Как и прежде, по утрам Андрей делает зарядку, гладит белье и одновременно смотрит очередной сеанс мыльных опер, к которым очень пристрастился. Мыльные оперы необычайно популярны. То какая-то "Просто Мария", то "Рабыня Изаура", и все на одно лицо. Но Андрей с полной серьезностью говорит: "Мне нравятся хорошие отношения между людьми и любовь, любовь!" И артистически закатывает глаза. Любит иронизировать.
У него вполне устоявшиеся привычки. Он читает газету "Московский комсомолец", вечером обязательно смотрит программу "Время". Книги читает редко. В это время стало возможным читать Набокова. "Приглашение на казнь" он перечитывал несколько раз. "Это роман о советской власти, все в этом романе показывает ложь и неопределенность этой мифологической жизни", - говорил он.
Но роман не произвел на меня впечатления. А вот "Защита Лужина" меня испугала. Главный герой этого романа Лужин, по моему мнению, очень похож на Андрея, но у Лужина его фанатичная страсть к любимому делу, к шахматам, еще сильнее, чем у Андрея.
Всю зиму 1993 года я в Москве. Меня пригласили на работу в Тверской университет, директором ботанического сада. Нужно ехать в Батуми, оформлять уход с работы, но денег и возможности попасть туда нет.
В начале марта мой начальник Вано Папунидзе перегонял из Москвы в Батуми машину и предложил мне ехать в Аджарию вместе с ним.
Из дневника:"10 марта. Вано, Бадри - заместитель директора и я, не считая провожающего меня Андрея, стоим у какого-то подозрительного гаража в Замоскворечье. Там Вано по дешевке купил подержанную "Волгу". Только выехали - машина остановилась. Стали толкать... Ехали на юг степями, затем предгорьями Кавказа. Далее добирались из Сочи на утлом сейнере до Поти, а потом сухопутно до Аджарии. На Кавказе война.
Очень трудно было расставаться, оставлять дом, семью. Одна надежда, - что ненадолго. Хорошо помню, как провожавший меня Андрей вышел из машины и пошел к метро... Так и стоит перед глазами его невысокая, такая родная, все более уменьшающаяся фигура". По счастливой случайности, удалось позвонить из Ельца и услышать его голос. А затем - долгое путешествие на юг мимо воюющей Абхазии. И уже никакой связи с Москвой до мая.
С прошлого года оформлены (куплены слева) иностранные паспорта, оформлены визы в Турцию. Теперь задача, как туда попасть. Рассказывали, на таможне нужны большие деньги.
Раннее утро в Батуми. Я стою у причала морского вокзала и всматриваюсь в морскую даль. Катер опаздывает. Прохладно. Рядом с морским вокзалом, в центре города живет моя учительница Инна Васильевна Сандалиди. В ее маленькой комнате мы бываем постоянно. Я решила согреться, выпить чашечку турецкого кофе. Оказалось, катер причалил раньше. Андрей догадался - пришел к Инне Васильевне, надеясь на связь со мной. Привез колбасу, сыр, кофе - все то, чего мы в Батуми давно не видели.
Поездка в Турцию стала реальностью. Но до последнего момента в это не верилось.
Первая поездка в Турцию
Вано Папунидзе поручает Зурабу Манвелидзе и Давиду Гвианидзе поехать в Трабзон, завизировать контракт о совместной работе Батумского ботанического сада с Трабзонским университетом. Мы с Андреем - группа поддержки, ученые. За рулем Зураб, рядом Давид. Мы с Андреем на заднем сидении.
Подъезжаем к таможне. Она находится сразу же за аэропортом, в Кахаберской долине. Это большое одноэтажное здание, претендующее на комфорт. На обслуживание этой таможни сразу же забирают 2 000 купонов - две мои зарплаты. Нужно платить не только за нас, но и за попутчиков. Объясняют - они наши благодетели. Собирается 10 машин, сопровождаемые пограничниками. Мы как бы на нейтральной полосе. Едем через реку Чорох по широкому мосту. Дорога вьется вдоль берега моря через селения Гонио, Квариати. У селения Сарпи находится граница с Турцией. У проволоки стоят пограничники, наши русские ребята. Из таможни стайками выходят женщины в бумазейных халатах. Растрепанные, неопрятные, они в окошечко показывают паспорта и на плоской колясочке, словно черепахи, перевозят груз на турецкую сторону. Там много грузовых машин, груженных арматурой, строевым лесом. На крышах автобусов - ряды велосипедов.
На турецкой стороне в большом грязном зале снова платим. Ставят печати. Турецкие таможенники в темнозеленой форме. Над их головой портрет Ата-тюрка: на нас смотрит большое лицо с пронзительными недобрыми глазами.
Дорога в Хопу. ТурцияДо городка Хопа 24 километра едем по берегу моря. Над дорогой нависают серые, почти отвесные скалы или заросшие лесом склоны.
Зурабу Манвелидзе лет 35. Рыжий, с бегающими глазами, довольно нервный и мнительный. Главные черты его характера - трусость и феноменальная лживость, сочетающаяся с хвастовством. Мы с его характером уже хорошо знакомы во время поездок в верхнюю Аджарию в прошлые годы. Давид в свои 53 года полноватый, высокий и довольный своей жизнью негоциант. Наукой он уже не интересуется, хотя числится научным сотрудником. Зураб и Дато - враги. Первый два года назад захватил его место на работе в ботаническом саду.
Низкие серые тучи спустились к морю. Бухты вдоль дороги - одна прелестнее другой. В небольших заливах - огороженные бухточки, предназначенные для рыбной ловли.
В городке Хопа - так называемый рус-базар. Торгуют утварью. Наши попутчики ушли на базар, исчезли надолго, а ведь только что говорили, что спешат в Трабзон засветло. Андрей обходит пустырь у рынка, делает первые сборы. Зураб предлагает ехать сразу в Артвин, говорит, до Трабзона очень далеко, не хватит бензина. Андрею важно проехать как можно дальше по побережью. А спутникам нашим все это давно знакомо. Они не раз уже тут бывали, торговали. С трудом удалось их уговорить ехать в Трабзон. Далее вдоль дороги красивые скалы, широкие долины, горные речки впадают в море. Вокруг новые, недавно выстроенные 5-этажные дома. Их вид напоминает красивые новые игрушки. Такое же впечатление производят мечети, минареты.
На холмах - ряды чайных посадок. У подножия полуразрушенной крепости Оф на приморских скалах - первые сборы. Ближе к Трабзону начинают встречаться маслины. 180 километров проехали очень быстро. Трабзон - город без деревьев с минаретами и мечетями. У магазинов выставлены ящички с овощами. Аппетитные красные помидоры, зеленые огурцы, киви, апельсины. В магазинчиках на первом этаже торгуют пышными булками. На окраине города недавно выстроен университет. Несмотря на поздний вечер, Дато быстро созванивается с администрацией. Нас посылают в университетскую гостиницу на берегу моря.
Отель только что выстроен. Все аккуратно, никакого скопления строительного мусора. В отеле тихо. Наш номер с балконом на море, ужинаем в номере. Дато привез чачу, которая развязала языки. Зураб "честно" признается, что был в отношении Дато нечестным человеком.
Принимаем душ. Для нас неслыханная роскошь. Закладываем свежесобранный гербарий.
Из дневника: "13 мая. С шести утра Андрей на ногах. Бродит вдоль моря и приносит влажные, пропитанные росой растения. Наши попутчики встали тоже довольно рано - спешат в университет. А мы закладываем свежие сборы, не готовим завтрак. За кого они нас принимают? Начинают выражать свое недовольство нашим поведением, приказывают быстрее собираться, понукают. Собирать растения они не собираются, в то же время много разговоров о совместных работах и даже надежда на описание в честь них новых видов. Андрей не реагирует.
Факультеты университета протянулись вдоль приморского холма, некоторые еще достраиваются. Двухэтажное здание лесного факультета обвито лианами. На большой площадке перед входом - бюст Ата-Тюрка. Просторный кабинет декана обставлен современной мебелью. Все чисто, как и сам любезный декан Аншин со сдержанной улыбкой. Угощают кофе в маленьких чашечках. Дато быстро договаривается, прежде всего о бензине. Его дают бесплатно. Контракт о совместной работе оформляется на глазах. Кроме бензина нас повезут в горы на экскурсию в Мачку. Нас будет сопровождать молодой ассистент Сали Терзиоглу - невысокий, очень чистенький, с невыразительным лицом. Быстро переодеваемся в полевое, и в путь. Мачка, или Мериэм Ане, что означает Божья матерь - древний византийский монастырь в горах. Идеальное шоссе выпрямляют, прорубают тоннель в огромной базальтовой скале, нависшей над дорогой. Дважды останавливаем машину и уходим ненадолго в горы. Спешим собрать все, что можем. Но собираем только мы с Андреем. Зураб, Дато и ассистент остаются в машине, поторапливают.
Сначала городок Мачка вдоль горной речки под тем же названием. Выше начинаются еловые леса, узкие ущелья. Дорога ведет в национальный парк. Вдвоем с Андреем уходим в горный лес. Наши спутники все время нас торопят, раздражаются тем, что мы хотим собирать растения. Разразился ливень, поэтому приходится возвращаться на шоссе. Сборы прерваны. Подъезжаем ко входу в национальный парк - плата за вход два доллара с человека. Платить за всех мы не в состоянии, а наши попутчики не заинтересованы в поездке в парк. Недалеко от входа завтракаем.
Аншин описал разновидность рододендрона понтийского. Сали рисует форму листьев, более широкую по сравнению с типичной. Ботанические упражнения возымели благоприятное действие: охранник сжалился над нами и разрешил бесплатный въезд на территорию национального парка.
Совсем недалеко от входа, в узком ущелье - горная речка Мачка бурлит в камнях. Через нее перекинут мост. Стоит небольшой ресторан, гостиница. Отсюда начинается подъем к монастырю.
Пешая дорога, недавно благоустроенна, вьется серпантинами по крутому склону. Собирать растения тут запрещено. Андрей все же ухитряется выкопать вдоль дороги траву, но наш гид следит за ним, одергивает. Зураб недоволен, идти вверх ему не хочется, жалуется, вздыхает. Часто обращается ко мне с вопросом, когда мы повернем вниз. А Дато увлекается, идет быстро. Открываются красивые виды на заснеженные горы. С каждым поворотом далекие горы становятся все ярче и красочней. Над головой прилепился к скалам византийский монастырь - его главные помещения вырублены в скалах, похожи на гигантские соты. Там идут реставрационные работы. Многие помещения в строительных лесах. То и дело нам навстречу свеху спускаются группы улыбающихся иностранцев. Наверху перед входом в монастырь - большая площадка и касса для оплаты входа. Нам навстречу из монастыря спускается высокий круглолицый улыбающийся человек. Он - лесовод из Голландии Хари Вриман. В моей голове откуда-то появляются французские слова. Хари покупает нам входные билеты и настаивает на осмотре фресок. Наши попутчики торопят, особенно Сали - его рабочий день кончился! Хари возмущен: как смеет простой ассистент командовать профессором! В огромных темных залах монастыря, вырубленного в скалах, - яркая роспись на куполе. Лики святых искалечены, глаза выколоты еще в средние века турками-сельджуками.
Хари предлагает нам путешествие по круговой дороге через Понтийский хребет. Это очень заманчиво и кажется нереальным. Мы ведь впервые в Турции - в стране, долгие годы закрытой для советских людей. Но приходится отказаться - сырой гербарий лежит в гостинице. Предложение кажется нам фантастическим, все в Турции нам вновь. Ведь до сего дня Турция для нас была несбыточной мечтой. На прощанье Хари дарит карту Турции и обещает приехать в Аджарию. Он очень хочет посмотреть на буковые леса. Договаривается об этом с Зурабом, который обещает ему поездку в горы, рассказывает о том, что его отец министр.
Вечер уходит на разборку и закладку гербария.
14 мая. Трабзон - Артвин. На рассвете Андрей на экскурсии. Потом закладка гербария, сбор вещей. Наши "хозяева" ведут себя барами. А вещи приходится таскать довольно далеко. Грузимся мы. Наконец утряслись, сели в машину. И тут я обнаруживаю отсутствие подаренной карты, а ведь вечером мы ее долго рассматривали. Ее спрятал Дато. Еле удалось вернуть.
Зураб недоволен. Главное для Дато с Зурабом - рынки в приморских городках. Остановки с целью ботанических сборов, наоборот, их злят. Вся дорога от Ризе до Хопы - разговоры о том, что бензина уже нет, что нужно его купить, то есть выманить у нас деньги. Идут разговоры и о том, что мы должны оплачивать еду.
Подъезжаем к Хопе, до границы с Аджарией совсем близко. Ехать в Артвин Зурабу с Дато неохота. Снова на рус-базаре наши спутники исчезают среди прилавков. Машина раскаляется. Бедный Андрей изнывает от бездействия и ожидания, а мужчин нет. Долго ждем, по очереди ходим на поиски, но найти их не можем. Неожиданно появились, как ни в чем не бывало. Я плачу, кричу: "Нам нужно ехать в Артвин, а не торговать. Я и Андрей хотим работать!" Еле уломала, сдаются. В Борчхе по дороге в Артвин тоже есть рус-базар, это их успокаивает. У Дато для продажи гаечные ключики, а у Зураба - чернила в бутылочках.
Неалеко от Хопы - поворот на Артвин. Начинаются затяжные подъемы. На обочинах шоссе все еще цветут весенние растения, много яркосинего омфалодеса. В горных лесах белые пенные шары цветущей клекачки. На перевале высотой 600 м бьют горные ручьи, размывая глинистую почву. Здесь надолго останавливаемся для сборов. Далее также серпантинами спускаемся в долину Чороха. В районе Борчхи Чорох делает большую петлю, огибая городок. Большая полноводная река стремительно несет воды в Аджарию. Через реку перекинут выстроенный в начале ХХ века узкий стальной мост, тут его называют Николаевским. Машины могут проехать только в один ряд. Есть и деревянные пешеходные мосты, колеблющиеся над потоком. Андрей уходит собирать на крутые прибрежные осыпи. Наши добрые молодцы опять не хотят ехать в Артвин. Опять с большим трудом их уламываю.
Дорога в Артвин - это прекрасное шоссе вверх вдоль Чороха. Растительность резко изменилась. На галечниках в пойме - высокие заросли розовеющих тамарисков. На крутых склонах - шаровидные кусты самшита, можжевельник, в белых цветках кусты пираканты, ладанники. Зеленеет кустовидный земляничник. На склоне стоят две высокие пинии. Оказывается, они тут не в посадках, а природные. Андрей неосторожно говорит Зурабу: "А ты не хотел ехать сюда!" Господи, что тут началось, какая искренняя обида! Тут же, прямо в глаза Зураб заявляет, что он от всей души всегда сюда стремился!
Вечереет. Приближаемся к Артвину. Небольшой старинный городок лепится на крутой горе. Дато говорит, что у него есть знакомые, у которых можно ночевать на скамейках и не платить за гостиницу. В ответ бурный взрыв Зураба. Ему очень хочется в Артвин, на очередной базар. Решено ночевать за плату у знакомых Дато. Поэтому, как только въехалив город, Дато оставляет нас с Зурабом и отправляется к знакомым. Ждем его, ждем. Уже прошло больше часа, потемнело. Рядом в высокой казарме идет своя размеренная жизнь, а Дато все нет. Мы волнуемся, дважды выходили на шоссе. И когда уже всякая надежда была потеряна, Дато появился как ни в чем не бывало. Оказалось, у знакомых мест нет. Решено ночевать в гостинице и платить.
Центр города - на вершине горы. Перед небольшой площадью - огромная, пузатая мечеть зажата высокими домами. Крутая лестница ведет в маленькие номера гостиницы. Есть и вода, чистый туалет. Комнатки так малы, что кровать занимает все пространство. Очень сухо. Есть возможность заложить гербарий и сразу высушить газеты.
Утром Дато и Зураб на базаре. Андрей убегает за город и к 10 утра возвращается с надеждой на то, что мы поедем на склоны между Артвином и Борчхой. Но попутчики пьют кофе и чай, неторопливо беседуют со своими знакомыми. Ждем их в раскаленной машине. Время приближается к полудню. Сильно парит, собирается гроза. Это приводит Андрея в отчаяние. Он все еще надеется работать и огорчен, что придется ходить под дождем. Новая сцена! Очередной скандал, в результате которого удается выехать из города. Едем вверх по Чороху километра два. Дато остается у знакомых, а мы получаем возможность подняться по каменистым осыпям у шоссе. Забираемся вверх по крутым склонам, лихорадочно собираем все подряд. Много растений совсем новых и незнакомых. Средиземноморская флора. И мы здесь! Под кустами еще просматриваются не сгоревшие на жарком солнце однолетники.
На обратном пути в Борчху нас настигает дождь. Останавливаемся на обед в маленькой придорожной столовой. Все расходы за наш счет. Андрей лезет на гору. Сверху на крышу сыпется щебенка. Спускается с большим пакетом с растениями. Все сборы в больших пакетах складываем в багажник.
В Борчхе Зураб выгодно продает чернила. На этом миссия завершена. Просить их еще об одном дне в Турции бесполезно. Все их мысли о доме. То и дело раздаются стоны: уже суббота, а они еще в Турции!
По идеальному шоссе быстро поднимаемся на перевал. Вдали виднеется голубое море. Дорогу из Хопы до таможни проехали без остановок и приключений, за исключением того, что Зураб потребовал себе доллары за то, что возил нас по Турции. И получил. Процедура въезда в Аджарию повторяется. Ставят штампы и на турецкой, и на советской сторонах. Вот мы уже в Аджарии: мелькают рощи эвкалиптов, мелкие коровы, огромные серые дома. Все привычно и совсем не похоже на Турцию. Состояние душевного подъема от поездки сохраняется еще долго. Нужно спешить заложить большие сборы из Артвина - могут запариться. Закладываем растения до поздней ночи. Они прекрасно сохранились".
Андрей несколько дней сушит гербарий, а я принимаю экзамены в медицинском институте. Теперь есть в Батуми и такой. В приезд голландца, как он обещал, не верилось. Мы теперь знали, что такое граница.
Как только досушили гербарий - отправились в Скурдиди на границу с Турцией в нижней части Шавшетского хребта. В Агмарти, в долине Мачахелы летом живет Эмзари Нагервадзе, с которым мы ездили в прошлые годы в Хино и Бешуми. Его мать - армянка Гулико - миловидная пожилая женщина. Гадает на кофейной гуще. Отца аджарца уже нет в живых. У него в Агмарти был большой сад. Позже на месте сада долго стояла ферма. Теперь Эмзари с матерью поселились на развалинах фермы, стремясь застолбить территорию, которая им положена по наследству. Но армянское родство мешает этому, возникают конфликты. Длительное содержание коров на ферме сделало почву плодородной - фактор в тех местах очень важный.
Выше в горах, рядом с заставой Скурдиди, живет пожилой веселый пчеловод Кахидзе, претендующий на большую ученость. Романтически настроенный Кахидзе при каждой встрече рассуждает о селекции, Мичурине и громко вещает. Задумал в ботаническом саду разводить фейхоа. При первом же намеке он пригласил Андрея в гости, к себе домой в горы. Прошлогодние походы в верхней части Шавшетского хребта были очень успешными. Теперь нужно ознакомиться с флорой в его нижней части. Поэтому решено сначала поехать в Агмарти, а затем подняться в Скурдиди с тем, чтобы попасть на границу.
Из дневника: "27 мая. Несколько часов ждем автобус на автостанции в Батуми. Вокруг суетится народ. Оказывается, последний и единственный автобус уйдет в горы не от автостанции, а от базара. По страшной жаре несемся более двух километров к базару. На остановке толпятся женщины и дети. Но вот подошел небольшой ПАЗ, который берут с боем. Несмотря на то, что мы чужаки, опыт у нас изрядный, заняли два сиденья. Но пришлось потесниться. Все прижались. Автобус стоит. Солнце в середине лета заходит поздно, обливаемся потом. Наконец просочилась весть: шофер привез мясо, он должен его продать, и только после этого поедет в Агмарти. Через день, во вторник начинается байрам. Пассажиры вылезают из автобуса - подышать, но не теряют бдительности. Мясо наконец продано, раздается победный клич. Все снова с боем берут автобус на абордаж, и он, раскачиваясь от тяжести, выезжает за Батуми. Знакомая дорога: Хелвачаури, Эрге. Там, где сливается Аджарисцкали с Чорохом, стоит на высоком холме, с трех сторон окруженное водой, село Аджарисцкали. Едем несколько километров по направлению к границе с Турцией вдоль Чороха до впадения в него Мачахелы и поворачиваем к Агмарти. Всего несколько дней назад мы были в Борчхе, совсем недалеко от этого места, но по другую сторону от границы. В Агмарти Эмзари и его мать сразу же обрушивают на нас все свои трудности, связанные с борьбой за землю.
Поздним вечером восходит огромная луна, видно как днем. Густой буковый лес на крутом склоне простирается до самой реки. Засыпаем под шум реки. Утром на рассвете Андрей ушел собирать растения, а сосед в лесу искал корову и, встретив бородатого Андрея, принял его за турецкого шпиона, поднял шум.
С раннего утра, нагрузившись сетками и бумагой, пересекаем Мачахелу и вдоль узкого притока начинаем подъем. На крутых склонах сеют кукурузу.
Солнце печет нещадно, и небольшие остановки для сбора растений вдоль обрыва дают мне возможность передохнуть. Дорога все круче. За каждым поворотом кажется, что мы достигли места назначения, но опять новый поворот. Вдоль дороги изредка встречаются дома с выходом прямо на дорогу. С дороги они кажутся одно или двухэтажными, но на самом деле внизу находятся еще один или два этажа. Наконец, за очередным поворотом, показались домики заставы, окруженные густым колхидским лесом.
Хозяин дома Энвер Кахидзе - отец пчеловода. Ему 85 лет. Его большой каменный дом находится в глубине ущелья. Вниз ведет крутая тропинка вдоль кукурузного поля. Тут сумрачно и сыро. Солнце освещает дом только днем. Мужчины не работают. Измученная и больная невестка возится с детьми и еле ходит. В отличие от большинства женщин Аджарии, отличающихся чистоплотностью, у этой молодой женщины на большой кухне грязновато. Ей то и дело приходится носить еду и вино на верхние этажи. Гостей много. В смутное и неопределенное время соседи собираются и вспоминают, кому какая земля принадлежала до коллективизации. Старые люди помнят границы, что облегчает восстановление земельных наделов.
Утром идем на заставу. Она совсем близко, находится в темном ущелье среди колхидского леса. У огороженного колючей проволокой входа медленно, по звонку открываются ворота. Но на территорию заставы нас не пускают - стоим у входа за тремя ограждениями. Территория заставы надежно ограждена колючей проволокой. Андрей не привык сразу сдаваться. Идем вдоль колючей проволоки. Колхидский лес заполонил все пространство. Для передвижения остается только узкая полоса. Андрей проклинает все на свете, чертыхается. Сборы в лесу самые жалкие. Жара невыносимая. Возвращаемся к Энверу. Уставшая невестка возится с ребенком, доит коров, продолжает носить еду по высоким лестницам. Там в большой зале, опять собрались соседи. Ночью разразился сильный ливень, сверкают молнии.
28 мая. Идем в горы. Дорога лесников вьется вдоль склона до водораздельного хребта между двумя притоками Мачахелы. Высокогорной растительности тут нет. Все поросло густым буковым лесом. Скот не отгоняют, выпасают прямо в лесу. Через два дня пешком спустились вниз в Агмарти. Вечером так же красиво и ярко светит луна. Шумит река.
30 мая. В автобусе соседи бурно обмениваются новостями.
Гербарий доставили в хорошем состоянии. На жаре не сварился.
Первое, что мы обнаружили дома - аккуратную записку от Хари. Оказывается, он в Аджарии, искал нас. Мы не знаем, где он находится. Может быть, уехал? Очень грустно. Я собралась написать ему письмо в Голландию. Такой милый и светлый человек!
Через день под вечер, придя домой, я обнаружила у нас дома Хари. Он сидел на кровати в ногах у Андрея и улыбался! Оказалось, он остановился в Махинджаури, в двух километрах от нашего дома, оставил у местного турка под охраной свою машину. Собирается в Тбилиси, а затем приглашает нас на 10-дневное путешествие по Турции".
На Зеленом мысу дни тянулись в повседневных заботах. Главным занятием были бесконечные ожидания очередной выпечки хлеба. Как только хлеб был готов к раздаче, соседи с талонами выстраивались в плотную очередь, прижимаясь друг к другу. Могло не достаться - тогда нужно снова ожидать новой выпечки и снова становиться в потную очередь. Вперед протискивались сильные молодые мужчины.
Прошло несколько дней, Хари приехал из Тбилиси. Наша жизнь наполнилась экскурсиями по окрестностям Зеленого мыса, по ботаническому саду. Зураб Манвелидзе, обещавший свозить Хари в горную Аджарию, прятался. Хари очень хотелось увидеть колхидский лес. Мы решили поехать в Кобулети к нашему другу Джумберу Джобава и показать Хари лесные посадки в Тикери.
Поездка в Кобулети теперь для нас большая роскошь. Цены на билет подскочили до 300 купонов. Отдали почти все купоны, что имеем.
Пока у Джумбера готовится обед - идем к морю. Хари волнуется, спешит не опоздать к обеду, смотрит на часы. Мы хорошо знаем, что точность не относится к достоинствам местных жителей. Наконец, стол накрыт, начинается застолье, гостеприимный Джумбер щедро разливает местное вино. Обещает повезти в лес на своем маленьком "виллисе", досадуя на малое количество бензина. Обед затягивается. Мы буквально вырываемся и едем в Тикери. Этот лес мы с Андреем хорошо знаем - это большие лесные посадки из тюльпанных деревьев, криптомерий, редких видов сосен. Но что мы видим! Криптомерии вырублены, торчат вываленные пни. Земля разворочена. На обратном пути машина неожиданно останавливается - кончился бензин. А до дома Джумбера не менее пяти километров, а может быть, больше. Остаемся рядом с "дохлой" машиной, а Джумбер уходит в неизвестность добывать бензин.
Хари и я сидим на лавочке. Андрей бродит вдоль побережья в поисках новинок. Хари произносит: "Оnly plants". Действительно, для Андрея ничего, кроме растений, не существует. Терпеливо ждем, тревожимся. Вечером мы должны уехать электричкой обратно в Махинджаури, автобусов не будет. Темнеет, а Джумбера все нет. Когда потеряли всякую надежду, показался велосипед - Джумбер привез маленькую канистру с бензином.
Мы снова дома у Джумбера. Ужин с вином. Джумбер советует остаться переночевать. Но сверхобязательный Хари не соглашается ни в какую, весьма недоволен. Андрей совершенно невозмутим. На станции Кобулети пустынно. Кассы закрыты. На лавке спит станционный служащий. Вести неутешительные: из Махарадзе (Озургети) электричка прибудет только в час ночи, но может и вовсе не прийти. Хари волнуется, нервно ходит по платформе, заламывает руки и требует себе такси и телефонного разговора. Оказывается, Хари еще в Тикери слышал "ту-ту": поезд прошел, а мы на нем легкомысленно не уехали. Приходится успокаивать. Андрей располагается на соседней с железнодорожником лавке, дремлет. В чернильной тьме неспокойно, то и дело слышатся автоматные очереди. Но на станции свет. Глубокой ночью послышалось настоящее "ту-ту": электричка загружена ящиками и корзинами с овощами и фруктами, предназначенными для батумского рынка. Прощаемся с благородным Джумбером и втискиваемся в поезд. До Махинджаури доехали без приключений. Глубокой ночью молча провожаем разгневанного Хари до дома турка Омара. Позже выяснилось: благоразумные хозяева закрыли все двери и не очень беспокоились. Хари пришлось перелезать через забор и проникать в дом какими-то необычными путями.
Хари не появлялся. Казалось, он обиделся, и обещанная поездка в Турцию не состоится. Вдруг однажды вижу перед собой круглое милое и радостное лицо Хари. Объясняет: утром следующего дня он будет у нас на своем "мерседесе" и мы поедем в Турцию! Хари с Андреем уточняют маршрут. Все это кажется сказкой. И эта сказка состоялась.
Вторая поездка в Турцию
Дневник: "Утром 16 июня, почти ровно месяц спустя после первой поездки, к нашему дому подъехал на машине улыбающийся Хари. Теперь мы знакомы с таможней. Процедура выезда проходит быстро, без приключений. Льет дождь. Пограничники забирают документы Хари. Долго ждем, пока я не догадываюсь подняться к капитану и выяснить причину задержки: капитан с масляными глазками надеется выманить из Хари доллары. Въезд в Аджарию ему обошелся в 250 долларов. Сначала я не догадываюсь о подоплеке, потом и сказками, и ласками удается добиться бесплатного выезда. Капитан с досадой отдает документы.
Дорога на Хопу разбита. Грязь. Дождь льет как из ведра, по-батумски. Но Андрей то и дело останавливает машину. Хари галантно открывает дверцу. Андрей лезет на склоны. Пакеты с мокрыми растениями складываем в багажник. Каждая остановка - отдельный пакет.
В Ризе Хари должен позвонить в Голландию. Потом мы вернемся в Артвин и оттуда будем ездить в горы.
Ризе - город на берегу. Высокие дома прижаты друг к другу, большая набережная. Люди одеты аккуратно, небедно, ходят неторопливо, с достоинством. Все первые этажи заняты магазинами. Бесконечная череда красивой одежды, россыпи фруктов выставлены не только в витринах, но и на улицах перед магазинами. В отеле "Келеш" хозяин встречает Хари слащавой улыбкой. Вещи несут в отдельный номер с большими кроватями, на которых нам приходится разбирать мокрый гербарий. Самое оригинальное то, что в номере три кровати. Третья - для работы с гербарием!
Во время вечерней прогулки в город Хари довольно бойко объясняется по-турецки, всем улыбается открытой искренней улыбкой.
17 июня. Ризе - Артвин. Хари должен звонить в Голландию, поговорить с любимой тетей. На почте все налажено, нет суеты, спокойно и чисто. Какой-то другой мир. Это вам не полное отсутствие связи в Кобулети и в Батуми. Андрей посылает письмо ботанику в Стамбул. Это обходится нам в копеечку.
Едем обратно в Хопу, оттуда по уже знакомой дороге через перевал в Борчху, а затем в Артвин - предел мечтаний Андрея.
В Борчхе пересекаем Чорох по Николаевскому мосту, то есть мосту, построенному, когда эта территория принадлежала русской Империи в конце XIX века. Едем по направлению к границе с Аджарией. Андрей готов останавливаться на каждом шагу. Хари галантно и терпеливо ждет. Заворачиваем в боковое ущелье, поднимаемся вверх по дороге вдоль одного из отрогов Шавшетского хребта. Грунтовая размокшая дорога окружена зарослями вечнозеленой филлиреи Медведева. По мере подъема дорога портится, и что-то случилось с колесом. Пришлось вернуться в Борчху: в большом автосервисе чинят машину.
В полутьме, под сильным дождем въезжаем в Артвин. Хари выбирает лучший отель "Каравак". Первым делом проверяет, льется ли вода в кранах. Главный принцип Хари - заказывать лучшее, когда оно есть. Как мы далеки от его психологии, мы безденежные. С высокого балкона отеля видим далеко внизу ленту Чороха, горы Шавшетского хребта. Мы как будто в ласточкином гнезде. Темные, почти черные тучи заволокли горы. Непогода огорчает, холодно.
18 июня. Утром льет дождь. Успокаиваем друг друга. Ровно в половине восьмого завтрак, затем дружеская встреча с директором лесничества. Милые улыбки. Джип везет нас в горы. Едем вдоль склона горы за Артвином, проезжаем небольшой тоннель, а затем по затяжному спуску вниз к Чороху. На крутых склонах много древовидного можжевельника.
Хатила дере - приток Чороха. В узком и влажном ущелье шумит река. По большим валунам на перекатах струится прозрачная вода. На высоте 900 м находится домик лесников. В окрестностях - смешанные леса с примесью ели. В подлеске - цветет рододендрон понтийский, несмотря на то, что середина лета.
Нам дают сопровождающего с ружьем. Дождь не прекращается. Проезжаем полосу сплошного тумана. На высоте 1000 м - большая пасека, сыроварня. Выше - хвойный лес с колхидским подлеском. В глубине ущелья стелется туман. Картина краснеющих рододендроном склонов горы - одна из самых прекрасных. Дорога плохая. Выше идем пешком, много рододендрона Сохадзе с розовыми цветками, белого рододендрона Унгерна, черники кавказской. Над нами густой буковый лес с красивыми серыми стволами. Сильно вымокли. Очень холодно. В Артвин приехали уже в сумеречном тумане. Сборы отмываем, кладем на балкон - для того, чтобы они хоть как-то сбросили влагу и можно было их заложить.
19 июня. Встаем в 5 утра. Закладываем собранный гербарий, перебираем старый. Перед завтраком покупаем газеты в мясной лавке. Здесь мясо заворачивают в газеты.
Собираемся в горы. Хари долго объясняет: мы поедем на юг. Вдоль дороги как бы висячие, на каменных террасах, большие сады маслин. У реки - заросли высокого арундо. За Зетелингом на сочащихся водой скалах - заросли папоротника венерины волосы и дремлика высокого. Вдоль Чороха, прямо около реки, - очень узкий глубокий каньон. Скалы повисли над дорогой. Нас то и дело обгоняют наполненные автобусы с грузинами - едут в Сирию за дешевым товаром.
Чорох уходит в сторону - на запад. Дальше дорога вьется вдоль притока Чороха - Алту, затем сворачивает на восток. Складчатые породы "рисуют" на склонах гор загадочные картины.
Усиливается сухость. Деревья пропали. Кустарники растут поодиночке или группами: держи-дерево, инжир, колютея. Появились растения полупустынь. Много однолетних. В щелях скал лепится белый колокольчик с повисающими побегами. Есть и другой - двулетний с головчатыми соцветиями.
Вверх по Тортуму выезжаем к огромному водохранилищу. Выше сухость усиливается. Хари торопит, хочет проехать до перевала. Однако сам увлекается. Андрей на каждой остановке бегает вверх по склону, лихорадочно собирает растения в полиэтиленовый мешок. Багажник почти заполнен.
На берегах водохранилища только одна большая деревня. Вдоль дороги мальчишки предлагают купить черешню и зеленые каперцы.
Выше озера всюду кентрантус, шалфеи, один из них белый, астрагалы и много других мотыльковых. Стали встречаться ферулы, пока они не цветут. Много однолетних володушек. Далее свернули на перевал к истокам Алту.
Ближе к перевалу на высоте 1600 м стали снова появляться кустарники: розы, жимолость, жасмин, дерен белый, барбарисы. Ксерофиты растут вместе с мезофитами. Здесь еще весенняя флора. Низкий ирис с цветками желтовато-кофейного цвета, два-три вида мускари. Новые виды льна, эспарцеты, астрагалы. На высоте 2000 м у дороги отвесные скалы с окаменевшими деревьями. Видны сучки, кольца древесины. Рядом у ручья из трав - лиловые колокольчики, ярко-красные астрагалы, синяя непета, яснотка белоприцветниковая.
На перевале 2400 м - альпийские луга. Сильный выпас, но собирать можно, особенно у мочажин.
Быстро спускаемся с перевала вниз - перед нами яркие картины гор. По воде водохранилища рябь жаркого ветра. Проезжаем узкие каньоны. Хари волнуется, хочет приехать в Артвин засветло. Но по серпантинам городских поворотов в центр города поднимаемся уже в темноте. Перебираем сетки. В ужасе от огромных сборов. Боимся - опять не хватит газет.
20 июня. Весь день до середины дня, без перерыва, закладываем гербарий. Закончили только в три часа дня. В нашей практике такой аврал был только в Моме в 1968 году. Но этот, пожалуй, покруче.
Утром Хари уехал на прогулку вдоль Артвина. Днем приезжает, улыбается. Решил за наши неустанные труды сводить нас в ресторан. Хозяин встречает непрерывными поклонами и деланными улыбками. Расположил нас на высоком балконе и приносит большой бинокль. Видим на альпийских лугах пастухов, отары овец.
Под вечер Андрей просит Хари поехать за город: не хочет терять ни минуты. Делает сборы в зарослях цветущего ароматного и колючего держи-дерева. На скале вспугнули совенка. Андрей повис над обрывом, собирая редкий белый колокольчик. Я держала его за ноги, чтобы не упал. Хари останавливается по первой же просьбе Андрея, в то же время волнуется, боится приехать затемно по плохой горной дороге. Наконец удается заманить Андрея в машину и вовремя приехать в Артвин.
21 июня. С утра купили в мясной лавке новую порцию газет, в хозяйственной - веревки. Будет жаркий день. Едем в Ардаган, сначала по долине Берты в направлении к Шавшату. Вдоль дороги - высокие холмы и скалы. По водотокам невысокие деревья каркаса, грабинника, клена разнолистного, уксусного дерева, держи-дерева, крушины Палласса. На скалах - можжевельник колючий, заросли ладанника. На деревьях лепится плющ. На опушках - ломонос восточный и колючая ежевика.
В окрестностях Шавшата - густые еловые леса. Сам Шавшат - небольшой типовой турецкий городок в высокогорьях. От Шавшата до перевала еловые леса соседствуют с альпийскими лугами. Разноцветные лужайки с желтыми лютиками, лиловыми шпажниками, фиолетовыми хеслерисами. Много ятрышников.
Близ перевала появилась сосна. У верхней границы леса, у самого перевала - большие пятна снега и темные полосы можжевельника. Перевал - это большое высокогорное плато. Холмы не выше 50 м с широкими долинами ручьев, вдоль которых пышнеют альпийские лужки.
Западный склон Арсиянского хребта со стороны Шавшата крутой. Не верится, что совсем рядом Аджария, граница, где мы были в прошлом году на заставе Чирухи. Вниз на восток в сторону Адагана дорога спускается плавными зигзагами. Восточный склон хребта постепенно переходит в котлообразную долину. Проезжаем поселок Салакли-юрт. Пирамидальные тополя колоритно оттеняют плоские крыши домов, отапливаемые кизяком. Над долиной стелется дымок, вечереет. Красивый закат оттеняет четко очерченные пологие холмы. Ардаган расположен на высокогорном плато высотой 1100 метров в верхнем течении реки Куры. Здесь ее ширина не более 10 метров. При въезде в город ее пересекает небольшой, но прочный каменный мост. В Ардагане, как и во всех городах и городках Турции, отели - это дома свиданий. Зовут такой отель "Наташка". Поэтому поиски приличного отеля продолжаются долго. На пригорке за зубчатыми стенами крепости - военные казармы. Преобладают грязные двухэтажные дома, но изредка встречаются капитальные строения, сохранившиеся со времен русской империи.
Отель напоминает наши провинциальные гостиницы. В грязноватой столовой на стенах лубочные картинки, в том числе и из Советского Союза. Вечером холодно. На черном небе крупные яркие звезды. До поздней ночи меняем газеты в гербарии, сушим и закладываем растения. После Тортума мне казалось, что уже невозможно собирать новый гербарий, так много набралось, но вот оказывается еще и еще...
22 июня. Ардаган - озеро Чалдыр. Как и в предыдущие несколько дней, с пяти утра разбирали, закладывали растения до завтрака. По утрам здесь едят жидкий суп с лимоном и свежим хлебом. Курят. Сморкаются. Мы просим чай, но тут не принято. Из соседнего магазина приносят маленькие чашечки. Худой загнанный мальчик бесперебойно носится, что-то убирает, что-то расставляет на столах и опять вытирает.
Едем на запад в сторону озера Чалдыр. Вдали несутся табуны лошадей. В грязных лужах плещутся гуси. Низкие дома с плоскими крышами выглядят грязными конурами.
На берегу большого озера много осоки, лютик ползучий, рдест, жирушник. Высокие холмы прорезаны речными долинами. Есть и глубокие каньоны. Крупные массивы сосняков огорожены от скота колючей проволокой. Берега озера окружены вытравленными альпийскими лужайками. За озером очень далеко, четко просматривается заснеженная вершина величественного Арарата.
На одном из высоких холмов - полуразрушенные стены старой крепости. Вечером долгие занятия с гербарием. Валимся с ног в 12 ночи. С пяти утра работаем из последних сил, еле успеваем.
23 июня. Попытались проехать на перевал Ялнис чам. Все говорят - не проехать. Пересекаем грязные кишлаки. На каменистых склонах - синие аспекты непеты, трагакантовые астрагалы. Остановились на высоте 1100 м. Дальше ехать побоялись, пошли пешком до высоты 1400 м. Растительность сильно выбита овцами. Едем другим путем, сначала к Гюле, что расположен у истоков Куры.
На перевале Хари устраивает пикник, угощает арбузом. Высокогорные домики - плоскокрышие норы. С перевала идет пологий спуск вдоль красочных склонов. Исток Куры - большая заболоченная долина, русло еле просматривается. Высокие травы. Гигрофиты: ситники, ситняги, элеохарис, триглохин морской, триглохин болотный, мускари. За Гюле резкий спуск в бассейн Чороха. Картина резко меняется: по крутым склонам горные леса, рощи осин.
Городок Акшара на реке Пенек - притоке Алту. Вдоль дороги - массовые посадки пирамидальных тополей и сизифуса. До Олура на горизонте сопровождают яркокрасные горы с острыми гребнями. По долине несется жаркий ветер. Астрагалы, эспарцеты, акантолимон, каперцы - типичная растительность полупустынь. В нижнем течении Пенека на высоком холме стоит античный храм. На скалах вдоль Алту - группа древних разрушенных крепостей. Вечереет. Мчимся на ясный закат. Только в районе Тортума появилась маслина. От Тортума, а затем вдоль Чороха дорога нам уже знакома.
24 июня. Последний день в Турции. В небе ни облачка. Пакуемся. Хари везет нас в Сарпи на границу. Между Артвином и Борчхой делаем две остановки. На щебнистых склонах Чороха страшная жара. Андрей с Хари принесли массу нового. В это время я лихорадочно сушу газеты, гербарий огромный.
Сарпи. Из багажника на две каталочки перекладываем 33 сетки! Положенные плашмя, они заполняют их до верха. На каменном парапете у границы едим прощальный арбуз. Прощай, Хари! Прощай, Турция! Спасибо тебе, добрый и благородный Хари! Когда доведется встретиться? Все это путешествие я назвала "сказкой для Золушки".
Нагруженные гербарием, везем каталочки к пропускному пункту, ползем как черепахи. Беспокоимся - на жаре гербарий может спечься. Как добраться до Батуми? Рейсовых автобусов до Батуми нет. Зато полно автобусов с челноками. Аджарские таможенники удивляются. Мы единственные, кто ездил в Турцию не с целью торговли, а для науки. Это вызывает у них уважение. Самый симпатичный из таможенников Думбадзе подсаживает нас в переполненный автобус с челноками из Башкирии. Пьяные матерщинники и матерщинницы везут из Турции ковры. Стоим в проходе и вскоре подъезжаем к Батумскому железнодорожному вокзалу. А там у перрона электричка, наполненная пассажирами. Вот-вот отойдет. Быстрей бы докатить наши каталки, сесть в нее. Ведь другого транспорта не будет! Только вышли на перрон - электричка тронулась и начинает набирать скорость, а нам остается всего несколько метров, чтобы в нее вскочить. Но у нас груз! И вдруг из электрички выскакивают два грузина, бегут к нам, хватают каталки. Мы бежим, на ходу вскакиваем. Нам помогают взобраться. Кто они - эти добрые люди, которые спасли наш гербарий, требующий срочной переборки? Мы их больше не видели.
33 сетки - это огромная работа. Все последующие дни связаны с переборкой, сушкой, перекладкой и этикетированием.
Поздно вечером на пляже уже давно нет прожекторов, полосующих море, нет пограничников. И что же? Андрей потерял часы. Наутро сырая серая галька однообразна - ничего не видно. Только после нескольких прочесов я увидела часы. В то время они нам были нужны позарез, мы вели полудикий образ жизни. Новые - не купишь.
Андрей, под впечатлением от поездки в Турцию, пишет заметку в газету "Аджария". Некоторые выдержки: "Всем известна прекрасная картина Рембрандта "Флора", на которой изображена молодая девушка в венке и с живыми цветами в руках. Эта богиня цветов и всех растений - моя богиня. Я изучаю флору, то есть все растения, что растут здесь, в Аджарии. Раньше работал в России, на Колыме и Чукотке, написал "Флору Магаданской области", а с 1984 года регулярно, каждое лето, приезжаю в Батуми и езжу по всей Аджарии. Вообще-то "Определитель растений Аджарии" уже написан ныне покойной А. Дмитриевой, бывшим работником Батумского ботанического сада. Так нужно ли изучать уже не раз изученное? К тому же и до А. Дмитриевой работали многие выдающиеся ботаники - Н. Альбов, А. Гроссгейм, М. Попов, Е. Кемулария-Нотадзе. Судите сами. Только за пять последних лет на территории Аджарии мной найдено около десятка совершенно новых, никем ранее из ботаников не наблюдаемых растений, новых для науки вообще, таких, например, как рябчик Джобавы, лук Александры, овсянница Дмитриевой, рододендрон Харадзе.
Никакую флору никакого государства нельзя изучать изолированно, тем более вне связи с флорой соседних государств. В противном случае ботаник-флорист от этого много потеряет, как он уже потерял в связи с "границей на замке" бывшего СССР. Знание флоры соседних территорий для него важно, как воздух. Поездка в соседние районы Турции с 12 по 15 мая - событие знаменательное в плане историческом, ибо впервые ботаники бывшего Союза могли попасть и поработать на той территории, которая до 1921 года входила в Батумский округ и которую русские ботаники интенсивно изучали в период с 1878 по 1918 год.
Что же мы увидели в Турции такого, что мы не замечали у себя в Аджарии? Итак, первое - то, что обычная для Аджарии так называемая колхидская флора (наши леса из каштана и бука с подлеском из рододендрона понтийского) не так уж широко распространена в Турции, по побережью - лишь до района Ризе, а по горам - до Трабзона. А что это значит для Аджарии? А то, что флора эта - уникальная, ее надо охранять и беречь, ибо нигде в мире нет более типичной колхидской флоры, как в Аджарии".
Середина лета. В ботаническом саду полное запустение. Бронзовый памятник А.Н. Краснову пытались украсть на металлолом. И ранее в памятник кидали бутылки с кислотой - разбитые, они лежали рядом, не разрушив и не исковеркав благородного и спокойного облика основателя сада. На сей раз серьезнее: тяжелый бюст сбросили со склона, но в зарослях кустарников он застрял, его не смогли спустить вниз к железной дороге.
В русской редакции на телевидении у нас знакомые. Правда, эта редакция доживает последние дни. То же самое и с русской газетой "Аджария". Заметка о ботаническом саде написана с грустью. Там пишется и о поврежденном Краснове, и о коровах, и о территориальных нарушениях. Удивительно, но в то смутное время на волне демократии все это было напечатано. К сожалению, эта заметка не сохранилась.
Следующая наша поездка - в среднюю часть Шавшетского хребта. Из Шуахеви, нагруженные бумагой, сетками, пешком мы поднялись к дому лесника Нодари Абусеридзе. Прошли те времена, когда машины ездили друг за другом. Крутые подъемы. Дома - большие, серые, выстроились вдоль дороги. Нас то и дело приглашают. Когда мы спрашиваем о доме Абусеридзе, с удовольствием указывают дорогу. Тут все друг друга знают. Оказалось, Нодари живет в стороне от основной трассы. Жаль терять высоту, но делать нечего. По крутой тропинке спускаемся вниз к ручью, а оттуда по такой же крутой тропинке идем вверх. Нас встречает миловидная улыбающаяся хозяйка, окруженная несколькими детьми. Хозяин на яйле, он спустился с гор уже в полной темноте.
На следующий день мы снова спускаемся в ущелье и, по узкой крутой тропинке выходим на основную дорогу в надежде на попутную машину. Идем и идем, постепенно набирая высоту. Сетки пока пустые, но на спине запас газет. Жарко, а машин нет - теперь большие трудности с бензином. В середине дня приходим к самому верхнему селению. Отсюда ежедневно к заставе поднимается машина. После долгого ожидания, потеряв надежду и вымокнув под дождем, решили пешком взять длинный затяжной подъем. Единственное, что нам помогало, так это маячившие на горе дома заставы. На заставу пришли только к вечеру.
Начальник заставы - молодой парень - был удивлен и даже восхищен тем, что два пожилых человека с грузом сумели самостоятельно подняться на такую высоту. Он сразу выделил нам комнату и пригласил на ужин. Его молоденькая жена родом с Украины, миловидная и очень хозяйственная, испекла гору пирожков.
Наутро начальник заставы дал нам двух сопровождающих. Маршрут наш идет вдоль границы вверх по хребту. На нейтральной полосе - альпийские луга в полном цветении. Во многих местах нейтральная полоса не обозначена, только на определенном расстоянии стоят небольшие пограничные столбики. С турецкой стороны на луга Аджарии неосмотрительно забрел молодой бычок. На следующий день вся застава ела котлеты.
Кончилась бумага. Нужно идти вниз досушивать гербарий. Весь обратный путь опять прошли пешком. Машин нет - нет бензина. Солнце припекает, обливаемся потом. Несем большой груз. Одна радость, что идем не вверх, а вниз. Из Шуахеви автобусом спуститься в Батуми уже не составило труда.
В пограничном управлении в Батуми мы получили разрешение на работы в пределах заставы Скурдиди. Мы снова поехали в Агмарти, и оттуда поднялись к заставе. В отличие от первого посещения, ворота заставы для нас широко распахнулись. Начальник, такой суровый в прошлый раз, теперь наш друг. Мало того, мы живем в его уютной квартире. В первый день нам дали сопровождающего, с которым мы попытались пройти лесом в горы. Сначала идем узкой дорожкой вдоль горного ручья. Над головой смыкаются кроны огромных буков. Выше по склону толстые стволы лавровишни полегли вдоль склона, упираясь в землю нижними ветвями. Стволы густо заплетены колючими ежевикой и сассапарилью. Заросли совершенно непроходимы. Тропа на подъеме исчезла. Сопровождавший нас солдат окрестностей не знает, мы запутались и вернулись обратно.
Поход на границу более удачный. Туда поднимаемся в сопровождении начальника заставы и нескольких пограничников. В лесу прорублены тропы, на обрывах лестницы. Пограничники по лестницам и горным тропкам поднимаются к границе. К середине дня вышли на верхнюю границу леса. Андрей решил пройти этот маршрут до самой границы, я же осталась у подножия. Вместе с начальником они по крутому склону поднялись к пограничным, уже обветшавшим столбам. Сначала моросил, а затем усилился колхидский проливной дождь. Быстро стемнело. Обратно идем по узкой тропе. Высокие травы и кустарники, пропитанные влагой, смыкаются. Раздвигаем, нащупываем ногами тропу. Где же так было? Вспоминаю: на Курилах в бамбуке. Но здесь еще и дождь! Но теплый. Идем и идем в полной темноте, уже на ощупь, шлепая по лужам. Совершенно мокрые, к часу ночи вышли на изъезженную грузовыми машинами дорогу, ту, по которой мы ходили в начале лета. Вдали забрезжил огонек. Там ночуют лесорубы. В маленьком вагончике тепло и сухо, полно мужчин. Удалось раздеться и выжать одежду. Дали смену белья, на полатях уложили на чистейшую, с белыми простынями постель. Все казалось сказкой. На улице дождь усиливался, а в вагончике было тепло и уютно.
Начальник заставы остался на ужин. Теперь он гордится выносливостью и целеустремленностью Андрея. На все лады его расхваливает. Седая борода Андрея, его возраст - все вызывает уважение.
Гостеприимные хозяева рубят вековые буки, вывозят в Турцию. Обратно на одной из грузовых машин, тяжело груженных толстыми стволами, мы вернулись в Батуми.
В конце лета к нам приехал наш сын Павел. С ним мы совершили последнюю в этом сезоне поездку в горы Шавшетского хребта. Во многом она походила на все предыдущие. В автобусе пассажиры наперебой звали нас к себе в гости. Победил учитель географии. Гостеприимно встречали и на заставах. Андрей нашел новый вид вайды, которую назвал в честь сопровождавшего нас во многих экспедициях сына - вайдой Павла.
2 сентября Андрею исполнилось 60 лет. Этот день мы отмечали скромно, у друзей: Наташи Васильевой и ее мужа Толи Степурко. С помощью Наташи была срочно продана мебель. Нужно было быстро уезжать. У Павла кончался отпуск.
Все наши мысли были поглощены проблемой, как вывезти гербарий: его очень много. Я расстилала одеяло и в середину клала пачки с сухим упакованным гербарием, а потом зашивала в большие пакеты. Набралось больше десятка. Остальное взять не смогли.
В последний момент нашему соседу Автандилу Беридзе, которому мы поручали охрану нашего сада, удалось достать трактор. Быстро грузим тюки на трактор, а сами бежим вниз с нашей горы. Потом на автобусе едем до Батуми. На пристани уже собралась масса народа. У причала стоит большой катер "Светлов": посадка будет очень трудной, и вся надежда на помощь Авто. Он вскоре подкатывает на тракторе с нашим скарбом. На посадке свалка - кидаем вещи через борт. Протискиваемся, толкаемся - и вот мы уже на катере. Сидим на куче вещей - охраняем, чтобы не помять и не сломать наш драгоценный груз. На пристани остаются наши друзья. Мы еще не ощущаем, что покидаем Зеленый мыс навсегда. Мы еще будем приезжать сюда. Но Зеленый мыс уже перестал быть нашим домом. Дальше будет только долгое прощание.
Отвязывается канат, и вот уже полоса воды все сильнее и сильнее увеличивается, а берег уходит вдаль.
Утром, после бессонной ночи пришли в Сочи. Огромные баулы высятся горой. В Сочинском дендрарии нам дали машину, доставили вещи на вокзал. Чтобы сдать наш груз в багаж, пришлось его снова как-то по особому упаковывать. Но и этот рубеж мы преодолели - груз сдан. Но денег не хватает, и нужно разменять доллары, которые все лето хранились в баночке, упрятанной под корягу. Наш неприкосновенный запас: они немного отсырели, но не испортились. Тут нас ждет приключение. Андрея приняли за чудака и хотели обмануть, только мое появление пресекло этот разбой. Жулики испарились.
Осенью я стала работать в Твери, в маленьком ботаническом саду при университете. На воскресные дни я приезжала домой в Москву. После длительных разлук, стрессов, пережитых на Кавказе, расстояние в 200 километров не казалось мне большим. Я была дома, в России.
60-летний юбилей Андрей решил отпраздновать 13 декабря. Приурочил ко дню Андрея Первозванного. В филиал ботанического сада МГУ пришли сотрудники и друзья, с которыми Андрей учился, работал. В большом зале накрыли длинный стол. Там еще в XIX веке проводил занятия Горожанкин. Со стен смотрели портреты знаменитых ботаников Московского университета. Произносились тосты, вспоминались забавные случаи. На этом банкете была атмосфера, которую ботанический сад сохранял много лет.
За несколько дней до этого события "знаменитая" Романова также отмечала свой юбилей и очень гордилась тем, что были закуплены какие-то особые сардельки. Мы тоже решили не отставать и где-то добыли почти такие же, но, кажется, уступавшие в калорийности. Среди тостов запомнился тост этой самой Романовой, все годы бдительно следившей за дисциплиной труда и так и не смирившейся с тем, что у Андрея свой режим. Она снизошла и объявила, что Андрей человек работящий.
Ко дню рождения Андрею была выдана премия в размере 60 тысяч рублей. Сумма солидная. Её торжественно вручал на банкете директор В.С. Новиков.
Кроме официального чествования, дома собрали родственников и друзей. Народу собралось не менее 30 человек. Произносились тосты, я носилась между кухней и "залой". Сосед, композитор Валера Калистратов с женой - певицей Аней Литвиненко - пели романсы. Владимир Владимирович Петров - наш старый друг, преподователь кафедры геоботаники МГУ, написал стихотворение:
Собрался круг родных, друзей,
И повод для того серьезный:
У Хохрякова юбилей
И очень важный, шестизвездный
Сказать уместно нам сейчас,
Как А.П. рос и развивался,
Как удивлял приятно нас
И как в ботанике старался.
Окончил МГУ когда-то.
С тех пор прошло уж много лет,
И из простого кандидата
Он крупный стал авторитет.
Но начиналось всё не просто,
Работал А.П. в Гэ БеЭс,
Условий не было для роста,
И вот он из Москвы исчез.
Поняв, что почва Гэ БеЭса
Не даст ему пустить корней,
И чтоб достичь в науке веса
Уехал в Магадан скорей.
Стал доктором довольно рано,
Вкусил познания плоды.
Он создал "Флору Магадана"
И еще многие труды.
Росла в науке и супруга.
Достигла докторских вершин.
Всегда опора мужа-друга.
Он в Колыме был не один.
Потом уже, достигнув цели,
В Москву вернулся снова он.
И убедиться все сумели,
Как он талантлив и умен.
Ученый он теперь солидный,
Объехал много разных стран,
Ботаник всем известный, видный,
Летал не раз за океан.
Но сердцу все ж всего милее
Кавказ чудесный, дивный край.
Что может привлекать сильнее?
Ведь для ботаника здесь рай.
А дома А.П. муж примерный
И сын, и любящий отец,
И внучек друг надежный, верный.
Ну, словом, просто молодец.
Поздравим дружно с юбилеем
Андрея нашего сейчас.
Его зовем мы корифеем.
Таких ведь мало среди нас.
Желаем доброго здоровья
И жить подольше - много лет.
Среди ученых поголовья
Ему у нас подобных, право нет.
Все вышедшие в 1993 году работы были посвящены Аджарии и Лазистану. Лазистан - область, простирающаяся вдоль Черноморского побережья от устья Чороха до Трабзона в Турции. Ранее эта территория была заселена народом - лазами. Еще в середине ХХ века лазы имели свою национальную одежду. Лазистан - географическое, в настоящее время исчезающее понятие.
Этот год для нас был знаменательным. Наконец Андрею удалось попасть в Турцию, о которой он мечтал многие годы. Было положено начало экспедициям в Турцию, куда он вместе со мной ездил каждый год вплоть до смерти.
Поездки 1993 г.: Май:Турция (Хопа, Оф, Трабзон, Мачка Артвин, Борчха,). Июнь: Аджария (Агмарти, Скурдиди). Турция (Ризе, Хопа, Борчха, Артвин, Хатиладере, отроги Мургула, Тортум, Шавшат, Ардаган, озеро Чалдыр, Гюле). Июль: Аджария (Агмарти, Скурдиди, отроги Шавшетского хребта). Сентябрь: Краснодарский край (Камышовая Поляна).
Публикации 1993 г.: Список флоры высокогорий Арсиянского хребта, подготовлены материалы по ботанико-географическому анализу флоры Аджарии, составлен список лазистанской флоры. Выделены и проанализированы ритмологические группы дикорастущих и интродуцированных видов флоры Аджарии.
