Открываются новые академии. Одна из них, Академия Естественных наук - довольно представительная, организована несколькими прогрессивными учеными, в том числе Николаем Николаевичем Воронцовыым, который там вице-президент.
30 марта 1994 года Андрей стал членом-корреспондентом РАЕН - Российской академии естественных наук. Для него это большое событие. Главную роль в избрании Андрея сыграл Алексей Константинович Скворцов.
11 марта 1994 года у нас родился внук, которого назвали Андреем в честь дедушки, то есть Андрея. Появился на свет новый Андрей Павлович.
Письмо Н.Н. Цвелеву, известному исследователю злаков, работающему в БИН, датировано седьмым апреля: "Питаю большую надежду, что в этом году тоже удастся попасть в Турцию. Но все приходится делать на свои средства и по своей инициативе. Связываться со всякими фондами - только тратить время, хотя с другой стороны, если бы дали - не отказался. Спасибо Соросу за его доллары. И еще - где бы достать последние 3 тома Флоры Турции с однодольными?".
Главное время зимой у него уходит на определение многочисленных сборов. Разобрав очередную папку, он увозит материал в гербарий МГУ, Главный ботанический сад.
Джордж. Сорос - американский миллиардер и меценат - решил поддержать науку в СНГ. Каждому мало-мальски заслуженному ученому он выделил по 600 долларов. Для нас в те времена - сумма огромная. К сожалению, мы соросовские деньги положили в банк "Финтраст". В то странное время возникали банки, выманивающие деньги у населения, в основном с пенсионеров, которых заманивали баснословными процентами в размере 40 и даже 60%. Мы тоже прогорели. А хотели на эти деньги ездить за границу!
В апреле 1994 года мы с Андреем - участники совещания Совета ботанических садов в ботаническом саду Кубани при пансионате "Белые ночи". Возглавляет этот маленький ботанический сад Юрий Николаевич Карпун - его создатель. На небольшой территории собрано много экзотов. После заседаний Андрей уходит в горы. Под вечер быстро темнеет. Мне неспокойно, когда он задерживается, я издалека высматриваю его фигуру, спускающуюся с горных склонов, еще не закрытых густой листвой.
После совещания мы уехали в Новороссийск. Но было холодно. Природа еще не проснулась. Андрей агитировал ботаников, друзей на совместную поездку по Турции. В этом случае поездка обошлась бы нам дешевле.
Третья поездка в Турцию
Поездка в Турцию должна состояться в конце июня 1994 г. С нами едет Петя Волцит - студент. Присоединиться решили и два эстонских ботаника, и еще - Михаил Георгиевич Пименов и Женя Клюйков - сотрудники ботанического сада МГУ. Мы берем с собой и наших внучек Галю и Майю. Гале почти семь лет, Майе пять с половиной.
На Кавказе с продуктами довольно плохо. Поэтому мы делаем значительные запасы круп, консервов - то, что нам будет необходимо во время долгого пребывания в Аджарии и во время выездов на турецкую сторону. Мужчин много, а значит, много и помощников тащить этот тяжелый груз.
До Сочи едем на поезде. По дороге утром в Харькове наш поезд осадила огромная толпа торговцев. Предлагают колбасу и каталки. Мы решили купить и то, и другое. Пока я уносила в вагон каталку, торовцы совершили нападение на Андрея. Они просили обменять деньги, и он решил пойти им навстречу. Выхожу из вагона и вижу странную картину: Андрей вынул из кармана все наши деньги, у него вырывают из рук купюры, напирают. С трудом удалось прорваться и увести Андрея в вагон. Деньги сохранили.
В Сочи у морского вокзала стоят небольшие катера, курсирующие как в Аджарию, так и в Турцию. Рейсы в Аджарию зависят не только от погодных условий, но и от желаний капитана. Поэтому долго ожидающие пассажиры насторожены, все время ждут, когда можно броситься к кассе и выстроиться в плотную очередь, купить билет и погрузиться на катер.
Отплытие задерживается. Отойти от катера не решаемся. Приятный летний вечер сменила ночь, её мы провели на пригорке, откуда порт виден как на ладони. Эстонцев в последний момент не пропустили: их страна не входит в СНГ. Состав нашей экспедиции сократился на два человека. Только во второй половине дня катер "Михаил Светлов" отчалил. Полный штиль, приятный ветерок, стайки дельфинов подплывают довольно близко.
Причалили в Батумском порту в середине ночи. Светит огромная луна.
Теперь в Аджарии на купоны ничего не купишь. В ходу русские деньги. Поток машин с товарами, следующими в Турцию, прекратился.
Четыре дня уходят на поиски и аренду машины. Нашли микроавтобус с большим багажником на крыше, что очень удобно для сушки гербария. Наш шофер - Тамаз Абашидзе, приятной наружности, худощавый, доброжелательный. Наших внучек на время поездки в Турцию оставляем на попечение моей подруге, сотруднице Батумского ботанического сада Маше Овчинниковой.
Магнолия Cуланджа на Зеленом мысу4 июля выезжаем. На таможне поборы усилились. На турецкой стороне все проще: плати деньги - ставят печати.
Мы планируем сначала поездку на горы Мургул по левому берегу Чороха, затем в Ардаган, оттуда в Эрзерум, откуда вернемся через перевалы, следуя на север к Черному морю.
Дорога до Хопы хорошо знакома. Но Андрей сразу начинает сборы. Останавливает машину, осматривает склоны. Затем знакомым путем едем на перевал к Чороху. Все зеленеет. Каштан уже отцвел.
От Борчхи поворачиваем направо в сторону Мургула. Вдоль дороги тянутся унылые безлесные пространства. Проезжаем мимо фабрики по добыче меди. Она построена в XIX веке и не обновлялась. Средневековые лачуги производят неприятное впечатление. Река несет грязную, зеленоватую воду - результат добычи меди. Быстро проезжаем мрачные поселки и останавливаемся на ночлег на красивой зеленой полянке у грязной речки странного серозеленого цвета. Она несет отходы медного рудника - dоду пить нельзя. Находим родник, cтавим палатки. Мы впервые можем использовать полевое оборудование, которое при отъезде из Магадана в 1985 году привезли на Зеленый мыс. Все годы, что мы работали в Аджарии, это оборудование нам ни разу не пригодилось. Это удивляет М.Пименова. Я ему объясняю: в Аджарии везде, буквально везде нам предоставляли для ночлега комфортабельные гостевые комнаты. Палатки нам были не нужны. Теперь я с радостью вспоминаю нашу прежнюю, долгую полевую жизнь на севере. Спим в спальных мешках, так как довольно холодно. По долине реки дует ветер.
Местные жители очень интересуются нашей экспедицией. Везде показываем контракт о совместной работе с Трабзонским университетом. Я себя по старой памяти выдаю за сотрудника Батумского ботанического сада.
Из дневника: " 5 июля. С утра едем вверх по реке Мургул. Планируем попасть в высокогорья.
В среднегорном поясе еловые леса с буком, очень похожи на аджарские. Граба мало, изредка липа. Долина реки сужается. На высоте 900 м оставляем машину и вчетвером: Пименов с Клюйковым, я с Андреем - идем в горы.
Лесная дорога, петляя, идет вверх. По обочинам высокие травы. Как только начали подъем, Пименов с Клюйковым энергично вырываются вперед, не останавливаясь и сосредоточивая свое внимание лишь на зонтичных. Остальное их не интересует. Нам за ними не угнаться. На склонах гор - террасы с посадками лесных культур. Они и замыкают дорогу. Настоящая тропа в высокогорья идет по соседнему хребту. Издалека вверху мы видим спускающуюся группу крестьян. А мы в начале пути не сориентировались. Теперь для того, чтобы выйти на тропу в горы, нужно пересечь густой колхидский подлесок, спуститься в глубокий овраг и подняться вверх по крутому склону. Сделать это совсем не просто. Сразу же попадаем в густые заросли с лежачими стволами лавровишни. Так же, как на заставе Скурдиди, пробираться в этих зарослях почти невозможно. Парит. И все же удается с большим трудом выйти вверх на тропу. Миша то и дело убегает вперед, но Женя ждет меня. Мы потеряли время, а нам нужно подняться в высокогорья и засветло спуститься к лагерю.
Тропа идет строго по коньку холма, берет круто вверх. Ельники кончаются. Только в высокогорьях, наконец, встречаем плотные, почти круглые, высокие кусты рододендрона Смирнова с яркоалыми соцветиями. Впереди - скалы. Мы уже не надеялись встретить эпигею. И вдруг на высоте 2100 м находим ее. Свои побеги она спрятала среди камней, торчат лишь кожистые листья. Цветков не обнаружили. Сильный скотобой. Вниз идем по коньку горы. По обе стороны тропы, почти вертикально вниз на значительное расстояние уходят крутые обрывы. Я очень устала.
В наше отсутствие несколько раз приезжали лесники, требовали, чтобы мы покинули это место. А мы рассчитывали тут переночевать. Сворачиваем лагерь, возвращаемся на предыдущее место ночевки.
6 июля. Утром спускаемся с гор на основную трассу. На высоте 300 м картина меняется, становится жарко и сухо. На пологих склонах много кавказской хурмы, по обочинам густые опушки кустовидного инжира. Сильная жара. Пересекаем Чорох и знакомой дорогой въезжаем в Артвин. В центре города разговорились с высоким полным турком. Зовут его Дурсун. У него в Артвине магазин. Он довольно бойко говорит по-русски и вызывается быть нашим переводчиком в лесничестве. Мы, как и в прошлом году, пьем кофе в нарядном кабинете главного лесничего. Командировки заверены. Дурсун сопровождает нас в горы. В горах над Арданучем у него ульи, там живет его дядя. Мы можем остановиться в заброшенной гостинице - это нас очень устраивает. Мы рассчитываем подняться на перевал.
Знакомый поворот на реку Берту. По дороге Дурсун нас кормит в столовой обедом. Но Андрей сначала забирается на жаркий склон. Использует каждую минуту. За Арданучем поднимаемся в горы и останавливаемся у деревни Акарцукой. Рядом с ульями на небольших делянках посеяна пшеница. Около домов - созревшая тута-шелковица, черешня. Брошенная гостиница опрятная, на кроватях чистые матрацы. Работу с гербарием кончаем уже в темноте. Дурсун приносит от дяди мацони, творог. Ему очень хочется попрактиковаться в русском. Жаркий воздух поднимается вверх из ущелья. Всходит огромная луна.
7 июля. Миша Пименов встает в пять утра и готовит завтрак. За ним Клюйков, работящий и немногословный. Потом тянутся все остальные. Дурсун на первой попутной машине уехал вниз, в Ардануч. Мы же направляемся в другую сторону. Ближе к перевалу начинаются густые ельники с красочными лугами. Под перевалом стоит военный кордон, вверх не пускают. Это связано с курдскими повстанцами, требующими самоопределения. Пришлось вернуться. Обратно быстро съезжаем вниз. По узкому каньону Берты несется жаркий ветер. На склонах можжевеловые редколесья. От Чороха поворачиваем на юг, едем знакомой трассой вверх по Чороху до Алту, а затем до Тортума.
Начались первые неполадки с машиной. На подъемах вода кипит, мотор греется, нужно остужать. С этим и связаны остановки, которыми широко пользуется Андрей, на одной из которых очередной раз потерял копалку. К вечеру, у Тортума, жара спала. Поднялся сильный ветер. Палатки поставили в одном из маленьких ущелий.
8 июля. Ранний завтрак. С утра сухо. Сушим газеты, перебираем, закладываем. У нас на редкость слаженный коллектив. За исключением ехидностей Пименова, все идет гладко. Миша собирает исключительно зонтичные, их в этой жаркой стране много, а Андрей - все подряд. По этому поводу Миша часто проезжается. Мол, к нему в Турции не будет никаких претензий, а к Андрею придерутся, так как у него интерес ко всей флоре Турции. И в этом есть свой резон.
Первую половину дня проводим у озера. Андрей с Пименовым обследуют крутые берега. Вода в озере очень холодная.
Очень жарко. К вечеру, не доезжая Эрзерума, останавливаемся около пасеки на цветущем лугу. На соседней горе светится воинская часть. Пчеловоды говорят, что тут повсюду курды-повстанцы.
9 июля. Утро, как обычно, посвящаем гербарию. Андрей уходит на экскурсию. С утра уже очень жарко. Быстро собираем лагерь и уже в первой половине дня въезжаем в Эрзерум.
Город лежит в межгорной котловине. На улицах много женщин, укрытых в коричневые суконные покрывала. Видны только глаза. В жару это кажется особенно неестественным. Закупаем продукты. Пересекаем город и мимо жалких лачуг едем в сторону перевала Чад. Шоссе идет вдоль речки, плавно поднимаясь к перевалу. По берегам луга - косят сено. Его собирают очень аккуратно, скатывая в большие шары. Наша машина еле тянет. Поэтому останавливаемся под перевалом Паландакен на скошенном лугу. Приходят косари, пугают курдами. Здесь бывают военные действия.
Мужчины уходят в маршрут в сторону перевала. Я остаюсь в лагере и, конечно, волнуюсь. Вокруг красочные предгорья. Луга обрамляют заросли кустарников. Никаких признаков военных действий не увидели. А по возвращении в Москву из газет узнали, что как раз этот район был местом главного конфликта турецких военных частей с курдскими повстанцами.
10 июля. Приведя в порядок разросшийся гербарий и привязав его к багажнику, мы оставили идиллические горные луга у перевала, вернулись в Эрзерум и повернули на запад. Шли долгие рассуждения - каким перевалом пересечь Понтийский хребет, чтобы выехать к морю. Пришлось ехать более низкими перевалами. Миша расстраивается. Машина явно может застрять, она не берет и небольшие высоты. То и дело приходится выходить, толкать.
К полудню жара достигает пика. Развалины крепости Аш-Кале находятся на красивом холме. Под ним у реки лужайки под пирамидальными тополями - место остановки проезжающих.
Мутная река Карасу течет в бассейн Евфрата, об этом много разговоров. Едем к перевалу Коп. Под вечер остановились на вершине одного из пологих холмов. Вдали через реку- небольшая деревня Бозбурун. В темноте к нам из деревни приходят в гости две молодые пары. Тамаз нас уверяет, что это скрытые армяне. Во время геноцида 1915 года они не убежали, а остались здесь, приняв облик турок. Теперь они хранят иконы своих предков, но говорят по-турецки.
11 июля. На холме у наших палаток - полусферы плотных колючих подушек акантолимона и трагакантовые астрагалы. Мужчины уходят в горы на экскурсию. Я остаюсь наедине с гербарием, который все более и более разрастается. К полудню возвращаются, и как только подходят к машине - подъезжают жандармы, вынимают автоматы, берут на мушку. Стоим под их прицелом, пытаемся объясниться. Наши вчерашние гости сообщили им, что мы ищем золото. Старая песня. Пускаю в ход контракт - он успокаивает жандармов. Они опускают автоматы и уезжают.
Оставаться тут небезопасно. Решаем ехать вперед и расположиться на обед в более безопасном месте. Машина медленно поднимается к перевалу. Глубоко внизу, в большой котловине находится красочная деревня, окруженная деревьями, полями. Та самая, в которой живут бдительные молодые люди. Ксерофиты сменяются зарослями низкорослого дуба. Ближе к перевалу - осиновые рощи с наземным покровом из низкорослого можжевельника казацкого.
Под перевалом - затяжной подъем. Машина совсем не тянет, то и дело в досаде выходим, толкаем. Небольшая остановка. Нужно передохнуть - не нам, машине. Маленький ослик нагружен огромными хурджинами. Его головка еле видна. Андрей ушел собирать растения.
За перевалом Коп высотой 2305 м - зеленые лужки. На военном кордоне очередная проверка документов. На сухих крутых склонах много груши с колючками, кусты шиповников, барбарисов. Въезжаем в долину Чороха и останавливаемся на берегу в его верхнем течении.
12 июля. На крыше гербарий хорошо продувается и сохнет. Удалось окунуться в холодную и быструю воду Чороха. С утра жара. Хотя мы едем по ровной дороге, перед Байбуртом машина остановилась совсем недалеко от автосервиса. Удалось подтолкнуть и починить. Мастера разглядывают нашу машину, цокают и удивляются, как такая развалина может ехать. Байбурт - небольшой городок среди гор, на холме старая крепость с развевающимся флагом. Быстро пересекаем город и вскоре попадаем в марево жары в межгорной котловине. Однообразная длинная дорога среди полей. В зените дня останавливаемся на обед около большой трубы с холодной водой, предназначенной для орошения. Арбуз очень кстати. За равниной начинаются предгорья, кишлаки. Ищем место для ночевки. Крутые склоны подступают прямо к дороге, даже обочин нет. Уже близится ночь. Наконец находим подходящее место на отмели горной речки. Палатки не ставим - устраиваемся на ночевку на открытом воздухе, любуясь небом, усыпанным звездами.
13 июля. На подъеме к перевалу Зигана - долгие затяжные подъемы. Дорога идеальная. На перевале - небольшой тоннель. За тоннелем решаем осмотреть высокогорья. Оставляем машину с шофером и Петей, а сами спускаемся в боковое ущелье, поднимаемся и оказываемся почти на уровне с шоссе на противоположном склоне. Видим, как к нашей машине подъезжают жандармы, о чем-то спорят с Тамазом и Петей, как вытряхивают вещи. Необходимо возвратиться и выяснить положение. Андрей с Мишей не хотят терять время, остаются. Когда я подхожу к машине, обыск подходит к концу. Офицер рассержен. Для него наш контракт - не указ. Особенно он недоволен упоминанием слова "Лазистан", что говорит о сепаратизме. Спасает положение то, что его громко вызывают куда-то по рации. Уезжают.
По серпантинам большого шоссе быстро спускаемся вниз к побережью. Ельники кончаются. Начинаются знакомые буково-каштановые леса. И вот мы на побережье Черного моря у Трабзона. Теперь дорога идет вдоль побережья по идеальному шоссе в сторону границы. За Трабзоном на берегу моря останавливаемся на обед. Турчанка выносит из дома хворост для нашего костра. Купаемся среди камней и, кажется, мы единственные, кто здесь это делает.
Жаркое солнце сопровождает нас до Ризе. Там мы делаем покупки. Миша с Клюйковым "клюют" на дешевые кожаные куртки. Я покупаю подарки внукам. Петя трогательно покупает портфель своей сестре и фрукты, которыми всех угощает. Обилие разнообразных вещей поражает наше воображение. Мы еще далеко не привыкли к капиталистическому обилию. Быстро, без приключений мы подъезжаем к таможне Сарпи. На Зеленый мыс приехали в половине двенадцатого ночи. А так как электричества в Аджарии нет, всю ночь перебираем гербарий при свете керосиновой лампы.
По возвращении на Зеленый мыс мы быстро досушили гербарий. Пименов с Клюйковым собираются в обратный путь. Мы остаемся на Зеленом мысу для дальнейшей работы в горной Аджарии и в надежде снова попасть в Турцию. Надеялись, что Пименов с Клюйковым заберут в Москву собранный в Турции гербарий. Но они отобрали только зонтичные, а остальные сборы взять отказались. Клюйков ссылался на недомогание Пименова, на его слабое сердце.
В июле мы снова арендовали машину для поездки в горную Аджарию. С нами поехал Петя и наши внучки.
Сначала приехали в Бешуми. На Годердзском перевале остановились в горном домике - летовке. В густом тумане ходить в маршруты не было никакой возможности, и Андрей изнывал.
Только 26 июля разметало облака, и мы смогли выехать в сторону заставы. По долинам еще стелился туман. Высокогорья быстро высохли под лучами яркого солнца. По вершинам Арсиянского хребта доехали до заставы. Мы рассчитывали на помощь бывшего сотрудника ботанического сада, теперь пограничника на заставе. Но когда подъехали- обнаружили, что все, кто находится на заставе, пребывают в большом волнении, не выходят из помещений. Оказалось: два турка-пастуха, ничего не подозревая, в поисках своих животных в тумане пересекли границу, и их убили пограничники. Вызвана комиссия из Москвы. Мы как раз угодили к ее приезду. Быстро едем на следующую заставу. Затяжной спуск с хребтов к подножью гигантской горы, к заставе Васюхно. Названа она так, потому что в 30-е годы тут геройски погиб пограничник Вася.
На заставе по традиции нас кормят обедом. Очень кстати. Петя удивил всех - съел пять обедов и, кажется, остался голодным. Мы уже давно не удивляемся его аппетиту.
Начальник заставы - молодой парень, хвастается недавней охотой на медведя. Каждый начальник заставы в этих краях хвастается своими охотничьими победами. Лето короткое, родина далеко, зимой завалы снега. Тоска.
В лесном поясе, где находится застава Васюхно, нам делать нечего. Нам нужны высокогорья. Поэтому едем дальше вдоль Арсиянского хребта к заставе Чирухи. Пересекаем знакомую яйлу Сары Чаири. Сплошные овраги, выеденная дотла земля. Все знакомо. Начинается крутой подъем к хребту Шертули, который год назад по осыпям мы штурмовали с Нино Мемиадзе. С противоположной стороны он более пологий, но для машины - крутой. Поэтому выходим из машины, идем вверх вместе с девочками. Галя, наша старшая внучка, испугалась трудностей подъема. Я задумываюсь, сможет ли она, как дед, никогда не пасовать и идти напролом? Смотрю - прошла.
В большой казенной комнате развешиваем, словно простыни, скудный запас газет. Туман опять ложится густым одеялом. По очереди то я, то Петя, но каждый раз обязательно Андрей, ходим вдоль границы, где на нейтральной полосе еще сохранились почти нетронутые луга.
По приезде сушим гербарий то у костра, то на солнце. Чем больше сеток, тем больше забот. Девочки, Петя нам очень помогают. Почему у костра? Газа нет. Мы не только сушим гербарий у костра, но и готовим на костре пищу. Костер мы разжигаем под навесом. Дожди в Батуми - постоянное явление.
Ходим на море, и там мы совсем одни. Пляжи совершенно пустые, только к вечеру выползают из домов отдыха беженцы из Абхазии. Они садятся на шпалы железной дороги и смотрят на закат. Поезда давно не ходят, в домах отдыха их почти не кормят, нечем. Они развели огороды по обочинам домов отдыха, топят маленькие печурки, на которых готовят пищу. Мрачные, в черных одеждах, словно черные вороны. Много стариков с обликом обреченности. Сами они чувствуют, что вернуться на родные пепелища не придется.
Настала пора Петиного отъезда. Он согласился увезти в Москву весь гербарий.
Большие тюки с упакованным гербарием лежат внушительной горкой на пристани. А так как до отхода катера больше часа, мы решили заглянуть к нашим знакомым, живущим недалеко от пристани в центре Батуми. Звоним в дверь - нам отворяют, и неожиданно мы оказываемся на свадьбе. Молодожены и гости только разместились. Еле вырвались из тисков свадебного пира. Мчимся на пристань - Петя в большом замешательстве. Посадка, то есть свалка, уже началась, а нас нет.
Теперь мы остались одни. Снова собираемся в Турцию.
Андрей никогда не теряет времени. 7 августа жаркий день. Мы вдвоем едем в Гонио. Теперь граница не на замке. За Чорох проехать на попутных машинах ничего не стоит. Цель нашего похода - детально обследовать обрывы между Гонио и Сарпи. Об этой, в свое время особенно охраняемой пограничной территории, ходили легенды как о самых красивых обрывах и бухтах Черноморского побережья. Действительно - обрывы красочные, но ничем не отличаются от других на побережье.
Четвертая поездка в Турцию
Об очередной поездке в Турцию мы договорились с Отари Апакидзе. Он - маленький и толстенький человек средних лет, живет на территории ботанического сада, а работает в Махинджаури на автосервисе. Машина у Отари прекрасная - свои "Жигули" он любит и холит.
17 августа мы на таможне. Отари - ушлый парень, он рекламирует нас, мол, ученые. Но теперь это никакого значения не имеет. Приходится платить по полной программе. Долго ждем на солнцепеке полного состава каравана - 10 машин. Спереди мотоциклист, сзади мотоциклист. Подлетаем к границе. Тут опять таможня, проверка, паспорта. Все уже хорошо знакомо - опять поборы.
Во второй половине дня почти без приключений доехали до Ризе. Почему почти? Отари ошибся. Машину на одной из многочисленных бензоколонок заправили супербензином. Это обошлось нам в копеечку и испортило на время настроение.
Спешим в горы к перевалу Овит Даг. Повернули в горы сразу же за Ризе. Идеальная дорога вьется вдоль реки, окруженной крутыми склонами, покрытыми буково-каштановыми лесами. Яркая зелень делает дорогу особенно нарядной. Нужно думать о ночлеге, но поставить палатку негде. Спускается вечер. Отари в незнакомой стране особенно насторожен.
У реки небольшая электростанция. Маленький домик смотрителя станции находится у дороги. Под прикрытием домика ставим палатку. Смотритель впускает нас на кухню. Разрешает пользоваться газовой горелкой. На уютной кухне только необходимое, очень чисто. Отари ободряется, заводит знакомство со смотрителем и выдает себя за турка, хотя совсем недавно объяснял нам, что он гуриец, то есть не аджарец, а грузин. Я начинаю понимать: он наполовину грузин, есть в нем и аджарская, а, возможно, и турецкая кровь. Он пользуется своими кровями в зависимости от обстоятельств.
18 августа. Утро в густом тумане, сыплет дождь. По мокрой дороге начинаем подъем. Отари то и дело беспокоится, возьмет ли его машина перевал. Туман рассеивается. Мотор греется. Ох, как я не люблю, когда мотор греется... Но машина у Отари слушается, поэтому с несколькими остановками для сбора растений, с некоторым напряжением мы выезжаем на перевал.
Несмотря на август, на перевале завалы снега. Но главное, что расстраивает - густой туман. Во многих местах растения в полном развитии, особенно у снежников. Много выбито скотом.
За перевалом сразу попали в совсем другую, сухую страну. Дома в деревнях с плоскими крышами, растительность - преимущественно ксерофиты. Затяжными спусками, по такой же, как на подъеме, хорошей асфальтовой дороге, с постоянными остановками для сборов, мы к середине дня спустились вниз к Чороху у городка Испир. Испир - турецкая глубинка в среднем течении Чороха. На развалинах старинной крепости развевается турецкий флаг.
Ищем место для ночлега. Для Отари - это серьезная проблема. Он всего боится. Нужно найти такое место, чтобы спрятаться от турок и, главное, чтобы ничто не повредило его машину, не осыпались на нее камни. Задача трудная, но на сей раз, как оказалось, вполне разрешимая. В нескольких километрах ниже городка по течению Чороха на галечнике, окруженном тамарисками, нашли хороший съезд к реке. Паводка в августе не предвидится. Машину спрятали в кустах, палатку поставили рядом. Успели приготовить ужин и заложить гербарий. Спустилась темная ночь. Отари слышались выстрелы. Кажется, стреляли на самом деле, но мы спали как убитые под шум реки.
19 августа. С раннего утра началась жара. Андрей ушел на склоны. Я занимаюсь гербарием. Газеты на солнце сохнут прекрасно. После большого переезда Отари холит, моет свою машину. Дорога до Юсефилли древняя, грунтовая. Тянется вдоль Чороха, пересекая поселки и старые крепости. Видимо, дома строились рядом с караван-сараями, а крепости располагались на определенном расстоянии друг от друга. Проезжаем мимо садов с созревшими плодами. Это страна древнего земледелия. На противоположном склоне Чороха пестреют разными красками горы. В долине - минеральный источник. Отари должен обязательно помыть ноги в источнике молодости, как он говорит. Омовение придает ему особую энергию. Несмотря на очень плохую пыльную дорогу, мы проезжаем значительное расстояние. Город Юсефилли стоит у впадения в Чорох речки Пархал. От Юзефилли до Артвина - прекрасная асфальтированная трасса.
Теперь нужно найти место для ночевки. Вдоль трассы это невозможно. Везде крутые склоны. Но сразу за Артвином у трассы видим брошенный сад. Под тенистыми высокими орехами - очень хорошее место для остановки. Сюда может заехать машина. А главное, ни машины, ни нашей белой палатки с дороги, проходящей сразу же за деревьями, не видно. На пригорке стоит деревенский дом. Хозяева показывают нам дорожку к роднику.
На противоположной стороне Чороха высокие обрывы. Среди ночи раздается характерный, похожий на детский плач, вой шакалов. Их концерт усиливается тем, что вой экранирует от скал. Ложится ночь. Всходит огромная луна.
20 августа. Утро уходит на перекладку, закладку гербария, завтрак. Время утекает, жара усиливается. Спешим на Карчхал, на высокую гору на Шавшетском хребте, откуда начинаются истоки Мачахелы, впадающей в Чорох уже на территории Аджарии.
От Борчхи начинается долгий подъем в горы. Вдоль узкого ущелья, по правому борту его вьется крутая дорога. На склонах ущелья трепещут под жарким ветром лиственные леса. Река Балджи, правый приток Чороха, течет в очень узком ущелье. Ветер шумит по ущелью. С дороги в глубине ущелья русло реки едва просматривается. Отари справедливо беспокоится - возьмем ли мы эти высоты, попадем ли на высокогорные пастбища.
Дорога грунтовая, в основном предназначена для грузовых машин и тракторов. Но иногда нас обгоняют выхоленные новенькие машины турок. Они едут к источникам, к серным ваннам или выше в горы, к родственникам на горную кочевку скота.
На полпути к Карчхалу находятся серные источники. Над горной рекой стоит старый, но прочный дом. Это духан, в котором веселятся турки после принятия серных ванн. Ниже духана - купальня, небольшой домик с бассейном, выбитым в скалах. Вода еле теплая. Ощущается очень слабый запах серы.
Выше по краям дороги - заросли рододендрона Унгерна с белыми нежными соцветиями. В среднегорном поясе дорога все круче. В двух местах приходится вылезать. Отари с огромным напряжением, в два захода, берет небольшие, но очень крутые подъемы. Все время заслуженно хвалит свою машину.
В субальпийском, а затем в альпийском поясе начинаются голые горные, сильно выбитые скотом высокогорья. Это не плоские яйлы, а крутые холмы, между которыми размытые овраги. Издалека виднеются деревянные летние домики, точь в точь такие, как на яйлах Аджарии.
Впереди - самый крутой затяжной подъем. Если Отари его возьмет, мы доберемся до высокогорий. Машина его берет. Отари в восторге от своей машины. Мы с почтением оцениваем подвиг Отари. Въезжаем на самую высокую, 2600 м яйлу, наиболее приближенную к Карчхалу. Над нами возвышаются огромные серые пики с белеющими снежными вершинами. Останавливаемся около самой высокой деревни. Несмотря на ясный вечер, дует очень холодный, пронзительный ветер. Андрей сразу же выскакивает собирать растения. Я лихорадочно ищу шарф. Отари сразу заводит знакомства, выдает себя за турка. Здесь довольно богатая кочевка. Дома каменные. Мужчины, насколько возможно, отдалены от женщин. Меня приглашают в помещение, похожее на светелку, где две достойные турчанки занимаются рукоделием, плетут тончайшие кружева. Отари представляет нас супругами-учеными. Так оно и есть на самом деле. Есть в поселочке и свой мулла. Все как положено в достойном магометанском поселке. Мы с Андреем идем выше поселка, на лужайки. Ясно и очень ветрено. Под нами изумительные картины высокогорий.
Возвращаемся очень замерзшими. Отари уже свой человек среди турок. Даже нашел какие-то общие корни и бойко, коверкая грузинские слова, лопочет по-турецки. То и дело слышится, даже обращаясь к нам: "Мэ вар муслим", что означает по-грузински "я магометанин". Поэтому Отари будет ночевать в теплом доме у хозяина. Нам с Андреем выделяют отдельный пустующий дом. Он очень чистый. Газовый обогреватель согрел помещение. Огромные полати застелены чистой постелью, шерстяными добротными одеялами. Мы, так сказать, в отдельном номере, куда приносят в чистых, начищенных до блеска кастрюлях горячий ужин!
Быстро засыпаем. Завтра - главный день. Подъем на Карчхал!
21 августа. Встаем очень рано. Подают каймак с сыром, чай. В долинах стелется туман. Тропинка идет вверх к озеру, о котором нам рассказывают чудеса. Идем круто вверх. Начинает кружиться и сильно болеть голова. Видимо, у меня кислородное голодание, горная болезнь. Раньше в высокогорьях со мной такого не бывало никогда. Андрей крепится, не признается. Но вижу - тоже неладно. Но такого шанса у нас, возможно, уже не будет. Поднимаемся на плоское, но небольшое плато, заросшее яркой зеленью. Коровы сюда не добираются, поэтому все растения не потравлены. Тропинка уходит вверх, тянется по скалам и осыпям. Выше растительность исчезает. Мы среди скал Карчхала с противоположной к Аджарии, лицом к Турции, стороне. Отсюда берет начало река Балджи. Через два часа выходим к средней величины озеру в котловине между скал. Глыбы камней подходят прямо к воде. Все серо, поросло лишайниками - 3600 м над уровнем моря. Приятно сознавать, что мы, уже довольно пожилые люди, смогли снова подняться в высокогорья.
Могли ли мы себе представить в 1985 году на яйле Кослистави, что нам удастся попасть на Карчхал!?
Начинаем спуск обратно. Выходим из тисков скал. Справа, далеко внизу - маленькие точки домиков кочевок. Нужно спешить, туман быстро заполняет долины. К четырем часам приходим в поселок. Папки набиты растениями - хорошо бы их заложить, но нас приглашают на обед пожилые достойные супруги. Супруги улыбаются, угощают горячим супом. Согреваемся и расслабляемся после долгого похода. Мы слышим традиционную молитву муллы. Отари на грани блаженства. К родственникам на новой красивой машине приехали молодые охотники. Рассказывают: ходили на вепря, убили и бросили, - магометане не едят свинины. Я вспоминаю рассказ начальника заставы в высокогорьях Аджарии. Он гнал огромного вепря, охотился.
Пора уезжать. Необходимо засветло успеть спуститься вниз, в Борчху.
Прощаемся со сладко улыбающимися гостеприимными хозяевами. Быстро съезжаем с гор. У Отари прекрасное настроение. Всего за полтора часа мы уже в Борчхе. Вечереет, сыплет дождь. Останавливаемся на перевале рядом с дорожной службой. Рядом полицейский пост. Очередной раз показываем контракт. Под дождем ставим палатку. Ночью разразилась гроза с ливнем, сверкали молнии.
22 августа. Без приключений приезжаем в Ризе. Мы рассчитывали, что покупки Отари будет делать быстро, ну, не более двух часов. Но настал его звездный час: он должен купить одежду для дочки-студентки. Со смаком он обследовал все магазины, измерял платья по данным ему меркам, спорил и накупил массу заказаного! Вся процедура заняла почти весь день. Андрей изнывал в машине. Мы не догадались развернуть гербарий, заложить сборы, переложить старые. Потеряли время.
Путешествие вполне удалось. Главное - мы побывали и на Овит Даге и на Карчхале".
Конец августа. Девочек - Галю и Майю - необходимо отвезти в Москву к началу школьных занятий. Андрей остается еще на несколько дней на Зеленом мысу. В Краснодаре он участник совещания по злакам в Кубанском университете.
Улететь в Москву так же сложно, как и в былые времена. Весь день мы стоим у бронированных дверей в зал регистрации. За кругленькую сумму удалось пропихнуть туда Галю с Майечкой. Это устроил нам Автандил Беридзе, провожавший нас до самолета. Он же и обеспечил без поборов регистрацию гербария. Мало ли что придет на ум аджарским таможенникам. Мы ведь летим уже в другое государство, и докажи, что ты везешь не их достояние.
Я привезла в Москву весь остальной, собранный в Аджарии и в Турции гербарий. В Твери на своей работе я обнаружила приглашение на совещание в Краснодар и решила им воспользоваться.
Уже через день я ехала на поезде в Краснодар. В середине теплой ночи я выхожу на перрон краснодарского вокзала. Участников совещания ждет небольшой автобус. Шофер рассказывает, что другие гости еще не приехали, за исключением одного бородача из Батуми. Я поняла - Андрей уже здесь. Нас везут в общежитие. В маленькой комнатушке Андрей, как греческий философ, закутался в белую простыню. Ему, как всегда, ночью не спится. За 10 дней я совершила круг из Батуми до Твери и обратно до Краснодара, а он катером и поездом только до Краснодара. Мы снова вместе. Рядом с портфелем стоит корзина, наполненная мохнатыми киви. Андрей рачительно собрал ее у нас в саду на Зеленом мысу. Получился значительный запас, которым мы угощали участников совещания.
Владимир Яковлевич Нагалевский, декан биологического факультета Кубанского университета - главный организатор совещания. Он проводил его с большим размахом. В первый же день на территории ботанического сада на открытом воздухе были накрыты столы. Кормили стерляжьей ухой. Основные заседания должны проходить в высокогорьях, на стационаре Камышовая Поляна.
Нагалевский оказывает особое внимание Андрею. По дороге в горы вместе с собой сажает нас в легковую машину. Мне приятно, Андрей совсем не избалован почетом.
Жара, мы мчимся по пыльной дороге на Камышовую Поляну. Останавливаемся в тенистом леске у обочины дороги. Гостеприимный Владимир Яковлевич открывает багажник. Достает изысканные закуски, водку, наливает, хочет угостить. Но где же Хохряков? Его нет. Он ушел в лес собирать растения.
Осенью Андрей как научный руководитель "филиала" должен представить годовой отчет. Особенно странно, что в научный отчет включен агроном Н.А. Зеленнов. Энергичный, с барскими замашками молодой человек быстро оценил преимущества торговли - на территории филиала у него коммерческий участок. Он берет заказы на озеленение и быстро богатеет. Признаком его благополучия служит его кабинетик, расположенный напротив кабинета Андрея.
Из дверей Зеленнова постоянно разносятся крепкие пищевые запахи: жареной курицы (в те времена большая роскошь!), кофе, сигар. Часто приоткрывается дверь, где барином курит Зеленнов. В его ногах лежит красивая собака, все время приходят посетители. Напротив ютится в запущенном старом кабинете Андрей. Он сидит за большим столом. Никто его кабинет не убирает.
Поездки 1994 г.: Июнь: Турция ( отроги Мургула, Артвин, деревня Акарцукой, Тортум, Эрзерум, перевал Чам, Ашкале, перевал Коп, Байбурт, перевал Зигана). Август: Аджария (Годердзи, Гонио), Турция ( Ризе, перевал Овит Даг, Испир, Юзефилли, Артвин, Карчхал).
Публикации 1994 г.: Составлен список флоры Лазистана. Проанализирован состав ксерофитной и мезофитной флор в различных географических регионах. Доказана субтропическая природа каштана как основного лесообразователя.
Выделены биоморфо-ритмологические группы субтропических растений: зимнецветушие, эфемероиды и однолетники.
