В условиях растущего глобального спроса на энергоносители возможные перебои в поставках жизненно важных ресурсов усиливают внимание НАТО к Южному Кавказу, к его месторождениям и трубопроводам. На саммите в Бухаресте (апрель 2008 г.) был принят специальный доклад "Роль НАТО в обеспечении энергетической безопасности", в котором содержатся руководящие принципы, возможные варианты действий и рекомендации по их реализации. Эта программа была подтверждена на юбилейном 60-м саммите НАТО в апреле 2009 г. в Страсбурге и Келе. Вопросы энергетической безопасности нашли отражение и в Стратегической концепции НАТО, принятой на Лиссабонском саммите в ноябре 2010 г.
Основными вызовами и угрозами энергетической безопасности в регионе Южного Кавказа НАТО считает следующие:
- нерешенность армяно-азербайджанского и грузинских конфликтов (возможно нарушение стабильности поставок);
- рост террористических угроз, борьба с киберпреступностью, возможные атаки экстремистских группировок на объекты инфраструктуры;
- отсутствие единой концепции восприятия подходов к энергетической безопасности в пределах зоны ответственности Североатлантического альянса;
- напряженность вокруг сирийской проблемы и ядерной программы Ирана;
- неурегулированность правового статуса Каспия и его растущая милитаризация.
Что собирается предпринять НАТО в случае дестабилизации региона, разрушения инфраструктуры и прекращения поставок энергоносителей?
Программа конкретных действий не оглашается, но постоянно подчеркивается, что НАТО будет действовать в рамках своего мандата. Мандат охватывает пять направлений: 1) обмен информацией и разведданными между союзниками; 2) объединение информационных ресурсов; 3) развитие международной и региональной кооперации; 4) поддержка "ответственного менеджмента" (с точки зрения обеспечения бесперебойных поставок энергоносителей); 5) содействие охране жизненно важных объектов энергетической инфраструктуры.
В последнее время США подвергают критике внешнюю аморфность данной позиции. Американцы оказывают давление на своих союзников с тем, чтобы они более четко конкретизировали роль НАТО и пределы своего участия в возможных мероприятиях.
В отношении Южного Кавказа прорабатываются варианты создания механизма совместного патрулирования военными транзитных нефтепроводов Баку-Тбилиси-Джейхан и Баку-Тбилиси-Эрзерум.
Руководство НАТО все чаще обсуждает на различных форумах инициативы американских политиков и политологов, в том числе Р. Лугара, который призывает считать вынужденный срыв энергопоставок основанием для использования самого жесткого механизма Вашингтонского договора - ст. 5 о коллективной обороне. Речь фактически идет о приравнивании нанесения военным путем ущерба трубопроводам к акту агрессии. Однако такая интерпретация положений Договора пока не встречает поддержки у остальных членов НАТО.
Военное руководство НАТО рассматривает Южный Кавказ как часть единого Кавказско-Каспийского региона. При этом особое внимание уделяется Азербайджану, Грузии и Казахстану.
Ясности относительно перспектив расширения компетенции НАТО на сферу энергетической безопасности формально пока нет. Так, начальник секции энергетической безопасности Управления новых вызовов безопасности НАТО М. Рюле, признавая, что НАТО не является главным институтом в сфере энергетической безопасности, настаивает на том, что энергобезопасность тесно связана с военно-оперативными вопросами и более широкой ресурсной проблематикой. Тот же Рюле и ряд других ответственных лиц полагают, что вопросы обеспечения энергетической безопасности было бы проще решать по формуле "28+n", то есть путем максимально более тесного вовлечения соответствующих стран в блоковую структуру.
Наиболее желательными кандидатами для пополнения формулы "28+n" на Южном Кавказе представляются Азербайджан и Грузия. Позиции этих стран относительно своего сближения с альянсом различаются. Рассмотрим их подробнее.
Азербайджан заинтересован в подключении сил НАТО к обеспечению безопасности своей инфраструктуры и к участию в интеграционных проектах в рамках НАТО. Однако официально Баку никогда не заявлял о намерении стать членом альянса, придерживаясь политики неприсоединения к военным блокам. В течение 2013 г. азербайджанская сторона неоднократно отмечала, что она удовлетворена сотрудничеством с НАТО по всем направлениям и готова рассмотреть предложения о создании некого "зонтика безопасности" в случае угрозы энергетической инфраструктуре. Однако дальше участия в дискуссиях на уровне экспертов азербайджанцы не пошли. Никаких официальных просьб по данному вопросу в адрес НАТО от них не поступало.
Грузия, в отличие от Азербайджана, стремится в НАТО, но после войны в Южной Осетии и Абхазии вопрос о ее вступлении застопорился из-за отсутствия единой позиции у членов альянса.
С точки зрения энергетической безопасности Армения вызывает в НАТО серьезную озабоченность. Она связана, в частности, с намеками Еревана на готовность нанести удар по азербайджанским трубопроводам в случае возобновления нагорно-карабахского конфликта. В НАТО пока, видимо, не решили, как они будут действовать в подобной ситуации.
Непредсказуемость развития ситуации на Южном Кавказе сохраняется. Несмотря на президентские выборы 2013 г., позиции руководства Азербайджана, Армении и Грузии в отношении урегулирования региональных конфликтов не претерпели положительных изменений. Гонка вооружений (особенно между Баку и Ереваном) продолжается, воинственные заявления с обеих сторон подкрепляются перестрелкой на линии прекращения огня и различного рода угрозами. Соблазн начать военные действия весьма велик, и удержаться от такого шага может позволить только мудрость и дальновидность правящих элит.
В сложившейся ситуации России следует более активно подключиться к мирному урегулированию, в первую очередь между Арменией и Азербайджаном, а также к поиску адекватного компромисса с Грузией. Затягивание конфликта чревато усилением позиций структур НАТО в регионе и дальнейшим вытеснением России.
Э.Т. Мехдиев,
м.н.с. Центра постсоветских исследований ИМИ
