На 1996 год Андрей планирует для нового издания "Флоры Маевского" обработку бурачниковых. Незабудками, особенно с Кавказа, он интересуется давно. Описал несколько новых для науки видов. С начала 1996 года Андрей работает по совместительству в Тверском ботаническом саду, где я директором.
Два раза в месяц он приезжает в Тверь. В комнатке на первом этаже университетского общежития меня регулярно сверху заливают, да так сильно, что жить в этой комнатенке немыслимо. Но самое главное - это хлопанье дверью при входе, шаги, шум на вахте рядом с нашим коридором. Я притерпелась, а Андрей никак не может. Однажды он мне заявил, что перестанет ко мне приезжать, если я не поменяю комнату. Такой случай представился. На 9-м этаже освободилась комната.
Он приезжает ко мне с вечера. Садится в Москве на восьмичасовую электричку, которая приходит в Тверь в 22 часа 45 минут. В 23 часа он уже в моей комнате. Как правило, он приходит точно, и мое вечное беспокойство в его присутствии сразу же улетучивается. Мы снова вместе!
Часто он поднимался наверх, на девятый этаж пешком, быстро, запыхавшись. Однажды он буквально ворвался в мою комнату. Оказывается, Андрей на вахте перелез через высокий турникет, который перед ним закрыла вахтерша. Возмутился! Сказал, что вахтерша его прекрасно знает и не хотела пустить.
И вот спустя два года в 98-м году весной вдруг вспомнил ее, толстую и спесивую. Я не спорила и не ссорилась с этими старыми и недовольными жизнью женщинами, сидящими всю ночь напролет, когда к ним ломятся звонить студенты. Я подумала о его свободолюбии, о том что он не выносил преград, и мне иногда приходилось за ним перелезать через высокие заборы... Но в его возрасте и вроде бы солидности совершить такой поступок было более чем странно...
25 мая 98-го года с той же вахты я звонила в "Скорую помощь", выбегала на улицу и видела только черноту ночи. Опять бежала на 9-й этаж, ждала. Сосед Саша держал голову Андрея. Андрей был неузнаваем, дышал тяжело. Я опять бежала вниз, опять звонила, а "Скорой" веё не было. Наконец, приехала...
Шестая поездка в Турцию
Из дневника: "28 марта. Москва. С утра разразилась метель. Нас четверо: я, Андрей, Андрей Кириллович Сытин из Петербурга, сотрудник Ботанического института, и Оля Волцит - зоолог из Москвы, изучает клещей. Ольга - миловидная женщина средних лет. Сытин небольшого роста, также среднего возраста, занимается астрагалами.
В день отъезда с утра перед выходом из дома, Андрей задумал смотреть очередную мыльную оперу под названием "Тропиканка". В результате уже в метро обнаружили отсутствие портфеля с картами. Я помчалась обратно. Таким образом, к месту встречи у метро "Юго-Западная" опоздали на 20 минут. Доброжелательные, в предвкушении путешествия, попутчики терпеливо ждали. Внуково. Все очень знакомо. На аджарском самолете гордо написано "Adjarian airlines". В самолете одни толстосумы, очень толстые. Для одного, особенно толстого и почти квадратного "чемодана" (он везет два больших телевизора), перед отлетом специально подгоняли трап. В салоне пассажиры разбились на несколько компаний. Нещадно курят, едят икру, запивая шампанским. Высший шик! Над Россией снег. Кавказский хребет пролетали в стороне от Абхазии, повернув сразу к Малому Кавказу, и только под конец в тумане разворачивались над морем. Самолет мчит по взлетной полосе. Из иллюминатора вижу родной, знакомый, но совершенно пустынный аэропорт. На таможне содрали за все, что могли, даже за заполнение декларации взяли по 2 доллара! Свинство, бедность и холод. На площади у аэропорта на нас накинулись таксисты. Машины подержанные, такие же неопрятные водители борются за пассажиров...
Нижний парк Батумского ботанического сада29 марта. Зеленый мыс. Сыро и промозгло. Цветут алыча и листопадные магнолии. Заметны только вечнозеленые обломанные, а чаще обрубленные деревья. Люди живут на минимальную зарплату. Свет включают изредка. Нужно выживать, заводить кур, корову, сажать картофель.
На Зеленом мысу много беженцев из Абхазии. Женщины на рынке торгуют полиэтиленовыми пакетами. У них на груди фотографии в черной рамке - погибшие сыновья. Мужчины отдыхают или ночами обрубают ветки деревьев на отопление.
Договорились о машине. Шофера зовут Сулико. Гордится тем, что поставил новый мотор. Машина старая. Собираемся. Оля и Сытин сразу же подружились, это приятно. В сарае лежит с прошлого года полевое оборудование. Достали спальные мешки и палатки. Сытин настаивает взять печку. Мне эта затея не нравится - печка тяжелая, чугунная, но Андрей не возражает.
31 марта. На сегодня назначен отъезд. В 10 утра приезжает наш водитель Сулико - толстый, низенький, в широченных штанах с глуповатым, плоским, красным лицом и косящими глазами. Он приехал вместе со своим таким же толстым соседом, который артистически просит задержать отъезд на сутки. Соседские отношения в селе Чаисубани, в котором живет Сулико, - святое. Сулико как бы тут ни при чем. А нам дорог каждый день. Пришлось проявить твердость и победить. Но все же уступить машину на несколько часов. В результате уехали только в час дня.
Андрей сидит рядом с Сулико, а мы - втроем, плотно прижавшись на заднем сиденье. Весна. Мы быстро едем на запад. Знакомое шоссе вьется вдоль моря. Цветут клекачка, алыча, темнеют зеленью чайные плантации.
Под вечер долго ехали вдоль речки Ортокойю. Место для стоянки выбрать крайне трудно. Дома вразброс идут вверх без конца и края. В узком ущелье над поселком Орхави мы наконец нашли, как говорит Сулико, "скучный место", что означает - подходящее. В полном цвету весенние растения, но галантус, за которым охотится Андрей, уже отцвел. Очень пригодились палатки. Дрова сырые, печка топится долго и бесполезно. Народ веселый и дружный.
Окрестности Трабзона. Турция1 апреля. Утром быстро собираемся, спускаемся на трассу с небольшими остановками. Машина разболтана, двери не закрываются. Испортились покрышки, чинили полдня. На запад едем по трассе с небольшими остановками для сбора растений. На скалах появился вереск. Уже к вечеру добрались до Офа. Андрей поднимался на отвесные скалы, собирал вереск и брукенталию. Скалы поросли сосняком, вереском и ладанником. Опять долго едем вверх по грунтовой дороге. Выбрать место для стоянки просто невозможно - узкие обочины дорог, поселочки. Наконец, у реки, на заливном лугу, почти в темноте, поставили лагерь. К счастью, рядом нашлись доски. Ночью под боком шумела река, шумел и ливень. С утра собрали лагерь, чтобы ехать вверх к озерамЮ но нас накрыл туман, поэтому повернули вниз. Переезжали странной формы крытые старинные деревянные мосты. Все мокро.
2 апреля. В окрестностях Кумапазари - красочные скалы с сосной Брута. Много вереска, есть и брукенталия.
Приключение. Сулико неизвестно где, видимо, в Сарпи, потерял декларацию. Кроме того, не привязал ремни. В результате - штраф 15 долларов! Пришлось платить нам. Перед Трабзоном в окрестностях деревни Аракли настоящий маквис из вечнозеленых, высоких кустарников. За Трабзоном один городок плавно переходит в другой, и, кажется, все побережье превратилось в один огромный мегаполис. Вечереет. От Териболу по реке Харшит поворачиваем вверх, в горы. Останавливаемся на ночлег в заброшенном саду из фундука. Кричит муэдзин.
3 апреля. Териболу. Ясное утро. Поют птицы. Широкая пойма Харшита густо заросла облепихой. Её обрамляют густые ольховники. С утра разбираем гербарий и выезжаем только в 12. Чем выше в горы тем дорога, тем реже поселки. На крутых склонах - буковые леса с подлеском из понтийского рододендрона. На скалах белеет цветущий вереск. Сулико еще с вечера подсчитывал не запас бензина, а километры, которые придется проехать. Вдруг, совершенно неожиданно, на пыльной дороге машина останавливается - нет бензина. Наш шофер, кажется, без царя в голове. Стоим. Мутный Харшит несет весенние воды. Здесь на горных дорогах ездят в основном на мазуте, а у нас даже шланга нет, чтобы налить бензин, который предлагают нам проезжающие мимо нас турки на легковых элегантных машинах! Выше по реке идет гигантская стройка. Вдоль узкого русла рушат крутые берега, расширяют дорогу, строят тоннели, асфальтируют. Мимо нас на стройку вверх по Харшиту едут огромные самосвалы, обдавая нас пылью. Как выйти из этого странного положения? Сытин и Ольга берут канистру, на попутной машине едут до Торула. Это 45 километров вверх по реке. Там главный штаб стройки. Нужно привезти хотя бы канистру бензина, чтобы спуститься снова вниз и заправиться.
Андрей идет в горы собирать. Только в 8 вечера Оля с Сытиным привозят канистру бензина. Её хватит только до первого поселка. Туда и едем, кое как добываем ещё немного бензина. Спускаемся обратно вниз до Териболу. На радостях Сулико за наш счет заправляется самым дорогим супербензином. С Сулико все время приходится быть начеку, он может еще натворить массу глупостей.
Мы снова на старой стоянке. К моей радости, в избе обнаруживаю джинсы Андрея. Он их забыл перед отъездом, когда переодевался. Значит мы возвращались за джинсами! Ужинаем в темноте и расходимся по палаткам. Только стали засыпать, как приехала полиция - светят фонариками в лицо. Показываю контракт с Трабзонским университетом, нашу палочку-выручалочку. Извинения и улыбки.
4 апреля. Териболу - Гюмюшане. Просыпаемся в густом тумане. Перебираем гербарий, собираемся в путь. Зеленеет только что распустившийся фундук. Все склоны покрыты его посадками. Чая здесь уже нет, выше посадок фундука на северных склонах - буковые леса. А на южных вереск идет вверх по Харшиту вплоть до перевала. Растет и самшит - отрастают его яркозеленые побеги. Вверху появляются лавровишня и ель. На скалах лепится плющ.
Выезжаем без приключений. В пойме опять видим огромную помойку со стаями черных ворон. Довольно быстро достигаем городка Догнакент, где мы вчера так безрадостно искали бензин. Нас встречают с улыбками, как добрых знакомых.
Выше по реке начинается стройка. Огромные плотины, стены, заливаемые цементом. Ковши землечерпалок, колеса тракторов величиной с одноэтажный дом. Проезжаем большие тоннели и забираемся все выше и выше. Увеличилось количество пока еще не облиственных листопадных деревьев. Стал появляться дуб Qеrcus infectoria. Много ярко цветущих эфемероидов. Ближе к Гюмюшане дорога уже выстроена. Езда по гладким её серпантинам доставляет нашему Сулико и удовольствие, и досаду. Мол, в Турции так все хорошо, а в его Аджарии - наоборот, полный развал. За перевалом - Торул, маленький чистенький городок. Закупаем продукты и едем вниз по горным серпантинам. Деревни, городки следуют один за другим. Много белых домиков, окруженных яблоневыми садами. Поставить лагерь - проблема, все застроено, занято посадками или дорога идет по узкому ущелью. Все же нам удалось найти свободное место на старой пашне в пойме речки. Дубы кустовидной формы сохраняют прошлогоднюю листву. На северных склонах сосняки. В пойме много посадок пирамидальных тополей.
Яркая луна. Ночью был заморозок. Засыпаем под завывание муллы.
А. Хохряков, А. Сытин. Перевал Кезе. Турция5 апреля. Ясный ветреный день очень кстати для сушки гербария. Дневка, занимаемся гербарием. Время от времени кучки людей выходят на дорогу над нашим лагерем, рассматривают нас, лагерь. Ночью из продуктового ящика утащили продукты.
Сухо. На горах трагакантовые астрагалы, колючие подушки. Андрей Кириллович - большая Андрею подмога и в сборах, и в закладке гербария. Ольга хохочет постоянно. В общем, обстановка вполне доброжелательная. Андрей потерял копалку. Вижу - устал. Иногда часто дышит.
6 апреля. Дорога на перевал Кезе берет круто вверх. Вокруг все по-зимнему серо и мертво. На северном склоне сплошные снежные завалы. На перевале в лесу, на прогалинах цветущие гусиный лук, калужница, сцилла. За перевалом крутой спуск в долину. По пути к Байбурту сплошные поля на очень широкой долине. Перед Байбуртом очередная проверка. Как всегда, в дело идет контракт. Под вечер остановились в долине Чороха. Топим печь сухими побегами коровяка. Сгущаются черные тучи, ветер рвет полы палатки.
7 апреля. Едем в сторону перевала Саганли. На полях весенний сев, работают в основном женщины. Холмы в трагакантовых астрагалах. Доехали только до 2300 м, выше лежит снег. Андрей с досадой уходит осматривать окрестности. Пришлось вернуться обратно к Чороху. Поедем в Артвин через Испир.
Широкая долина Чороха изрезана полями. Поднимаемся на холмы, объезжаем прижимы. Наша машина еле тянет по разбитой грунтовой дороге. На крутом холме - деревня Лялели. Много глинобитных домов. Дорога проходит через поселок. Берем особенно крутой затяжной подъем, машина пыхтит, из домов выглядывают женщины, закутанные с головы до ног в чернобелые клетчатые одежды. Видны одни щели для глаз.
Нас преследует непогода. Ветер, дождь. Природа едва пробуждается. Вокруг только серые и коричневые тона. Ольга размахивает большой простыней, как флагом, собирает клещей, приводя Сулико в замешательство. Для него женщины - это толстые, как он, домоседки.
Ставим палатки на голой вершине покатого холма. Ветер рвет их полы, выдувает огонь из печки. Ужинаем под зонтами. Вдали через реку - большой поселок с мечетью. Издалека доносится заунывная вечерняя молитва.
8 апреля. Весь день вдоль мутного Чороха едем в том же режиме. Ближе к Испиру теплее, с погодой лучше. Холмы в весенних нарядных садах. Цветут персики, шаровидные кусты миндаля. На маленьких полосках земли женщины вручную сеют пшеницу.Наша разбитая машина, нагруженная печкой и продуктовым ящиком на багажнике, вызывает у местных жителей живой интерес - улыбаются, машут.
На подъезде к Испиру, несмотря на дождь, Андрей хочет проехать километров 30 вверх по дороге на перевал Овитдаг. В прошлом году он там собрал особенный астрагал, но без цветков. Ему нужен цветущий. Хотя дорога прекрасная, наша машина не тянет. Астрагал не цветет, льет проливной дождь. В Испире нас узнают. Из окна видны заснеженные горы, минарет, над крышами вьется дым.
9 апреля. С утра на глазах "лучших" людей Испира в центре главной улочки грузим машину. Собираются зеваки, цокают, качают головой. Привычно приторачиваем на крышу продуктовый ящик, печку и всякую хара-хуру, как тут говорят. В багажник укладываем папки. Под себя кладем спальные мешки, утрясаемся, увязываемся. В путь! Андрей высматривает на обочинах растения. Дорога знакомая. На нарядных откосах розовеет дикая вишня, желтеет цветущий кизил, нежные шары скумпии с распускающимися красноватыми листьями. Старинная грунтовая дорога. На определенном расстоянии друг от друга - развалины крепостей. Под огромными крышами сеновалы.
Очередная остановка. Потек бензин... Еле дотянули до стоянки за поселком Синанонаклар. Выглянуло солнце. В закрытой с трех сторон скалами ложбине расположились между валунов. Сразу пожаловали жандармы, долго читали контракт. Улыбались. Пожали руки и уехали. Вслед за ними приехал на новой машине, одетый с иголочки, мэр поселка, привез дрова. Просушились, разложили газеты, сетки.
11 апреля. Город Юзефилли в устье притока Чороха - Пархалчай. Как и везде в Турции, он быстро застраивается новыми кирпичными домами. В центре города кое-где еще сохранились старые деревянные постройки. Утром городок просыпается медленно. Неторопливо открываются магазины. Приятно пахнет свежеиспеченным хлебом.
По направлению к городку Сарыгель едем вверх по Пархалчаю. Андрею важно разведать путь в высокогорья. Он планирует попасть летом на гору Качкар, равную по высоте Карчхалу. По берегам мягкие наплывы застывшей лавы. Становится жарко, машина раскаляется. В садах виноград, шелковица, абрикосы, гранат. Белорозовые цветки айвы усыпают большие деревья. Сливы, маслины. Черешня уже отцвела, начинают цвести яблони. Только у инжира торчат вверх еще голые, несуразно толстые ветки. На скалах разрушенные крепости. По пыльной дороге без перерыва берем подъемы.
В городке Сарыгель - одна улица, мечеть и большой памятник Ататюрку, который оседлал большого черного коня. В маленькой кофейне под плакучей ивой пьем традиционный чай. Андрей заводит знакомство с хозяевами кофейни. Они "гурджи", то есть грузины, знают несколько слов по-грузински. Почему городок называется Сарыгель - "желтое озеро" - не знают, озера в окрестностях нет.
На обратном пути машина уже не скребет по щебенке, за Юзефилли на гладком асфальте набирает скорость. Снова встает проблема - где поставить лагерь. Везде крутые берега. Сворачиваем на реку Берту и под вечер находим замечательное место у речки Купулер в зарослях можжевельника. Дров полно. На звездном небе неожиданно появляются перистые облака, и вскоре все затягивает.
12 апреля. В центре Артвина у маленького магазина "Карчхал" нас окликает Дурсун - наш знакомый по поездке 1994 года. Сопровождает нас в лесничество, берет на себя роль переводчика и опекуна. Знакомый лесничий Айдин, по наводке Дурсуна, устраивает нас в гостинице деревообрабатывающего завода. Цеха завода и гостиница для рабочих находятся под артвинской горой у Чороха. Рабочие на воскресные дни уехали. На улице льет проливной дождь, а мы под крышей, в тепле. Батареи сушат наши газеты!
13 апреля. Андрей планирует поездку в горы за Чорох. Сулико гордится и удивляется, как его машина смогла взять очередную высоту, дорогу сильно развезло. В сосняке еще самая ранняя весна. Заросли пираканты перевиты свернувшейся в огромные зеленые клубки сасспарилью. Много можжевельников. Цветущий зимовник. Только-только проклюнулись почки грабов. Упрямый Андрей Кириллович не расстается с печкой, на которой часами готовим обед. Пока разгораются дрова, мы с Андреем обследуем большой и зеленый луг, на котором выскочили пестрые, замечательно красивые орхидеи.
Деревни следуют одна за другой. Много баранов. Люди одеты бедно. У женщин головы повязаны платками с монистами, нависающими на лоб.
14 апреля. Пасха. Небо расчистилось, ясно, но с утра еще сыро. Снег очень близко. Над Артвином лес из уже распустившегося граба. Розовые аспекты примулы восточной. Выше ельники с сосной. Дорога старая, пустынная. Вдоль крутых обрывов только тропинка.
Очередная поломка машины. Мы с Андреем оставляем Олю с Андреем Кирилловичем готовить праздничный обед, а сами идем по тропинке, которая вскоре исчезает. По крутым осыпям идти довольно опасно. Но Андрей должен пройти все и еще чуть-чуть. Я тянусь за ним, осторожно наступая на камни.
Оля с Андреем Кирилловичем расстарались. Приготовили курицу. Кекс заменил кулич. Вокруг сияет свежая зелень. Пасха.
Машина кое-как восстановлена. Сулико продолжает удивляться, как смог взять очередную высоту. Луг в голубых незабудках. Ветер разметал тучи. Отсюда на далеких отрогах Карчхала хорошо видны маленькие селения у самых снегов.
15 апреля. Утром спор: Оля мечтает о палатке, в общежитии - неромантично. А Андрей думает о гербарии. Решено не трогаться со всем скарбом, а поехать на день по Хатиладере. По дороге впервые готовим завтрак на костре. Топим ветками земляничника! Сильный ветер, но завтрак готов в считанные минуты! Сосняки, такие богатые травами летом, сейчас бедны. Красота Хатиладере завораживает. Прозрачная вода перекатывается через огромные валуны. По берегам не менее огромные валуны заросли плющом. На скалах синеют цветы сциллы и брунеры.
Машина не выдержала. Полетело колесо... Мы с Андреем уходим вверх по реке. Солнце играет, отсвечивает на темных скалах. Покрышку сменили. Машина на ходу! Любуемся обрывами Чороха. На темнеющем ясном небе вырисовывается силуэт Артвинской крепости.
16 апреля. Утро ушло на укладку вещей и прощальные визиты. Андрей оставляет гербарные сетки Дурсуну, рассчитывая на летние поездки. Жаркий день. Сильно парит. По дороге знакомый родник. Маленькая столовая разрослась в уютный ресторанчик. Андрей лезет вверх и так же, как и в 1993 году, на крышу летят камни. Тут же налетают жандармы. Читают контракт, улыбаются, жмут руки.
За Борчхой поворачиваем в сторону аджарской границы. На повороте к Мачахеле очередной пост и проверка. Голые скалы редко поросли низкими травами. Чорох стремительно несет мутные воды. Последние сборы на скалах - и обратно к Борчхе, к аджарской границе.
Оля не оставляет надежды по пути ночевать в палатке. Сулико, наоборот, всеми силами стремится домой, в Батуми. Говорит, что не ожидал таких больших переездов и досадует на то, что, кажется, загубил мотор! И действительно, на первых же совсем невинных витках мы вылезаем, заливаем капот холодной водой. Но это мало помогает. Оля все чаще намекает на ночевку. Начинается холодный дождь. Наплывает туман. Все мысли о том, чтобы взять эти роковые перевальные 600 м. На перевале нас ждет ГАИ. Не пристегнуты ремни. Останавливают, штрафуют. Сулико все сваливает на нас! Истерика, крики. Красный, сильно возбужденный, яростный Сулико мчит машину вниз по серпантинам, в белое облако густого тумана, с трудом успокаивается.
В холоде и сырости стоим на турецкой таможне. Сулико бегает, ищет свою декларацию, без которой его не выпустят домой. Нашел! На Зеленом мысу в полной темноте при свете фонарика расплачиваемся с Сулико, и он навсегда нас покидает. Ольга с Андреем Кирилловичем быстро ставят палатку. Мы забираемся в наши комнатенки. В спальном мешке тепло. Гербарий с нами. Закончилась пятая по счету турецкая поездка".
