- Россия переживает сейчас очень сложную и ответственную фазу структурных реформ. Как известно, именно в такие периоды и случаются откаты назад. Может ли наше общество быть уверенным в том, что этот этап развития мы пройдем без серьезных потрясений? Каковы наиболее вероятные препятствия на пути реформ?
- Объективная проблема сегодняшней России: с одной стороны, у нас очень широкий фронт реформ, которые надо бы провести, с другой - возможности правительства, любого правительства, включая российское, осуществить сложные, глубокие структурные реформы весьма ограничены. На протяжении последних полутора лет Кабинет энергично продвигался вперед, решая ряд важнейших проблем. Отмечу, в частности, налоговую реформу, пенсионную реформу, Земельный кодекс, фискальный федерализм... К сожалению, опыт показывает, что со временем, спустя года полтора с момента начала такой интенсивной работы способность любого правительства осуществлять реформы резко падает. С этой точки зрения надежды на то, что в 2002-03 годах удастся удержать темпы проведения реформ, которые соблюдались в 2001 году, были бы, разумеется, слишком оптимистичными.
Весенняя парламентская сессия 2002 года - последний, на мой взгляд, момент до начала следующей избирательной кампании, когда проводить экономические преобразования еще возможно. В этой связи предельно важно, чтобы правительство, не откладывая до апреля, а буквально в ближайшие дни сумело бы предельно мобилизоваться и определить, что оно может и должно сделать в этом году.
Очень важно использовать наиболее эффективно быстро закрывающееся окно политических возможностей. Но вообще каких-то решительных откатов в проведении реформ я не жду, так как само их осуществление - процесс уже неизбежный.
Безусловно, правительству, взявшему курс на экономические преобразования, всегда приходится иметь дело с большим спектром проблем, из которых необходимо вычленить приоритетные. Кстати сказать, правительство неплохо справилось с этой задачей летом 2000-го года и в апреле 2001-го. Хотелось бы, чтобы оно также успешно решило проблему приоритетных направлений и сейчас. А приоритетными сейчас являются, на мой взгляд, закон об обороте сельхозземель, закон о порядке инвестирования средств в накопительную и пенсионную системы, комплекс законов, связанных с вступлением России в ВТО. Помимо этого, необходимо продолжить также разработку комплекса законов, связанных с дерегулированием российской экономики, в том числе и с сертификацией.
- Что происходит с военной реформой? Пока на виду сплошные провалы, хотя бы в области призыва. Неужели опять облавы по школам и кинотеатрам, рейды по квартирам с поисками призывников и каторга вместо альтернативной службы? Генералы, похоже, стоят насмерть - как во время войны.
- Самое важное здесь заключается, как мне кажется, в том, что в настоящее время комплекс "военных" проблем перешел все-таки из стадии пустопорожних разговоров в фазу конкретной работы по подготовке программ перехода к контрактной службе. Даны соответствующие поручения, созданы рабочие группы, и уже в марте они доложить о результатах. Должен отметить, что наш институт довольно активно интегрирован в эту работу.
Что касается разногласий - да, они есть. И упираются прежде всего в деньги и в сроки проведения реформы. Ряд наших оппонентов считает, что в целом программа перехода на контрактную службу, включающая и шестимесячный призыв, необходима, но реализация такой программы должна осуществляться медленно, постепенно и растянуться на период где-то до 2010-го года. Мы убеждены, что такого времени у нас нет. Все последние события, происходящие в армии и получающие отражение практически во всех СМИ, показывают, что мы правы. В этой связи наша важнейшая задача - добиться того, чтобы общая разработка технологии перехода на профессиональную армию и сокращения срока службы началась не в 2010-м году, а в самое ближайшее время, и чтобы необходимые для этой цели средства были заложены уже в бюджете 2003-го года.
И хотя полемика между сторонниками и противниками военной реформы в настоящее время, конечно, же ведется, существенным здесь является, по-моему, то, что она не носит характера битвы "стенка на стенку". Есть серьезная работа по попытке добиться некоего согласия в том, какими средствами и в какие сроки добиться реформирования армии.
- Существуют некоторые расхождения в оценке уровня инфляции в России в январе этого года между правительством и Госкомстатом. Что Вы можете сказать по этому поводу?
- Естественно, нельзя включать уровень стопроцентной оплаты, на который не перешло еще и одного процента московского населения, в оценки реально состоявшегося повышения цен, как это сделал Госкомстат. Когда мы оцениваем уровень базовой инфляции, смотреть надо главным образом цены на непродовольственные товары преимущественно длительного пользования - этот показатель гораздо устойчивее к сезонным колебаниям. И если рассматривать инфляционные процессы, исходя из этого показателя (а здесь, кстати, нет разногласий у правительства и Госкомстата), то прогнозы нашего института на этот год, когда инфляция предполагается на уровне 15-18%, вполне осуществимы. Мне даже кажется, что на фоне довольно существенного денежного сжатия инфляция может быть ниже 15%.
После событий 11 сентября в мире резко изменилось многое. В том числе и наша внешняя политика. Как Вам кажется, это тактические перепады? Или все-таки стратегическое направления курса российской внешней политики?
- Внешнеполитический поворот, который был связан с позицией России после 11 сентября, носит глубокий радикальный характер. Это серьезный стратегический выбор для России. Не надо идеализировать ни НАТО, ни Соединенные Штаты Америки. США - крупнейшая мировая демократическая держава, при этом весьма эгоистичная в своей политике. Это демократия, в которой большинство членов Конгресса не имеет паспортов, то есть никогда в жизни никто из них не выезжал за пределы своей страны. Отсюда и представление у них об остальном мире весьма ограниченное. США - это страна, где внешняя политика сильно направлена на текущую внутриполитическую конъюнктуру. Но если отбросить это, если отбросить и всевозможные истерики по поводу того, что США для России - враг номер один, то интересы наших стран сильно взаимосвязаны. И для американцев, и для нас угроза исламского фундаментализма достаточно велика. Черчилль терпеть не мог коммунизм и Сталина, тем не менее в 1941-м году он без всяких колебаний заключил союз с СССР против Гитлера. Если отбросить иллюзии, то наша внешнеполитическая позиция направлена сегодня на то, что мы идем на радикальное сближение с Западом и США не потому, что у нас нет ощущения, что политика Запада может быть во многом неточной и эгоистичной, а потому, что эта зачастую эгоистичная и неточная политика, тем не менее, в целом сегодня объективна, и по ключевым вопросам соответствует нашим национальным интересам.
Егор Гайдар
20 февраля 2002
http://www.gaidar.org/index.htm
