В 1992 году Егор Гайдар звал его в правительство. Он отказался. Хотя к Гайдару и его правительству относился и относится с неизменной симпатией. Но тогда Александр Аузан возглавлял Конфедерацию обществ потребителей (КонфОП - в конфедерацию преобразовалась после распада СССР союзная Федерация обществ потребителей) и не считал возможным ее оставить. Гайдар удивился отказу и вроде бы даже обиделся. Аузан тогда спросил: "Вы что же, думаете, мы с КонфОП в бирюльки играем?" - "Да, - ответил честный Егор Тимурович, - я думаю, что вы играете в бирюльки". Только что пала власть КПСС, начиналась новая жизнь, новая история России. И гайдаровскому правительству предстояло закладывать основы этой новой жизни. Перед молодыми реформаторами открывались, казалось, безграничные перспективы. А тут какие-то общества потребителей. Кому это могло быть интересно? Аузану было интересно. "Я считал, - вспоминает он, - что немедленно надо начинать выращивание новых правил жизни общества.
А эти правила формируются не правительством, они как раз в обществе и складываются". Позже он говорил тому же Гайдару, что реформаторы совершили ошибку, выдернув в правительство Евгения Ясина из Союза промышленников и предпринимателей. Аузан убежден, что разумные люди либеральных взглядов вовсе не должны все собираться в кучку во власти - для страны в целом и для той же власти лучше, когда они присутствуют в разных общественных структурах и оттуда влияют на процессы в обществе.
Это принципиальная позиция. Президент КонфОП Александр Аузан - фигура весьма влиятельная. Ему доводилось выигрывать суды у самого всесильного Лужкова, успешно оспаривать решения российского правительства, принимать участие в написании законов и постановлений, его нередко приглашают в администрацию президента или в правительство посоветоваться. Но при этом в отличие от многих других лидеров неправительственных объединений он ни разу не сделал попытки избраться в парламент или получить какую-нибудь чиновничью должность. "Я всегда был против того, чтобы из сильных гражданских лидеров делать политиков средней руки", - сказал он как-то в одном из выступлений. Его основные интересы, главное поле его деятельности - вне власти. Ему определенно интереснее общество, чем государство. Редкий для России случай.
Заступник
Он давно профессор, доктор экономических наук. Докторскую защитил в 36 лет в 1990 году. По тем временам рано. Тема диссертации "Самоуправление в экономике". Интерес к самоуправлению, самоорганизации, всякого рода "самодеятельности" так и останется для него главным. Рассказывает, что проблемами потребителей: связей между ними, их самоорганизацией - заинтересовался, занимаясь наукой. Но, наверное, кроме науки, подстегивала и советская жизнь. Помните, каково жилось потребителю в советские времена? Как бы то ни было, Аузан начал писать в "Литературке" о проблемах потребителей. А когда настала перестройка, ему позвонил журналист Николай Олейников и напомнил: "Кто писал, что очередь - простейшая форма самоорганизации потребителей, но пора переходить к более сложным? Вот теперь отвечай за сказанное: создается Союз потребителей, надо его возглавить".
Он стал главным защитником потребителя. Конечно, тогда "защищать потребителя" означало совсем не то, что теперь: речь шла в первую очередь не о качестве покупаемого товара, а о честном распределении. Федерация потребителей наводила порядок в долгосрочных очередях, вроде очереди на машину. Впрочем, уже тогда опробовали использование судебного механизма: через Комитет конституционного надзора (прообраз будущего Конституционного суда) Федерация добилась отмены правительственного постановления, обязывающего несчастного потребителя пять раз отремонтировать холодильник, прежде чем приобрести новый. Весной 1991 года Федерация потребителей разработала и сумела протащить через Верховный Совет СССР закон о защите прав потребителей. Точно по его образцу еще до распада Союза приняли соответствующие законы Украина и Казахстан, а в феврале 1992-го - и Россия. Так что фактически он до сих пор действует: потребители и сегодня с его помощью выигрывают дела в судах.
"Вот это, - вспоминает Аузан, - оказалось в нашем деле самым трудным: заставить работать уже принятый закон, уговорить людей, что право на их стороне и надо идти в суд". Зато, как только КонфОП выиграла первые дела и потребители получили компенсацию за некачественный товар, пришли и слава, и успех. В первой половине 90-х КонфОП выигрывала почти всегда: судьи еще не успели ощутить себя частью номенклатуры и были не так коррумпированы, как теперь. Они отождествляли себя с потребителями и сплошь выносили решения в их пользу. Запомнилось шумное дело 1992 года против торгового центра "Люкс". В этом только что созданном и широко разрекламированном торговом центре торговали поддельными джинсами. Шестьдесят покупателей, догадавшихся сохранить чеки, пошли с ними в суд и получили в итоге солидную компенсацию.
Человек успеха
В 1995-м КонфОП подала иск одновременно против трех крупнейших фирм: Sony, Panasonic и Samsung. Эти фирмы гарантировали покупателю бесплатный ремонт их изделий - и только. А по российскому закону о защите прав потребителя покупатель вправе сам выбирать, хочет ли он, чтобы ему бесплатно устранили неисправность, заменили изделие на такое же, но исправное, или вернули деньги. Фирмы поначалу отказывались исполнять требование российского закона: их представители объясняли КонфОП, что работают на своих условиях и в Чехии, и в Венгрии и не собираются что-то менять в России. Однако, познакомившись поближе с людьми из КонфОП, фирмы сочли, что дешевле будет уступить, чем судиться.
В 1997-м правительство Москвы завело практику эвакуации припаркованных в неположенном месте автомобилей, а потом хозяевам предъявляли счета за пребывание авто на платной стоянке. Учитывая, что несчастный автовладелец не один день тратил на поиски своей машины, сумма выходила очень даже кругленькая. Пенсионеры, к примеру, порой просто лишались автомобиля, будучи не в силах заплатить по счету. КонфОП подала в суд на московские власти, заявив, что принудительное оказание такого рода "услуг" незаконно. (Можно взимать штраф за парковку в неположенном месте, но нельзя угонять машину и требовать плату за ее хранение.) Естественно, все суды в Москве она проиграла. Но Верховный суд РФ признал ее правоту. А месяц спустя Госдума приняла закон, запрещающий подобную практику. По мере "ономенклатуривания" судей и роста коррупции выигрывать в суде становилось все труднее, но все равно и сейчас большая часть исков, поданных КонфОП, решается в пользу потребителя.
Впрочем, у КонфОП уже такой авторитет, что ей зачастую не приходится судиться: удается добиться уступок, не доводя дело до суда. К примеру, КонфОП устами Аузана заявляла, что реклама напитка "Любимый сад", которую предприняла в начале 2001 года компания "Вимм-Билль-Данн", - недобросовестная, поскольку в нем присутствуют добавки, которых не должно быть в натуральном соке, а рекламируется он именно как натуральный сок. "Вимм-Билль-Данн" поначалу пыталась публично спорить, но вскоре без всякого суда согласилась принести извинения и убрать соответствующие рекламные ролики. Таких примеров немало.
За минувшие годы потребитель из униженного просителя превратился в почти полновластного хозяина на потребительском рынке. Разительная перемена. Конечно, считать, что это целиком или даже главным образом заслуга КонфОП, было бы наивно: просто в стране появился потребительский рынок, конкуренция за покупателя. Но и КонфОП немало потрудилась, чтобы потребитель, а не продавец или производитель, диктовал рынку свои условия. И все же по-настоящему новые правила будут освоены уже следующим поколением, считает Аузан. Поэтому КонфОП активно работает со школьниками. В 1997-м Конфедерация издала первый учебник - "Основы потребительских знаний". Сейчас уже больше 2000 школ ввели у себя этот курс, а в ежегодных конкурсах, проводимых КонфОП, участвуют около 100 тысяч школьников. КонфОП - едва ли не самая "раскрученная" из гражданских организаций.
На ее материалах делались популярные телепрограммы "Если" и "Впрок", выпускалась знаменитая "Известия - Экспертиза" с результатами КонфОПовских тестов разнообразных товаров массового потребления. Аузан охотно работает со СМИ, а они с большим удовольствием обращаются к нему: не каждый день встречаешь толкового и сведущего собеседника, к тому же легко идущего на контакт. Словом, по всем параметрам глава КонфОП добился успеха. Но сегодняшняя жизнь Александра Аузана к Конфедерации не сводится.
Общественный договор
В 2000 году Аузан основал и возглавил Институт национального проекта "Общественный договор". Этот институт по сути дела курировал разработку "антибюрократического пакета" законопроектов, призванных освободить бизнес от чрезмерного государственного контроля. Четыре проекта уже стали законами, а остальные еще в стадии разработки. Аузан отстаивал принципы дебюрократизации, исходя из интересов потребителя: он прекрасно видел, что избыточный госконтроль ложится тяжким финансовым бременем прежде всего на покупателей, что лишние сертификат или лицензия отнюдь не гарантируют качества, зато гарантируют увеличение цены на товар. Вместе с тем в борьбе с лицензированием и сертифицированием он проникся интересами бизнеса, подружился с предпринимателями. Так получилось, что Аузан свой и в научном сообществе, и в среде гражданских организаций (правозащитников, экологов и проч.), и в предпринимательском сообществе.
Он убежден, что после кризиса 1998 года российское общество вступило в новый этап своего развития, по-новому стали выстраиваться отношения между различными его звеньями и между обществом и властью. "В 97-м разговор между бизнесом и гражданскими организациями был еще невозможен, - говорит Аузан. - После 98-го они научились не просто вести диалог, но и сотрудничать по целому ряду вопросов". Дефолт, по мнению Аузана, показал предпринимателям, что "самый успешный бизнес может рухнуть по не зависящим от него обстоятельствам, если общество, государство не будут жить в соответствии с определенными нормами. Бизнесмены поняли, что надо так или иначе включаться в процесс выработки этих норм". "Гражданские движения и организации в свою очередь поняли, - продолжает Аузан, - что бизнес - не просто денежный мешок, что он нуждается в защите, в том числе в защите от государства". Кроме того, кризис 1998 года спровоцировал возникновение целого ряда самодеятельных экспертных сообществ, таких, как
Институт экономики города, Независимый институт социальной политики и других. Эти институты заинтересованы в контактах и с бизнесом, и с гражданскими объединениями, а те, в свою очередь, зачастую нуждаются в экспертах. Своего рода медиатором, посредником между этими тремя секторами - предпринимательским, гражданским и научным, - естественно, оказался Аузан с его "Общественным договором". Он считает, что движение этих секторов навстречу друг другу и есть процесс консолидации гражданского общества. Последнее он понимает очень широко, включая туда практически все, что не зависит от государства: не слившийся с властью бизнес, негосударственные СМИ и, разумеется, все общественные объединения.
Сейчас затеян большой совместный проект, в котором участвуют и эксперты, и правозащитники, и бизнесмены. Он предполагает своего рода "дебюрократизацию" повседневной жизни. Предполагается уяснить, сколько избыточных бумаг и разрешений рядовому гражданину приходится получать в обыденной жизни: при приватизации квартиры, обращении к РЭУ за справкой и т.п. Потом разработать более удобные для человека процедуры и оформить их в виде законопроектов или постановлений. Аузан вообще полагает, что "если общество хочет провести какие-то идеи, ему надо самому выработать и реализовать их". "Государство, - рассуждает он, - зачастую просто неспособно, не может из-за ограниченности экспертного потенциала выработать удовлетворительные законы и процедуры. И дело не только в том, что у нас в России слабая государственная служба. В развитых странах, где оклады у чиновников гораздо выше, все равно самые мощные интеллектуальные силы - за пределами государственного аппарата. И это нормально".
Год после Форума
Аузан оказался посредником не только между разными сегментами общества, но и главным переговорщиком общества с властью. Летом 2001 года его пригласили в администрацию президента и сообщили, что Путин собирается встретиться с рядом гражданских организаций - дескать, хотят посоветоваться, кого приглашать. "Мемориал" и Хельсинкскую группу, конечно, не надо, - сразу предупредили его. - Они уже выполнили свою историческую роль, свергнув власть КПСС. Вот КонфОП - современная организация". Аузан сказал, что категорически не согласен с оценкой "Мемориала" и МХГ (Московской Хельсинкской группы): "Вы полагаете, историческая роль правозащитных организаций была в том, чтобы привести вас к власти? Вы ошибаетесь, у них множество других задач". В итоге на встречу с Путиным не позвали не только "Мемориал" и МХГ, но и КонфОП.
Однако двумя месяцами позже, когда речь зашла о созыве Гражданского форума, на который уже сочли неприличным не пригласить наиболее известные и влиятельные гражданские организации, из администрации опять обратились к Аузану. Именно Аузан вел тогда переговоры, в ходе которых коренным образом поменялся сам сценарий Гражданского форума. Форум первоначально задумывался Кремлем для создания некоей единой иерархически выстроенной организации, которая и будет от имени гражданского общества общаться с властью. Аузан сумел доказать, что гражданское общество не может образовывать вертикальные структуры, что никаких "единых органов", представляющих одновременно и "Мемориал", и общество пчеловодов, быть не может. Гражданский форум превратился в диалог со множеством переговорных площадок, где общались между собой на разные волнующие темы представители власти и гражданского общества.
За год с небольшим, что минул со времени Форума, всякий раз, когда, казалось, отношения власти и гражданских организаций заходили в тупик, прибегали к помощи Аузана.
Большинство соратников Аузана по Форуму в целом негативно оценивают итоги минувшего года. Считается, что попытка сотрудничества с властью ничего не дала. Закон об альтернативной гражданской службе (АГС), по которому велись долгие и трудные консультации гражданских организаций с правительством, в итоге прошел совсем не в том виде, о котором вроде бы договорились. Закон о гражданстве был принят вообще без консультаций. Знаменитый приказ N80, призванный ограничить произвол российских военных в Чечне, не исполняется (издания этого приказа с трудом добились правозащитники; он обязывает военнослужащих, проводящих спецоперации в Чечне, представляться чеченцам и ставить в известность глав местных администраций обо всех задержаниях и арестах, а также запрещает военным закрывать лица и замазывать номера машин). Аузан смотрит на дело куда оптимистичнее своих коллег.
Он считает закон об АГС безусловным проигрышем гражданских организаций, но проигрышем по очкам: "Все равно закон в принятом виде гораздо лучше того, что был внесен первоначально, до начала консультаций с нами". Он полагает, что проиграли, во-первых, потому, что гражданское общество еще недостаточно влиятельно, - влияние Генштаба оказалось сильнее, во-вторых, и чисто тактически: не провели работу в депутатском корпусе, понадеялись на обещания правительства. О приказе N80 Аузан говорит: "А что, все остальные законы, приказы, постановления исполняются? Для того, чтобы что-то начало работать, нужны месяцы, а то и годы труда. Мы наш закон о защите прав потребителей тоже не сразу сделали работающим...." Он убежден, что подводить итоги еще рано, что власть изъявила желание слушать и надо закреплять позиции, попутно укрепляя сами институты гражданского общества, наращивая влияние.
На пресс-конференции спустя год после Гражданского форума он сказал: "В диалоге есть проблемы, есть результаты, есть поражения, как с альтернативной гражданской службой, есть договоренности, которые не были выполнены. Но вообще-то общество живет и действует не только в диалоге, но и независимо от государства - для меня это очень важно". Его оптимизм на самом деле проистекает не оттого, что он лучше относится к власти, чем, к примеру, лидеры "Мемориала" или МХГ. Просто он гораздо выше оценивает потенциал гражданского общества, считает, что оно укрепляется и консолидируется, и, стало быть, власть никуда не денется - ей придется с ним считаться.
Его оптимизм заразителен тем более, что он в своей жизни проигрывал довольно редко. Председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, с неизменной теплотой отзывающаяся об Аузане, сказала как-то : "Если такой человек - умный и успешный - занимается гражданским обществом, это заставляет думать, что у гражданского общества в России неплохая перспектива".
09.07.2004
http://www.sovetpamfilova.ru/text/879/?parent=43
