Завтра в Москве открывается международная конференция "Экономический рост: после коммунизма", организованная Институтом экономики переходного периода. Накануне руководитель института Егор ГАЙДАР дал интервью обозревателю "Финансовых Известий" Алексею ТИХОНОВУ, которого особенно интересовали прогнозы известного экономиста.
Какова главная проблема нынешнего экономического момента?
Ситуация на рынке капиталов. Здесь сложился своеобразный экономико-политический парадокс. С одной стороны, стратегическая задача страны - обеспечение притока иностранных капиталов, с другой - эти инвестиции представляют угрозу для развития национальной экономики.
С первым все ясно. В чем состоит угроза?
В портфельных инвестициях. В условиях улучшения инвестиционного климата и общего турбулентного времени на мировом рынке капитала этот поток первым попадает на национальный рынок. Вместе с позитивным сальдо торгового баланса страны эти инвестиции приводят к росту реального курса рубля. В этой ситуации очень трудно осуществлять прогнозируемую бюджетную и курсовую политику. Для России в нынешних условиях массовый приток портфельных инвестиций просто опасен. Помимо давления на курс рубля, они могут способствовать развитию кризиса по типу "мыльного пузыря" - ситуации, подобной той, с которой вот уже 12 лет безуспешно воюет Япония.
Какой же должна быть экономическая политика в данной ситуации?
Готовых рецептов, к сожалению, нет. Есть опыт других стран. Так, в Чили правительство сознательно идет на ограничение притока краткосрочного портфельного капитала при одновременном создании благоприятного климата для долгосрочных инвестиций и при достаточно либеральном режиме вывоза капитала - репатриации прибылей, например.
Если мы и дальше будем сталкиваться с сочетанием крупного сальдо торгового баланса и избыточным притоком короткого капитала, это потребует более качественной бюджетной политики и активных стерилизационных усилий Центрального банка. Так или иначе дополнительные ограничения на приток короткого капитала вполне вероятны, как и либерализация режима продажи валютной выручки. Центробанк, судя по всему, твердо придерживается политики: "сначала мы убедимся, что рынок достаточно организован, а потом уже пойдем на его либерализацию". В этом есть резон. Если бы мы либерализовали валютный рынок в 1992 году, ничего хорошего из этого не получилось бы. Сейчас, когда реальный курс рубля растет, этот шаг необходим.
А где же столь необходимые нашей экономике прямые инвестиции?
Как правило, они запаздывают и поступают на рынок после того, как здесь освоились портфельные. Нам нужны не столько деньги, сколько технологии и опыт организации производства, которые эти инвестиции сопровождают.
Есть ли спрос на капитал со стороны российских компаний?
Он лишь начинает формироваться. Я, конечно, имею в виду реальный спрос, а не обычное для ранних поколений постсоветских руководителей требование денег. За последние 2-3 года политической стабильности изменились преференции людей: они стали более долгосрочными. Постепенно приходит осознание того факта, что развитие компании более перспективно по сравнению с ее банальным ограблением.
В каких отраслях он будет удовлетворяться в первую очередь?
В первую очередь я думаю, это будут все те же портфельные инвестиции в экспортоориентированные отрасли. Но что особенно важно - появились первые прямые инвестиции в промышленность, ориентированную на внутренний спрос. Пошли инвестиции в агропромышленный комплекс. Выяснилось, что это легально, почти свободная от налогов сфера. При нормальной организации бизнеса она становится весьма прибыльной. Для экономического развития в целом необходимы прямые вложения в высокотехнологичные отрасли.
Изменился ли коллективный портрет российского руководителя за последнее десятилетие?
Изменился, и весьма заметно. Во-первых, десять лет назад руководители совершенно не представляли себе, что такое рыночная экономика. Как жить без Госплана и Госснаба? Что такое финансовое планирование? Понятие "международный аудит" могло вызвать ужас на их лицах. Пять лет назад люди уже очень хорошо понимали механизмы рыночной системы. Они были жесткими и решительными, хотя зачастую эта решительность просто отражала их неуверенность в прочности занимаемой позиции. Отсюда, видимо, исходила и склонность в применении "неконвенциальных" методов в отношениях со своими партнерами. Сейчас, когда на рынке определился достаточно жесткий механизм выживания, большинство предпринимателей имеют адекватное представление о том, что прибыль - это результат усилий, в том числе своих собственных. За последние годы я увидел, что большинство из них стали мыслить стратегически. Совершенно другая система ориентиров. Например, они понимают, что наличие хорошей налоговой системы выгоднее для бизнеса, чем набор неких правил с огромными дырами, через которые можно выводить прибыли в оффшоры и однодневки. Поменялась система ценностей. Предпочтения стали долгосрочными. Людей интересует, что станет с предприятием через несколько лет.
Готовы ли они поделиться властью и полномочиями с другими людьми?
Возьмите "ЮКОС". Несмотря на весьма неоднозначный "исторический" опыт, его собственники пустили независимых директоров к себе, людей, которые дорожат своей репутацией и не пойдут на простую штамповку решений. Конечно, мы имеем дело с непрерывным процессом, но его направление для меня вполне очевидно.
Какой тип предпринимателя доминирует в настоящее время на российском рынке? Экспансионист, желающий захватить как можно большее пространство, или бизнесмен, желающий занять свою нишу?
Я бы сказал, что представлены обе группы, и это характерно для рыночной системы в целом.
А какой тип менеджера? Креативный или нацеленный на решение стандартных проблем?
Спрос растет на обе категории. Слишком велика ниша, которую надо заполнить. Ведь этот класс в стране раньше не существовал.
Если рассматривать перспективы развития бизнеса в России, где точки роста?
Это очень сложный вопрос. Рост в России только начался. Для его прогнозирования пока нет достаточной базы знаний. Мы не находимся в некоторой стационарной фазе, например, догоняющего индустриального развития, когда известно, что будет происходить дальше. Структурные изменения могут в любой момент сменить направление динамики. Возьмем, к примеру, автомобильную промышленность. Есть внутренний спрос, есть динамика производства. Тем не менее любой эксперт может привести контраргументы - традиции отечественного автомобилестроения слабые, качество машин ужасное, способность людей реорганизовывать производство и привлекать инвестиции крайне низкая. Вывод: нас ждут серьезные проблемы. Интересно то, что обе позиции имеют право на существование. И внутренний спрос, и качество автомобилей имеют большое значение. Основные предпосылки для позитивного сценария - благоприятный инвестиционный климат, приход иностранных производителей, готовых инвестировать не только в сборку машин. Пессимистический стагнационный вариант можно построить на отсутствии тех же факторов.
То есть мы вообще не можем ничего предсказать по отраслевому развитию?
Простые прогнозы можно делать. Например, понятно, что пищевая промышленность будет и дальше расти. Вся структурная динамика национальной экономики определяется не отраслевым видением, а уровнем предприятия. Та фирма, где окажется эффективный менеджмент, который сможет "найти" рынки, будет расти. Простая комбинация нескольких
успешных предприятий в одной отрасли может обеспечить ее рост.
Каким образом экономический рост может отразиться на развитии российскихрегионов? Можем ли мы ожидать сближения регионов или, наоборот, их поляризации?
У меня нет ответа на этот вопрос. Динамика посткризисного роста - главная тема сегодняшних научных поисков. Исследования посвященные этому есть, а ответов - нет. По крайней мере, я не видел таких работ, убедительно обоснованных. Этот вопрос становится главным интеллектуальным вызовом для экономистов. Переходный период экономики еще не завершен, но там все относительно ясно, по крайней мере, с теоретической точки зрения. Теперь мы приступаем к решению проблем так называемого "постпереходного роста". Еще некоторое время назад обсуждать эту проблематику было бессмысленным занятием. Сейчас такой момент наступил.
Один из главных вопросов нынешней политико-экономической повестки дня - вступление России в ВТО.
Здесь все просто. Мы готовы вступить, но не на любых условиях. Надо признать простой факт: страна заинтересована во вступлении в эту организацию. В первую очередь - несырьевой сектор. Сырьевому сектору абсолютно безразлично, будем мы в ВТО или нет: на рынок нефти этот факт не повлияет. А создание благоприятного климата на внешних рынках для нашей конкурентной обрабатывающей промышленности - задача первоочередная. У нас быстро растет машиностроительный экспорт. Да, его доля все еще меньше 10% всего объема, но, учитывая сложности, с которыми сталкиваются наши экспортеры, это положительный знак. Вступление в ВТО необходимо, чтобы гарантировать защиту этих экспортоориентированных отраслей, которые обеспечат будущее страны.
Однако недавние события (например, решение США о введении пошлин наимпорт стали) говорят о том, что членство в этой организации не обязательно сможет защитить экспортеров.
Да, ВТО - не гарантия решения проблемы, а инструмент в борьбе за открытие рынков. Протекционизм - общеизвестное зло, он бьет по интересам своего же народа. Американский опыт со сталью лишь хорошо иллюстрирует эту ситуацию. Все классические работы по "экономике коррупции" и политическому лоббированию построены на исследовании протекционистских ограничений. Там, где мы производим конкурентную продукцию, и там, где наши торговые партнеры по внутриполитическим причинам - вполне реальным, кстати, - попытаются ограничить интересы наших же производителей, мы должны иметь право заставить их пересмотреть принятое решение. Конечно, процедура принятия решения - дело тоже непростое, но там дубиной по голове не бьют, а спокойно говорят: "Откройте дверь!"
А что относительно сроков вступления?
С моей точки зрения, не надо официально объявлять о каких-то жестких временных ограничениях, хотя реально - стоит действовать быстро. Любая попытка установить предельное время для вступления в ВТО - это ослабление наших переговорных позиций.
Можно ли попробовать сделать один общий интегральный прогноз для развития российской экономики?
Понятен набор основных проблем, понятны преграды. Очевидно, что главной задачей является создание институциональной структуры. У России есть шанс. Весомый шанс. Это единственный прогноз. Все остальное - сценарии. И реально их нельзя представлять в качестве прогнозов.
Финансовые Известия
19.03.2002
http://www.gaidar.org/index.htm
