник Бога". Недавно вот ко мне приходил.

Дугин: Если у таких людей начать брать интервью, выпускать плясать, строить рожи, будет странным образом занятно, поскольку в каком-то смысле эти люди представляют собой шок для нормального восприятия. Мы периодически сталкиваемся с такими людьми на улице, но если у таких людей будут брать интервью в программе Михаила Леонтьева или в программе "Итоги" Киселёва будут с такими людьми всерьёз беседовать, то, на самом деле, будет ощущение некоторого медиакратического шока. Мне кажется, что продюсеры Бориса Моисеева - жестокие садистические люди - таким образом и работают.

Лаэртский: Они, видимо, уже выжали его мощно. Он уже совсем не тот Боря, которого мы знали молодым.

Дугин: Вы знаете, в таких нюансах специфической клинической картины развития болезни я ничего не понимаю. Я привёл примеры этих эстрадных исполнителей именно как стоящих вне жанра, но тем не менее - среди людей эстрады есть прекрасные метафизические эстрадные исполнители типа Валерия Меладзе.

Лаэртский: Да, целиком согласен.

Дугин: Который действительно адекватно делает эстраду. Или там группа "Pep-See", или ещё какие-то...

Лаэртский: Меладзе работает профессионально, хотя я больше всего не люблю музыкальных журналистов. Для меня это самое печальное. Или когда на какой-либо радиостанции существует программа о музыке. Например, спрашивают человека: "А ты чем занимаешься?" - "Я музыкальный журналист и на таком-то радио веду программу о музыке, у меня даже есть конкурс о группе Rolling Stones". Это меня поистине удручает. Не знаю, почему.

Дугин: Если посмотреть на среднего музыкального журналиста, то этому человеку далеко за 30, у него очень странная внешность, нехорошая посадка глаз, ходит в засаленном свитере. Ему просто не далось другое, поэтому он им и стал. Есть такие профессии, само занятие которыми предполагает некоторое милосердие с нашей стороны. Я думаю, на долю милосердия имеют право и музыкальные журналисты, по крайней мере, на то, чтобы мы их не обсуждали.

Лаэртский: Согласен. Понятно, каким образом музыка дефрагментирует общество, а что касается изобразительного искусства и скульптуры особо. Одно дело - человек взял холст, нарисовал, получилось или не получилось - неважно. А вот что касается скульптуры - к примеру, Петра вот поставили, ведь это уже объёмное нечто. Чтобы оценить картину, нужно обладать воображением, необходимо представить объём, как бы хорошо он не был прорисован, а вот любую скульптурную композицию можно пошшупать... Как на ваш взгляд - является ли скульптура более примитивным видом искусства, нежели холст? К тому же и появилась она позже гораздо, нежели картины. Рисовать-то люди начали на скалах, а лепить позже.

Дугин: В разных формах традиционных цивилизаций существовало табу на объёмное изображение. Дело в том, что в сакральных знаках не акцентировался объём и даже в живописи не было даже теней, не говоря о перспективе, которая появилась в эпоху Возрождения. Существовала опредёленная сакральная табуированность на это дополнительное измерение, так как человек не должен был изображать с помощью своих рук трёхмерных идолов.

Лаэртский: Как вы считаете, верна ли теория, что наши далёкие предки, находясь на достаточно примитивном уровне развития и имея те же два глаза и два уха, обладали монозрением и воспринимали только монозвук? То есть у тех художников не подавлялось стремление нарисовать объёмно, а они сами объёмно не видели, попросту говоря?

Дугин: Конечно. Монозрение существовало, поскольку существовали определённые органы восприятия, которые находились в шишковидной железе. Они иногда изображаются на индусских картинах в виде третьего глаза на лбу. Если наше зрение двойственно - два глаза - то раньше было монозрение. Отсюда истории о киклопах и одноглазых, живших в древности.

Лаэртский: Реально существовали, видимо...

Дугин: Да-да-да. Это память об иной форме существа, которое схватывало вещи не в дуальном аспекте, а сразу. Не то, чтобы они не видели каких-то измерений, они видели сущность, эссенциальную сторону, проникали в некую духовную суть вещей, которую и изображали. Там, конечно, не было той отчётливости и той трёхмерной фиксированности, которая существует в обычном взгляде, поэтому древние сакральные изображения были как раз двухмерными. Отсутствие такого банального зрения, увиденное как бы третьим глазом. Это сохранилось в русской иконописи.

Лаэртский: А скульптуры появились тогда, когда у людей начали проявляться признаки стереозрения?

Дугин: Да. Признаки деградации сакральной цивилизации. Например, в Греции, когда возникла рациональная философия, стали делать скульптуры. Аналогично это происходило на Западе после раскола. В православной культуре совершенно не принято делать скульптурные изображения ни святых, ни вообще никого, есть только плоскостные изображения. В полной мере это началось в эпоху Возрождения, когда открыли перспективу так называемую. Это действительно формы определённой духовной, спиритуальной и в том числе импрессионной, впечатленческой деградации людей.

Лаэртский: Сейчас у нас плохая пища, атмосфера, как результат - происходят мутации. Могут ли люди в одно прекрасное утро проснуться с монослухом и монозрением? Такой резкий скачок.

Дугин: Я думаю, мутация, которую все так боятся, в каком-то смысле и негативна, если брать за позитив то, что мы сейчас имеем в качестве современных людей. Но если к этому отнестись с традиционалистской точки зрения, то есть, что это есть предмет полной деградации полноценного человека, и хуже некуда - то станет понятно, что мутация может открыть какие-то положительные спящие качества в людях. Я не фанат генной инженерии, но меня с ней примиряет то, что хуже состояния, в котором живут современные люди, с точки зрения их духовного призвания, просто нет. Большую бездну между ними и их архетипом просто сложно себе представить, поэтому любая модификация этого человеческого существа либо даст улучшение, либо не даст ничего. Ухудшение уже будет принципиально неважным - может быть, эстетические какие-то параметры нарушатся. Но современные люди эстетически уже настолько пали в глазах традиционного человека, который видит суть и, безусловно, сохраняет монозрение и монослух... Монослух - то, что древние пифагорейцы называли музыкой сфер. Помимо гаммы звуков есть еще так называемый "альтон" по-немецки - всезвук, который является недифференцированным, неразложенным. Свет, раскладываясь на хроматические спектры, порождает цвета, а свет един. То же самое с монозвуком.

Лаэртский: Монозвук - канат, по которому раньше люди шли, руководствовались в своей жизни, а сейчас его раздробили.

Дугин: Поэтому, если сейчас начнутся определённые генные биологические мутации, есть шанс, что из человеческого существа вылупится что-то более интересное. Шанс небольшой.

Лаэртский: Но есть. Мы еще забыли о таком аспэкте, как запах. Мы несколько дней назад провели один эксперимент, дали понюхать нескольким подопытным, добровольцам, обычную землю, привезённую из Индии и Тибета, из достаточно непроходимых джунглей, где не ступала нога человека. И вы знаете - у некоторых в глазах подобие разума появлялось. Не только там деньги, НТВ унд Кисель - а именно что-то такое своё. Было видно, что если дать ему понюхать еще немного или инъекцию сделать - и он сможет произвести какую-то идею, сгенерирует мысль. Но проходило минут десять, опять - бах, тупо телевизор, плейер... вот запах...

Дугин: Запах в традиционной классификации относится к самым низшим аспектам человеческого существа.

Лаэртский: Это единственное, что осталось у нас сейчас... Но с этого надо начинать!

Дугин: Люди, различающие запахи - как правило, низкой организации. Оценивать плохие или хорошие запахи, говорить о запахах считалось непристойным в традиционном обществе. Когда люди говорят: "Хорошо пахнет!" или "Фу, как от вас воняет"...

Лаэртский: Или "Откуда-то шашлычком понесло!"

Дугин: Это вещи, которые в нормальном состоянии общества считались абсолютно неприличными. Не только плохие запахи оценивать или вкусные запахи - в принципе говорить о запахе, о духах, о благовониях - это вообще непристойно. Есть системы этикета до сих пор, которые говорят, что человеку, сказавшему: "Здесь запахло" или "Как от вас приятно пахнет! Что это - Шанель или Камэй?"

Лаэртский: Можно прямо это... Лупить.

Дугин: Да, можно дать пощёчину, потому что люди, обращающие внимание на запахи, являются уродливыми и похотливыми карликами, которые реагируют на тот срез реальности, который человек культурный и воспитанный должен не замечать.

Лаэртский: Я целиком согласен! Извините, сейчас перебью - какое тонкое издевательство: сейчас новая мода в парфюмерии - натуральные запахи. Запах земли, рыбьего жира, дизельного двигателя - то, что мы давно предлагали. Они начали производить, естественно, эти все схавали, считая, что это новинка. А реально, попросту говоря - люди, не лишённые духовности, вышедшие за рамки рационализма - причём прошедшие его и уже вышедшие, они далеко уже... видимо, просто пошутили...

Дугин: Да, скорее всего. А теперь - что касается земли. У Платонова в "Чевенгуре" есть персонаж, который считал себя богом и питался землёй. Когда происходит магический Чевенгур, когда люди возвращаются к сакральным истокам своего существования, они действительно начинают питаться землёй, поскольку земля - мать, она сакральна. Я слышал теорию о том, что жизнь коренится в гумусе, покрытии Земли. По этой теории гумус является живым истоком. По-моему, она принадлежит Ушакову, какой-то сбрендивший фермер. Он купил себе несколько гектаров земли, которые всячески удобряет, холит и лелеет. Ничего туда не сажает и не собирается, не даёт никому сажать. Он взращивает саму землю.

Лаэртский: Это же правильно. У нас, у фермеров так принято - сегодня поле отдыхает, пока засеем другое...

Дугин: Он хочет, чтобы она отдыхала всегда.

Лаэртский: Так это же правильно!

Дугин: Чтобы всегда отдыхала, находилась под паром. Тогда, с его точки зрения - гумус, каким-то образом накопив свой внутренний потенциал, даст новые формы жизни. В древнегреческой мифологии говорится о том, что если засеять поле зубами дракона, то вырастет армия. Это воспоминание о древних эпохах, может быть, совсем Золотого века, когда люди росли, как пшеница на поле. Сами по себе. Этот фермер предполагал, что при правильном освобождении земли от излишней растительности, он тщательно выпалывал любую травку, не дай Бог, чтобы на этом огромном пространстве что-то выросло - он только её удобрял. Полагая, что в какой-то момент из земли...

Лаэртский: Вырастет нечто.

Дугин: Вырастет нечто более интересное. Есть шумерский миф о гиганте Улликуме, который вырос из земли. Также в каббалистической традиции из специфически очищенной и возделанной земли каббалисты создают големов - живых человекоподобных существ. Так можно рассмотреть сакральность почвы. Я думаю, что у этого фермера не всё...

Лаэртский: Благополучно...

Дугин: ...Благополучно, но это - некая экстремальная, может быть, экстремистская форма работы с традицией, воспроизводство некого полузабытого архетипа человечества.

Лаэртский: Да, я реально видел, как повлияла земля на людей. Я предлагаю обратиться к звонкам наших радиослушателей, если вы не против. Напомню телефон.

Электротётка: Телефон прямого эфира - 203-19-22.

Лаэртский: Напоминаю вам, что в гостях у программы "Монморанси" Александр Гельевич Дугин, философ. Доброй ночи, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Здравствуйте. Александр Гельевич, вы, такой умный человек, не могли бы мне помочь понять следующее обстоятельство. Человек с высшим образованием, неглупый, лежит три года на диване, плюёт в потолок. Ему предлагают разную работу, но он все отказывается, предпочитая такую жизнь, которую ведёт. При этом подсознательно желает прихода к власти каких-то тоталитарных сил, которые бы насильно поставили его в строй и заставили работать.

Лаэртский: Спасибо. Хотя, конечно, зря вы на себя наговариваете - но вопрос интересный. Хорошая какая мысль!..

Дугин: Он описал почти идеального человека... кто же это с высшим образованием, полученным...

Лаэртский: Извините, он даже чётко сформулировал то, о чём мы говорили - о деньгах, помните?

Дугин: А ещё говорят, что у нас слушатели не догоняют... высказал самый тайный смысл, тайную подоплёку, к которой мы, Александр, и гнули. Вот нам идеал нормального русского человека. Он проводит три года в созерцании, то есть - человек созерцательный. Лёжа на диване, плюя в потолок в каком-то смысле, он осмысляет, как оно есть на самом деле. Поскольку всё вместе не поддается конкретному разложению на части, как ни старайся, всё равно это "всё" будет ускользать, ведь познать можно только какую-то конкретную часть. Поэтому он в своём стремлении познать целое не мелочится. Он получил высшее образование, посмотрел, как ему дали определенную форму примитивной дрессуры, что-то узнал, понял, что это какая-то капля в море и залёг на диван.

Лаэртский: Ожидая...

Дугин: Эта сцена блестяще была описана у Достоевского в "Бесах". Когда Шатов укорял Степана Трофимовича Верховенского, он говорит: "Что же вы говорите, что надо укоризной стоять, а сами всё время на диване лежите?" На что Степан Трофимович отвечает: "У нас в России, миленький мой, укоризной стоять можно, только на диване лёжа!" Кто на диване лежит, тот укоризной по сути дела и стоит, поскольку если уж делать начнём, то совсем всё разрушим. Обломовщина - очень тонкая вещь, мы просто созерцательно в дрёме копим гигантские силы. Теперь второй аспект: чего ждёт этот замечательный диванный лежебока, который фактически воспроизводит архетип русских народных сказок. Вспомните - Илья Муромец сиднем сидел, Иван-дурак лёжнем лежал, то есть, традиционный русский архетип обычно находится в неком созерцании всего вместе. Он не спешит размениваться на мелкое. И чего ждёт этот человек? Он ждёт наступления тоталитарной власти. Тоталитарная власть сейчас, конечно, оплёвана, слово стало пежеративным, оскорбительным. Но по сути - что такое totalitas? Это всеобщее, цельное. Тоталитарная власть - значит "всецелая власть". Он ждёт не того, чтобы его заставили работать... его заставят, конечно, работать. Он ждёт того, когда всё - общество, государство - всё придёт ко всему, всё сольётся со всем.

Лаэртский: Комочек слепится, наконец...

Дугин: Что более всего раздражает человека? Частности, когда одно с другим не сходится.

Лаэртский: Он не может понять, какой из частностей отдать предпочтение в созерцании - боится ошибиться.

Дугин: Совершенно верно. Он хочет что-то сделать, а потом думает: "А вдруг прогадаю? Лучше никуда не ходить".

Лаэртский: Лучше выждать.

Дугин: В этом отношении люди, которые не спешат потратить себя в этой жизни, которые правильно хотят всё осмыслить и дождаться наступления золотого века в виде тоталитарного режима... Тоталитаризм не должен быть жестоким, отвратительным - он должен быть гуманным, мягким, мы с вами воспитанные люди... но, тем не менее, именно тоталитарным, чтобы ничто не осталось вне его внимания, чтобы излечить раз и навсегда внутреннюю причину психоза и паранойи, ведь, как говорит современная психология, особенно гештальтпсихология и клиническая психотерапия - источником невроза и шизофрении является неспособность человека свести в единую модель разные вещи. Например, по телевизору на одном канале говорится одно, на другом - другое, на третьем - третье...

Лаэртский: Он в непонятках...

Дугин: Если он начнёт в это погружаться рационально, у него сразу возникнет ситуация расщепления сознания, которая очень быстро приведет к неврозу. Поэтому человек должен выключить телевизор и спокойно сосредоточиться на себе в ожидании тоталитарного режима. Я считаю, что тот человек, которого описал нам радиослушатель - это просто идеальный, нормальный русский человек. Он правильно ждёт, он дождётся своего, всё будет в порядке, работа ему будет гарантирована. И он - молодец!..

Лаэртский: Важно, что он не занимается самокопанием...

Дугин: Которое тоже не приводит к добру.

Лаэртский: Ещё звонок. Доброй ночи, вы в прямом эфире, мы к вам полны внимания. Говорите, пожалуйста.

Слушатель: Здравствуйте.

Лаэртский: Здравствуйте...

Слушатель: Я уже лежу на диване лет десять, наверное... Во-о-от... Как долго это может продолжаться?

Лаэртский: Спаси... спасибо...

Дугин: Видимо, наши радиослушатели решили, что мы предлагаем...

Лаэртский: Панацею какую-то!..

Дугин: Нет, своего рода соревнование, кто дольше пролежит. Соответственно, следующий звонящий должен пролежать пятнадцать лет, следующий за ним - двадцать, и так далее. Конечно, всему есть предел, нельзя понимать всё так буквально. Кто три года лежит - ему, конечно, придётся подождать. Судя по нашим представлениям о предсказаниях, футурологии, вам совсем немного осталось ждать. Срок вашего лежания, с нашей социологической точки зрения, подходит к концу, можете с этим заканчивать и уже стараться приблизить желанный результат своими собственными руками - то тоталитарное общество, которое мы все ждём и так хотим, то, ради чего мы и лежим на диванах. Я думаю, вам уже многое стало ясным. Видите, какая решимость в голосе!

Лаэртский: Я сожалею, что решимость... это плохо. Заметьте, первый голос был такой спокойный...

Дугин: Мало лежал!

Лаэртский: Он обращал внимание на малое количество вещей. А вот второй лежал и при этом лежал активно, вот в чём дело...

Дугин: Может быть, он даже перележал.

Лаэртский: Может быть, перележал. Может быть. Давайте опять ненадолго прервёмся и затем продолжим нашу беседу.


Часть 3



Лаэртский: И мы продолжаем беседу с философом Александром Дугиным. Вы можете задавать ему вопросы, номер мы позже напомним. Тему если вы не уловили, то уловите из наших дальнейших рассуждений, поскольку её постоянно напоминать нет нужды, собственно говоря. Александр, скажите пожалуйста... я этот вопрос многим задаю, но мало кто на него может ответить. Не помню, в прошлый раз мы беседовали об этом или нет - но тем не менее, есть масса факторов, которые объединяют людей. Туристическая поездка, к примеру, раздача призов... революция, защита демократии или нападение на демократию. Концерт, опять же... да-а-а!.. концерт, безусловно. А есть ли хоть одна вещь, которая разобщает людей, можно ли сделать какое-то одно-единственное действие, чтобы после него в течение короткого времени все стали хотя бы на 10 минут совершенно дикими индивидуалистами?

Дугин: Конечно. Эта вещь есть, эта вещь - деньги. На самом деле деньги действительно никогда не бывают общими. Когда они являются общими, у каждого человека возникает желание этот общак как бы разбить, развести. Либо присвоить, либо поделить. Дело в том, что на самом деле то, что объединяет людей, интеграционные, солидаристские моменты связаны с природой целостности, тотальности, о которой мы говорили. Чем более духовным является существо, тем менее оно смиряется с разделённостью, тем более хочет интеграции, хочет войти куда-то в общее и сам почувствовать как бы связанность всего. Деньги - это та реальность, которая разрушает любую инициативу, любое предприятие. Есть такой деятель политический, финансовый - Валентин Евгеньевич Цой. Ему принадлежит знаменитая фраза: "К деньгам идут все вместе, получили - врозь". В этой формуле, мне кажется, Валентин Евгеньевич Цой очень точно понял метафизическую природу капитала, о которой столько написал Карл Маркс. Относительно того, что деньги являются продуктом предельной формы отчуждения человека от чего-то целостного. И в принципе само представление о том, что любую вещь можно перевести в цифровой эквивалент, в виде наличия или отсутствия какого-то количества долларов на счету или в руках, ин кэш - разрушает любые формы цельности. Поскольку то, что переводится в частный эквивалент - то на самом деле не является всеобщим. В этом отношении там, где начинаются деньги, кончается солидарность. Отсюда мистика, тёмная мистика капитала. Не случайно люди говорят: "Либо деньги, либо Бог". Для кого-то есть Бог в качестве золотого тельца, в качестве денег. Есть люди, которые ставят на разобщение и поклоняются божеству разобщения, поклоняются деньгам - это капиталисты, либеральные реформаторы...

Лаэртский: Многие из них, видимо, чувствуя, что поставили не на ту лошадку, дико ходят в церковь, посещают все службы, являются людьми крайне верующими или по крайней мере показывают это всем окружающим...

Дугин: Это им не поможет...

Лаэртский: Не-е-ет!!! Однозначно, нет. Да-а-а! В смысле...

Дугин: Дело в том, что церковь - это объединение. Церковь - это соборность, соединение. Люди, приходя в церковь, растворяются, церковь - общественное явление. Люди, которые погружены в стихию денег, утрачивают эту солидарную религиозность. Ведь капитализм возник на основании протестантской этики, как показывает Макс Вебер. Когда вначале была нарушена идея церковной соборности, каждый был за себя, протестантская идея, кальвинизм, Реформа - после этого, применённая к экономической практике, возникла практика капитализма, частного предпринимательства, буржуазный строй. Но началось с дробления церковной системы. Для русского человека деньги всегда воспринимались как зло, просто откровенное зло. Поэтому в нашей стране и произошла революция. Это - секуляризированное, омерщвлённое продолжение нашей православной, народной национальной этики.

Лаэртский: Вы абсолютно верно подметили, что зло. Даже сейчас вот эти тенденции сохранились, генетика всё-таки сильная - если человеку, который мне вспахал поле на своём коньке, таком уже горбатом унд пегом, я предлагаю денег - он обижается. Лучше он возьмёт бутылкой или мешком картошки...

Дугин: Дружбой!

Лаэртский: Да, дружбой!

Дугин: Это называется "экономика дара". Это очень интересная вещь, она изучена специально. Серж Кристоф Кольм, современный экономист, занимался философией дара, Жорж Батай... Это очень интересная тема. На самом деле, в традиционных сакральных обществах не существует понятия "обмена". Существует понятие "дара". Например, приходит один традиционный человек к другому и видит - у него шашка висит на ковре. Он на неё так смотрит... тот: "Дарю тебе этот шашка, да?"

Лаэртский: Да-а!..

Дугин: Тот ему дарит. А он достаёт: "Дарю тебе свой баран". На самом деле, если бы пришёл циник, он бы сказал, что это - обмен. Но это - экономика дара. Потому что обратный дар не предполагает эквивалентности обмена. А предполагает порыв души отдать человеку нечто дорогое. Как ни странно, на этой экономике дара основаны довольно сложные системы натурального экономического обмена. Считается, что это некая черта устаревшая и так далее - но вы посмотрите на "новых русских"! На самом деле они в значительной степени - я знаю достаточное количество новых русских - психология у них очень архаичная. Они обирают, грабят и насилуют огромное количество людей, чтобы собрать свой капитал, да? А потом, казалось бы, они должны его рационально использовать - ничего подобного. Они закатывают какой-нибудь пир, приглашают цыган, медведей... Бориса Моисеева, политиков, людей со стороны...

Лаэртский: Женщин тоже зовут часто.

Дугин: Женщин. И вот, кстати, чем богаче люди, тем у них более корректные женщины. Их зовут из эстетических соображений...

Лаэртский: Да, да-а...

Дугин: Потому что как бы утилитарное отношение к действительности - оно заканчивается там, где он всех обирает, грабит и так далее. Но когда он уже всех приглашает - он устраивает праздник, он выбрасывает, сжигает свои деньги. Это очень тонкий момент. Происходит некая "экономика жертвы". Есть такой принцип у индейцев Северной Америки, называется "патлач" - когда люди собирают урожай, они излишек просто сжигают, уничтожают. Объедаются, опиваются - хотя завтра уже совершенно есть нечего будет. Вместо того, чтобы рационально распределить собранный продукт, зажать прибыток, разделить...

Лаэртский: Или продать людям из соседнего села, сокращённо СС.

Дугин: Они просто пропивают и сжигают. Это называется - сакральное уничтожение прибавочной стоимости. Но отсутствие этого прибавочного продукта, прибавочной стоимости, уничтожение и распыление его в жертву...

Лаэртский: Не даёт его практически применить!

Дугин: Совершенно верно. Изымается то, что создаёт инструменты отчуждения и это препятствует развитию буржуазных феодальных отношений. То есть, сохраняет общество в золотом веке. В мире справедливости. Даже если это косая справедливость...

Лаэртский: Тем не менее искренность порывов...

Дугин: Поэтому наши новые русские во многом архаичные типы и это поведение надо приветствовать. Говорят - "они с жиру бесятся"... ничего подобного. В них работают глубинные архетипы, они понимают природу денег. Как говорил Жозеф Прудон: "Собственность - это кража". Они понимают, что деньги - это отчуждение, отнятие у реальности её целостного солидарного характера. Именно чтоб избыть эту неприятную истину, с которой новые русские сталкиваются, они и устраивают это разгульное мракобесие. Как русские купцы. Эта традиция очень серьёзная и очень позитивная. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос.

Лаэртский: Да, безусловно! Тем не менее искренность порывов...

Дугин: Поэтому наши новые русские во многом архаичные типы и это поведение надо приветствовать. Говорят - "они с жиру бесятся"... ничего подобного. В них работают глубинные архетипы, они понимают природу денег. Как говорил Жозеф Прудон: "Собственность - это кража". Они понимают, что деньги - это отчуждение, это кража, отнятие у реальности её целостного солидарного характера. Именно чтоб избыть эту неприятную истину, с которой новые русские сталкиваются, они и устраивают это разгульное мракобесие. Как русские купцы. Эта традиция очень серьёзная и очень позитивная. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос.

Лаэртский: Да, безусловно! Но тут же возникают в этих отношениях сложных какие-то потусторонние моменты, третьи моменты... К примеру, теория Льва Вениаминовича Кегеля, которая гласит, что стимуляция любого производственного процесса или даже процесса, так сказать, дарования должна производиться похвальбой. То есть, к примеру, человек постирал носки тебе, а ты говоришь: "Sehr gut!" Дескать - молодец! Тем самым...

Дугин: Моральный дар!

Лаэртский: Моральный дар. Люди ввели некий моральный дар. Является ли, на ваш взгляд, моральный дар неким искажённым, но тем не менее прототипом прибавочной стоимости, ПС сокращённо?

Дугин: Нет, нет... На самом деле как раз моральный дар и вся экономика дара, в том числе морального, и этическое поощрение - это как раз фундаментальный механизм действительно адекватного, справедливого хозяйственного устройства. Знаете, есть такая фраза: "Ради красного словца не пожалеет ни матери, ни отца" - кажется, что это о плохом, о демагоге, о болтуне речь идёт. На самом деле человек в принципе живёт ради слова, ради славы. Ради того, чтобы его похвалили, чтобы его отметили.

Лаэртский: Это с детства ещё у них!

Дугин: Это нормально, потому что на самом деле не ради материального, а ради более тонкого, ради более субтильного и духовного человек существует.

Лаэртский: Чтобы им восхищались...

Дугин: Сказали вдруг: "Ты молодец", например. И это, по большому счёту, самая высшая награда. Пусть она эфемерна, пусть это - лишь колебание воздуха, но за ней стоит сердечность, солярность... Надо хвалить людей, когда они заслуживают этого.

Лаэртский: Конечно, конечно... С другой стороны...

Дугин: Конечно, не стоит этим пользоваться...

Лаэртский: С другой стороны, ведь героев забывают очень часто. Даже не то чтобы героев, уж ладно о героях, а даже если человек, например, говорит другому: "Ты не делай так, потому что будет так-то", тот не прислушивается, "так-то" это происходит - и тот, с кем "так-то" произошло, не вспоминает того, кто говорил ему: "Не делай этого!"

Дугин: Если вспоминает - то только с матом... "Вот сволочь!" - дескать...

Лаэртский: Типа сглазил... Хотя реально - это даже больше чем поощрительная форма, больше, чем "зер гут" по Кегелю. Это практически какое-то пророчество во благо другого. Причём оно не свыше - а просто человек этот в силу какой-то своей математической большей организованности просчитал все фишки в чужом совершенно раскладе, разложил их и показал.

Дугин: Тут есть два момента. Во-первых, на самом деле часто люди упорствуют в своём узком понимании мира, они слишком передоверяются себе. Поэтому считают, что другой, что бы не сказал - он только выгоду себе ищет. Например, говорят: "Не ходи туда" - думает: "А, там, наверное, клад зарыт! Пойду-ка я туда!" Проваливается в болото, тонет, потом ещё говорит: "Вот сволочь!" Люди не доверяют друг другу, поэтому пророчества...

Лаэртский: А это всегда так было?

Дугин: Вы знаете, трудно сказать... Вообще раньше к пророкам относились довольно неплохо. Были институты пророков, школы пророков... Периодически забивали камнями, были срывы, но сейчас к пророкам относятся плохо почти все. Единственное исключение - пророки, чьи пророчества не сбываются. Очень интересно - было такое движение эсхатологическое в Малайзии такого некого Цека, который объявил, что скоро придут мёртвые на кораблях и вернут все товары, которые сделали чёрные аборигены и которые отобрали у них белые и заставляют их теперь работать. Скоро мёртвые вернутся, вернут товары, белых можно будет прогнать, можно будет не работать и ждать, как бы веселиться, пить, обобществить там жён, свиней, птицу и других животных. Все переломали орудия труда, луддизм своего рода, стали танцевать, напились горячительных напитков, устроили огромную общую хижину для всех - для мужчин, для женщин, общий брак... Вместо мёртвых приехали отряды полиции, колониальная администрация и всю эту команду привели в чувство. Что любопытно - пророчество Цека, этого вождя карго-культистского движения, полностью не оправдалось - потому что мёртвые не приехали. Его забрали за порчу госсобственности английской королевы, он сколько-то там отсиживал. Но тем не менее - люди стали поклоняться его следам, говоря: "Нет, на самом деле приходили мёртвые, но приходили ночью. И мы их не встретили, перепились, в общей хижине занимались каким-то блудом и так далее вместо того, чтобы встречать настоящих мёртвых. И мёртвые походили-походили по берегу, даже видели их ступни - и уехали"... Поэтому культ этого Цека продолжается до сих пор. В наше время, как это ни парадоксально, люди верят несбывающимся пророчествам. Есть целый ряд политических аналитиков, таких дичайших, которых мы видим по телевизору ежедневно - всё, что они говорят, как правило, вообще не сбывается или сбывается прямо наоборот. Тем не менее - их ставки, гонорары не только не уменьшаются, а увеличиваются. В то же время есть некоторые малоизвестные и всеми презираемые футурологи, которые говорят всё правильно, точно так, как будет и предсказывают верно. Это самое такое неприкасаемое считается - что люди просто бредят. Так всегда было - люди верят в несбывающиеся пророчества.

Лаэртский: Я понял почему - мне кажется, люди не любят, когда кто-то умнее их... Когда человек, попросту говоря, облажался в своём пророчестве - говорят: "Ой, дура-ак... ну, на тебе ещё денег, наговори ещё, а мы посмеёмся"... А тот сидит себе тихо, раз - сказал, сбылось - "Так он же, скотина, всё знает, всё видит. Надо его затолкать подальше... потому что, глядишь - в душу заглянет"...

Дугин: А откуда такая идея? Правильно, Александр. Идея из очень неверной концепции, предпосылки равенства. Потому что, на самом деле, экономическое, материальное равенство - вещь хорошая, какая разница - у тебя лучшая машина, ты на велосипеде или на самокате гоняешь... В принципе, в экономическом аспекте должны быть равны или отличаться не сильно - это нормально. Но никто не может заставить стать талантливого человека, пророка, гения таким же, как какой-то тиховатый полудурок. Беспонтовый, трусливый и осторожно почёсывающийся у себя где-нибудь в углу. Тут неравенство такое духовное, нравственное неравенство - оно налицо. Неравенство удачливого пророка или полного балбеса. Есть такой, если не ошибаюсь, Ольшанский - он предсказывал, что Брынцалов наберёт 15%, что ли, на выборах президента. Брынцалов набрал 0,000... целых - и тем не менее Ольшанский, который везде публиковал и рассылал эти рейтинги...

Лаэртский: Телеги свои...

Дугин: ...про 15% - он не только не был заушён... при этом была проведена масса исследований, всё оплачено - таких море, я просто Ольшанского вспомнил. Тем не менее он считается вполне адекватным аналитиком, хотя в принципе, если следовать логике, таких персонажей после пары подобных операций следовало бы просто изолировать от общества, от сообщества аналитиков. Тем не менее вы правы...

Лаэртский: А вот самооценка у него какая, интересно?

Дугин: Он, наверное, недоволен всем миром, который не позволил сбыться его прогнозам. Он уверен, что это - некоторая нелепость, которая случайна и всё так и должно было быть. Люди, которые не способны объяснить рационально свой собственный провал, приводят самые нелепые объяснения - что это уже почти было, но тут вмешался тот-то, и так далее... Или есть ещё один из самых неудачных аналитиков - Сергей Кургинян. Он создаёт 15 сценариев развития ситуации...

Лаэртский (радостно): То есть, у него много дартсов!..

Дугин: Много. Казалось бы, один из 15 попадёт... Тем не менее, каждый раз события развиваются 16-м, 17-м, 18-м образом... Что вы думаете - его выгнали, подвергли остракизму? Ничего подобного. Продолжают люди, как бараны к этому Цеку ходить на его вечера, слушать эту паранойю, которую он...

Лаэртский: Знаете, почему хорошо, что они ходят? Потому что они не берут в расчёт предложенный 16-й вариант...

Дугин: Я думаю, что они ещё глупее просто, чем этот Кургинян, хотя тут уже трудно сказать, где эти границы - но как бы на всякого идиота есть ещё более глупые люди. Какую бы инициативу человек не выдумал... я раньше был наивен, приходили люди с разными идиотскими идеями - например, мёртвая вода... концепция "мёртвой воды". Или что "мистерия" произошла от слова "истерия"... Я так послушал, говорю: "Очень интересно, но вы, сударь, больны. Вы идиот откровенный с мёртвой водой"... И думал, что на этом закончится, что он ещё к трём людям обратится...

Лаэртский: А помните, извините, магниты привязывали еще? Ну, стояли стаканы... живую воду делали... магниты привязывали. Была мода такая в середине семидесятых...

Дугин: Кашпировский, по-моему?..

Лаэртский: Нет, раньше. Раньше ещё .

Дугин: Живую воду, да? А этот - мёртвую воду. И тем не менее, что вы думаете? Они издают газету, у них есть серьёзные почитатели, которых и за идиотов не примешь. Военные часто.

Лаэртский: А сколько им лет, извините? Что за возраст?

Дугин: Это группа шизофреников, вроде татар, а может быть - из Питера, тем не менее у них есть какая-то генетическая специфика. Бывшие военные - знаете, когда военный выходит на пенсию, ему делать абсолютно нечего, просто на диване - он не может смириться, он должен командовать, писать планы...

Лаэртский: Да-а...

Дугин: Их вот занесло. Есть люди, которые продолжают заниматься как бы полезной деятельностью, но уже вне командного пункта. Продолжают строить, создавать планы...

Лаэртский: Хотя их никто уже не просит... А он...

Дугин: Продолжает, да. Такая форма пожилой пенсионной военной паранойи, очень такой многословной. Целая группка таких персонажей. И вы знаете - есть сторонники у этих... как у Цека. После этого, столкнувшись с рядом таких вещей, я понял - какую бы идиотскую идею мы не услышали, найдутся всегда люди ещё более ограниченные, ещё менее наделённые фантазией, чем сидящий перед вами лунатик, которые будут действительно это читать, вычленять что-то для себя полезное...

Лаэртский: Конспектировать...

Дугин: Конспектировать, и даже, может быть, следуя этим рецептам, они, как ни странно, до чего-то дойдут...

Лаэртский: А может быть, просто все эти люди, бывшие военные - рядовые солдаты статистики? Которые пытаются ранжировать до максимального количества глупости, чтобы понять, что уже за её пределами? То есть, сколько придёт в процентном соотношении на человека, выдвинувшего самую дэбильную идею, собственно говоря...

Дугин: Есть такая версия, что это какой-то спецотряд...

Лаэртский: Конечно...

Дугин: ...который, действительно... вы правы, есть модель засекреченной спецпрограммы таких полевых исследований глупости. Человеческая глупость, действительно, имеет статистическую структуру - во что-то самый глупый человек поверит, а во что-то - нет. Но расширяя рамки, границы того, во что можно верить, какую чушь можно принять в качестве серьёзной и адекватной вещи - исследуя это, можно познать даже человеческую душу... тайны её и секреты.

Лаэртский: А в дальнейшем этим управлять. Представьте себе - для людей, которых развели на мёртвой воде, если нужно подвергнуть их мощному апокалипсису, пусть не всемирному, а именно эту группу социальную. Сказать: "Ой, я расплескал эту воду мёртвую по залу" - они умрут от того факта, что она расплескалась. Манипулирование...

Дугин: Совершенно верно. Это гипноз. Кстати, тут далеко за примером не надо ходить - есть такой Евгений Киселёв.

Лаэртский: Да-а...

Дугин: Комментатор.

Лаэртский: "Диктор" - я его называю...

Дугин: Диктор. У него была такая модель - он пытался квалифицировать Жириновского в политике и вдруг говорит: "А Жириновский ещё левее, чем коммунисты"... Потом он как-то закусил ус, посмотрел хмуро... Вы знаете, для политолога любого вменяемого - вне "мёртвой воды", вне Кургиняна - с точки зрения рациональной политологии (я не склонен её переоценивать, но она есть) это высказывание - настоящий откровенный смачный дэбилизм... Потому что Жириновский ни по каким параметрам к крайне левым не подходит. Он куда угодно подходит - к правым, к крайне правым, к республиканцам, как бы сказать... к конферансье, к танцовщикам канкана... Пафф Дэдди, например...

Лаэртский: "Роллинг Стоунз" я бы вот...

Дугин: Ну, "Роллинг Стоунз" тоже немножко... Пафф Дэдди подходит.

Лаэртский: Пафф Дэдди, да!..

Дугин: Но какой он крайне левый... есть вещи, в которых можно сомневаться. Например, нацизм - левый или правый? Тут есть сомнение, потому что "национал" - правый, но "социализм" - левый. Но Жириновский... И Киселёв, ничтоже сумняшесь, высказывает это на телевидении. Тут надо предполагать, что люди, которые немедленно не уничтожили телевидение в этот момент - ещё глупее, чем Селезнёв? Чем Киселёв, прошу прощения... Либо они вообще ничего не понимают, не слушают, что им говорят и ни с чем не сопоставляют - за "сущность изображения", как Мамлеев говорил, ценят это произведение, телевизор. Либо они - просто настоящие дэбилы. Как они могут такого человека... это была не оговорка. Он просто чертил, чертил - и дочертился...

Лаэртский: Я совершенно не сомневаюсь в этом...

Дугин: "Мёртвая вода" ему товарищ...

Лаэртский: Просто тут ситуация в том, что непререкаемый авторитет - во-первых, эта внешность, эти усы, мудрый взгляд сверху очков... Меня такой вопрос мучает - когда он выходит из телецентра, он, может, дождевых червей специально давит, не перешагивает? Но при этом в массовом сознании засела фишка, что плохого дяденьку не пустят на телевизор. Ну не пустят, понимаете? Вот в чём беда.

Дугин: Он, может быть, и неплохой. Я не говорю, что он плохой - я говорю, что он дэбил просто. Это разные вещи. Может быть, он вполне хороший, и не давит он никаких червей...

Лаэртский: Я, собственно, сразу переключаю. Я не в силах просто это выносить. Действительно говорю искренне.

Дугин: У меня более сложная ситуация - я из телевизора через какое-то время выделил только одну-единственную программу. Это клип группы "Карамельки" - "Пам-пам-парам, капает дождик". Когда я подхожу к телевизору, то прощёлкиваю все программы и ищу, где показывают клип группы "Карамельки". Если его не показывают - я выключаю телевизор, потому что мне всё остальное неинтересно. Я действительно фанат... такой телевизионный минималист, если угодно. Мне что-то понравилось искренне - мне нравятся эти девушки, мелодия, некий специфический тембр этой песни. Всё остальное я просто прощёлкиваю. Я давно их не видел - уже несколько лет их не показывают...

Лаэртский: Просто в смятении в каком-то пребываете... У меня точно такая же ситуация - единственный фильм, который я люблю, это "Бриллиантовая рука". Каждый раз, включая телевизор и не находя его, я листаю программы. Там одно и то же показывают и смотреть нечего. Сразу тоже выключаю. Ну, а что?

Дугин: Оказывается, у нас сходный подход. У меня есть несколько друзей, у которых есть свои любимые передачи - притом те, которые они хорошо знают. Самое интересное, что информацию в наше время можно получить из массы других источников. Я работаю с Интернетом, знаю новости из оперативных источников, комментарии к ним смотрю на разных языках и так далее. Но я привык к этому клипу, "Пам-пам-парам, капает дождик" - я знаю, что будет в следующий момент, что мигнёт, как какая-то из девушек улыбнётся, запоёт, завизжит - и мне хочется узнавать знакомое, это своего рода консерватизм, понимаете? А всё остальное, что мне навязывают - мне неинтересно.

Лаэртский: То же самое. Я даже чувствую столпление людей в грязных ботинках у себя дома, когда не вижу "Бриллиантовой руки", а вижу что-то другое совершенно.

Дугин: Мне, кстати, посоветовали записать этот клип на видео. Я так и сделал - но это совершенно не то.

Лаэртский: Совершенно другое.

Дугин: Интересно, когда не только ты один - тут одиночество...

Лаэртский: Совершенно верно!.. Очень верно.

Дугин: Надо, чтобы все смотрели вместе со мной, вся страна, попав на этот клип, его видела и вместе со мной подпевала, как-то реагировала, кивала. Или даже возмущалась - потому что многим этот клип не нравится.

Лаэртский: Главное - реагировала! Это очень важно. Мы, кстати, хотели провести эксперимент - в момент показа определённого видеоролика или чего бы то ни было чтобы люди светили фонарями из окон. А спецвертолёт бы летал и смотрел, какие сектора Москвы в данный момент отдают предпочтение какому виду искусства. Но, к сожалению, нам не предоставила мэрия вертолёт - сказали, что "не дадим"... Но мы надежды не теряем.

Дугин: Можно разноцветные фонари...

Лаэртский: Конечно, разноцветные!

Дугин: Люди, которые любят "Бриллиантовую руку", светят, например, синим. Люди, которые любят клип "Карамелек", светят красным. Люди, которые любят Меладзе или там Моисеева - оранжевым. Таким образом, Москва будет залита разноцветным красивым многомерным свечением. С вертолёта картина представится очень интересной. Можно подсчитать количество разных огней, современная техника это позволяет.

Лаэртский: Со спутника.

Дугин: Со спутника или с вертолёта. Настоящая статистика, не отчуждённая, не фальсифицированная...

Лаэртский: Многие наши радиослушатели наверняка мучаются вопросом границ. Я имею в виду границы административные, территориальные. По сути своей, определённая группа людей, называемая "нацией" (иногда бывает многонациональная группировка) отгораживается от остальной части мира, вводя свои правила, свою валюту национальную и так далее. Если сейчас начать такое серьёзное ранжирование возможностей границ... Мы задаём мы себе вопрос - насколько можно измельчить, изрезать территорию этими границами? В конце концов и мы с вами можем здесь сделать свою границу. Где, скажем так, граница границам?

Дугин: Это очень интересный вопрос. На самом деле, непроходимость границ возникла в то же время, когда возник финансовый строй когда возникла экономическая система капитализма. Тогда границы действительно приобрели этот таможенный и полицейский контроль. В своё время, в Средневековье, в традиционном обществе границы были очень условными. "Приблизительно где-то там" начиналось нечто другое, но это другое могло сегодня находиться за этой горой, завтра - за этой рекой, послезавтра приблизиться...

Лаэртский: Мигрировала.

Дугин: Да, плавающие границы. Традиционное общество не может согласиться с наличием строгой чёткой конкретной границы. В принципе, это очень искусственная вещь. Граница где-то есть, но где она точно - никто не может сказать. Поэтому люди, которые знают границу - мне рассказывали пограничники, у меня много друзей - описывают какие-то странные мистические явления. Вчера здесь был столб - а завтра в другом месте. И следов нет - они натравливают своих верных полканов, джульбарсов. "Кто-нибудь переносил столб?" - спрашивают они...

Лаэртский: Джульбарсы "нет" отвечают.

Дугин: "Нет" - говорят! Чисто! Просто столбы мигригуют. В этом есть некая... даже в технотронную цивилизацию, рациональную, которая предполагает у каждого явления свою казуальную чёткую детерминированную причинность всё равно вторгаются какие-то силы, которые двигают эти границы. Поэтому на самом деле я полагаю, что надо стараться, если уж нельзя избежать границ, сделать что-то более общее. Замкнуть в единую границу как можно больше всего.

Лаэртский: Общим контуром оплести, попросту говоря.

Дугин: Да. Это и есть евразийство - я теоретик евразийской идеи. Наша естественная граница - это береговая зона Евразии.

Лаэртский: То есть, попросту говоря, это будет такой аналог Англии. Островное государство, но большое.

Дугин: Да, большое государство. С одной стороны монголы...

Лаэртский: Извините, а это же серьёзное изменение психологии, поскольку островитяне, не знавшие сухопутных границ - они же злобные такие на остальной весь мир! А мы добрые. Получится два острова таких...

Дугин: А мы не будем плавать. Вот японцы, например - они жили на своём острове и не стали морским государством. Мы просто будем ходить по нашему континенту, ездить в гости. Монголы будут ездить в Бретань - от Бреста до Владивостока. Брест - я имею в виду город в Бретани, во Франции. Или даже добираться до Ирландии, до Дублина. От Владивостока до Дублина будут ходить разные поезда, в принципе, потом можно и на кибитках... Представляете - проехать Евразию на ишаке или там пешком пройти. Или на телеге.

Лаэртский: Особенно пройти по хорошей дороге и в хороших кроссовках.

Дугин: Да можно, вы знаете, и по плохой. Иногда приключения, которые человек испытывает, попадая в болота или в тайгу, могут открыть ему самые невероятные...

Лаэртский: Его силы...

Дугин: Да, его силы.

Лаэртский: Взбодрить!

Дугин: Взбодрить. Он увидит природу, у него лёгкие очистятся от как бы озонов. Он выйдет из какого-нибудь загаженного, серого, покрытого пеленой недотопленного Владивостока, отправится в Бретань - без границ! И дойдёт он уже здоровым сильным мужиком.

Лаэртский: И с переломленным сознанием. А как же быть с валютой в этом случае? Евразийская единая валюта будет?

Дугин: Совершенно верно, надо будет сделать единую евразийскую валюту, но такую, чтобы не разъединяла людей. В частности, есть такое понятие у Сильвио Гизелля - немецкого экономиста двадцатого века. Он предложил "фрай гельд" - так называемая концепция свободных денег. Денег, которые каждый месяц утрачивают свою покупательную способность. Поэтому от денег люди сразу стараются избавиться, купить на них что-то. Получил 100 рублей - если ты их не истратил за месяц, через месяц у тебя уже 90. Червонца нет. Поэтому ты срочно побежишь в магазин, пока месяц не наступил. Вдруг забудешь истратить.

Лаэртский: Да, называется - "карман жмут".

Дугин: Сразу вложил деньги - и у тебя есть предметы. А предметы не отчуждают. Ты можешь подарить предмет - денег-то всё равно нет, все от них избавляются постоянно. Это инвестиции в реальный сектор, в производство.

Лаэртский: Можно даже с собой спать положить предмет. Да что угодно!

Дугин: С предметом можно заниматься самыми разнообразными вещами.

Лаэртский: Конечно.

Дугин: Потому что предмет - он ближе к людям, чем деньги. Он не отчуждает сам по себе.

Лаэртский: Кстати, предмет индивидуален, а деньги эти - чёрт знает через кого ходят. Там инфэкция может быть...

Дугин: Деньги разделяют людей. Поэтому евразийская валюта должна быть основана по принципу Сильвио Гизелля, на отрицательных деньгах. Тогда мы все будем братьями. Монголы сохранят свою монгольскость, не обязательно им смешиваться с другими. И китайцы будут особыми, и индусы будут сидеть в своих медитациях, снимать замечательное кино. Кто-то может смотреть, а те, кто любит "Бриллиантовую руку" или "Карамельки" - спокойно могут не смотреть. Вот это будет евразийская свобода. И одновременно это будет тоталитарность, которую ждёт человек, который спал на диване.

Лаэртский: Двое даже.

Дугин: Да, двое. 11 и 3 года. Они дождутся как раз той евразийской тоталитарности, поскольку это общество будет тоталитарным, в смысле - всеобщим. Всё будет целостно. И абсолютно свободно.

Лаэртский: Такая хорошая картинка. А вот если реально посмотреть - все эти территориальные границы, так же, кстати, как и календарные праздники, по сути своей фикция, то есть выдуманы какими-то людьми непонятными. Например, я понимаю - Иран и Ирак дерутся за нефтяную лужу. Ну нельзя там проложить границу, нельзя отсосать... извиняюсь - нефти отсосать одним больше, другим меньше. Это реальная вещь. Как только начинается борьба за реальные какие-то ресурсы - начинаются войны. Например, взять то, что сейчас происходит между Израилем унд арабами, пожалуйста. Что люди не поделили? Там же пустыня - одевай чалму и иди!

Дугин: Вы знаете, тут такой вопрос. На самом деле израильтян в данном случае в каком-то смысле можно понять. Они борются за сакральные вещи. Для них, например, гробница Хеврона, гробница Иосифа, Иерусалим, Стена Плача - для них это элемент их души. Говорят, что евреи материальные... в каком-то смысле - да. Но это часть еврейской души. Другая часть еврейской души, на самом деле, глубоко иррациональна, глубоко сакральна и глубоко традиционна. И вот сейчас евреи-рационалисты говорят: "Давайте уйдём оттуда! Давайте мирный процесс, мы отдадим арабам, выкупим у них, гешефт сделаем..." - и так далее. А противостоят такому подходу евреи-идеалисты. Как раз то особое интересное зерно в еврейском народе - фундаменталисты, мистики, каббалисты, для которых эти святые места представляют не материальную ценность, это не вопрос нефти. Ни в Рамалле, ни в Хевроне, ни в Иерусалиме нет никаких природных ресурсов. Это - святыни евреев, ради возрождения которых они терпели 2000 лет. Удивительный народ, который 2000 лет хранил веру в собственную сакральность. Многие народы за это время прекратили существовать или появились - а те, несмотря на разные перипетии, шли к этому. Я не говорю, что это правильная линия - формально они, может быть, оккупировали эти земли и установили там свой порядок. Это никому не понравится и есть, наверное, справедливость и за палестинцами. Я просто говорю, что то, что держит израильтян в этих территориях - это именно идеалистический компонент. Идеалистический компонент, евразийский, которого так не хватает в нашей жизни. В той степени, в которой арабы или "Хезболла" движимы тоже такими духовными ценностями - они тоже правы, у них тоже есть своя правда. Но я хочу подчеркнуть, что обычно у нас в обществе доминирует тенденция такая, что либо Израиль поддерживают либералы в данном конфликте - но это, видимо, по этнической принадлежности чисто. Либо - официальная поддержка палестинцев. Но на самом деле, мне кажется, духовные люди, евразийцы, должны взвешенно отнестись к этой ситуации и отметить этот духовный фактор в борьбе израильтян за свои святыни. И израильтяне, как и сербы, которые бились за свои святыни, дают нам в каком-то смысле пример, как надо относиться к своим сакральным местам. Как их надо защищать и отстаивать.

Лаэртский: Действительно, более чем странно, когда какая-то святыня находится в арабском районе. Когда тебе говорят, что сейчас здесь будут волнения, типа беги - меня это повергло в шок, я говорю: "Да я не пойду!" В общем, увели меня... вот. Действительно, это хороший пример.

Дугин: На самом деле вы правильно говорите, что границы только разделяют. Здесь невозможно провести черту. В этой сфере, на Ближнем Востоке, да и вообще во всём мире чёткой черты между "твоим" и "моим", евреями и палестинцами, русскими и нерусскими, татарами или кавказцами провести чёткую границу невозможно.

Лаэртский: Нереально...

Дугин: Это абсурдно. И надо учиться быть в тоталитарном, в тотальном обществе. Надо учиться видеть всё в целом. Видеть такие как бы имперские ансамбли. И одновременно учитывать духовное, глубинное мнение, сакральное, священное мнение каждого народа. Если бы мы перешли на этот уровень, а не на уровень абстрактных международных норм, отвлеклись от американского крючкотворства или бряцания силой...

Лаэртский: Это ужасно...

Дугин: Это отвратительно. Самое худшее - это, конечно, введение войск ООН в эту зону. Должны люди разобраться сами. Россия, наше руководство, мне кажется, должно препятствовать такой абстрактной гуманитаризации этого конфликта. Пусть всё решится само по себе...

Лаэртский: А откуда тогда "Чероки" брать? А? Если препятствовать? "Чероки" откуда брать?

Дугин: Вот в том-то и дело... на самом деле и получается, что мы плетёмся в хвосте у США...

Лаэртский: Я бы даже сказал - под гузкой!..

Дугин: Совершенно верно. От этого ничего, кроме зла и унижения для нашей национальной экономики и жизни мы не видим. У нас собственный путь, у России - и мы должны свою собственную - имперскую по сути, открытую, евразийскую модель, которую мы сейчас начинаем реализовывать в СНГ и у себя самих... должны научиться у себя самих применять, но и тут же экспортировать, не дожидаясь, пока у нас экономический уровень возрастёт. Мы - сами себе цивилизация, сами себе ценность. И нам совсем неплохо с нашими друзьями, с татарами, с кавказцами... по большому счёту, мы жили прекрасно в одной стране, в империи, в Советском Союзе. Были трения, как в любой семье, в любом коллективе...

Лаэртский: Они были, скорее, тоже на уровне людей, которые пытались границу-то сделать... простым ребятам нечего было особо делить...

Дугин: До сих пор, например, чеченец уезжает на Запад - он считает себя русским, и его считают русским.

Лаэртский: Типа из России, да...

Дугин: У русских с чеченцами сейчас здесь противостояние, но я вас уверяю, много таких примеров - попади они в Турцию, они рассматривают себя как носителей одной и той же культуры по сравнению с турками, которые из них выжимают последний доллар. Они сидят тихо, квасят там, где нельзя пить с собой принесённое. И понять не желают этой жёсткой, сволочной, шкурной европейской западной цивилизации. И в этом отношении, конечно, надо искать какие-то обобщающие модели без границ - ну, не совсем без границ...

Лаэртский: Я понимаю...

Дугин: Пограничники должны быть. Может быть, даже границ не должно быть - а пограничники должны. Даже с собаками.

Лаэртский: Пограничники обязаны... Даже считают - подумайте, это очень важно - пограничницы... Не пограничники, а пограничницы. В будущей Евразии "границы" так называемые, в кавычках, должны охранять женщины.

Дугин: Да!.. Это очень интересный момент, потому что, собственно говоря, это будет приманка. Смотришь - женщина стоит на границе. А там варварские народы осели за её пределами: "Ага!" думают, потирают руки, точат зубы, достают кинжалы и крадутся с мешком.

Лаэртский: Да-да-да, да...

Дугин: Только подойдут к ней...

Лаэртский: Там Мухтар!..

Дугин: Там уже, во первых, свора собак совершенно жестоких, евразийских - и потом мужики с берданками и с автоматами из кустов. И всё! Раз-два...

Лаэртский: А это называется - мы мирные люди...

Дугин: Раз, два полезут к пограничницам - потом не захочется. И у нас будет основание продвинуть ещё наши границы...

Лаэртский: Туда, туда...

Дугин: ...с нашими пограничницами ещё шире, чтобы наказать такой невоспитанный... преподать такой урок добрых хороших манер окружающим соседям. Показать, что можно, а что нельзя.

Лаэртский: Давайте щас ненадолго прервёмся...



Часть 4


Лаэртский: И мы продолжаем нашу беседу с Александром Гельевичем Дугиным, философом. Напоминаю, что вы можете звонить по телефону - номер его я сейчас напомню.

Электротётка: Телефон прямого эфира - 203-19-22.

Лаэртский: Дабы узнавать для себя что-то новое, вы имеете возможность пообщаться с Александром в прямом эфире. Прямо сразу, не будем откладывать. Доброй ночи, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Ещё раз здравствуйте. Это снова вас беспокоит тот фашист, который лежит три года на диване. Александр Гельевич, представьте на минуту, что будет, когда тоталитарная власть поднимет нас с наших диванов, и мы своей гневной мощью раздвинем все существующие рамки. Нам не будет хватать жизненного пространства, и мы разрушим все границы, подчиним весь мир своей воле. Какая прекрасная жизнь наступит!

Лаэртский: Фантазёр...

Дугин: Да... Но явно мало лежит, вот что...

Лаэртский: И голос молодой. Давайте следующий звонок.

Дугин: Давайте!

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Здравствуйте, уважаемые - это Василий Солнцевский.

Лаэртский: Здравствуйте, Василий.

Слушатель: У меня вопрос - что в вашем представлении есть добро и зло? Это достаточно расплывчатое понятие. Представьте себе, что вы одолжили человеку денег, казалось бы - доброе дело сделал. А он пошёл, на эти деньги купил пистолет и застрелил кого-нибудь.

Лаэртский: Нет, подожди, Василий. Вопрос другой. Он пошёл и купил пистолет - это его право, в принципе. А вот если он не отдаёт прайс назад - твоё личное отношение? Не отдаёт! Прячется от тебя, бегает, говорит, что у него баба в босоножках зимой ходит... И всё это происходит именно из-за того, что ты ему дал эти деньги. Может быть, энергетика твоих денег... ты сам-то хороший парень, но когда ты даёшь деньги друзьям взаймы под какие-то дела - их дела начинают идти крайне плохо, не замечал такого за собой?

Слушатель: М-м... было, было...

Лаэртский: Во-о-от она в чём, проблема. Поэтому он и пистолет покупает, а не цветы своей бабе. Спасибо, тем не менее, за вопрос. Александр, я извиняюсь, что как-то... просто очень близкая тема...

Дугин: Вообще - мы русские люди, православные. Есть у нас такое правило - дал денег, назад не жди. С христианской точки зрения, давать деньги взаймы можно только в том случае, если ты точно знаешь, что они к тебе не вернутся. А если вернутся - ты будешь очень удивлён и не настаиваешь на этом. Это такой безвозвратный долг, безвозвратный кредит. Давать, конечно, надо, а ждать возврата не надо. Если Василий Солнцевский будет давать деньги, не ожидая, что их вернут - то на них купят цветы... или сапоги, или валенки невесте...

Лаэртский: Мне бы хотелось рассмотреть этот момент с позиции берущего. Если тебе дают деньги, ты берёшь... человек, который берёт деньги, намерен их отдать?

Дугин: С нашей точки зрения, православной этической традиции, он не должен их отдавать. Он должен быть безмерно благодарен человеку, который даёт ему взаймы и по глазам видно, что не будет ждать возврата. Но при случае он ему что-нибудь сделает хорошее. Построит сарай, например, подкинет какие-нибудь продукты или что-нибудь подарит. Просто так. Это - экономика дара! Или вернёт эти деньги, которые мог бы и не отдавать. Это будет как бы дар - тот уже с ними простился, а ему приносят - вот, ты мне давал 1000 долларов, я тебе возвращаю... Тот скажет: "Ну, это отлично! Давай, пойдём, тут же вместе где-нибудь просадим"...

Лаэртский: Получается, финансовая добропорядочность, финансовая справедливость и доверие - в принципе, грех. Убеждение, что если берёшь в долг, святое дело - его отдать...

Дугин: Это по-протестантски. Не святое. Не святое дело. И давать как бы не обязательно...

Лаэртский: А как же карточный долг?

Дугин: В карты вообще православным запрещено играть.

Лаэртский: А офицеры?.. Хотя какие они... м-да... что-то я не в ту область, прошу прощения. Здравствуйте, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания. Говорите, пожалуйста.

Слушатель: Здравствуйте, уважаемый Александр и уважаемый господин Дугин.

Лаэртский: Здравствуйте.

Слушатель: У меня такой вопрос. Я недавно беседовал с одним студентом о тоталитаризме.

Лаэртский: Со студентом?

Слушатель: Ага... Он сказал, что нас всю жизнь нещадно обманывали и обкрадывали. Посмотрите, как их запугали тоталитаризмом! Они считают, что мы ели дешёвую колбасу и не могли слушать нормальную музыку. Он сейчас бежит в институт, а наушничках там "Бон Джови". А мы жили при орденоносном человеке с бровями, были дико обмануты и зажаты. В их понимании, тоталитаризм - это наступление каких-то плохоколбасных времён. Второй вопрос. Эти кошельковые люди, которые всех положили в кошелёк, допустили дичайшую ошибку. С наступлением анархии в ту же армию никто не хочет идти. Некому им печь выпечку, никто не хочет работать в мастерской. Все хотят, как папа - ездить на BMW. Где здесь разум, логика? Поймут ли они, что допустили ошибку, попытаются ли что-то исправить?

Дугин: Интересный вопрос. Надо ли было устраивать этот беспредел и разрушать великое государство для того, чтобы слушать идиотов из "Бон Джови", у которых не музыка... Борис Моисеев - звезда по сравнению с этими козлами.

Лаэртский: Ещё есть такие подобия - как-то "Синдерелл"... ансамбль такой. И вообще, в принципе, помните, как же они назывались... ещё дико над ними издевались пресловутые Бивис и Батхед, такие пудели накрашенные... Вообще вся эта культура фриков в кожаных штанах с какими-то побрякушками, гитара ласточкой...

Дугин: Это какие-то страшные не наши гомы, которые просто...

Лаэртский: Откуда эта любовь...

Дугин: Как бы за гранью... Кстати, по поводу колбасы. Колбаса советская - она, конечно, из отходов делалась.

Лаэртский: А щас?

Дугин: Щас тоже, говорят... Но тут важный момент. Западная колбаса делается из химии и гормонов. Маленьким свиньям вкалывают гормоны, и они за несколько дней превращаются в огромных жирных в полбыка гигантских свинин, которых тут же забивают, закалывают и расфасовывают. Это страшно ядовитая вещь. Людям питаться такой новой, упакованной колбасой просто опасно для жизни. Из-за этой еды в Америке люди все огромно жирные, а у мужчин вырастает женская грудь. Поэтому вся Америка и худеет, все эти диеты... Средний американец в 35 лет весит 120 килограмм. Это статистика. Конечно, там есть худые - но сколько же весят остальные? Если худые весят 80 или 70 - соответственно, за 200 зашкаливает среднестатистический американец? Это всё продукт знаменитой либеральной колбасы, которая состоит из химических отходов и гормонов. Наша колбаса и наши мясопродукты состоят, конечно, в значительной степени из отбросов, в том числе каких-то рабочих смазочных концов и так далее. Но всё это - абсолютно съедобная вещь, потому что живые как бы отбросы. От нашей колбасы может быть расстройство желудка, но она не приводит к биологическим мутациям, в отличие от западной. А уж музыка наша... на советскую музыку сейчас мода, советские пластинки очень хорошо расходятся. Да и всегда были параллельные какие-то музыканты, мы Ганса Зиверса слушали сегодня... или там Неумоева. Они же - советского периода как бы барды, музыканты и рокеры. У нас была и сейчас есть великолепная аутентичная музыка, которая может развиваться спокойно и без гитар ласточкой, без кожаных штанов, макдональдсов и колбасы. Ваш студент, уважаемый радиослушатель - это продукт подмены... Второй вопрос - вы говорили, что не хотят работать... что новые русские кошельки будут делать. Я думаю, они уже начинают одумываться и всё понимают... И все они уже постепенно за нас. Сейчас идёт единение в обществе на нашей основе. Слава Богу, что это настоящая консолидация, настоящее прекращение социальных битв. И богатый, и бедный осознают, что дальше в западном направлении идти нельзя, что все мы будем идти в нашем собственном, родном российском направлении.

Лаэртский: При этом хотелось бы отдельно сказать - необходимо признать, мне кажется, что с помощью... ну, культурой это нельзя назвать, безусловно - "Бон Джови" унд прочих, но тем не менее это бомба, бомба культурного скорее плана. Она, в общем-то, удачно прилетела к нам. Удачно прилетела-то! Всё-таки они и здесь немножечко выиграли. Этот студент - он в дальнейшем вырастет в мужчину...

Дугин: Я думаю, что этот студент может ещё и поменять свою точку зрения... Самое главное, что у нас в маразм впали не студенты, а наши профессора. Когда приходишь в МГУ, видишь, какие у них глаза, как они носятся, бегают - им мало платят. А это - люди, которые программировали перестройку, экономисты. Оказалось, что эти экономисты, которые все это смоделировали, объяснили превосходство западного строя молодёжи, сейчас оказались без всякой поддержки, получают две тысячи рублей, которых им не платят... Они с безумными глазами, у них бороды растрёпаны, седые патлы вьются по ветру, пиджачки заклеены каким-то лейкопластырем... Смотреть на них страшно.

Лаэртский: А под пиджачком такая ещё тепловка с надписью "Адидас"...

Дугин: Приблизительно, да... От внучка какого-нибудь доставшаяся. С физкультуры принёс, у товарища свистнул - и этот профессор напялил на себя и выхаживает. Такого рода бомжи фактически, отщепенцы, когда я выступаю в МГУ, подкатываются ко мне и говорят что-то о Хайеке, о Поппере. В глазах уже пузыри - а всё о Хайеке. Я думаю, что в ближайшее время тёмная магия пожилых людей профессорского преподавательского состава рассеется окончательно. Этим людям недолго бегать еще в кроссовках по кабинетам научных кафедр, которые явно предполагают, пусть скромные, но ботиночки. Ботинки адекватные, хорошо почищенные. Возврат к традициям нашей нормальной преподавательской профессуры идёт на глазах. Вместе с преподавателями поменяются и студенты. Такие студенты, которые оболванены и хотят быть жирными мужиками с грудьми, весить 240 килограмм и бродить по вонючим, грязным, полным мутантов улицам Нью-Йорка...

Лаэртский: Вы сейчас прямо...

Дугин: Это правда! Это - американская правда.

Лаэртский: Я сейчас только представил, слава богу, отсутствием воображения не страдаю - именно профессура... вот какое слово, да? "В этом доме живёт, например, профессор Коломийцев"... раньше как говорилось.

Дугин: И с уважением люди...

Лаэртский: Да, конечно!

Дугин: Когда они шли, орали, гитарами бренчали - и вдруг кто-то говорил: "А вот здесь живёт профессор Коломийцев"... Сразу притихала пьяная компания, заталкивали в бутылку какой-нибудь суррогат или заменитель пробки. Не то, что они боялись его, а просто из уважения к науке, к духу, к ботиночкам и отсутствию майки Adidas под пиджаком, пусть заплатанным - к всему тому, что было у советских людей, что должно быть у русских и просто нормальных людей, не западных. А эти первертные нарколыги, поседевшие какие-то молодящиеся дедушки гомоэротического направления, которыми полны кампусы американские и французские салоны - это отвратительное зрелище. Они дискредитируют знания, дискредитируют традицию, передачу. Профессор должен быть патриархом, он должен быть действительно в собственном достоинстве, не должен унижаться до студента. Студенты должны выстраиваться перед ним во фрунт каким-то образом, если они опаздывают на заседание - должны просачиваться в аудиторию тонкой струйкой дыма, ожидая получить какое-то невероятно тонкое, но душевное оскорбление. Ведь человека не обязательно бить, его достаточно уязвить, унизить словом, определённым сравнением, метафорой или остроумным замечанием. Профессура должна обладать именно этим садистическим вербальным аппаратом для того, чтобы каждый человек, который попадает в сферу их внимания, приходят студенты, сдают семинары или пропускают семинары - чтобы они могли быть уязвлены, уязвлены по-крупному, получить душевную обиду. Только тогда со старшим поколением они будут разговаривать в нормальной адекватной манере - не будут жевать, вставлять в нос себе серьги...

Лаэртский: О-о-о... да, да, да!..

Дугин: ...по дороге в институт не будут слушать всякую ерунду. Они должны слушать лекции! Представляете себе - идёт студент. Если ему дали наконец плейер, он не знает, что с ним сделать, он никому не нужен. Он предложил его в качестве экономики дара всем своим знакомым, друзьям и подругам - никто не берёт. Хорошо, пусть он вставит себе в ухо эти две...

Лаэртский: Два тампакса ушных.

Дугин: Две ушные затычки и слушает лекцию какого-нибудь уважаемого профессора по древней античной культуре. И повторяет. А прохожие, поняв, что он бормочет что-то там про...

Лаэртский: Про гипотенузу!..

Дугин: ...про Эмпедокла или про Архимеда... да... они будут почтительно расходиться и говорить: "Студент прошёл!"

Лаэртский: Студент прошёл... Да, да... Вообще, кстати, половозрелые особи в плейерах меня, например, вгоняют в страх. Не знаю почему, но для меня это ненормально. Как можно перемещаться по улице, в общественном транспорте с этими затычками... вообще, не хотел к музыке возвращаться, но тем не менее - какое-то легкомысленное, неуважительное отношение к музыке. Может быть, поэтому и музыка у нас такая, что её музыкой нельзя назвать. "Бон Джови" там... ну как можно...

Дугин: Я заметил, что с плейерами ходят обычно пожилые инженеры. Это люди, которым глубоко за 40, такие часто бывают посетителями, пациентами у психиатров. Люди прожили жизнь и вдруг оказывается к сорока, что они не реализовали и тысячной доли своих эротических подсознательных фантазий, не добились каких-то властных функций - у человека есть фундаментальная воля к власти, что необходимо... не попали в экстремальные ситуации и не стали защитниками-воинами, а просто сидели и пили чай у себя в лабораториях, кипятили в пробирках...

Лаэртский: Сухарики ели...

Дугин: Вот им сороковник. И тут - перестройка, на самом-то деле. Это - дезориентированные, бросовые люди, и вдруг им дают плейер... И они хотят за счёт этого плейера возместить всё то, что упущено. Можно только себе представить, что они с ним делают. Это страшно, на самом деле.

Лаэртский: Страшно. Страшно...

Дугин: Тем не менее, психология именно такая. Это в каком-то смысле, тоже карго культ, магический объект, те бусы, за которые купили переселенцы у индейцев Манхэттен. Плейер для него - символ свободы, и он вставляет его себе в уши, полагая, что теперь все изменится. Ничего не меняется.

Лаэртский: "Я начал новую жизнь!" - говорит он себе, поставив новую кассету.

Дугин: Представляете, какое разочарование постигнет их, когда они, некоторое время спустя, увидят, что все не только не меняется к лучшему, но еще и разваливается на глазах. Когда уходит жена, которая, казалось бы, была надёжно закреплена за квартирой и так далее. Потому что та же перестройка и демократизация внушили, что у женщины в 40 лет начинается активная половая жизнь, и что теперь пора массажистов и визажистов, эмансипации, биллиарда и сигарет.

Лаэртский: А что делать ей с этим боровом в застиранном свитере? - думает она...

Дугин: Он ей уже надоел за 20 лет, она смотрит на него и понимает, что и раньше иметь дело с ним было достаточно скудно, действительно - скучный человек, но когда он со своим плейером - это уже переходит все границы.

Лаэртский (радостно): Молодящийся такой, да?..

Дугин: Естественно, семьи рушатся...

Лаэртский: Дети не рождаются!.. Или остаются без родителей, попросту.

Дугин: Или рождаются, но лучше б они такие не рождались, на самом-то деле.

Лаэртский: Да, да...

Дугин: Возникает критическая социальная ситуация. Всех эти людей нужно срочно отучить от следующего тезиса: "Наслаждайся собой", "Будь собой". Вместо этого нужно говорить: "Ты - инженер! Во-первых, немедленно вытащи из ушей...

Лаэртский: Эту гадость!..

Дугин: ... которая находится в них и слушай внимательно. Тебя больше не зовут Пётр Петрович Самогонов или там Златогорский. Ты теперь член нового евразийского общества No 687. Твои задачи - копать, звенеть, говорить".

Лаэртский: Наливать в пробирку что-то...

Дугин: Строго причём. Очень жёстко и с полной внутренней свободой. Все люди - и тот, кто работает, и тот, кто слушает плейер, и студенты, и одичалые преподаватели в "адидасах" - все они ждут, когда к ним придет действительно настоящая жизнь. Отложенная, забытая, которая, по их словам, им не нужна, что они "осваиваются с рынком", "адаптируются"...

Лаэртский: Дескать, "мы новые люди"...

Дугин: Но ждут они прихода того, что действительно вот-вот придёт. Они ждут настоящего. Того, что всех построит, выстроит... причём тоталитаризма такого уж сурового, жестокого не надо, в людях есть желание общности, цельности, того, что называется тоталитаризмом. Они сами всё построят, надо просто сделать символическую заявку, сказать: "Ребята, с этим мы закончили!" Бандформирования сдают оружие, инженеры сдают...

Лаэртский: Плейеры...

Дугин: Плейеры, визажисты сдают визаж свой собственный...

Лаэртский: Приезжие - арбузы.

Дугин: Совершенно верно!.. Приезжие сдают арбузы, психоаналитики сдают свои кушетки, на которых они развлекались... и - всё!

Лаэртский: И начинают заниматься делом...

Дугин: Страна всех требует. Потому что всем найдётся место. Все смогут реализовать свою свободу по делу.

Лаэртский: Знаете, буквально вчера мы провели такой эксперимент, правда, не на добровольцах, а прям на станции. Мои люди со шприцами с релашкой гонялись и всем, кого отлавливали, вкатывали дикую дозу, от которой те падали, где ни попадя. Их потом стаскивали в определённую комнату. Когда, по расчётам, срок действия лекарства подходил к концу, их резко будили и спрашивали: "Кто ты?" В лучшем случае, люди называли своё имя, но ни один из них не назвал свою должность, даже если в момент отключения он находился на служебном месте. Постепенно название своей функции в обществе у людей стирается из памяти. Помните, как раньше было при таких экспериментах? "Кто ты?" - "Я фрезерный станок М-16" - он говорит. У человека полная ассоциация себя со своей ячейкой в гигантском муравейнике, где он чувствует себя нужным, полноценным и свободным человеком. А сейчас: "А почему вы спрашиваете?" - это что за американизмы? Или, например, я у него спрашиваю: "Ты кто?" - а он: "А ты кто такой?" Ответ вопросом на вопрос оскорбителен - пришлось ещё ему релашки... Сразу чтобы...

Дугин: Есть такая поговорка, не совсем адекватная, о том, что если человека разбудить среди ночи, он ответит то, что знает наверняка. Это касается западных людей, именно их можно разбудить среди ночи и задать им вопрос. То, что они хорошо знают, они ответят. То, что плохо знают - будут сомневаться. Интересно, что евразийские народы, особенно русские, отличаются совершенно иной чертой - если их разбудить среди ночи и что-то спросить, они ответят на тот вопрос, на который в состоянии бодрствования не ответили бы. Если бы разбудили русских среди ночи года три назад с вопросом: "Кто будет следующим президентом?" - Пятьдесят процентов из них сказали бы, что им будет Путин, а при вопросе: "Как тебя зовут?" они бы смутились. Русским людям снятся другие судьбы, другие имена и другие функции. Обычное и известное спросонья они воспроизводят с трудом. В этом отношении данная поговорка относится к западным людям, к людям с чётким рационализмом, которые во сне продолжают жить обрывками своей рациональной жизни. Русские люди живут во сне совершенно иной жизнью. В этом наш секрет.

Лаэртский: Я в этом убедился...

Дугин: Мы - нация сновидений. Чем больше сновидений, тем более нормально у нас проходит бодрствование, как некий небольшой промежуток между нормальной, полноценной жизнью, где Ваня одновременно и Ваня, и Петя, и Федя, и цветок, и горшок, и станок, и главный...

Лаэртский: И в то же время он един.

Дугин: Он един. Един во многих формах. Такое сонное существование гораздо полнее скудных фрагментов - ну пошёл, поработал, получил зарплату, поругался с приятелем, остановил гаишник - всё это, на самом деле, химера. Русский человек понимает относительность ценности бодрствования, он очень любит сон, он даже, бодрствуя, спит. Если нормального русского человека толкнуть в бок даже в период бодрствования с вопросом: "Как тебя зовут?" - он обязательно ответит какую-нибудь ерунду или начнёт вилять.

Лаэртский: Вилять, да-а...

Дугин: Потому что он не хочет строгой определённости...

Лаэртский: Он не хочет показать, что спит.

Дугин: Да, на самом деле, он внутренне видит сновидения и что всё, происходящее вокруг, ему кажется и чудится. Вы обратили внимание, как русские люди рассматривают всё, что вокруг. Они рассматривают одним образом, а в глазах у них совершенно иные отражения. Обратите внимание, кажется, что у человека в зрачках отражается то, что стоит напротив. Это только так кажется. Если мы вглядимся в зрачки людей, мы увидим, что отражается совсем другое. Стоит, например, напротив рекламного щита - а у него в глазах ресторан. Я подчас подхожу к людям и начинаю пристально смотреть им в глаза, меня даже пугаются. Иногда даже веки поднимаю...

Лаэртский: Я тоже часто подхожу с такими целями к нашим сотрудникам. Вроде сидит человек за компьютером, посмотришь ему в глаз, а там не компьютер, там Анька...

Дугин: Или какие-то более сложные картины.

Лаэртский: Есть ещё межрамье, этап перехода между периодом сна и бодрствования, когда человек, проснувшись, испытывает по поводу сновидения определённые чувства. Как правило, здесь, на данной территории они носят негативный характер... Или я тут не прав? Вы не знаете, не проводился ли опрос с целью выяснить, в каком состоянии люди чаще просыпаются? Люди разных укладов, разных территорий - например, в Намибии... Сожалеют ли они о сне, нравится ли им больше, чем сон, реальность? Ведь можно...

Дугин: С помощью этого можно построить специальную карту новой географии относительно снов. Географию сновидений.

Лаэртский: Кто-нибудь делал подобное?

Дугин: Есть такие исследования статистические. Очень интересно, что они тесно связаны с проблемой границ, о которой мы говорили чуть раньше. На самом деле, граница между сном и бодрствованием отражает то, есть ли у государства граница и чётко ли её ощущают. Например, у швейцарца, живущего в очень маленьком пространстве или жителя графства Монако разница между сном и бодрствованием колоссальна. Просто колоссальна. Более того, люди маленьких государств с явными границами вообще не помнят сновидений. Они с огромным трудом могут их вспомнить, на самом-то деле. В маленьких государствах есть даже специальные школы, где жителей учат видеть сны и хотя бы немножко их вспоминать, потому что у человека без сновидений есть только рациональная жизнь - банк, работа, какие-то обычные увеселения, гамбургер, пепси-кола, машина... а между ними просто пауза. Сегодня пепси-кола - и завтра пепси-кола. И вчера пепси-кола. А между ними просто чёрные паузы, в которых ничего нет. Это - границы. Границы настолько сильны, что душа ночью не контактирует с ними и в бодрствовании у них нет никаких чувств. В бодрствовании эти люди просыпаются абсолютно спокойными, как будто ничего не было. И наоборот - русские люди не могут отойти от снов иной раз до самого вечера...

Лаэртский: Да, да-а-а...

Дугин: Они забывают о своих сновидениях лишь тогда, когда снова ложатся спать. Тогда они избывают своё чувство.

Лаэртский: Я недавно подслушал такой разговор, одна девушка спрашивает другую - почему она такая грустная, а та ей отвечает, дословно: "Я всё ещё нахожусь под впечатлением сна". Я так - раз, на свой "Ролекс", золотой, кстати - а время-то уже девять вечера...

Дугин: Она только отойдёт от впечатления сна - и опять скоро спать... Поэтому такой простой модели - как человек воспринимает свои сны, проснувшись, нету. Сны сами по себе имеют очень многомерный характер. Они не бывают хорошими или плохими, счастливыми или несчастными. Даже когда во сне человека мучают, издеваются, его садируют - он может параллельно испытывать очень странные, не квалифицируемые как приятные - но особые ощущения. Или наоборот - он там летает и чувствует, что что-то не так, что у него отрастает хвост или кожа горит в том полёте. Или он покрывается каким-нибудь волосяным покровом параллельно этому. Возникает очень сложная гамма восприятия, которая не укладывается в рациональную двоичную логику. Поэтому, когда русский человек просыпается, он находится еще долгое время в остолбенении - не от конкретного сна, а от самого факта сна. Он думает: "Я спал? А я проснулся?" - и сидит так до обеда где-то...

Лаэртский: Да-да-да!..

Дугин: А потом, когда дела захватывают, всё время ходит завороженный - как это произошло? К вечеру, действительно, слегка...

Лаэртский: Пелена спадает!..

Дугин: Пелена спадает, но тут пора уже опять ложиться спать и это повторится заново... Потому, что страна большая и границы большие.

Лаэртский: Не приходила вам в голову мысль, что это всё-таки связано с определёнными излучениями Земли? Может быть, и животные наши... ведь животные видят сны? Среднестатистическая российская кошка видит более яркие сны, чем кошка новозеландская или чикагская?

Дугин: Несомненно. Широко понятый этнос включает в себя не только людей, он включает в себя и животных, которые живут на этой территории, приручились в данном этническом контексте. Русская кошка, на самом деле, может иметь право на своеобразное гражданство.

Лаэртский: Так же, как египетская кошка. ЕК сокращённо.

Дугин: Конечно. Или там - русская собака, русская свинья, русская птица... русский индюк, например. Это не просто породы другие.

Лаэртский: Вообще организм другой.

Дугин: Если американский индюк поживёт некоторое время среди русских индюков, возникают фундаментальные способы адаптации. Во-первых, у них общение совершенно другое, реакции другие... Либо он адаптируется и станет русским индюком - начнёт так же вразвалку ходить и так далее... Либо его просто заклюют. Говорят, что только ежихи пожирают своих младенцев - ничего подобного. У меня есть группа биологов, которые занимаются аномальными явлениями, они говорят, что распространено пожирание разными видами себе подобных, это малоизвестный факт.

Лаэртский: Каннибализьм этакий.

Дугин: Русские кошки могут разорвать другую кошку, если она будет, например, из Германии.

Лаэртский: Птицы могут так же залётную...

Дугин: Голуби, например - казалось бы, куда тише, спокойнее... оказывается, и среди голубей есть агрессивные особи, которые могут задрать другого голубя. Они, правда, его не едят - но заклёвывают. Могут заклевать...

Лаэртский: Если из Парижа кто-нибудь придёт. Или с этой... площади Трафальгарской...

Дугин: Такие вещи есть и среди насекомых. Животные сложнее, у них есть своего рода душа, пусть не такая как у нас - но, может быть, в чём-то и поинтереснее, поэтому сны муравья, сны комара или грёзы бабочки могут представлять собой полноценный мир. Нам нужно избавиться от нашего чванства по отношению к животному миру - что мы такие молодцы, что ходим в "Макдональдс", например... Я когда искал, где у вас вход - тут баррикадируются по ночам, заставляют...

Лаэртский: Да, забивают кирпичом... чтоб не прошёл он.

Дугин: Я с трудом прорвался...

Лаэртский: Ну, там за шнурок надо было дёргать. И она вываливается.

Дугин: А я не сообразил... Я ногой по этому прям...

Лаэртский: Ну ничего... С утра починят.

Дугин: Я разнёс эту стену, к сожалению... Там стояло несколько человек и, когда я в первый раз попытался прорваться, они там стояли - и второй раз... Они там, видимо, гуляли по Арбату. Но глаза у них были абсолютно пустыми. Если в этот момент взять увеличительное стекло и посмотреть в глаза муравья или зрачки таракана, внимательно исследовать - то картина, которая в них была, была бы более интересна... Тараканы очень жестокий, кстати, народ.

Лаэртский: Да, да-а!.. Я, кстати, видел, как они пожирали своего раненого. Прямо у меня на глазах.

Дугин: Очень осмысленный, очень тонкий, агрессивный народ. Поэтому, мне кажется, наше такое двуногое чванство по отношению к животному миру...

Лаэртский: Это гордыня, попросту говоря. Грех.

Дугин: Гордыня. Видовая гордыня. Мы должны внимательнее относиться к снам, к этнической принадлежности, к бихевиоризму наших братьев, и даже называть их не меньшими, а большими. Вот корова - мы говорим "братья меньшие"... Корова больше?

Лаэртский: Бо-ольше!

Дугин: Так они получаются братья наши большие?

Лаэртский: Да, да-а... Может быть, опять обратимся к звонкам... Доброй ночи, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Здравствуйте. У меня несколько вопросов к уважаемым собеседникам. Если можно, я их расположу в таком порядке...

Лаэртский: Да конечно, да...

Слушатель: Первый вопрос такой - существуют ли, по мнению глубокоуважаемых, абсолютные критерии добра и зла? Второй вопрос такой - теория сверхчеловечества в интерпретациях Ницше, Стругацких, скажем - "Волны гасят ветер" и, например, "Матрица" - фильм такой, да?...

Лаэртский: Мы же по телевидению уже определились, кто из нас с Александром что смотрит. Извините. Продолжайте, да.

Слушатель: Да, но я уже третий вопрос забыл - мне интересно послушать мнение глубокоуважаемых.

Лаэртский: Хорошо, спасибо. До свидания.

Слушатель: До свидания.

Дугин: Что касается абсолютных критериев добра и зла... вы знаете, добро и зло - понятия морали. Понятие морали резко сужает в каком-то смысле специфику многомерности мира. В православной традиции, конечно, есть представления о добре и зле, но это один пласт. Есть очень много парадоксов в оценках, которые даются духовной, православной традицией. В подлинном священном учении добро теряет свой узкорациональный характер. Добро становится очень сложным понятием, равно как и зло. Есть представление о скрытых святых, которые внешне ведут греховный, злой образ жизни, но внутри являются святыми. Есть византийская легенда о том, как один святой старец спасался в пустыне. Он был абсолютно чистым. К нему присоединился второй старец. Вместе они занимались только тем, что постились, молились, питались акридами, носили власяницы, спали на камнях, вели аскетический образ жизни. Однажды к ним пришел путник. Они у него спрашивают: "Есть ли в мире кто более святой, чем мы?" - "Вы знаете, есть". - "А кто?" - "Это зеленщик, который живет в Яффе". - "Как он может быть более святым? Известно, что он всех обвешивает! Он греховный человек!" - "Дело в том, что в этого человека вселился дьявол жадности, который заставляет его обвешивать ещё больше. Да, он всех обвешивает и обворовывает, но он дико сдерживается от того, чтобы не обворовывать ещё больше, и если бы вы знали, какие муки преодолевает этот человек в борьбе с собой, вы бы поняли, что наши усилия, которые мы прилагаем, чтобы поститься, молиться и бодрствовать - ничто по сравнению с усилиями человека, который обвешивает на полкило, но не обвешивает на 700 грамм" - "А есть ли кто-нибудь святее зеленщика?" - "Есть. Император". - "Он же живёт в роскоши!" - "Да, но он очень любит скачки. И если конь, за которого он болеет, начинает проигрывать, его так и подмывает начать кричать, стучать посохом, но он сдерживается и не показывает виду, что переживает. По его каменному и абсолютно бесстрастному лицу ничего прочитать невозможно. Так он преодолевает невероятные муки в борьбе со своей гордыней, со страстностью и так далее". Это пример того, как парадоксально отвечает на проблему добра и зла православная мистическая византийская традиция. У нас на Руси всегда почитали юродивых - например, Ивана Яковлевича Корейшу, он хоть и был заключён в сумасшедший дом, но тем не менее был крупнейшим русским юродивым, к которому потоком сходились люди. Этот человек был вне морали - в пост он ел мясо, испражнялся на головы дамам, которые посещали его в грязной клинике, но тем не менее почитался святым. Даже песок, который он обмачивал, собирался людьми и служил исцелением. Было это добро или зло - сказать трудно. Мы вне этих категорий. Я полагаю, что эти понятия существуют. Всё, что о них сказано в церковной традиции, верно - я не хочу поправлять. Но я просто хочу обратить внимание на стремление обычных людей вульгаризировать и банализировать это сложнейшие темы. Всё гораздо сложнее. Существуют проповедники добра и проповедники зла, что гораздо реже, но более интересно, потому что если человек проповедует зло, значит он хотя бы немножечко поинтереснее того, который проповедует добро.

Лаэртский: Надо иметь определённую смелость.

Дугин: Смелость, да. Хотя это, может быть, недалеко от первого случая - проповедника добра - но это уже что-то, да? Я считаю, надо, не отрицая существования добра и зла, относиться к этому не относительно, упаси Бог, но именно тонко. Самое страшное и неприятное - лицемерие, тупость и ханжество, когда люди начинают оперировать вещами, которые не прожили, не выстрадали, вглубь которых не заглянули, которые им просто ничего не стоили. Самое неприятное - это бесплатное, не оплаченное кровью, душой, жизнью своей высказывание, каким бы оно ни было. В частности - поучение какое-нибудь, которое не выстрадано и не выношено. Цена ему - ноль. Поэтому проблема добра и зла - проблема очень сердечная, духовная, внутренняя. Поэтому ответить на это формально нет никакой возможности. Что же касается сверхчеловека - эта концепция очень интересная, потому что действительно периодически возникает ощущение некой неадекватности нашего человеческого вида, или, по крайней мере, неадекватности того, как он пользуется тем набором качеств и предпосылок, которые ему даны. Из-за этого хочется чего-то фундаментального, радикального и нового. Ницше говорил: "Что есть обезьяна для человека? Это стыд и жалкое уродство. Что есть человек для сверхчеловека? Это стыд и жалкое уродство". Если мы испытываем от нашего вида стыд и жалкое уродство - значит, в нас проклёвывается клюв очень странный, непредсказуемый и, возможно, рискованный, клюв сверхчеловека.

Лаэртский: Известно ведь такое чувство, как совершенно дикий стыд за кого-то. Стыд за другого человека, не за себя. Вот он как квалифицируется в данном случае?

Дугин: Смотря какой. Иногда настолько стыдно, что даже становится стыдно за то, что тебе стыдно. Есть такие персонажи, мы некоторых упоминали в сегодняшней передаче, которые вызывают такое щемящее чувство стыда, что противно жить после этого. Возможно, предельная эскалация этого чувства может быть распространена и на стыд за человечество.

Лаэртский: Стыд за человечество является необходимым атрибутом сверхчеловека? Должен ли он испытывать стыд за братьев своих - ну, не меньших, а просто за братьев?

Дугин: Просто за братьев... Ну, говорят - да. В конце "Заратустры" у Ницше есть такая сцена, когда на горе собрались высшие люди, и Заратустра сидел с ними в пещере, поучал их, потом вышел и сказал: "Да, хороши эти высшие люди, выше них нет никого, но все-таки слишком дурно от них несёт!" Заратустра был устыжён не низшими, не такими как бы пельменными - а высшими. Наверное, если представить себе сверхчеловека или его потенциал, волю к нему, какое-то чувство стыда за двуногих у него присутствует. Интересно, что за четвероногих, крылатых, зобатых, хвостатых, рогатых подобного чувства нет. Бобры, к примеру, удивительные архитекторы, муравьи - суперстратеги. Орлы - дерзкие, индивидуалистичные, но в то же время прозорливые, зоркие и жестокие хищники. Каждое животное чем-то характерно...

Лаэртский: А корова - добрая...

Дугин: Корова добрая и спокойная, у неё умные глаза.

Лаэртский: Очень умные...

Дугин: Особенно у русских коров.

Лаэртский: Кстати, знаете, недавно мы ездили со спецзаданием в Смоленскую область. Значит, едем, смотрим - поле. Стоит мужик, держит корову за рога и в упор на неё смотрит. Мы думаем - может, помощь нужна... может, она его забодала и он мёртвый завис. Вылезаем из автомобиля, подходим: "Мужик, что там? Что такое?" Оказалось - это так называемая глазотерапия. То есть, он смотрит корове в глаза и питается от неё в принципе нейтральной, но, тем не менее, позитивной энергией, не скорректированной никакими положительными или отрицательными моментами. Просто позитивная. И тёплая... Вот так.

Дугин: Это традиционно русское...

Лаэртский: Занятие!..

Дугин: Традиционно русская форма. У нас рядом с домом полный сад пожилых людей с сединой в бороде, которые гладят деревья.

Лаэртский: Да!

Дугин: Вот это - новаторство.

Лаэртский: Нет, они обнимали раньше. А сейчас, видать, им запретили.

Дугин: Вся кора уже потрескалась, на самом-то деле, бедные от этого уже стонут. А они всё гладят и обнимают их. Вот это - новизна. А коровотерапия - одна из самых традиционных форм. Козотерапия... Но самое лучшее - это свинотерапия!

Лаэртский: Свинотерапия, да! Ещё есть куротерапия - но это для маленьких. Для маленьких детей, которые боятся ещё большого крупного рогатого скота. Ещё телефонный звонок послушаем. Здравствуйте, вы в прямом эфире и наше внимание к вам беспредельно. Говорите, пожалуйста.

Слушатель: Добрый вечер.

Лаэртский: И вам аналогично.

Слушатель: Меня тоже зовут Александр, как и вас, и вашего гостя. Я в последнее время наблюдаю тенденцию - люди пытаются отталкивать общение...

Лаэртский: Что пытаются?

Слушатель: Отталкивать общение. Люди перестают общаться с другими людьми, они заменяют это какими-то другими вещами - просмотром телевизионного ящика, например. На своём личном опыте - допустим, возвращаюсь вечером домой и думаю: "Дай загляну к старому другу!" Да?

Лаэртский: Да!

Слушатель: Звонишь ему в дверь, он удивлённо открывает - и виден у него в глазах прямо такой испуг лёгкий и недоверие. То есть, он сразу думает, что мне от него надо. То ли я у него денег хочу занять, то ли ещё что-то. А я просто к нему захожу пообщаться.

Лаэртский: Ну... А вопрос-то, собственно, в чём? Простите, мы немножечко не поняли. Вероятно, вы действительно до того момента заходили к нему не просто так? Если уж не за деньгами - то надеялись, что за общением он вам там даст, например, еды какой-то? Это ж тоже не всегда приятно - он на себя, любимого, наготовил колбасы унд сарделек, а тут вы, понимаете! Может такое быть? Ведь общение у вас с вашим другом происходит не за пустым столом, скажите честно!

Слушатель: В основном не за пустым.

Лаэртский: Во-о-о-от...

Слушатель: Однако же, когда он ко мне заходит, меня это всегда приятно удивляет, я всегда ему говорю: "Проходи, садись... наливай"... Я сформулирую вопрос - почему вообще такое происходит, что человек предпочитает общению с себе подобными телевизор или что-то другое. Почему он боится даже своих друзей?

Лаэртский: Понятен вопрос... Спасибо.

Дугин: Я думаю, что есть такие люди, которых все боятся. Есть фундаментальный зазор между тем как человек воспринимает себя сам и как воспринимают его окружающие. Есть ужасные и малоприятные люди - косые, хромые, с кривой ухмылкой, малообразованные, достаточно ограниченные, очень навязчивые - которые, глядя в зеркало или оставаясь наедине с самими собой, считают, что они - просто подарок для всех друзей и знакомых. Им удивительно, что люди от них стараются вежливо ускользнуть. Это первая гипотеза.

Лаэртский: Это ни в коем случае не намёк на позвонившего радиослушателя.

Дугин: Нет, просто бывают такие случаи, известные статистически.

Лаэртский: Бывают... Отсутствие, так сказать, самокритичного взгляда на себя.

Дугин: А во-вторых, действительно... На Западе ведь люди в гости ходят обязательно со своим пакетом. Садятся и из своего пакета лопают. Если кто-то потянется к вашему пакету - это просто будет скандал. Гость пожирает свой собственный пакет, а если вы к нему потянулись - поднимется крик: "Что вы делаете, это мой пакет, я его купил!" То же самое будет, если потянуться к тому, что лежит на столе, потому что на Западе это предназначено исключительно для хозяев.

Лаэртский: Тоже неприятность...

Дугин: У нас сейчас вводятся либеральные отношения и нам пытаются навязать этот момент. Может быть, ваш знакомый уже прошел курс маркетинга, вхождения в либеральную рыночную экономику - и первым делом обращает внимание на то, что у вас в руках. А у вас в руках пусто.

Лаэртский: Из-за этого он насторожен!

Дугин: А вы живёте правильными принципами. Я думаю, мы вернёмся к нашим традициям, когда можно к другу приходить без спроса и в любое время.

Лаэртский: И в дверь звонить нельзя, по логике. Она должна быть открыта.

Дугин: Её нужно выбивать ногой и кричать: "Вася, какая радость - я пришёл!"

Лаэртский: Доставай!

Дугин: Доставай всё, что есть, да... Ведь люди часто забывают о своих собственных интересах, когда их в три часа ночи будят друзья. С одной стороны - это неприятно, а другой - может быть, и сон не очень хороший снился... А он и не знает, что внутри у него есть потенция пообщаться.

Лаэртский: А может быть, по телевизору показывали "Бриллиантовую руку"...

Дугин: Так что не опускайте руки, наш друг! Приходите к своим друзьям в разное время, приносите или не приносите с собой ничего. Приходите с гитарой, играйте под окнами, старайтесь развеселить человека. Сразу с порога спойте ему какую-нибудь песню или расскажите новый анекдот.

Лаэртский: Или лучше станцуйте какую-нибудь джигу!

Дугин: Да...

Лаэртский: Да!

Дугин: То есть, в любой форме старайтесь проявить свою открытость к нему.

Лаэртский: Щас мы ненадолго прервёмся...


Часть 5


Лаэртский: Ну и поскольку Александр Гельевич Дугин достаточно редкий гость в нашей программе - кстати, по вполне понятным причинам, поскольку такого рода фундаментальных людей мы приглашаем, когда накапливаются определённые, скажем так, момэнты унд аспэкты, которые имеет смысл обсудить. А так, по пустякам, я считаю, нет смысла растрачивать вашу энергию.

Дугин: Раз в тысячелетие, получается.

Лаэртский: Да!.. Мы сейчас предлагаем вам звонить по телефону - номер я напоминаю...

Электротётка: Телефон прямого эфира - 203-19-22.

Лаэртский: Но прежде, я сейчас посмотрю - тут такое сообщение. Александр, к вам - "Если вы на самом деле в прямом эфире, то скажите: "Хелло, Маша! Поздравляю с днём рождения!" Целую. Маша". Вот Маша, видимо, много смотрит НТВ... Тем не менее, если вам не сложно...

Дугин: По-моему, это к вам обращаются.

Лаэртский: Не-ет...

Дугин: Давайте вместе скажем.

Вместе: Здравствуй, Маша - поздравляем с днём рождения!

Лаэртский: Теперь - телефонный звонок. Здравствуйте, вы в прямом эфире и наше внимание к вам беспредельно. Говорите, пожалуйста.

Слушатель: Здравствуйте, уважаемые - это Вася Солнцевский. Два вопроса. Первый - как вы относитесь к гипотезе, что наша вселенная является все лишь веткой какого-то неведомого нам организма? Второй вопрос - какие перспективы развития человечества в будущем, как будет развиваться человеческое мышление, логика, мозг и так далее?

Лаэртский: Понятно, спасибо. Такой объёмный достаточно вопрос... Кстати, здесь есть один тонкий момент. Очень часто некие гипотезы и прогнозы, без всякой пафосности высказанные в нашей программе...

Дугин: Рождаются в Солнцево!

Лаэртский: Да... Они имеют тенденцию сбываться, поэтому если мы сейчас начнём говорить о путях развития человечества, мы будем делать это, как и положено делать в 4 утра, особо не напрягаясь. Тем самым мы назначим человечеству путь. Откроем ворота - оно туда и пойдёт. Нам бы не хотелось брать на себя такую ответственность.

Дугин: На прошлой нашей встрече мы говорили о карстовых образованиях, которые находятся под асфальтом Москвы. Мы предупреждали мэра Москвы, уважаемого Юрия Михайловича Лужкова о том, чтобы он так не топал своими короткими и плотными ножками, выплясывая с Лайзой Минелли чечётку. Поскольку несмотря на усердность и обоснованность его, как хозяйственника, его политической позиции, мы предрекали, что эти карстовые образования коварны и аналогичная экспрессия до добра его не доведёт. Это предсказание сбылось дважды. Через две недели после нашего эфира напротив Совета Федерации здание ушло под землю, даже "Мерседес" один провалился - оно сбылось в физическом аспекте. Также мы были свидетелями политических неудач Юрия Михайловича, которые тоже связаны с карстовыми образованиями - но уже в политологическом аспекте. В этом отношении ваши опасения относительно прогноза развития клеток вселенной и других солнцецентричных систем вполне оправданы. Мы не хотели быть столь точны, но, принадлежа к категории людей, к которым не очень прислушиваются, в отличие от теледикторов, мы как раз говорим то, что действительно будет происходить. Я всё больше и больше начинаю понимать необходимость определённого утаивания информации. У нас есть чёткое представление о том, что будет со вселенной и с клетками человеческого мозга. По правде - очень тревожно то, что мы наблюдаем, особенно перспективы развития, но лучше об этом умолчать.

Лаэртский: Хотя бы для того, чтобы нас потом не отблагодарили... нам это не надо.

Дугин: Да.

Лаэртский: Да!

Дугин: Пусть как идёт, так и идёт.

Лаэртский: Конечно, конечно. Следующий звонок. Доброй ночи, вы в прямом эфире и наше внимание к вам беспредельно.

Слушательница: Да что вы говорите!

Лаэртский: Да-а-а!..

Слушательница: Сашка, привет...

Лаэртский: Приветствую.

Слушательница: Пора меня поздравить - это Маша, я уже два часа как родилась...

Лаэртский: Угу... Вообще, Маша, я прошу прощения - сейчас мы спросим мнение Александра Гельевича... Я, например, о чём честно и заявляю...

Слушательница: Терпеть не можешь?

Лаэртский: Лет пять уже как не отмечаю собственные дни рождения. Совершенно серьёзно считаю, что глупо отмечать свою старость. Это всего лишь календарный праздник...

Слушательница: А я знаешь что делаю?

Лаэртский: Да?

Слушательница: Я беру пробки с бутылок и бросаю их за два метра до моего умывальника - а там у меня стоит литровая бутылочка такая... во-о-от... и за три дня у меня уже штук тридцать...

Дугин: То есть, вы просто алкоголичка, Маша - да?

Слушательница: Бросали, бросали, бросали...

Лаэртский: Да?..

Слушательница: Но толку-то никакого...

Лаэртский: Понятно. Ну, Маш, мы поздравляем ещё раз...

Слушательница: Ну поздра-авьте меня... я всё-таки ещё...

Дугин: Что - "ещё"?

Слушательница: Девчонка такая ещё... молодая!

Идиотский смешок

Слушательница: Семьдесят первого года...

Лаэртский: Ну мы вроде как уже даже хором это делали...

Слушательница: Ну пли-и-и-из...

Лаэртский: Э-э-э...

Дугин: Вы знаете, то, что имеет сериальное качество, например, поздравления - теряет свою уникальность.

Слушательница: Ну, например, "хеппи би"... "хеппи бёздэй"...

Дугин: А мы по-английски не понимаем. По-немецки только.

Лаэртский: Да!

Слушательница: А-а-а... На брудершафт я не пью...

Дугин: Так... опять пьёте. Смотрите, вы сказали три предложения - в них алкоголь звучал раз десять...

Слушательница: Ну короче - как у Довлатова: "Алкоголь меня переборол".

Дугин: А кто такой Довлатов? Маша, кто такой Довлатов?

Слушательница: Здра-а-а-асьте, я ваша тётя...

Лаэртский: Не-ет, у меня тётю зовут Тамара!

Слушательница: Да? Здра-асьте, я ваша Тамара! Во всяком случае, я целую очень, очень, очень моего любимого, самого любимого ведущего... о-ой... всё, пока.

Лаэртский: Пока, пока, Маша... ну, с днём рождения, чё ж... да...Следующий звонок телефонный. Доброй ночи, вы в прямом эфире и наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Это "Эхо Москвы"?

Лаэртский: Безусловно, оно самое.

Слушатель: Вот вы всё ругаете телевидение... а раньше-то нас снимали в "Знак качества"... потом пригласили ещё в программу про семью...

Лаэртский: Что-что-что-что-что?

Слушатель: В программу про семью. А ещё дали даже денег на билет. Вот к вам же приедешь - денег не даду-ут!

Лаэртский: Понятен, понятен звонок. Я думаю, его можно даже оставить без комментариев, потому что практически всё, что делаем мы - это мимо денег. И, как мы уже сказали выше, деньги - это не наше. Деньги нам приносят просто так, за то, что мы есть - а не на дорогу или за участие в какой-то программе или тем более передаче. Передачи, как я неоднократно говорил, в тюрьме бывают. У нас - программа. Мы же занимаемся подарками. Я даже не буду говорить, какими подарками мы обменялись с Александром Дугиным. Тут приезжал оценщик, посмотрел - и то, и то, кстати, растаможено оказалось - приблизительно одной цены...

Дугин: Я с трудом, кстати, этот тюк дотащил.

Лаэртский: Так а я как пёр его тоже! Самое парадоксальное, что предметы, которые содержатся в тюках, совершенно идентичны...

Дугин: Не идентичны, они очень похожи. Но они, действительно, не имеют никакой практической надобности. Любопытно, что смысл дара - в его бессмысленности. Вещи, которыми мы обменялись с Александром, ни в хозяйстве, ни в личной жизни пригодиться не могут. По крайней мере, при нашей профессии. Это явно атрибут совершенно другого. Зачем, собственно, эти инструменты, которые вы мне подарили - куда я могу их применить? Я не резчик по дереву, не занимаюсь кладкой асфальта - что я с ними буду делать? Но я понимаю, что и мои подарки вам бесцельны и бессмысленны. Но тем не менее - в этом есть открытость и солярный принцип. Что называется - "от широты души".

Лаэртский: Нет, я могу сразу сказать, что лопаткой я в состоянии буду что-то переворачивать. Не крупные предметы, не тяжёлые - но тем не менее практическое применение я нашёл.

Дугин: А вы мне объясните предназначение этого огромного свинцового кола, который завернули в вату и передали мне? Этот огромный кол? С такими зубцами - похож на какой-то предмет от экскаватора шагающего... но я не могу осознать никак артикул.

Лаэртский: Я могу сказать. Знаете, в аккумуляторах есть свинец, да? В детстве наверняка все баловались, его оттуда отливали, мечи всякие вырезали... Так вот, этот, как вы выразились, колышек - это на самом деле свинец из аккумулятора любимой машины Элвиса Пресли...

Дугин: Тогда совсем другое дело! Я подарю его Троицкому.

Лаэртский: Сергей будет очень признателен!

Тишина

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире и мы полны к вам внимания.

Слушатель: Здравствуйте. Это Лёха Алхимик звонит.

Лаэртский: Очень приятно.

Слушатель: Во-от... Я по какому вопросу. Вот у меня в жизни как получается, везёт мне или не везёт - встречаюсь я с такими организациями... во-от... которые всё время борются за российское, так сказать, будущее. Во-от... ну, в смысле, духовное развитие и прочие такие дела. Во-от... И одновременно есть такие организации, америкосские всякие...

Лаэртский: Угу, угу...

Слушатель: Во-от... которые... ну, понятно, да...

Лаэртский: Не совсем, всё-таки интересно было бы, если бы насчёт америкосских вы уточнили нам поподробнее.

Слушатель: А, ну, в смысле их рекламировать я не хочу.

Лаэртский: Нет-нет-нет! Не рекламировать, а в негативном свете передать нашим радиослушателям суть их действий.

Слушатель: А-а-а...

Лаэртский: Секунду, я просто запишу... Да!..

Слушатель: Во-от... их действия в чём заключаются? Допустим, выискивают довольно активных молодых людей. Правильно? Которые в метро подходят или где - неважно.

Лаэртский: Да, да... мы понимаем вас.

Слушатель: Входят, приглашают к себе - допустим, человек заинтересован светлыми глазами какого-то там активиста... во-от... приходит тоже и... и-и-и... что дальше?

Лаэртский: Да, что дальше?

Слушатель: Собираются, хлопают в ладоши, рассказывают о каких-то благотворительных вечерах... Куда деньги уходят - я не знаю...

Лаэртский: А откуда деньги берутся в этой цепочке сложной, вами нарисованной?

Слушатель: А, ну этот вопрос уже другой.

Лаэртский: Нет, как это - другой. Вы упомянули о неких деньгах. До определённого момента в вашем монологе не присутствовал данный предмет.

Слушатель: Да, ну... может быть, эти деньги собираются на какие-то пожертвования.

Лаэртский: С кого, с кого деньги собираются?

Слушатель: С тех, кто туда поступает. Те, кто приходит, вот... начинает какие-то свои... не хочу говорить это слово - бизнес разворачивать какой-то дурацкий. И часть этих денег в эти американские, америкосские организации вкладывать немножко. Во-от. Во-от... И они якобы идут на пожертвования, часть какая-то...

Лаэртский: Всё, всё понятно. Спасибо большое, спасибо.

Слушатель: Я не насчёт этого. А вот другие организации...

Лаэртский: Да-да-да...

Слушатель: Они, наоборот, хотят, ну... душевное развитие. Их очень много, они маленькие такие и вот... им бы объединиться. А возможно ли - чёрт его знает. Во-от. Как вы думаете, возможно?

Лаэртский: Понятно, спасибо. Александр Гельевич, как вы думаете - возможно?

Дугин: Уважаемый Алексей, сейчас 4 часа 21 минута. В принципе, уже пора или видеть сны или проснуться для трудовой деятельности. Мне кажется, достаточно досужий вопрос. Вот вы сами подумайте - вы рассказали про каких-то америкосов, которые к молодым людям пристают, куда-то их ведут, чем-то хлопают...

Лаэртский: Он сказал - хлопают?

Дугин: Да, хлопают чем-то. В принципе, по-моему, с нормальными людьми таких историй в жизни не происходит. Я допускаю, что могут случиться чисто теоретически - но у меня сотни знакомых, и ни одного из них никакие америкосы никуда не звали и нигде вместе с ними не хлопали. С другой стороны, про какие-то альтернативные организации, которые не хлопают в ладоши, не призывают молодых людей, я тоже не слышал - ни про маленькие, ни про большие. Поэтому вы рассказали огромное количество неизвестное вещей в полпятого утра, которые с трудом находят аналоги в моём собственном опыте.

Лаэртский: Меня они даже немножко напугали. Потому что со мной тоже такого не было ни разу - чтобы подошли, что-то хлопали. Плюс, насколько я понял, всё это делается за мои кровные бабки.

Дугин: Да, на самом деле задача с многими неизвестными решается с трудом. К сожалению, ответить на такой абстрактный вопрос... другое дело - человек про Вселенную спросил. Очень чисто, конкретно спросил - что делает с мозгами Вселенная, если одна клетка развивается по огромной спирали? Вот это - конкретный вопрос, на него можно ответить. Мы не ответили, но не потому, что не знали ответа.

Лаэртский: А просто поостереглись. Причём не ради себя!

Дугин: Совершенно верно. А в данном случае я просто не понял вводных условий задачи.

Лаэртский: Я тоже как-то обескуражен. Следующий телефонный звонок.

Электротётка: Телефон прямого эфира - 203-19-22.

Лаэртский: И ваши вопросы Александру Дугину. Доброй ночи, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно, попросту говоря.

Слушательница: Добрый день. Точнее, уже ночь.

Лаэртский: Ну, это неважно!

Слушательница: Я хотела уточнить - как долго будет ваша передача сегодня? Я уже слушаю где-то три с половиной часа, уже давно хотелось бы лечь спать, но такое состояние, что от вас, извините меня, оторваться невозможно. Большое вам спасибо.

Лаэртский: Понятно, спасибо вам. Сегодня мы намерены где-то до пяти часов тут пребывать.

Дугин: А после пяти мы сделаем небольшую философскую конференцию - о философии, об истории жизни...

Лаэртский: Где-то до полудня она продлится. А завтра где-то часов с 6 утра и до 9 в ДК "Строитель" мы будем делать повтор всей сегодняшней программы. Только вживую. Так сказать, live - выступление живое... Следующий телефонный звонок. Доброй ночи, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушательница: Алло, здравствуйте. Я никак не могу понять - то ли это все совы наглотались таблеток и звонят, какие-то странные все люди...

Лаэртский: Почему, извините, таблеток?..

Слушательница: Ну, этих - снотворных.

Лаэртский: Может быть, у них там внутривенно или внутримышечно релашка?

Слушательница: Похоже на это. Или это жаворонки, которые после вчерашнего не могут ещё проснуться и тоже задают какие-то вопросы?

Лаэртский: А вы знаете, попробуйте по себе определить остальную аудиторию.

Слушательница: Я ещё ничего не принимала, никаких таблеток. Я давно звоню и зациклилась на таком вопросе - звонил один человек и сказал, что между друзьями сейчас какая-то пропасть, что он входит и тот удивлённо на него смотрит. Раньше они были более близкие, а теперь что-то случилось. А вы знаете - в семьях уже происходит такой раскол. Мои племянники, например, разбогатели и теперь вообще перестали общаться, между нами произошёл какой-то разрыв. Это меня ужасно расстраивает и я даже не знаю, что делать.

Дугин: Простите пожалуйста, а вы знаете, куда вы позвонили?

Лаэртский: Вот... да...

Дугин: Дело в том, что это сонное радио. Сновиденческое радио, которое вещает одновременно не только на эфирных волнах, для людей, которые в реальном мире чего-то наглотались или недобрали. Но одновременно идёт параллельное вещание - это один и тот же передатчик, только разные частоты, который вещает на волнах сновидений. Дело в том, что человеческое сновидение может быть прекрасно описано с помощью неких волновых функций, так называемый пучок волновых функций с достаточно простой s-матрицей. Любой физик вам объяснит, о чём идёт речь. В этом отношении мы добавляем, смешиваем, микшируем...

Слушательница: Я полагала, вы ответите на мой вопрос.

Дугин: Мы как раз и начинаем отвечать. Почему происходит такое смешение понятий? Вы думаете, что звоните в рациональное радио, где вам ответят то, что вы хотите. Например, что отчуждение является производным феноменом от того индивидуалистического настроя, который несут в себе либеральные реформы. Так мы и отвечаем - это наш ответ по основной частоте, для тех, кто не спит. Но поскольку значительно большее число людей сейчас спит и видит сны - то вопрос ставится так: "Основная ли это частота?" Либо это та анаэрическая сонная частота, на которой мы даём более серьёзные, более планомерные, развёрнутые ответы. Где, по большому счёту, за неимением возможности многие вещи высказать словами мы стараемся пояснить их, проиллюстрировать определёнными образами, которые транслируются с помощью некоторых эфирных волн с более наглядной и убедительной точки зрения. Если вы сейчас выключите наконец радиоприёмник и спокойно, не замутняя себя заботами о грядущем дне, попытаетесь расслабиться и настроиться на нашу волну уже во сне - то получите гораздо более развёрнутый ответ, с цитатами, с убедительными доказательствами.

Лаэртский: При этом ваше восприятие информации улучшится.

Дугин: И вы увидите, как избежать этого отчуждения! И ваши племянники после этого правильно организованного, точного, анаэрически сгруппированного, структурированного сновидения опять вам позвонят, поделятся своими доходами... И структура во многом восстановится. Потому что искусство правильно спать, правильно получать сигналы анаэрических радиостанций - не такая простая вещь. Когда многие психиатры или психотерапевты говорят: "Всё в тоби" - старая русская поговорка была. Поэтому исправь себя - и племянники вернутся. С дарами.

Лаэртский: Может быть, может быть, это произойдёт. Только не нужно притворяться, что вы изменились. Нужно измениться по-настоящему.

Дугин: Изменить себя и других. Через сон.

Лаэртский: Да - и то, что вокруг. А ещё лучше - посадить дерево. Вместо того, чтобы спать. Поскольку посадка дерева - она под собой подразумевает непосредственный контакт с мамой... с Землёй-мамой, с живым деревом.

Дугин: Ещё полезно есть землю, как мы говорили часа два назад.

Лаэртский: Но немного...

Дугин: Ну, много... во-первых, это действительно гумуса много будет потрачено.

Лаэртский: Или хотя бы понюхать землю. Тоже иногда бывает полезно. Доброй ночи, вы в прямом эфире, мы вас внимательно слушаем.

Слушательница: Я давно вас слушаю, очень нравится... Удивляюсь - откуда у вас столько энергии? Мы уже и мебель передвинули, и книжек начитались, и вас послушали, и в карты поиграли...

Лаэртский: Спасибо, спасибо... вы знаете...

Дугин: Мы с Александром играем параллельно в лото, едим блины и твороженики, которые нам пекли в соседней комнате девушки. Они тоже не спят - но они не спят, утверждая, что мы им не даём. И занялись изготовлением вареников.

Лаэртский: Они, в общем-то, дико фанатеют от нас, во-первых. А во-вторых, практически все действия, перечисленные вами, мы тоже переделали. За то время, что идёт программа, мы два раза сделали перестановку в студии. Один раз - так, как нам удобно, а другой - чтоб те, кто с утра придёт, не заметили, что тут что-то переставлялось. Так что практически мы с вами живём в едином ритме. Следующий звонок. Доброе утро уже, наверное - вы в прямом эфире, говорите, пожалуйста.

Слушательница: Доброе утро.

Лаэртский: Здравствуйте.

Слушательница: У меня вопрос к вашему гостю. К какой философской школе он принадлежит?

Лаэртский: Интересный вопрос... Спасибо.

Дугин: Я принадлежу к евразийской философской школе. Я теоретик неоевразийства. Это направление возникло в 10-20 годы двадцатого века в белой эмиграции: Савицкий, Трубецкой, Алексеев, Сувчинский. Великий русский историк Лев Николаевич Гумилёв развивал эту философскую школу в историческом аспекте. На рубеже 80-90 годов я её реанимировал и придал ей новое дыхание. Одновременно я являюсь последователем традиционалистской школы. Это очень близкое понятие. Традиционализм возник в это же время, в 10-20 годы, связан с именем французского мыслителя и философа Рене Генона, его итальянского последователя Юлиуса Эволы, швейцарского продолжателя Титуса Буркхардта. Я являюсь продолжателем этой исторической философской традиции на русском православном поле. Сочетание традиционализма с евразийством в той или иной степени описывают те философские взгляды, которые я исповедую. В политологической сфере это называется Консервативной Революцией. Консервативно-революционный подход.

Лаэртский: Буквально на две минуты щас мы, если позволите, прервёмся...

[...]

Лаэртский: И остаётся у вас совсем немного времени для того, чтобы успеть задать вопросы гостю нашей сегодняшней программы - философу Александру Гельевичу Дугину. Но прежде всего - тут приходила женщина, шепнула мне... вы обратили на неё ещё внимание... Она спросила - как вообще договориться самой с самой с самой... Как договориться самому с самим... самому с собой... Вот в чём вопрос! Как уладить внутренние противоречия по любым вопросам? Есть ли универсальный рецепт?

Дугин: Это очень просто. На самом деле, существует не один, а два универсальных рецепта, как решить практически все проблемы. Проблема в том, что один из них универсален, но удивительно сложен. Там предполагается очень серьёзная форма диеты, гигиенических упражнений, посещение определённых специфических мест, природы, пейзажей, ландшафтов и так далее. Всё вместе должно стабилизировать практически все человеческие проблемы. Есть другой способ - экспресс-вариант. Он заключён во всем том, о чем мы говорили на протяжении нашего эфира - часов семь или восемь. Я полагаю, за это время мы практически полностью изложили специфику этого краткого рецепта, как решить эту фундаментальную для каждого человека проблему. Я думаю, не составит труда достать запись нашей программы у коллег и друзей - прослушав её, вы поймёте, что в развёрнутом, последовательном изложении мы дали интересующий вас ответ.

Лаэртский: Кстати, ещё хотелось сказать, что в сегодняшней программе самыми главными моментами были даже не глобальные рассуждения о каких-то вещах - а всего лишь пять... даже буду более точен - шесть ключевых слов. Даже не фраз, а слов.

Дугин: Думаю, вполне можно объявить конкурс. Кто эти пять или шесть слов вычленил из нашего дискурса, из нашей беседы - те могут прислать на "Эхо Москвы" варианты этих 5-6 ключевых слов и я думаю, что человеку, который угадает все шесть, будет какой-то приз...

Лаэртский: Да. Например, мы можем бесплатно анализы его исследовать. Потому что анализы идут, вы знаете... анализы идут. И это хорошо - люди заботятся о здоровье. Я, кстати, за всеобщую диспансеризацию - помните, как раньше было? А щас что?

Дугин: Щас одни чумные и... холерные люди по улицам ходят...

Лаэртский: Да, страшно ходить... В УМ! не возьму, как такое могло быть... извините, я простужен...

Дугин: Гепатит С кругом...

Лаэртский: Ну что - звонки, да? Доброе утро, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания. Говорите.

Слушательница: Алло, здравствуйте.

Лаэртский: Здравствуйте!

Слушательница: Господа, это вас Карина беспокоит.

Лаэртский: Здравствуйте, Карина, да...

Слушательница: У меня вопрос, может быть, не совсем по теме, но он из прошлых часов. Скажите, пожалуйста - а как бороться с бессонницей?

Дугин: Знаете, самый серьёзный проект по борьбе с бессонницей - это хороший продолжительный сон. То есть... вы должны... глубоко дышать... должны считать до каких-то больших цифр и постепенно переходить из состояния бодрствования... Желательно отключить радиоточки, выключить свет...

Лаэртский: Окно закрыть надо...

Дугин: Создать спокойную атмосферу, способствующую расслаблению и переходу из бодрствующего состояния в сонное состояние. Обычно бессонница... простите...

Лаэртский: Будьте здоровы...

Дугин: Бессонница является продуктом долговременного отсутствия сна. Когда человек не может окончательно войти в расслабленное состояние...

Лаэртский: Нервное перенапряжение, попросту.

Дугин: Нервное перенапряжение и отсутствие отрешённости. То есть, человека заботят проблемы, он не может прервать потока сознания, не может отвлечься от бытовых тем, которые гнетут и не позволяют, собственно говоря, перейти в состояние сна... Единственным способом... который в данном случае мне кажется, применим... это - лечь и уснуть. Забыв обо всём, как ни в чём не бывало. Закройте глаза, спокойно растянитесь на постели, выбросьте из головы всё, что в неё за день или за всю вашу жизнь было заложено - и попытайтесь совершенно от всего отключиться. И вы уснёте!

Лаэртский: Знаете, как было у нас недавно у одного - тоже вот так перенапрягся... у нас там ракушки под окном, автолюбители приезжают, заезжают, хлопают ими... Он всю ночь с интервалом в 5-10 минут открывал окно и в открытое окно орал: "НЕ ХЛОПАЙ РАКУШКОЙ, СКОТИНА!" И так продолжалось три дня, трое суток - такой у человека стал психоз, попросту говоря. Пришлось забрать. Это слишком, так сказать, близкое восприятие реальности и слишком острое реагирование на такие вещи. Следующий звонок. Доброй ночи, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушательница: Доброй ночи. Вы можете ответить, сколько вы получаете за свою болтовню в эфире, за свою передачу?

Лаэртский: Спасибо. Спасибо... Значит - сегодня я получил два первых, одно второе и два компота. Но Александру Гельевичу...

Дугин: Я с собой всё принёс.

Лаэртский: Да, потому что всё-таки человек тактичный, вежливый. Хотя омлет я выложил и вполне нормально... Да, и конечно же, сегодня с утра придёт главный, который, я так надеюсь, возьмёт нас за петличку и скажет: "Молодцы, ребята!" Это самая главная награда для нас... Самая главная награда. Доброе утро, вы в прямом эфире, мы полны к вам внимания.

Слушатель: Добрый вечер!

Лаэртский: Здравствуйте!

Слушатель: Я уже в эфире, да?

Лаэртский: Да-да-да, безусловно.

Слушатель: Вас Алексей беспокоит.

Лаэртский: Очень интересно.

Слушатель: Я проработал много лет с радиотехникой и накопилась некоторая статистика. Щас ваши передатчики работают в эфире, к примеру. Отказы, наибольшее количество отказов приходится в дни полнолуния и магнитных бурь, плюс-минус два дня. Это статистика. Хотел бы послушать ваш комментарий.

Лаэртский: Понятно, спасибо.

Слушатель: И вопрос к Александру. Работал со многими людьми, и вот честно - большая часть людей просто не может работать с аппаратурой. Энергетика этих людей так плохо влияет на аппаратуру, что аппаратура начинает ломаться. Непредвиденные случаи.

Дугин: Это большая проблема. Люди, лунные циклы, магнитные бури...

Лаэртский: Приливы и отливы...

Дугин: Они практически не дают работать большинству радиопрограмм и радиосетей. С этим сталкиваются все крупные радиовещательные и телекомпании. Вы заметили, иногда на телевизорах изображение рябит?

Лаэртский: Да-да-да, есть такое.

Дугин: Во-первых, персонал может быть недостаточно подготовлен...

Лаэртский: Или не выспался.

Дугин: Разные могут быть причины, но энергетические сбои налицо. И эфирные бури, которые фактически в определённых секторах глушат зону приёмников, прослушать ничего невозможно из этой каши, которая там трещит из динамиков. Конечно, это огромная проблема. На это тратятся колоссальные деньги на Западе, у нас, к сожалению, такие исследования практически в зародышевом состоянии.

Лаэртский: У нас давно эту проблему решили... вы с удивлением восприняли вот этот тазик, но тем не менее именно ноги в тазике с тёплой водой с хвойным отваром и успокаивают персонал - посмотрите, у нас все, от главного редактора до секретарши, если куда-то надо бежать надо быстро, на нём или на секретарше на какой-то специальная такая обувка водонепроницаемая, внутрь которой залит, опять же, хвойный раствор тёплый, ноги всегда в тепле. Друг другу мы делаем массаж... бывало, идёшь куда-то по своим делам, вдруг к тебе подходит кто-то с задумчивым лицом, начинает шею мять вот так... чтобы ты как-то успокоился, скинул напряжение. Это они там в своём рациональном мире ищут, куда бы вложить капиталы, где какой экран поставить - а здесь, слава богу, всё пока на уровне такой вот взаимопомощи унд бескорыстности... Следующий звонок, да? Доброй ночи, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Доброй ночи. Александр Гельевич, возобновится ли действие Нового университета? И второй вопрос - как поживает движение "Россия" и что вы можете сказать по этому поводу?

Дугин: Новый университет - да, планируется восстановить. Это курсы лекций, которые разные люди - Евгений Всеволодович Головин, Юрий Витальевич Мамлеев читают периодически.

Лаэртский: Был у нас в программе, кстати, Евгений Головин.

Дугин: Да, он мне рассказывал. Очень интересный, глубокий человек. Новый университет - я там, кстати, тоже делал курс своих лекций. Мы планируем с нового года его восстановить, был небольшой перерыв. Что касается движения "Россия", то около пяти утра я не уполномочен... я вхожу в состав Центрального совета этого движения, оно такое, достаточно спокойное и гармоничное, на мой взгляд. Не очень бурно развивается, есть определённые проблемы, которые связаны с ростом политического движения. Единственное, что-то определённое пока сказать я не могу. В Санкт-Петербурге во вторник будет научная конференция, которая продлится два дня, на которой я выступаю - там будут обсуждены серьёзные теоретические вопросы относительно программы этого движения. Также благодарю вас за звонок - среди людей, которые не могут заснуть, играют в карты в пять часов утра...

Лаэртский: Двигают мебель...

Дугин: Двигают мебель, пьют, празднуют третий день свой день рождения...

Лаэртский: Пробочки кидают...

Дугин: Спрашивают про влияние персонала на качество радиоаппаратуры - удивительно рациональный и приятный ваш звонок.

Лаэртский: Тут ещё на пейджер для всех пришло сообщение: "Этот позвонивший парень имел в виду активистов американских религиозных сект. Если вы прогуляетесь по Новому Арбату пешком, а не как обычно, на джипе - к вам обязательно кто-нибудь подойдёт и не один раз" - пишет Татьяна. Татьяна, вот когда закончится программа, мы, конечно же, не пойдём к нашим тачилам модным, а, видимо, сделаем по-вашему. Мы пройдёмся, прогуляемся по Арбату - но хочу сразу сказать, если ни одна такая вот американская сволочь к нам не подойдёт, то мы приедем к вам с вопросом! И с претензией.

Дугин: Потому что на самом деле все адреса на пейджере высвечиваются.

Лаэртский: Да-а-а-а-а, конечно!

Дугин: Любой человек, посылающий на пейджер нам определённое сообщение - в отдельном маленьком окошечке в компьютере мы видим...

Лаэртский: Адресок!

Дугин: Данные всё основные.

Лаэртский: А есть специальная программа, которая по адреску вычисляет телефон и по всему этому показывает местоположение вашего дома на карте Москвы со всеми подъездами и даже с зелёными насаждениями. Так что, Татьяна... обязательно пройдёмся, да?

Дугин: Безусловно.

Лаэртский: Здравствуйте, вы в прямом эфире, наше внимание к вам беспредельно.

Слушатель: Доброй ночи. У меня вопрос к уважаемому гостю. Вы говорили о стремлении человека к сакральному, к культу, которое если не удовлетворяется, то переходит к пьянству, к Филиппу Киркорову и тому подобных вещах. Также вы говорили о стремле... тьфу - о поиске сверхчеловека и тому подобных вещах, что, на мой взгляд, есть другая сторона той же медали. Во-от... В связи с этим у меня такой вопрос - как вы относитесь к теориям, которые предполагают, что человек был создан некой внеземной цивилизацией в результате целенаправленного и осознанного генетического конструирования, в связи с тем, что такого рода теории очень естественно объясняют и стремление человека к сакральному, и богоискательство, и также, кстати, такое явление, как гипнотизм? Если кто-то создавал биороботов для исполнения своих каких-то целей, то очень естественно было намертво зашить в психику генетически сконструированного существа образ хозяина. Тогда многие вещи, которые кажутся странными в человеческой психике, начинают очень легко сходиться.

Лаэртский: Спасибо.

Дугин: Знаете, это очень интересно. То, о чём вы сказали, мне никогда в голову не приходило. Я вам очень признателен, это бросает какой-то неожиданный взгляд на те вещи, которые мне казались понятными - но теперь вы зародили тень сомнения. У меня была более-менее стройная картина, основанная на использовании каких-то более-менее конвенциональных философских, теологических, метафизических принципов - но благодаря вашему замечанию я подумал: а почему нет, на самом деле? Действительно, очень логично - как гипотезу я бы не стал это отбрасывать.

Лаэртский: Безусловно. Любая гипотеза имеет право быть. Кстати, меня мучает вопрос - люди, которых мы называем сумасшедшими, которые страдают манией преследования, разговаривают с инопланетянами (я не имею в виду какие-то научные совсем уже фобии), вот примитивно... или там белая горячка, белочку он схватил. Где гарантия, что это родилось не в его воспалённом мозгу, а что просто он открыл рамки и увидел то, что мы не видим? Почему считается, что такие люди - сумасшедшие?

Дугин: Здесь как раз можно вспомнить, что в сакральной цивилизации, в традиционном обществе понятие "сумасшедший" было как раз достаточно позитивным. Эти люди считались одержимыми определёнными высшими существами, которые продлевают и расширяют человеческое сознание, показывают те уровни, которые скрыты от нашего восприятия. В этом отношении почитание безумия - в Библии, в Евангелии сказано:" Если скажешь брату своему "рака" - ты будешь проклят!" "Рака" - значит "безумный". Нельзя в уничижительном смысле говорить человеку, что он безумен. Безумие не является негативной характеристикой человека. Это, по большому счёту, открытие сознания к неким дополнительным сферам, безусловно. Другое дело, что происхождение этих сфер, их консистенция, структура в каждой традиции рассматривается по-разному. Но, вообще говоря, лишь атеистическая омерщвлённая западная цивилизация нового времени действительно очернила безумие. Существует замечательная книжка Мишеля Фуко, французского структуралиста - "Универсальная история безумия", где он прослеживает то, как понятие "сумасшедший", "безумный" из достаточно специальной характеристики в средневековом обществе стало ругательством, когда этих людей стали изолировать от общества, помещать в специфические заведения. Поначалу сумасшедшие дома носили именно пенитенциарный характер, то есть, людей помещали в сумасшедшие дома для того, чтобы их наказать. Поскольку постепенно при переходе от католической средневековой этики к протестантской этике безумие как некая компетентность или обращённость сознания в потусторонние сферы девальвировалось постепенно и становилось чисто отрицательным признаком. В более полноценных сакральных аспектах (мы уже говорили об Иване Яковлевиче Корейше, о русских традициях юродивых) к безумию никто так не относился. Вспомним, что при советской власти революция 1917 года началась с того, что открыли все дурдома. Они практически были полностью ликвидированы как институт, поскольку считалось, что это буржуазные предрассудки. Человек рассматривается как подлежащий госпитализации, если он немного ненормален или совсем ненормален - это буржуазный предрассудок. В семнадцатом году были открыты все дурдома и восстанавливаться стали только при переходе страны к сталинизму. А расцвета пенитенциарная психиатрия достигла, когда этот большевистский импульс окончательно исчерпал себя, истощился в советские годы, когда психиатрия приобрела репрессивный характер и любой человек, который отличался немножко от формальной нормы, которую фактически никто не соблюдал и она была некой абстракцией, помещался в сумасшедший дом. Там встречались, начиная в шестидесятых годов, наиболее разумные и нормальные люди. Таким образом, безумие и разумность поменялись местами. В этом отношении вы совершенно правы. Сейчас, слава Богу, такого репрессивного рационалистического отношения к проблеме безумия нет.

Лаэртский: Ну, я предлагаю сейчас всё-таки пойти пройтись... Потому что больно уж хочется проверить реальность Татьяниного послания. Заодно я покажу вам одну комнатку... я там содержу одного, интересный персонаж...



20.11.2000 г.
http://www.laertsky.com/mnm/dugin00_01.htm