Ожидается активизация работы через имеющиеся у них [Запада] возможности, в том числе в российских регионах с помощью некоммерческих неправительственных организаций, где они намерены провоцировать националистические и сепаратистские настроения[1]
Н. Патрушев, Секретарь Совбеза РФ
Растущая численность и мощь негосударственных акторов, участвующих в формировании МО и ВПО, превратила их во влиятельную группу факторов мировой политики, которая участвует в политической жизни в самом широком спектре активности – от выборов до формирования имиджа и рейтинга политиков и государств[2]. Так, например, в последние 30 лет появилось огромное количество рейтингов, которые готовятся специалистами (или просто активистами) самых разных НКО. В частности, в июне 2020 года Россию «поставили» на десятое место с конца в «рейтинге миролюбия»[3]. Составители «Глобального индекса миролюбия» отвели России 154-е место среди 163 стран мира. Рейтинг представлен австралийским аналитическим центром «Институт экономики и мира» (IEP)323.
В целом за последние три десятилетия две группы негосударственных акторов – иррегулярные вооруженные формирования и институты развития НЧК, прежде всего, различные НКО, – стали доминировать в качестве факторов формирования ВПО над факторами военной силы.
Другая традиционная группа факторов – формирование враждебных России союзов и коалиций – стала во многом повторением истории Российской империи после наполеоновских войн.
Напомню, что XIX век для Российской империи начался не так уж и плохо. Тяжелая и опасная Отечественная война в итоге обернулась не болезненным и унизительным поражением от Наполеона, а походом в Европу и становлением в качестве «жандарма Европы». Россия вела довольно успешные войны, громя то Персию, то Турцию, то спасая австрийского императора от революционных поветрий в Венгрии. Россия была доминирующей сухопутной силой в Европе. Будущее казалось предопределенным – империя будет расширяться и расширяться. Была намечена большая цель: постепенно «разделать» дряхлеющую на глазах Османскую империю и завладеть Константинополем. Освободить оскверненный мусульманской державой Царьград – не только культурное событие величайшего значения, но и ключ к заветным стратегическим проливам, ведущим из Черного в Средиземное море.
Ощущение военного превосходства расслабляло и притупляло чутье. Поэтому, когда Николай I в начале 1850-х в очередной раз подступился к слабеющей Турции, через некоторое время он с изумлением обнаружил, что имеет дело не только с османами, но и с целой коалицией европейских держав. Главными заводилами были Англия и Франция – старые враги нашли в себе силы объединиться перед лицом набравшей опасную силу России. Другие или присоединялись к союзникам, или держали нейтралитет – причем зачастую ничуть не дружественный. Началась большая война.
В этой войне Россия оказалась в изоляции, но делать было нечего. В такой же по сути изоляции Россия оказалась в 20-е годы нашего столетия:
Как и в позапрошлом веке пришлось стиснуть зубы и сражаться. Далеко не везде дела шли плохо – например, удалось отбить англо-французскую атаку на Камчатку. Командующий неприятеля, контр-адмирал Дэвид Прайс, вышел из строя в самом начале сражения весьма экзотическим способом – случайно застрелился из собственного пистолета, а принявший командование штурмом один из капитанов с задачей не справился. Хорошо шли дела и на Кавказе – там сражаться предстояло со слабыми турками, а не с европейцами, и русские успешно брали одно укрепление за другим.
Но основные действия развернулись в Крыму – главные силы союзников направились именно туда. Расчет был прост – выбрать по-настоящему ценный для русских пункт, до которого удобно добраться, используя тотальное превосходство на море, и ударить там. Это будет достаточно болезненным, чтобы принудить Николая I к вынужденному миру. Правда, никто не рассчитывал застрять в Крыму на годы – предполагалось, что экспедиция будет относительно недолгой. Но развернувшиеся под Севастополем события стали болезненной неожиданностью для всех участников.
Русские, в некоторой степени шокированные необходимостью воевать с целой коалицией, с печалью осознали, что они, кажется, зря почивали на лаврах все это время. За неполные полсотни лет – с блистательных побед Наполеоновской эпохи – военная техника здорово шагнула вперед. Усилилась артиллерия, появилось массовое нарезное вооружение, флоты мира стали обзаводиться паровыми двигателями. Нельзя, конечно, считать, что в российских вооруженных силах все это игнорировалось, и армия с флотом подошли к началу Крымской войны полностью архаичными. Были и пароходофрегаты, и «нарезняк», и прочие новинки. Проблема была в другом – у противника их было больше. Да, не везде сразу. Да, не на сто процентов. Но – больше.
Громить неприятельские армии по частям в поле на решающем театре войны при таком техническом превосходстве было практически невозможно. Оставалось только пользоваться силой укреплений – то есть изо всех сил держать обстреливаемый и штурмуемый Севастополь. Развернувшаяся позиционная война шла на новом техническом уровне и напоминала генеральную репетицию Первой мировой. Винтовочные пули и артиллерийские бомбы с гранатами создавали непрерывный звуковой фон – он стал настолько привычным, что когда на какое-то время стрельба прекращалась, людям даже становилось не по себе.
_______________________________________
[1] АиФ. 10.06.2020.
[2] См. подробнее: Стратегия непрямых действий / Бэзил Лиддл Гарт. М.: АСТ, 2018. 508 с.
[3] ИА «REGNUM». 10 июня 2020 г. / https://regnum.ru/news/polit/2977384
