Бойцы! Грозные альбатросы революции!!!" - красный командир Андрей Забелин, романтик, коммунист и холерик, дождался своего часа. Конь рвется, всадник прирос к седлу, голос звучит так страстно, хрипло и певуче, словно обладатель его не митингует, а стихи читает...
Сергей Шакуров - актер на роли солдат и поэтов. Он должен был сыграть Сирано, и он сыграл его в знаменитом спектакле, и этот Сирано остался одной из театральных легенд восьмидесятых. Заманчиво было бы в поисках формулы взять и провести всех его персонажей по ведомству "настоящего мужчины" и на том успокоиться. Но нет, такая простенькая дефиниция не объяснит особого качества обаяния, что, собственно, и вывело С. Ш. в абсолютные герои. Понятно, любой из них, шакуровских персонажей, представляет собой "вариант для дам" - это важно и дорого для любого исследователя. Но не менее важно и дорого то, что в каждом из них есть редкая и драматичная комбинация свойств, которая подразумевает не что иное, как глубинный, сущностный для наших широт конфликт - хаоса и гармонии, инстинкта и культуры.
При этом одно либо другое начало может быть, что называется, "взято в пределе", развито до последней степени. И варварское, "скифское" обаяние С. Ш. со всеми его фирменными атрибутами - "раскосыми и жадными очами", ослепительной, неповторимо зубастой улыбкой, дикарской выразительностью крупных планов - вполне сочетается с внутренней сосредоточенностью и внешней сдержанностью всех его мастеров "свободных искусств". Поэтому на одном полюсе - крайняя живучесть, почти экзотическая витальная сила мясника Султана (Парад планет), а на другом - мучительная рефлексия тихого, не способного к действию "любителя слов", томимого "духовной жаждой" филолога Ларикова (Спасатель). Остальное - на столкновении. Стоит заметить попутно, что, "рекрутируя" С. Ш. на роли многочисленных представителей интеллигенции (Портрет жены художника, Кто стучится в дверь ко мне..., Две строчки мелким шрифтом и др.), последняя бессознательно льстила самой себе, несколько преувеличивая собственную жизнеспособность.
Его "главной", наиболее идеологически ценной ролью в восьмидесятые годы следовало считать Степана Сечкина из Вкуса хлеба, руководителя целинного совхоза "Бескрайний". Но ключевое слово тут не "целинный", а "бескрайний". Герой С. Ш. - человек, организующий бескрайность (в том числе и собственную, внутреннюю). Но, будучи классическим пассионарием, этот герой естественным образом утрачивал пассионарность - вместе с отечественным кинематографом.
В девяностые С. Ш. удалось сыграть совсем немного ролей, и разброс сыгранного, как всегда, велик: от товарища Сталина (Враг народа Бухарин) до первобытного героя-любовника (Две стрелы), от интеллигента-расстриги Подсекальникова (Самоубийца) до "униженного и оскорбленного" алкоголика (Собачий пир). Но значительной работой стал, пожалуй, только Аксюта из Армавира Вадима Абдрашитова. В нем угадываются и дослужившийся до помощника капитана бывший механик Гаврилов, и преследуемый "городом женщин" герой Парада планет, и неистово юродствующий Спиридон Соломин из Сибириады. Странный, безумный мечтатель, изъевший страстью свою душу - и мимоходом сгубивший людей; безостановочно бегущий вприпрыжку за недостижимым идеалом - и подыхающий в снегу, под забором, насмерть замученный своей любовью, до конца изношенный жизнью старичок-оборванец. Так выглядит романтизм конца девяностых.
Лилия Шитенбург
Новейшая история отечественного кино. 1986-2000. Кино и контекст. Т. III. СПб, "Сеанс", 2001
http://www.russiancinema.ru/template.php?dept_id=15&e_dept_id=1&e_person_id=1046
