На вопросы главного редактора журнала "ЗАКОН" Яна ПИСКУНОВА отвечает член Комиссии Общественной палаты по общественному контролю за деятельностью правоохранительных органов, силовых структур и реформированием судебно-правовой системы, президент Адвокатской палаты г. Москвы, кандидат юридических наук, доцент Генри Маркович РЕЗНИК
Родился 11 мая 1938 г. в г. Ленинграде. Закончил Казахский государственный университет. Кандидат юридических наук, доцент. После окончания университета в течение четырех лет работал следователем в следственном управлении МВД Казахской ССР. В 1966 г. поступил в очную аспирантуру Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности Прокуратуры СССР, после окончания которой остался работать в этом же институте научным сотрудником. Проработал там до 1982 г. С 1982 по 1985 г. возглавлял научно-исследовательскую лабораторию Всесоюзного института усовершенствования работников юстиции (ныне - Правовая академия Министерства юстиции РФ). В 1985 г. стал адвокатом Московской городской коллегии адвокатов. В 1989-1991 гг. возглавлял НИИ адвокатуры Союза адвокатов СССР. Став адвокатом, продолжал научную и педагогическую деятельность. В настоящее время возглавляет кафедру адвокатуры в Правовом университете при Институте государства и права РАН. Вице-президент Международного союза (содружества) адвокатов. Член Совета Федеральной палаты адвокатов РФ. Член Совета по совершенствованию правосудия при Президенте России. Заслуженный юрист России. Награжден Золотой медалью им. Ф.Н. Плевако, почетным знаком "Общественное признание".
- Как Вы относитесь к идее разделения адвокатов на консультантов и судебных представителей (по аналогии с солиситорами и барристерами в Великобритании)?
- Лично я бы приветствовал такое разделение. Барристер клиента до процесса не видит. Он имеет дело только с консультантом, который обо всем с клиентом договаривается, ты же абсолютно независим от клиентов, ставки твоих гонораров известны, что ограждает тебя от общения с клиентом по этому щекотливому вопросу. Но это, увы, лишь мое пожелание. Оно расходится с нашей действительностью. Разделение на солиситоров и барристеров - специфика Великобритании. У них традиционно все сложилось именно таким образом. А на европейском континенте этого нет. Во Франции, как и вообще в континентальной Европе, доступ в суды открыт для всех адвокатов. В России изначально, с момента создания профессиональной адвокатуры, такое разделение также не проводилось.
- Во многих странах для занятия юридической профессией необходимо вступление в профессиональные правовые объединения и ассоциации, это допустимо только при наличии юридического образования. Как Вы полагаете, возможно ли применение такого механизма в России?
- Применительно к российской адвокатуре этот подход выдержан полностью. Чтобы стать адвокатом, надо иметь высшее юридическое образование и два года стажа работы по специальности, сдать вступительный экзамен. Как и практически повсеместно в мире, для адвоката обязательно членство в профессиональной ассоциации - региональной адвокатской палате. Другое дело, что у нас юридическую помощь оказывают не только адвокаты, но и юристы-предприниматели, а могут - вообще не юристы. Но это уже особенности нашей "правовой смуты". Об этом разговор особый.
- В связи с этим возникает вопрос: как Вы относитесь к тому, что в арбитражных судах и судах общей юрисдикции интересы может представлять человек по доверенности, который не обязан иметь юридического образования?
- Нельзя обязывать человека заключать соглашение с адвокатом. Можно привлечь по имущественным, хозяйственным спорам в суд любого представителя, которому гражданин доверяет. Проблема же состоит в том, что у нас в гражданских, арбитражных, а по ряду дел - в уголовных судах на платной постоянной основе практикуют не только адвокаты. Причем для оказания правовых услуг у нас сейчас не требуется не только юридического, но и вообще какого-либо образования. Например, предприниматель занимается торговлей (укроп продает или колготки), а, кроме того, еще оказывает услуги по представительству в суде. Это нонсенс, если угодно - национальный позор: во всем мире профессиональное представительство в суде осуществляют только адвокаты. А у нас сейчас адвокаты начинают проигрывать в конкуренции с юристами-предпринимателями, потому что на адвокатуре лежит обременение - оказание бесплатной юридической помощи, есть дисциплинарная ответственность: за нарушение закона или этических норм можно и отлучением от профессии поплатиться.
- В чем же разница, когда интересы представляет человек, имеющий статус адвоката, или практикующий юрист с юридическим образованием, за исключением предварительной стадии по уголовным делам, где статус в полной мере раскрывается?
- Первое, конечно, - гарантии адвокатской тайны. Основа профессии - это доверительные отношения адвоката и клиента. Адвокат ни при каких условиях не может разгласить то, что ему сообщено конфиденциально. Второе - это определенная защищенность клиента от недобросовестных действий адвоката. Есть адвокатские палаты, есть Закон об адвокатуре, есть Кодекс адвокатской этики. И это не эфемерная ответственность. За последние годы статус сотен адвокатов прекращен главным образом за предательство интересов клиента. И кроме того, гарантия профессиональной состоятельности: обязательное юридическое образование, стаж работы по специальности либо стажировка у адвоката. Все это формирует высокие профессиональные стандарты адвокатской деятельности.
- Каково Ваше отношение к распространившейся практике обращения органов прокуратуры в адвокатские палаты субъектов с требованием о прекращении статуса конкретного адвоката?
- Прокуратура непосредственно в адвокатскую палату за привлечением адвоката к дисциплинарной ответственности обратиться не вправе. Прокуроры и следователи как представители стороны обвинения должны направлять свои представления через органы росрегистрации, с которыми адвокатура взаимодействует.
Однако на адвокатуру всегда оказывалось давление, нам к этому не привыкать. Случается, что конкретные адвокаты по тем или иным причинам становятся неугодными. Главным образом это желание "выбить" из дела за слишком активную бескомпромиссную защиту, иногда элементарная месть за изобличение в нарушении законности. Бывает, что негативное отношение к обвиняемым переносится на адвокатов. Все подобные представления мы отвергли как необоснованные. Это не означает, что мы исповедуем принцип круговой поруки. Немало сообщений судов, жалоб клиентов, обращений госорганов удовлетворяются, и провинившиеся коллеги несут дисциплинарную ответственность.
Достаточно посмотреть наш "Вестник адвокатской палаты", издаваемый двухтысячным тиражом, там вся информация есть. Со всей ответственностью заявляю: немало заключений нашей квалификационной комиссии по уровню не уступают постановлениям Конституционного Суда и решениям Европейского суда. Так что от позорящих корпорацию адвокатов при доказанности их художеств избавляемся.
- В нашей стране адвокат не может заниматься предпринимательской деятельностью и быть совладельцем бизнеса, иметь доли, акции. Насколько, Вы считаете, это правильно?
- Вы не правы. Запрет предпринимательства для адвокатов содержала прежняя редакция статьи 2 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре. Тогда она формулировалась так же, как в Законе о госслужбе: "Адвокат не вправе заниматься другой оплачиваемой деятельностью, за исключением научной, преподавательской и иной творческой деятельности". Но законодатель прислушался к критике, что нельзя приравнивать адвокатов, являющихся представителями свободной профессии, к госслужащим, и поправил Закон, изменив редакцию статьи 2. Сейчас она запрещает адвокату вступать в трудовые отношения в качестве работника, за исключением научной, преподавательской и иной творческой деятельности, а также занимать государственные и муниципальные должности. Это принципиальные изменения. Госслужащий не должен заниматься предпринимательской деятельностью, поскольку такое занятие нарушает конституционный принцип равенства граждан и плодит коррупцию. Для адвоката исключено иное - работа по трудовому найму, ибо наличие работодателя означает утрату независимости - основного признака статуса адвоката. А вот тотальное ограничение конституционного права использовать свои способности для занятия предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности в отношении адвоката абсолютно неоправданно. Заметьте, - тотальное! Но разумные ограничения, вытекающие из природы и назначения адвокатской деятельности, должны быть; они основаны, кстати, на традициях адвокатуры. Принцип здесь такой: профессиональная деятельность должна быть для адвоката основной, а не от случая к случаю. Поэтому в статье 9 Кодекса профессиональной этики адвоката мы "самоограничились", установив, что адвокат не вправе заниматься иной оплачиваемой деятельностью в форме непосредственного (личного) участия в процессе реализации товаров, выполнения работ или оказания услуг. То есть адвокат может быть единоличным владельцем, партнером, акционером коммерческой организации, но работать в ней не должен.
- То есть не может быть генеральным директором.
- Смотрите, он может открыть, например, ресторан, но не может быть директором, он может открыть пирожковую в сельской местности, но торговать сам пирожками не может, потому что это несовместимо с престижем адвокатской профессии. Второе очень важное ограничение - вне рамок адвокатской деятельности не может оказывать юридические услуги либо участвовать в организациях, оказывающих юридические услуги. Иными словами, адвокат вправе оказывать юридическую помощь только в рамках своей профессии.
И наконец, третье - адвокат не вправе принимать поручения на выполнение функций органов управления доверителя - юридического лица по распоряжению имуществом и правами последнего. Это означает, что доверитель может дать адвокату поручение обеспечить какую-то сделку, перевод каких-то денежных сумм. Самостоятельное принятие таких решений - для адвоката исключение. Адвокатам нельзя переходить грань между статусом независимого советника и участием в бизнесе клиента. Мы внесли изменения в Кодекс профессиональной этики адвоката в связи с изменением редакции статьи 2 Закона. Такие ограничения основаны на вековом престиже профессии адвоката.
- Какова Ваша позиция в отношении так называемых "гонораров успеха", по которым Конституционный Суд недавно вынес постановление?
- Постановление представляется нелогичным и в какой-то мере опровергающим само себя. Основная проблема заключается в том, что суд вмешивается в свободу договора и перекрывает доступ бедным людям к услугам адвоката. Многие не могут платить, так как денег нет, но готовы поделиться процентами от выигрыша дела.
В дореволюционное время (1864-1917) в имущественных спорах у присяжных поверенных были узаконены процентные ставки пропорционально сумме выигрыша, во многих развитых странах такое положение вещей считается нормальным.
Конституционный Суд весьма своеобразно истолковал принцип независимости судей. Этот принцип в основе своей судоустройственный. Он выражается в ограждении суда от давления извне, в недопустимости влияния на судебные решения исполнительной и законодательной властей.
А исходя из пункта 2.2 Постановления КС РФ получается, что суд при рассмотрении дела и вынесении решения независим от позиции сторон в деле, от убедительности их доводов.
Но ведь суд решает правовой спор состязающихся сторон и определяет своим решением, чьи требования - истца или ответчика - правомерны. А КС заявляет: решение суда от позиции сторон, профессионализма адвокатов - их представителей никак не зависит.
Постановление было бы совсем дефектным, если бы не оставляло дверь открытой. КС сказал, что на сегодняшний день остается возможность разрешить "гонорар успеха" путем внесения поправок в законодательство. Но до тех пор "гонорар успеха" правом не защищен, и при отказе клиента его выплачивать адвокат не может требовать исполнения договора. Остается только развести руками.
- Насколько эффективно адвокатские палаты субъектов справляются с обязанностями, которые на них возложены? Насколько система, устройство, которое закреплено законом, себя оправдывает?
- Полагаю, что нынешняя организация адвокатуры для наших условий в общем оптимальна. Кроме того, понимаете, в этой организации нет ничего такого, что бы сильно отличало ее от мировых образцов. Организация российской адвокатуры выстроена на принципах независимости, корпоративности и самоуправления. Отличия чисто терминологические: структурированное сообщество адвокатов в одних странах называется ассоциацией, в других - коллегией, у нас, как, к примеру, в Германии, - палатой. А принципы идентичны. Выборные органы адвокатского самоуправления - Советы, квалификационные комиссии осуществляют те же функции, что и везде в мире: прием в адвокатуру, дисциплинарная практика, контроль за соответствием профессиональным стандартам и этическим нормам, защита прав адвокатов и т.п. Самоуправление позволяет говорить о корпоративной независимости адвокатуры.
- Вы называли те гарантии, которые у клиентов возникают. А вот те гарантии, которые законом предоставлены адвокатам для осуществления их деятельности, - они достаточны?
- По моему мнению, да - в законе все необходимое в этом отношении отражено. Есть и специальная норма о гарантиях независимости адвоката.
Во-первых, адвокат не может быть привлечен к какойлибо ответственности за выраженное при осуществлении адвокатской деятельности мнение. Закреплена повышенная защита адвокатов от уголовного преследования - для возбуждения дела необходимо заключение суда о наличии в действиях адвоката признаков преступления. От адвоката нельзя требовать никакой информации о том, что ему стало известно в ходе выполнения своей работы, обыски в адвокатских офисах возможны только по решению суда. Некоторые гарантии, правда, не обеспечены должными санкциями за их нарушение. Например, закон запрещает вмешательство в адвокатскую деятельность либо препятствование ей. Запрет есть, а санкции за такое нарушение нет. За вмешательство в деятельность следователя, дознавателя и прокурора установлена уголовная ответственность, а за препятствование деятельности адвоката нет даже административной. Или в законе установлена обязанность органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и иных организаций в месячный срок выдавать адвокату запрошенные им документы или их копии. Опять же - обязанность выдавать есть, а никакой санкции за отказ ее выполнить нет. Практически невозможно добиться принятия органами внутренних дел в необходимых случаях мер по обеспечению безопасности адвоката, членов его семьи, сохранности их имущества. Например, мне известен случай, когда один наш московский адвокат, проводивший дело на периферии, получил угрозы в свой адрес, а вот защиту от местной милиции, куда он обратился, не получил. Тогда богатый клиент, интересы которого он отстаивал, крупная коммерческая структура, выделила ему двух охранников. Теперь ходит по городу вместе с ними. Вот так-то.
- Необходимо ли и каким образом развивать институт оказания бесплатной юридической помощи?
- Обязанность оказывать юридическую помощь гражданам России бесплатно закреплена в статье 26 Закона об адвокатуре. Там указаны и категория граждан, имеющих право на такую помощь, и категории дел, по которым она оказывается. Если государство хочет развивать этот институт, пусть расширит круг лиц, которым следует бесплатно помогать, и даст денег, чтобы оплачивать труд адвокатов. Бесплатно для клиентов не означает бесплатно для адвокатов. Принудительный бесплатный труд неконституционен. До сих пор адвокаты, работающие по 26-й статье Закона, во всех почти регионах, за малым исключением, не получают ни копейки. Вместо того чтобы выделить средства на оплату труда адвокатов, - а они совсем небольшие, - затевают эксперимент с государственными юридическими бюро, обреченный на провал. Надо же смотреть на вещи реально, учитывать жизнь страны, состояние адвокатуры. Почему на Западе не хватает судебных адвокатов? Там развит бизнес, преобладает средний класс, и поэтому адвокаты ориентированы главным образом на обслуживание бизнеса. Поэтому там пробуют разные модели оказания помощи неимущим по судебным делам: муниципальная адвокатура и т.п. В нашей стране адвокатура почти сплошь судебная, за пределами Москвы и Питера адвокаты рады каждой лишней сотне рублей. Заработок в 7-8 тысяч для периферийного адвоката, особенно в сельской местности, в мелких районах, за радость считают. Дайте денег адвокатам. Не надо никаких экспериментов, которые либо высосаны из пальца, либо некритически копируются с западных моделей, существующих совершенно в других условиях.
- Чем должен руководствоваться гражданин при выборе адвоката?
- Можно прийти в адвокатское образование с улицы, рассказать о проблеме и получить необходимую юридическую помощь. Не надо подозревать адвокатов в непорядочности. Уверяю вас, адвокат-цивилист не пойдет в уголовное дело, а адвокат-криминалист не станет вести жилищный спор. Но часто адвоката ищут, обращаясь к знакомым: кто им известен, кого они знают, - и какая-то фамилия всплывет. Известность адвокат приобретает знаете как? Вот выиграл дело - и все, и известность как круги по воде пошла. Со всей ответственностью утверждаю: большинство адвокатов в стране - профессионально подготовленные юристы. При обращении к адвокату клиент все равно вряд ли сначала его сможет просветить. Но в работе адвокат себя проявит. Клиенту следует помнить: ему должны быть понятны позиция и действия адвоката. Дам, пожалуй, единственный совет. В лексиконе адвоката должно отсутствовать слово "гарантия". Если адвокат с ходу заявляет вам, что гарантирует выигрыш дела, - бегите от него прочь. Это определенно мошенник.
- Какими качествами должен обладать идеальный адвокат?
- Не быть дураком. Никогда.
- Насколько реальный процесс разнится с положениями процессуальных кодексов?
- Знаете, есть законы, а есть жизнь. Вот у нас кто только не клянет низкое качество предварительного следствия. Спрашивается, как при таком низком качестве следствия в наших судах (присяжные не в счет) почти нет оправданий? Потому что, как и прежде, судьи руководствуются не презумпцией невиновности, а обвинительной установкой. Написать хорошие законы - полдела. Преодолеть разруху в головах правоприменителей - значительно сложнее.
- Я помню, когда Вы приходили в МГУ читать лекцию, Вы говорили, что у Вас, как у адвоката, складывается такое впечатление, что Вы приходите в суд как бедный родственник, что все делают одно общее дело и лишь Вы...
- ...Мы, адвокаты, мешаем им - следствию, прокуратуре и суду - делать их общее дело. Какое? Да с преступностью бороться, а мы согласно этой их логике занимаемся тем, что преступников выгораживаем. В отечественный Уголовно-процессуальный кодекс только в 2002 году введен принцип состязательности. Этот основополагающий принцип судопроизводства разводит функции обвинения, защиты и разрешения дела: суд осуществляет единственно правосудие, прокурор - государственный обвинитель и адвокат - защитник перед ним полностью равноправны, осуществлять уголовное преследование и выступать на стороне обвинения суду воспрещается. Так в законе. А в жизни - малость иначе. На протяжении семи с хвостиком десятилетий у нас уголовный процесс был неоинквизиционным, т. е. розыскным. В прежнем УПК одни и те же задачи ставились перед дознанием, следствием, прокуратурой и судом. Все они обязывались возбуждать уголовные дела, раскрывать преступления и изобличать виновных - иначе говоря, с преступностью бороться. Прокурор по старому законодательству не просто поддерживал обвинение, он в судебном разбирательстве осуществлял надзор за законностью, заключение давал по вопросам, там возникавшим. Представляете, обвинитель надзирает за законностью действий суда?! А поскольку на прокурора в периодически сотрясавших советскую законность совместных постановлениях ЦК КПСС и правительства об усилении борьбы с преступностью возлагалась координация этой самой борьбы, уголовный суд был подмят прокурорско-следственной системой, и советское правосудие в итоге выродилось: оправдательные приговоры на 20 лет из судебной практики вообще исчезли. Закон сейчас изменился, но обвинительные установки судей поменять в одночасье нельзя. Дурное правовое, точнее антиправовое, наследование продолжается.
В гражданском суде адвокатам всегда было полегче, но тут надуло новую проблему. Коррупция, "понимаешь"... Судьи вот на это обижаются. Говорят, взятки в судах единичны, происшествия чрезвычайные. Взгляните, предлагают, на статистику: один-два судьи за взятки на всю страну осуждаются, да и то не каждый год. Я считаю, что слухи о коррумпированности наших гражданских судов действительно несколько преувеличены. Но все же подкупы судей - не досадные исключения, а достаточно распространенная практика.
- Расскажите, пожалуйста, о Вашей книге, написанной в соавторстве с К.И. Скловским и посвященной защите чести и достоинства. Что послужило побудительным мотивом для ее написания?
- Я написал первый раздел, которого не касалась рука Константина Ильича, у него свой раздел, которого не касался я. Дела о защите деловой репутации - предмет моих давних научных интересов. У меня есть по этой проблеме немало выступлений и статей, участие в авторитетных академических научно-практических комментариях к Гражданскому кодексу. А вот чтобы свести накопленный материал и мысли воедино в монографию, все не хватало времени. Знаете, писать книжку надо тогда, когда можешь сказать что-то новое, оригинальное. А такого рода текст не дается просто. И я признателен Скловскому, который, выслушав мои "хотения", соединил их со своими, договорился с издательством и поставил меня перед фактом - к такому-то сроку надо рукопись сдать. Пришлось ограничить себя в досуге, работать вечерами, в выходные дни. Книжка, по-моему, получилась. В ней есть теоретическая новизна и практическая польза. Мне приятно, когда звонят адвокаты и говорят: спасибо, ваша книга помогла выиграть дело в суде. Я признателен, что Скловский втянул меня в написание книжки.
- Почему Вы стали адвокатом?
- Как ни парадоксально звучит, но случайно. 47 лет - все-таки не очень подходящий возраст для радикальной смены специализации. После 5 лет следственной работы, 20 лет научной и преподавательской деятельности, - и это, несмотря на все трудности гуманитария при советской власти, были счастливые годы. Творчество, знаете, всегда в радость. В адвокатуру я пришел в 1985 году. Честно говоря, полагал, что временно. Не столько сам хотел, сколько меня позвали. На конкретные дела - защищать адвокатов. Тогда готовился - и это не преувеличение - погром московской адвокатуры. Было арестовано несколько адвокатов и готовились дела на десятки других - эта кампания получила название "каратаевщина" по фамилии следователя, возглавлявшего в Прокуратуре РСФСР специальную следственную группу. Адвокаты боялись защищать коллег - слишком велика была угроза возбуждения дел против них самих. Надо сказать, что смелость проявил тогда Генрих Падва. Он не испугался и блестяще защищал тогда собратьев по профессии. Ну и мне удалось успешно провести ключевое для судьбы всей этой развязанной против адвокатуры кампании дело. Так Падва завоевал большой авторитет в нашем сообществе, а я сразу на первом своем деле заработал имя в нашей корпорации. Затем и мне и Генриху довелось и в дальнейшем защищать адвокатов. С тех пор нас как-то стали связывать, а иногда и путать. Я остался в адвокатуре и рад, что уже в зрелые годы освоил профессию, которая наиболее соответствует моим личностным склонностям.
http://www.zakon.ru/pubfree.php?binn_page_id=82&bc_tovar_id=477
12.2007
