23 апреля в Большом театре - премьера оперы Глинки "Руслан и Людмила", поставленной с учетом новейших находок музыковедов и последних сценографических мод.
На авансцене - двухъярусный подиум-треугольник с дырочками в потолке. Из дырочек лезут ростки голых рук. Руки шевелят пальчиками, оборачивают друг к другу ладошки, топырят пятерни. Между ними гуляет Ратмир, изображая голосом Александры Дурсеневой любовное оцепенение, настигшее его в волшебных садах Гориславы. Ключом к сцене - не удивляйтесь - стал эротический эпизод из "Титаника", в котором ладонь Кейт Уинслет отпечаталась на запотевшем стекле.
До Ратмира на том же подиуме Фарлаф (Валерий Гильманов). На ногах шаржированно-трусоватого витязя простые носки, башмаки он несет в руках. В темноте Фарлаф то и дело напарывается на острые, подсвеченные снизу кристаллы. Жуть. А из-за спины ("но кто там? Страшная старуха!") голос Ирины Долженко (Наина) зловеще вещает: "Людмилу мудрено сыскать, она далеко забежала". Режиссер Виктор Крамер говорит, что это эпизод-страшилка, и заставляет певцов играть в игру "двое в темной комнате".
Все действие оперы Глинки "Руслан и Людмила" Виктор Крамер и сценограф Александр Орлов превратили в цепочку мистических, комических, гоняющих адреналин аттракционов. Место действия - треугольная макушка подиума. Вот Крамер учит Фарлафа-Гильманова, как надо прижать ботинок к груди и честно задуматься: "И стоит ли того княжны умильный взор, чтоб за него проститься с жизнью?". Вот объясняет, что по задней оси треугольной площадки будут стоять зеркала, значит, надо думать и о том, что в них отразится.
Зеркала - это гениально. Они усиливают саспенс, нагнетаемый пушкинским сюжетом. Сюжет такой: киевлянку Людмилу похищают прямо с брачного ложа. Как ни крути, тема щекотливая: кому достанется Людмилина девственность, если вообще кому-то достанется. Постановка вопроса, ноль-в-ноль, совпадает с мнением научного консультанта спектакля профессора Евгения Левашева, много лет объясняющего своим консерваторским студентам: единственное, что недопустимо в сказке, это чтоб героиня осталась старой девой. Об этом, собственно, весь "Руслан" - опера, судьба которой разыгралась аналогично мистическому исчезновению Людмилы.
Самая полная партитура "Руслана" тоже исчезала всерьез и надолго. Есть мнение, что первую партитуру Глинка за поспектакльные гонорары продал дирекции императорских театров. Другую переправил за границу в 1850-м или 1854 году. А вот историю самого полного оригинала замутила сестра Глинки и наследница его прав Людмила Шестакова, распространившая мнение, что ноты-де сгорели во время пожара Мариинского театра 1859 года. Оказалось, нигде они не горели.
В феврале этого года Евгений Левашев обнаружил самый полный партитурный комплект в Государственной библиотеке Берлина. Находка ляжет в основу нового издания партитуры. Впрочем, до ее выхода в свет кое-что, в частности расширенную версию Рондо Фарлафа, мы услышим уже на премьере.
ЕЛЕНА ЧЕРЕМНЫХ
www.kommersant.ru
18.04.2003
