26 января 2005 года был подписан указ О присуждении премий президента Российской Федерации в области образования за 2003 год.
В число 15 работ, отмеченных премиями, входит научно-практическая работа для образовательных учреждений высшего профессионального образования Разработка концепции и создание организационной структуры, учебно-методического и программного обеспечения инновационной системы подготовки высококвалифицированных кадров в области информационных технологий.
Лауреатами премии стали:
Владимир Николаевич Васильев, доктор технических наук, профессор, ректор Санкт-Петербургского государственного университета информационных технологий, механики и оптики (СПбГУ ИТМО);
Владимир Глебович Парфенов, доктор технических наук, профессор, декан факультета информационных технологий и программирования СПбГУ ИТМО;
Роман Анатольевич Елизаров, ассистент кафедры компьютерных технологий СПбГУ ИТМО;
Андрей Сергеевич Станкевич, ассистент кафедры компьютерных технологий СПбГУ ИТМО;
Магаз Оразкимович Асанов, кандидат физико-математических наук, декан математико-механического факультета Уральского государственного университета имени А. М. Горького;
Наталья Николаевна Вояковская, старший преподаватель кафедры системного программирования Санкт-Петербургского государственного университета;
Владимир Васильевич Евстигнеев, доктор физико-математических наук, профессор, ректор Алтайского государственного технического университета имени И. И. Ползунова;
Владимир Михайлович Кирюхин, кандидат технических наук, доцент Московского инженерно-физического института (государственного университета);
Александр Васильевич Михалев, доктор физико-математических наук, профессор, проректор Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова;
Антонина Гавриловна Федорова, кандидат физико-математических наук, доцент кафедры математической кибернетики и компьютерных наук, заместитель декана Саратовского государственного университета имени Н. Г. Чернышевского.
Текст указа опубликован на официальном сайте президента России.
Президентская премия в области образования присуждена за создание инновационной системы подготовки высококвалифицированных специалистов в области информационных технологий. Совместными усилиями педагогов из ряда ведущих российских университетов за последнее десятилетие была построена система поиска и подготовки одаренных программистов, получившая международное признание.
Все лауреаты этой награды принимали непосредственное участие в организации и проведении соревнований чемпионата мира по программированию среди команд университетов, в подготовке студенческих команд, добившихся высоких результатов на соревнованиях программистов. Команда СПбГУ ИТМО является действующим чемпионом мира и четырежды входила в число призеров мирового первенства (1999, 2000, 2001 и 2003 гг.), команда СПб ГУ дважды становилась чемпионом мира (2000 и 2001 гг.), в 2003 году команда МГУ им. Ломоносова заняла второе место, в 2002 году серебряные медали и титул чемпиона Европы завоевала команда Саратовского государственного университета.
23-летний и 26-летний преподаватели кафедры компьютерных технологий Санкт-Петербургского государственного университета информационных технологий, механики и оптики Андрей Станкевич (тренер команды-чемпиона мира) и Роман Елизаров (руководитель международной группы по разработке системы автоматического тестирования программных решений), стали самыми молодыми лауреатами престижной российской награды в области образования за всю ее историю.
Команда Санкт-Петербургского государственного университета информационных технологий, механики и оптики участвует в финалах чемпионата мира с 1996 года, а университет является бессменным организатором полуфинальных соревнований Северо-Восточной Европейской группы командного чемпионата мира по программированию, представители которой в последние годы наиболее успешно выступают в финале чемпионата. В рейтинге ведущих университетов мира по результатам выступлений в финалах чемпионата СПбГУ ИТМО после прошлогодней победы поднялся на первое место.
В мае 2004 года сборную команду студентов СПбГУ ИТМО абсолютного чемпиона мира и Европы по программированию, и призеров чемпионата команды Пермского государственного и Ижевского государственного технического университетов, принял президент России Владимир Владимирович Путин.
Главный редактор Ольга Андронова и корреспондент Екатерина Ахминова встретились с профессором В. Г. Парфеновым и подготовили для читателей КИ его рассказ.
КИ: Владимир Глебович, редакция КИ поздравляет лауреатов премии президента. Мы рады, что огромный труд в течение более полутора десятков лет по созданию инновационной системы подготовки высококвалифицированных специалистов в области информационных технологий, наконец-то получил заслуженно высокую оценку и награду. Совместными усилиями педагогов из ряда ведущих российских университетов была построена система поиска и подготовки одаренных программистов, получившая международное признание.
В. П.: Отбирать одаренных в области точных наук детей наш вуз начал в 1990 году, а в 1996 году в первый раз команда российских студентов-программистов поехала на финал чемпионата мира по программированию в Филадельфию. И вот сейчас наша команда отправится на финал мирового чемпионата в Шанхай уже в юбилейный десятый раз.
Награда это всегда повод вспомнить, как все начиналось. Когда мы стартовали со своим участием в чемпионате, то денег на поездки было 0 рублей, 0 копеек, а надо было порядка $2000 на билеты. Это было тогда не просто крупной, а очень крупной суммой. И я хотел бы поблагодарить Ольгу Олеговну Андронову за помощь в установлении контактов с крупнейшими фирмами города, и первых наших спонсоров Владимира Павловича Просихина (компания Ланк) и Егора Сергеевича Макарова (компания Ниеншанц). Долгое время нам также помогала выставка Инвеком и проводящая ее компания Рестэк во главе с Игорем Петровичем Кирсановым.
Вначале, пока это дело не раскрутилось, действительно, было очень трудно. В те времена победителей награждали скромно. Например, пачка дискет это был очень весомый приз, а так могла быть и одна дискета. Я, помню, спросил тогда (кажется году в 1994) у Дениса Кисловского: Уменя есть для тебя приз дискетка, но только одна, и я боюсь тебя обидеть, примешь ли ты одну?. Он отвечал: Владимир Глебович, вы не сомневайтесь, я и за это буду благодарен, приму. Все в хозяйстве пригодится.
Время, в котором стоим. (Особенности ИТ-бизнеса)
В. П.: И вот мы прошли долгий путь, и пришли к интересным результатам. Усилия заинтересованных людей и создателей тех крупных компаний, которые нам помогали и помогают, не пропали даром. Но когда вся эта деятельность по отбору и обучению талантливых ребят встала на ноги, то выяснилось, что этих детей стало как-то очень мало.
КИ: То есть как?
В. П.: Бизнес в сфере ИТ имеет две существенные особенности, а именно: основная ценность в этой сфере не техника, помещение и оборудование, а головы талантливых специалистов. Вторая особенность состоит в том, что это индустрия молодых. Особенно это касается решения технических и технологических программистских задач
Можно привести примеры. Кнам на кафедру последние три года ходили для написания диссертаций, посвященных развитию некоторых направлений в области технологии программирования, два способных студента, закончивших нашу кафедру компьютерных технологий. Поскольку мы их знали с первого курса, то и воспринимали как перспективную молодежь, которая под мудрым руководством опытных технических(!) руководителей фирм, в которых они работают, лет через 10 дорастет до уровня этих руководителей. И каково же было наше удивление, когда неожиданно выяснилось, что все важнейшие технические и технологические решения в своих фирмах принимают именно эти ребята, а старшие товарищи решают вопросы маркетинга, менеджмента, финансов и т. д. То есть, мудрых старших наставников в области технических и технологических решений просто не оказалось. Интересно, что их не оказалось и в зарубежных (вроде бы, основных) центрах этих компаний.
Второй пример. Мы обратились к руководителю петербургского центра разработок знаменитой американской программистской компании Borland г-ну Андрею Иванову с предложением провести семинар, на котором хотели обсудить некоторые идеи по поводу разрабатываемого у нас в СПбГУ ИТМО нового направления в технологии программирования. Со стороны корпорации на семинар во главе с г-ном Ивановым прибыла группа довольно молодых людей, некоторые из которых, судя по внешнему виду, были недавними студентами, и, во всяком случае, на первый взгляд, ни одному не было больше 30. Правда, со стороны университета мы привели еще более молодую группу сотрудников. Часа три очень плодотворно пообщались, после чего я спросил, стоит ли нам для дальнейшего обсуждения обратиться к тем 4050-летним мастодонтам-основателям знаменитой софтверной корпорации, которые сидят за океаном, образуют мозговой центр корпорации и предметно разбираются в тонкостях современных технологий программирования. Из прозвучавшего ответа г-на Иванова я (возможно неправильно) понял, что зарубежный центр занимается стратегией развития корпорации и принятием решений о финансировании исследований, а предметные вопросы о технологиях программирования имеет смысл обсуждать именно здесь, в Санкт-Петербурге. То есть, по практическим вопросам программирования последняя технологическая инстанция находится в нашем городе
КИ: То есть, все чаще возникают ситуации, когда окончательные технические и технологические решения, принимают в России?
В. П.: Да, технологические решения часто принимаются у нас, хотя, как вы сами знаете, по определенным причинам об этом не говорится широкой общественности и потребителям. И их принимают молодые люди в возрасте до 30 лет. То есть, это совершенно удивительная область бизнеса, технологий и науки, где новое постоянно сменяет старое и надо переучиваться каждые 34 года заново. Ведь это немыслимо, чтобы инженер или врач в 20 с небольшим лет принимал такие ответственные решения. В других областях человеческой деятельности ты в таком возрасте просто пацан. И только в 354045 лет, когда у тебя уже появляется опыт, к твоему мнению начинают прислушиваться. Соответственно, в компьютерных технологиях и цикл подготовки специалиста от школьной скамьи до начала профессиональной работы маленький.
Сначала (в конце девяностых годов) у нас брали на работу тех, кто закончил 6 курсов, потом стали брать 6-й курс, потом 5-й, затем 4-й. Мы осенью проводили опрос петербургских студентов и получили в результате, что все более или менее способные и даже просто что-то соображающие ребята с 4-го и выше курсов уже работают. То есть, под ружье поставлена вроде бы вся перспективная или, как теперь говорят, профильно мотивированная молодежь. И теперь начинают активно брать уже и третьекурсников, а также доучивать и доводить до нижнего, удовлетворяющего фирмы, уровня и менее способных студентов. Дальше отступать некуда если только школьников начать брать на работу, но и этих, судя по данным о петербургской демографии, не хватает.
А представители компаний все звонят и просят еще, еще и еще умных голов, предлагают помочь, заплатить университету, и так далее. То есть, сотрудники занимаются поиском с совершенно конкретной целью, с мотивацией, но все равно не могут найти требуемых студентов в более или менее нужной численности. Вот приходят из фирмы, говорят, взяли на работу троих ребят, очень довольны, просят еще, на что я им говорю, что больше таких сильно умных нет. Но они уже согласны взять просто хороших, толковых, трудолюбивых и дальше доучить их. Но и таких не так легко найти.
Кто закрывает амбразуру?
КИ: Тогда получается, что берут на работу не готового специалиста, а полуфабрикат?
В. П.: Разберемся с понятием полуфабрикат. Если обозреть кафедры питерских вузов, объявляющих о подготовке именно программистов, а не просто компьютерщиков по многочисленным направлениям, то получается, что их очень немного. У нас в ЛИТМО фактически одна кафедра, в ЛЭТИ фактически одна кафедра, в Политехе та же ситуация, в большом Университете одна-две. Да, есть много кафедр, близких к программированию по сути подготовки, но чтобы их выпускники работали как программисты, их, фактически, надо доучивать. То есть, в год получается наших литмовских 40, из ЛЭТИ 20, из Политеха 20, ну еще в Университете на матмехе порядка 4060 человек. И если сложить эти цифры, то получается немногим больше 100150 студентов в год, из которых специально готовят программистов. Все остальные это тоже подчас хорошие ребята, но их еще надо доучить, проводить специальный тренинг сроком как минимум 34 месяца.
Вот пример: в этом учебном году мы вечерами готовим группу из 20 студентов для петербургского центра компании Luxoft. Эта компания готова заплатить за подготовку каждого из ребят в течение 34 месяцев (это порядка 250 часов), а потом взять их к себе программистами на позиции стажеров с перспективой перевода через несколько месяцев на программистские позиции. Вроде бы, все чудесно. Но возникла неожиданная проблема: как только мы чему-нибудь научим студента, он сразу бежит работать, а не ждет окончания этих 250 часов. Вот научили его Web-программированию, и он тут же рванул работать с этим своим умением на $400. И он даже не строит каких-то дальних перспективных планов. Хотя мы ему говорим о том, что он сможет иметь больше в профессиональном и материальном отношениях, что, дослушав курс и поступив работать в Luxoft, он получит в резюме достаточно весомую строчку о работе в такой крупной, известной компании и т.д. Но нет, ему надо сразу, он схватил, что успели дать, и убежал. И что с этим делать непонятно. То есть, хочу сказать, что при наличии готовности фирм и университетов к совместной работе, дело в современных условиях идет отнюдь не гладко.
КИ: Так кто же наполнит технопарки, на строительство которых правительство выделяет 18 млрд рублей? Так и вспоминается Хлестаков из гоголевского Ревизора десять тысяч одних курьеров.
В. П.: Для меня это загадка. Там же одни стены будут. Откуда взять эти тысячи квалифицированных программистов? Ведь сейчас основная идея с этими технопарками в том, что получат землю, подведут коммуникации и построят здания на 5000 программистов. Но тогда получается, что значительная часть фирм нашего города должна будет переехать туда. По данным Форт-Росса 34-летней давности, у нас во всех петербургских софтверных фирмах работало, кажется, порядка 40005000 программистов, и тогда эта цифра весьма впечатляла. И набрать 5000 новых специалистов задача колоссальной сложности. И потом, многие крупные петербургские фирмы уже отстроили себе такие прекрасные здания с евроремонтом, системой общего кондиционирования, а иногда и восстановлением дореволюционных интерьеров, что они просто откажутся из них съезжать, даже при условии, что в этих технопарках тоже будет неплохо: рядом метро, электричество, оптоволокно и Интернет. У них и так это все уже есть. Но даже в этих благополучных фирмах не хватает людей.
Велика Россия... (Кадровый вопрос)
КИ: Где же брать студентов?
В. П.: У нас была большая ставка на иногородних, но российский человек не так прост, как кажется. Он сложен и непредсказуем. Выяснилось, что молодые россияне не так-то уж и горят желанием уехать из своих Перми, Пензы, Екатеринбурга... в Питер или Москву. Это оказались наши иллюзии. Они отнюдь не жаждут этого.
Много говорили о том, что в Дубне будет создан центр, куда со всей России соберут программистов из провинции, и какой это будет кошмар. Но вот конкретная информация к размышлению. На последнем полуфинале чемпионата мира по программированию, проходившем в Санкт-Петербурге в начале декабря, мы вместе с представителями петербургского центра разработок корпорации Borland пригласили ребят (а иногородних было, за вычетом московских и прибалтийских команд, человек 150) на работу в Санкт-Петербург, рассказали о том, что здесь много интересной высокооплачиваемой работы, связанной с передовыми технологиями, обещали создать условия, брать в аспирантуру и магистратуру при СПбГУ ИТМО, и все это сделать не с целью нажиться на несчастных провинциалах, а с целью укрепить питерские силы в области программирования. После этого выступления ко мне подходили руководители команд из провинции и говорили о том, что всех прямо-таки потрясло наше выступление, особенно в части перспектив и зарплат, и народ прямо-таки побежит в ответ на наш призыв. В общем-то, мы ожидали отклика в виде потока резюме, и он был. И сколько вы думаете, это было человек?
КИ: Половина?
В. П.: Нет, 7 (семь). Я спрашиваю cтудентов: Почему вы сидите, например, в Перми, у нас же северная столица, такая архитектура, такие возможности....?. Аони отвечают, что у них там жизнь стала тоже очень неплохой, петербургская компания Dataart открыла филиал, и другие программистские фирмы собираются открыть, и они могут получать пускай не $1500, но $500700 в месяц запросто. В Москве с этими $500 не развернешься и не пошикуешь, а на своем поле в Перми с такими деньгами очень даже хорошо живется. Так что особо они к нам не рвутся. Поэтому здесь, как и в случае с целевой подготовкой студентов, с наскока сейчас результат не получишь. Надо серьезно анализировать ситуацию и продумывать соответствующие агитационные программы.
Что нам стоит дом построить?
КИ: На дворе эпоха Интернет. Почему бы не писать коды у себя дома, и отсылать затем по электронной почте куда надо? Когда речь идет о создании технопарков, то упирают на возможности телекоммуникаций. Ведь та же Индия не собирает своих специалистов непременно в столице. Им просто подводят Интернет, куда необходимо. Так откуда у нас взялась идея централизации всего? Для простоты дальнейшего контроля заработков и снятия налогов?
В. П.: Первый из возможных вариантов это скидки на оборудование. Но разговор об оборудовании для программирования, на мой взгляд не очень серьезный, так как особенно дорогостоящего оборудования не нужно, и это будут не те скидки, ради которых это все нужно затевать.
Потом говорилось о социальном налоге, который был 36 %, в этом году везде стал 26 %, а в технопарках будет, вроде бы, 16 %. Это может являться серьезной причиной, но я слабо представляю, как он может быть уменьшен в рамках технопарка. Ведь какие-то люди могут там фиктивно числиться, зарплата им выплачиваться, а они могут пребывать и не в технопарке. Кроме того, 16 % это, конечно, меньше, чем 26 %, но все-таки не настолько, чтобы благодаря этой разнице в 10 % программистская индустрия начала вдруг развиваться какими-то невероятными темпами, поскольку существенным ограничителем для этих темпов будет, опять-таки, недостаток кадров.
Наконец, считается, что все эти люди в технопарке будут постоянно общаться, и отсюда в индустрии появится некое новое качество. Но, вообще говоря, программист это довольно большой индивидуалист, человек подчас не простой и даже немного замкнутый. И ходить в толпе по этажам, курить и трепаться не будет. Тем более, при той интенсивной работе, которая подразумевается в технопарке, и какой она сейчас является в существующих фирмах.
Поэтому, кроме предполагаемого уменьшения социального налога, я не вижу в технопарках особого выигрыша. На мой взгляд, гораздо более эффективным действием было бы вложение гораздо меньших сумм в организацию целевой подготовки разработчиков программного обеспечения и строительство в Санкт-Петербурге семейного общежития для иногородних программистов. Наконец, надо было бы упростить официальную процедуру приема на работу программистов из стран СНГ.
Самодидакт
КИ: Давайте тогда подумаем о том, кто учит молодых программистов. Может, общенародные деньги лучше было бы вкладывать сейчас в учителей? А то среди молодежи активно используется такой термин, как самодидакт. Так вот, может ли программист сам себя научить, а если не может, то кто должен его научить, и насколько государство оплачивает эту деятельность?
В. П.: С преподавателями положение тяжелое. Сейчас зарплата в высшей школе стала совсем символической. Вот губернатор Валентина Ивановна Матвиенко ввела петербургские надбавки, и квалифицированный учитель в гимназии получает около 10000 рублей, а профессор, доктор наук, в вузе с января получает около 5600 рублей (доцент 4100). На мой взгляд, это все-таки достаточно большое различие.
КИ: По вашей оценке, из тех, кто станет хорошим программистом, какой процент в дальнейшем сможет преподавать?
В. П.: Это не более десятой части от общего числа. Вообще, примеров таких очень мало. В советское время считалось, что необходимо около 5 лет на подготовку хорошего преподавателя. Меньше никак не получается. Унас была идея привезти в наш город преподавателей из провинции, дать им разумную по петербургским меркам зарплату, улучшенное общежитие семейного типа и получить хороших работников на 35 лет. Но это, как и в случае с программистами, тоже, как выяснилось, проблема, и народ не стремится в Петербург, бросая насиженные места.
Несомненно, это вопрос очень важный, но я бы сейчас первостепенным назвал проведение профориентации и агитации школьников и студентов младших курсов за приход в область разработки ПО. Потому что с этим есть колоссальные проблемы. Вот если посмотреть, что было 10 лет назад, то тогда масса людей рвалась на работу. Асейчас даже на большие зарплаты молодые люди не рвутся.
Количество стало качеством
КИ: Судя по базе данных редакции КИ, в нашем городе существует заметное число фирм (зачастую не мелькающих в СМИ), которые уже сейчас не просто работают над выполнением мелких и средних зарубежных заказов, а ведут полномасштабные разработки крупных программистских проектов. И часть того ПО, которым пользуются отечественные предприятия и которое носит имя каких-то крупных западных корпораций, на самом деле пишется здесь.
В. П.: Да, такие центры разработок в Петербурге существуют.
КИ: Одной из составляющих специфически западного маркетинга является утверждение, что вследствие низкого организационного уровня российских программистских фирм, им можно доверять только единичные сложные задачи, требующие творческого решения. А на стабильные заработки индийских программистов отечественным рассчитывать нельзя. Однако практика последних лет некоторых российских фирм опровергает это удобное (для посредников) распределение ролей.
Так что же мешает изменить стереотип, когда центром генерации продукта выступает Россия, а центром генерации прибыли уже не мы? Можно ведь весь оборот и прибыль здесь получать? Как бы все-таки нашим чиновникам задуматься над этим и сделать так, чтобы продавать эти разработки было выгодно от нашего имени и из нашей страны? Или не в коня корм, и у русских за границей никогда не купят, если будут знать, что это наше?
В. П.: Тем не менее, можно найти людей, которые помогут начать дело. Там же не единый фронт.
КИ: Напомню, что во времена древнего Рима сенаторы хотели выдать рабам одежду одного цвета, чтобы отличать их от свободных людей. Но отказались от этой идеи, сообразив, что как только рабы увидят, сколько же их на самом деле, то поймут, что они реальная сила. Аналогично и с нашими программистскими фирмами, которым многие привыкли указывать их место (и отсутствие всяческих сертификаций, ими же и выдуманных). Так почему бы, фигурально говоря, не взяться за руки и не оглядеться, и тогда мы увидим то реальное место, которое занимают в мире российские высокие технологии. Имея достоверную статистику, можно погромче заявить о себе на мировом рынке. Но в наших ли интересах сейчас это?
В. П.: На мой взгляд, только сравнительно недавно наш софтверный российский бизнес начал открывать свое лицо. И по понятным причинам сложно рекомендовать руководителям наших фирм, если, конечно, это не петербургские центры разработок мировых корпораций, громогласно заявлять, сколько в них реально работает человек, каковы объемы и характер выполняемых работ и т. д. Сейчас отсутствует достоверная информация даже об общей численности разработчиков в петербургских фирмах. Ичто интересно, в целом по России эти цифры есть. А это очень важная информация, хотя бы для проведения оценки потребности в кадрах и выстраивания политики в этом важном вопросе.
КИ: Можно заработать те деньги, которые получают за посредничество и маркетинг на отечественных работах иностранные компании?
В. П.: Я согласен, что качественно ИТ-индустрия в России перешла некую границу. Есть фирмы, где работает достаточно большое количество программистов, больше сотни. Управление их деятельностью в таких масштабах это большой и весьма высококвалифицированный труд. Этот количественный и качественный барьер мы уже взяли, причем без особой помощи государства. Но сейчас надо развивать успех, а это сложно, поскольку экономические условия ухудшились, и стало не хватать кадров. Процесс укрепления доллара не в нашей власти, а в кадры надо бы вложиться, иначе все наши благородные порывы не будут иметь продолжения. Кроме того, заявить о том, что мы можем сделать продукт это хорошо, но было бы здорово иметь основания заявить и о том, что в России внесен весомый вклад в саму технологию производства программных продуктов. А последнее невозможно без науки.
Своя наука. (Пророки и отечество)
КИ: Рекордные результаты российских студентов на международных чемпионатах стали хорошим подспорьем в опровержении мнения о нашем программисте упорный труд ему был тошен. Без организованности и постоянных усилий в ограниченное время задачу не решить. Но уровень развития информационных технологий подтверждается и результатами научных школ. Что вы можете сказать об этом?
В. П.: Да, это, фактически, звенья одной цепи. Для успешного продвижения бизнеса на мировой рынок нам необходимы хотя бы единичные научные результаты международного уровня в области программирования. Та наука, которая у нас была раньше, сейчас в упадке, и что-то с этим надо делать в ближайшие год-два, максимум три, потом будет уже поздно. В связи с этим мы сейчас создаем в СПбГУ ИТМО небольшую лабораторию в области технологий программирования для молодых ребят, примерно на 10 человек. В частности, у нас есть ряд предложений по развитию технологии программирования с явным выделением состояний. Прибыли напрямую мы в университете не получим, но рассчитываем приобрести этими исследованиями известность, которая будет работать и на продвижение России на рынки разработок. Потому что все остальные технологии программирования были разработаны, к сожалению, не россиянами, а эта имеет шанс стать нашей.
КИ: Эта тема охраноспособна?
В. П.: Вряд ли, но положительный результат в развитии этой технологии позволит стране укрепить свои позиции в области теоретического программирования, которые к настоящему времени у нас в значительной степени утрачены. Это тоже ведь своеобразный программистский брэнд.
КИ: Просить у государства деньги нелегко. Давайте вспомним про бизнес на сырье. Вроде бы именно газ и нефть формируют в основном бюджет России. Разумеется, если фирмы считают нужным платить с добычи хоть сколько-то реальные налоги. И долгие годы государство оплачивает исследовательские работы для сырьевого бизнеса. Если знать реальный оборот денег в ИТ-индустрии, особенно в оффшорном программировании, можно будет иметь моральное право на финансирование теоретических работ.
В. П.: Когда встает вопрос о финансировании научных исследований в области программирования и теоретической информатики, то я всегда предупреждаю принимающего решения собеседника, что разговор не доставит ему беспокойства, поскольку больших денег на это дело не понадобится по простой причине. Унас отсутствует сколько-нибудь заметное число людей, имеющих данные для проведения научных исследований и желающих их проводить. Даже среди выпускников кафедры компьютерных технологий, где собрана вроде бы очень способная публика одних дипломантов всероссийских и международных олимпиад больше 70 доля желающих пойти работать в науку составляет процентов пять, то есть из 30 выпускников готовы работать12, при условии сопоставимых с индустрией зарплат. Я не случайно сказал о лаборатории на 10 человек, больше способных ребят, желающих вести научные исследования, нам просто не найти. А это означает, что если мы хотим создать что-то серьезное в науке, то надо и вложить в этот проект соответствующие средства, хотя бы на приличные зарплаты исследователям. Чтобы молодой талантливый парень согласился заниматься у нас в университете научной работой, надо в него вложить хотя бы $12000 зарплаты в год, а за $200300 в месяц он работать не будет, а уйдет в какую-нибудь компанию, которая ему больше заплатит. Мы рассчитываем на серьезный результат от этой исследовательской деятельности.
Если сейчас государство и бизнес рассчитывают заработать на ИТ-индустрии, то надо получать хотя бы отдельные результаты международного уровня и в науке, и использовать их при проведении соответствующих международных акций.
КИ: Надеюсь, что вам удастся убедить министерство и бизнес. Пожелаем удачи!
В. П.: Спасибо. К черту.
26,01,2005
www.ci.ru
