Новая экономическая политика действующей российской власти омрачена психологическим страхом предпринимателей малого и среднего звена. Страхом нового дефолта. Средств от этого недуга на сегодня не придумано.
Честно говоря, из всех тем, связанных с отечественным бизнесом, больше всего сейчас пишут о деле ЮКОСа. А ведь ЮКОС - еще не весь российский бизнес. Более того, не он, и вообще не такие сырьевые гиганты, должны определять экономику России, если мы хотим стать экономически развитой страной.
В свое время известный отечественный экономист Николай Петрович Шмелев в беседе с автором этих строк утверждал: "Основная экономическая динамика, основной научно-технический прогресс исходит в основном из мелкого и среднего производства. Именно его мы всегда либо душили, либо давали чуть-чуть подышать кислородом. Сейчас мелкий и средний бизнес вырубили, не под корень, конечно, но основательно". Это говорилось в августе 99-го года, когда малый и средний бизнес, даже переживший дефолт, еще лежал в руинах.
И надо сказать, память о "большом обломе" сохранилась у наших бизнесменов на подсознательном уровне. Боязнь нового масштабного кризиса продолжает жить и шесть лет спустя после дефолта. А тому, кто на миг забывает, тут же напоминают об этом СМИ.
Последний раз мне довелось встретить рассуждения о возможности нового кризиса на вполне серьезном экономическом сайте РБК.РУ 23 октября этого года. Директор департамента по операциям на фондовом рынке компании Sovlink Эрик Краузе высказал в интервью телеканалу РБК мнение о том, что в ближайшем будущем стране не грозит дефолт.
Хорошо рассуждать господину иностранцу. По итогам проведенного ВЦИОМом в августе опроса оказалось, что почти половина жителей России живет в ожидании новых катаклизмов. Для большинства из них дефолт оказался настолько сильным потрясением, что даже спустя несколько лет вполне благополучной жизни они любые сбои в деятельности финансовой системы воспринимают как вестник новых катаклизмов. В итоге около 47 % опрошенных ВЦИОМом граждан уверены, что финансовый кризис, аналогичный августовскому дефолту 1998 года, может произойти в России в любой момент, а 21 % опрошенных затруднились с ответом.
При этом количество пессимистов возросло с 43 % в 2003 году. Аналитики связывают такое повышение тревожных настроений с недавними событиями в банковской системе России. И это при том, что на сегодняшний день страна имеет устойчивый профицитный бюджет, а золотовалютные резервы Банка России находятся на рекордных уровнях.
О том, почему так живучи ожидания масштабного кризиса, высказал свое мнение Президент Национального института системных исследований проблем предпринимательства Александр Чепуренко:
"Почему регулярно поднимается вопрос о дефолте, и есть люди и в бизнесе, и в среде чиновников, выражающие чуть ли не радость по этому поводу? Во-первых, финансовые спекулянты всегда этому радуются, потому что дефолт предвещает возможность очень хорошей игры на повышение или на понижение. Во-вторых, почему это происходит или может произойти? Возможен вариант, когда упадет доллар. Это не связано с российской ситуацией, это связано с ситуацией на мировом рынке. Но это приведет к тому, что у значительной части россиян, особенно у среднего класса, обесценятся сбережения. Это одна опасность. Другая опасность, если доллар будет более-менее стабилен, но рубль начнет укрепляться. И это грозит полным параличом экспорту".
Увы, у нас по-прежнему крайне мало финансовых инструментов: куда банки могут вкладывать громадные нефтяные деньги? Что же касается наличия того, куда могло бы вкладывать деньги население, то кроме матраса и покупки недвижимости после летнего банковского кризиса вариантов нет совсем.
Несмотря на усиленное внимание к вопросу создания ипотеки, для этого сделано крайне мало, и у населения нет возможности пользоваться ипотечными кредитами, а у финансовой системы в результате не появилось "длинных" денег. Поэтому отечественные компании, если у них есть крупные инвестиционные проекты, вынуждены обращаться к западным банкам. Во-первых, у них есть "длинные" деньги. Во-вторых, эти "длинные" деньги, в силу ситуации на мировых финансовых рынках, довольно дешевые. Но этот выход лишь для крупного бизнеса. Для подавляющей части среднего, не говоря уже о малом бизнесе, таких возможностей для инвестиционного кредитования по-прежнему нет.
Сегодня наша банковская система находится в том же виде, в каком была в 99-м году, когда она чуть-чуть стала приходить в себя после кризиса. Отсюда и проблемы: банковская система также уязвима, как была в 97-98-м годах. И бизнесмены это понимают. Единственное отличие в том, что государство пока не пытается вновь создать пирамиду долговых бумаг.
Вы помните 98-й год? Больше всего дефолт ударил по малому и среднему бизнесу. Крупные фирмы, имевшие достаточный запас прочности, понесли серьезные потери, но устояли. А вокруг них были малые и средние фирмы, которые "упали и не отжались". Самый страшный удар приняли на себя те, кто был вовлечен в экспортно-импортные операции.
Конечно, как только в связи с удорожанием доллара возникли преимущества для проектов, связанных с развитием внутреннего производства, сразу начало подниматься производство и торговля продукцией отечественного производства. Маятник сорвался, но потом выпрямился.
Беда в том, что в таких условиях невозможно создавать новый малый бизнес. И сегодня у нас этот сектор практически не растет. Количество новых фирм почти равно количеству фирм, выбывших с рынка. А мы знаем еще то, что значительная часть фирм с рынка не выводится, хотя де-факто свое существование эти фирмы прекратили.
И одна из весомых причин, удерживающих многих возможных предпринимателей от последнего решающего шага - открытия собственного дела - боязнь нового кризиса, который может уничтожить и дело, и сбережения, и все вообще.
Михаил Вирин, генеральный директор фирмы "АМО", очень тяжело пережил дефолт. До августа 98-го "АМО" была одним из крупнейших продавцов импортной бытовой техники. Она работала на условиях товарного кредита с крупнейшими европейскими поставщиками "белой" техники (стиральных машин, холодильников, газовых плит и так далее), что оказалось после дефолта убийственным фактором. В итоге фирма фактически развалилась: различные отделы получили самостоятельность и стали маленькими фирмами, а руководство вынужденно было просто уйти в совершенно иной бизнес. Численность работающих при этом снизилась с тысячи до нескольких десятков человек.
Сегодня Михаил Вирин констатирует: "Наш бизнес очень нестабильно себя чувствует. Небольшой толчок, удар, и бизнес посыплется. Мы себя более-менее стабильно чувствуем за счет высоких цен на нефть, никакого запаса прочности нет. Это, как шар на вершине холма: он стоит, но подуй ветерок, и он скатится".
И его мнение готовы поддержать многие отечественные предприниматели. "Дефолтофобия" - боязнь нового дефолта - явление крайне неприятное не только для конкретного лица, но и для всего отечественного бизнеса. Увы, средств от этого недуга на сегодня не придумано.
03.11.2004
www.novopol.ru
