- Согласились бы вы на какой-то проект в Украине, скажем, конкретно в Харькове?
- Я слышал, что Сталин всерьез намеревался сделать Харьков столицей СССР. Видимо, в свое время у него были на то геополитические причины? Или ему это внушали? Так что Харьков - город, на который я сразу обратил внимание. Город, где есть такие памятники конструктивизма, изначально предполагал прогресс. Он и сегодня не должен быть провинциальным.
Сейчас я работаю в провинциальном Новосибирске. Но это мне помогает. Я сразу заявил, что не буду делать "второй" Большой театр. Или Мариинский. Я хочу делать театр, который задает вопросы. Может ли современная музыка заинтересовать зрителя? Может ли музыка старинная быть актуальной? Ко мне съезжаются музыканты из разных городов, которые думают так, как я. Мы друзья и общаемся на "ты". Атмосфера потрясающая.
Поскольку я знаю московских музыкантов, могу уверенно сказать, что там ценности иные: престижный автомобиль, квартира в центре столицы, определенное количество загранпоездок. Хотя де-факто интеллектуальный Запад сегодня больше интересуется моим коллективом, нежели Большим или Мариинским, которые часто выдают псевдонациональную продукцию за крупные художественные достижения.
Возвращаясь к Харькову, скажу, что если бы я получил интересное творческое предложение, то постарался бы выкроить для этого проекта время. Скажем, поставить оперу "Войцек" А. Берга. Я бы пригласил режиссером Андрея Жолдака. И тогда бы пришлось вернуться к вопросу его харьковских постановок, в том числе запрещенного спектакля "Ромео и Джульетта".
- Жолдак -- интересная личность. Но думаю, о "Ромео и Джульетте" у вас информация не совсем точная... Я спектакль не только видел, но и писал о премьере. Там эстетика не стыкуется с этикой, с нормальными представлениями о том, что можно и чего нельзя делать на театральной сцене...
- Я бы не взялся решать, закрыть этот спектакль или нет. Пусть зрители ходят или не ходят. По мне так пусть г... на сцене у Жолдака, чем Гуно в Киевской опере. (Курентзис смеется мефистофельским смехом - А.Ч.).
- Вот видите, Жолдака нельзя запрещать, а к "дебильным программам" по телевидению, которые тоже кому-то нравятся, нужно применять силовые методы? Неувязка... А скажите, Теодор, это правда, что вы однажды журналиста избили? Вы умеете драться?
- Еще как. Кстати, на днях мы снимали драку. На моего героя по сюжету нападают. И хотя был на подмене каскадер, у меня заболела спина, так вошел в образ! Целый день потом отлеживался. А драка с журналистом была в Греции. Он заслужил, потому что вел репортаж накануне Рождества и снимал бездомного ребенка, просящего милостыню. Но вместо того чтобы покормить мальчика, довел его до слез своими дурацкими вопросами, например: что он чувствует, когда Дед Мороз к нему не приходит, а другим детям приносит подарки. А когда стал на камеру говорить со зрителями, подчеркивая, как он старается для них сделать актуальный репортаж о жизненной трагедии ребенка, я уж не выдержал... Хотя ненавижу насилие. Просто не могу видеть, когда зарабатывают на человеческой боли.
- Вас порой упрекают в том, что вы восстанавливаете не только приемы игры старых мастеров музыки, но по-иному играете композиторов, для которых привычен современный состав оркестра. Верди, Чайковского, например. Так что же такое аутентика?
- По поводу Чайковского могу сказать определенно. Мой педагог Илья Мусин был ассистентом Фрица Штидри, а тот, в свою очередь, Малера. Так вот Чайковский, услышав интерпретацию Малера, сказал, что тот играет его произведения лучше, чем он написал. То есть это идеал исполнения, родившийся до того, как музыка была оформлена в нотную партитуру. Вот что такое настоящая аутентика.
Приведу пример из сегодняшней практики. Мой друг композитор Саша Щетинский написал оперу "Слепая ласточка". Ее будет играть со своим оркестром лучший дирижер Украины Владимир Сиренко. И прекрасно! Но я знаю, что эту музыку нельзя играть традиционно, с глубоким вибрато, как играют по старинке все оркестры. Нужно более прозрачное, холодное звучание. Не уверен, что оркестр сможет перестроиться за несколько репетиций. Это длительный процесс. Но не хоронить же из-за этого партитуру! От аутентики, видимо, придется отказаться. Некоторые оркестры даже Моцарта не хотят играть в подлиннике. Не привыкли. А мы с оркестром Musica Aeterna Ensemble в Новосибирске именно к этому стремимся.
www.zn.ua
14.11.2008
