Уже в пятый раз в Твери прошла акция "Чистое слово". Грамоты международной организации "Лига защиты культуры" вручены четырем жителям города, которые могут разговаривать без употребления мата.
Фраза "Знаю два языка: русский устный и русский матерный" перестала быть анекдотической. Нецензурные выражения настолько глубоко внедрились в языковой обиход российского обывателя, что кое-кто из лингвистов уже поговаривает о двуязычии нации. И все же ничего страшного русскому языку не угрожает, считает профессор Ярославского государственного педагогического университета Владимир ЖЕЛЬВИС, один из признанных знатоков ненормативной лексики, автор книги "Поле брани", которая ходит в интеллектуальных бестселлерах.
- Владимир Ильич, чем руководствуется профессиональный филолог, когда берется за такое, мягко говоря, специфическое исследование?
- Ненормативная лексика интересна прежде всего своей кажущейся загадочностью: это единственный слой лексики, который, во-первых, обязаны знать все без исключения носители данной национальной культуры, и, во-вторых, употреблять ее запрещено.
- Откуда на русского человека свалилась такая напасть - матерщина? Почему у нее исключительно постельная тематика?
- Есть замечательное исследование современного российского филолога, профессора МГУ Бориса Успенского, который собрал огромный материал и доказал дохристианское происхождение русского мата. Он возводит мат к культу языческой богини плодородия Мокоши, отвечающей в славянском пантеоне за нижнюю часть мироздания.
- Если заветная лексика сопровождала языческие культы, почему она не исчезла с широким распространением на Руси христианства?
- С распространением монотеистической религии мат исчезнуть не может. Наоборот, учеными было доказано: именно при переходе от язычества к христианству люди начали воспринимать древние священные понятия как нечто срамное, что и отразилось в самых грубых ругательствах. Прежде ничего криминального они в этих словах не замечали.
- Как бы ни был образован или воспитан человек, а соленое словцо нет нет да и сорвется с его языка. Чем это объясняется? Каковы вообще функции мата?
- Я знаю около тридцати функций брани (необязательно мата) - от психологической разрядки до способа убеждения. Причем список с каждым днем расширяется и корректируется. Одно это показывает, что пытаться искоренить брань - все равно, что сражаться с ветряными мельницами. Мат, как язык сексуально ориентированный, приучает нас к тому, что секс - нечто грязное и постыдное, а это мнение - одна из язв общества, самонадеянно считающего себя цивилизованным.
- Не считаете ли вы, что мат стал своеобразным маркером особой касты людей, которой нипочем цензура: артистическая богема, начальники, "новые русские"?
- С одной стороны, да. С другой - к мату прибегают и вполне интеллигентные люди. Следуя обычной логике, нормальная речь должна нас объединять, а брань разъединять. В нашей стране сегодня все с точностью до наоборот. Тот, кто говорит чисто и правильно, вызывает если не недоверие, то некоторое раздражение ("выпендривается, интеллигент вшивый"). А вот если к месту подпустить матерком - будешь своим парнем, причем не только среди бомжей и алкоголиков.
- Как, по-вашему, наш народ в своей массе относится к матерщине?
- Резюмируя многочисленные исследования, скажу, что большинство - спокойно или даже положительно. В русской культуре мат считается мужским языком, вот почему матерящаяся женщина вызывает несравненно большее осуждение. Хотя сегодня, увы, женщину этот факт не останавливает. Охотно матерятся подростки, для которых мат - способ самоутверждения наравне с табаком, водкой и наркотиками. Брань, как утверждают психологи, это переваренная в мозгу драка. Ударить словом можно больнее, чем кулаком.
- Представьте, мат исчез. Наш мир изменится?
- Мат исчезнуть может совершенно свободно. Более того, он уже исчезает в том смысле, что к нему так привыкают, что он перестает "обжигать". Но коль скоро потребность оскорбить и унизить ближнего своего у человечества никуда не девается, появляются новые средства. На наших глазах выполз из тюремной камеры пресловутый "козел", которого сравнительно недавно по эту сторону колючей проволоки никто не слышал и уж во всяком случае на это не оскорблялся.
- Дореволюционное издание Даля, подготовленное известным лингвистом Бодуэном де Куртене, включало полный набор крепких русских выражений. Потом словарь очистили от этой лексики, посчитав, что ей место, образно говоря, в запасниках, а не в основной экспозиции. Ваше мнение: стоит ли публиковать специальные словари и сборники заветной лексики? Не запретить ли их открытую продажу?
- Чуть-чуть вас поправлю: Бодуэн де Куртене целомудренно включил в свое издание только самые основные бранные слова, что тем не менее вызвало яростную реакцию общества, в том числе, страшно сказать, части филологов. Такой пуризм, по моему глубокому убеждению, постыден, ибо для изучающего язык не существует слов хороших и плохих.
Мат мне тоже не нравится, но это не повод отказаться от его изучения. Соответствующие словари, безусловно, необходимо издавать, и чем больше, тем лучше. А вот со сборниками заветной лексики не все так просто: издавать надо, по-моему, прежде всего такие, в которых есть какой-то научный смысл, иначе неясно, зачем это делается. Запрещать их продажу ни в коем случае нельзя. Но стоит сделать их запретным плодом, и плод этот окажется сладок. Ни в коем случае нельзя ничего такого запрещать. В конце концов, как говорится, кому-то нравится поп, а кому-то - попова дочка.
Елена Новоселова
http://www.rg.ru/Anons/arc_2002/0531/3.shtm
