Я постараюсь без эмоций, строго аналитически оценить ситуацию. В приложении есть текст, где рассказывается о моделях взаимоотношений государства и бизнеса в России. С этим текстом я выступал в г. Эвиане на международной конференции в июне 2004 года. В нем описываются четыре модели, которые показывают, как последовательно менялись взаимоотношения между бизнесом и государством.
Во-первых, так называемая олигархическая модель, возникшая в 1996 году на президентских выборах ("семибанкирщина"), когда олигархи полностью контролировали государство. Во-вторых, распад этой модели в 1997-98 годах, связанный и с внутривидовой борьбой между олигархами, и с экономическим кризисом, разразившимся в августе 1998г., и с появлением политических лидеров, претендующих на независимость от олигархов (например, Примакова). Третья модель сформировалась после победы Путина на президентских выборах. Она была провозглашена как концепция " равноудаленности бизнеса" и предусматривала запрет на прямые политические действия крупного бизнеса и передачу под контроль государства электронных медиа-ресурсов (Первого и Второго каналов). Крупному бизнесу был разрешен экономический лоббизм в любых масштабах и политическая деятельность, которая не была прямо направлена против власти президента Путина. Четвертый этап начался в 2003 г. в связи с "делом ЮКОСа". Фактически была запрещена политическая деятельность на федеральном уровне, в результате парламентских выборов 2003 г. были перекрыты возможности крупномасштабного лоббизма в Государственной Думе, которым занимался ЮКОС в предыдущей легислатуре, все крупные сделки с иностранными партнерами отныне проходят через одобрение государства и лично президента.
Сейчас эта модель конкретизируется в связи с дележом ЮКОСА. Во-первых, власть стремится определить, кто является оптимальным наследником ЮКОСА - прямо назначенный ею олигарх, полностью от нее зависимый, или государственная компания (например, "РОСНЕФТЬ" или ГАЗПРОМ). Во-вторых, власть пытается решить вопрос, кто будет принимать иностранные инвестиции, в чьих интересах они будут проводиться - собственников приватизированных предприятий или государства. Только-что на высшем (президентском и правительственном) уровне обсуждались две крупные сделки - продажа государственного пакета акций ЛУКОЙЛа (7,6%) и возможность сделки между компанией "Силовые машины", принадлежащей "Интерросу", и немецкой "СИМЕНС".
В обоих случаях государство играет решающую роль в вопросах, связанных с возможностью осуществления иностранных инвестиций. Государство подходит к этим сделкам как с экономической, так и с политической стороны. Для государства желательно, чтобы инвесторы довольствовались ролью миноритарных акционеров и были заинтересованы только в получении прибыли. Таким образом, иностранные инвестиции должны играть в экономике страны лишь вспомогательную, техническую функцию, находясь под госконтролем.
В связи с этим встает вопрос о выборе модели развития не только российской экономики, но и страны в целом. Ведь приход в Россию иностранных инвесторов напрямую связывался с развитием в ней демократических институтов, интеграции в мировое сообщества, все большей степенью открытости общества. Однако исторический опыт показывает, что возможны несколько моделей развития экономики, не исключающие поощрения со стороны государства иностранных инвестиций, но носящие в значительной мере противоположный характер. Для характеристики российской ситуации мы выбрали две из них, между которыми, как представляется, и делается выбор в нынешней ситуации.
Первая модель свойственна странам Центральной Европы последнего десятилетия и может быть условно названа "универсалистской". Она предусматривает последовательный курс на открытую экономику и, как следствие, активное привлечение иностранных инвесторов, причем уже на этапе приватизации. Крупный бизнес этих государств, таким образом, изначально был жестко связан с зарубежными игроками, а государство лишь следит за чистотой сделок и соблюдением законодательства (антимонопольного, трудового, экологического и т.д.). Разумеется, в этом случае государство гарантирует в полном объеме и защиту прав собственности.
Вторая модель активно применялась в некоторых восточноазиатских странах периода их экономического подъема: когда из аутсайдеров они становились "тиграми" (поэтому ее условно можно назвать "азиатской" или "этатистской"). Согласно этой модели, государственная власть осуществляет жесткий контроль над экономикой в целом и над инвестициями в частности. Все инвесторы, как в государственные, так и в частные, должны пройти согласование на государственном уровне, причем не только в контексте соблюдения действующего законодательства, но и для гарантии политической лояльности. Фактически частные собственники в рамках этой модели являются уполномоченными государства ("назначаемыми предпринимателями") и могут лишиться своих активов по политическим соображениям. Реализация "азиатской" модели не сопровождается и политической либерализацией: напротив, государственная власть выступает в качестве несменяемого института, в рамках которого согласованно действуют все ее ветви.
Экономическая модель, избранная современной российской властью, ближе к "азиатской". Это связано с несколькими факторами. Во-первых, в современной России политическая система не предусматривает сменяемости власти иначе, чем с помощью института "преемничества". Электоральные факторы носят вторичный характер по сравнению с клановыми; наличие сильной оппозиции считается недостатком, который необходимо преодолевать (что и произошло на думских выборах 2003 года). Таким образом, государственная власть выступает в качестве активного игрока, заинтересованного в своем политическом и экономическом доминировании.
Во-вторых, свою роль играет и тот факт, что из-за крайне спорной "приватизации по Чубайсу" государство воспринимает нынешний большой бизнес лишь как распорядителя (при этом недостаточно легитимного), а общество - даже скорее как узурпатора. Но ни государство, ни общество не видят в нем полноправного собственника. Понятно, что распорядитель не может заниматься свободной перепродажей контролируемых им активов. Кроме того, эта продажа носит вторичный характер, а от первичной ("приватизационной") сделки государство получило крайне незначительный эффект. Тот факт, что новый собственник часто является эффективным и вложил немало средств в предпродажную подготовку предприятия, государством не учитывается. Таким образом, действенных гарантий прав собственности им не дается, а бизнес принуждается к исполнению принципа "социальной ответственности", который в российских условиях ближе не к европейскому стандарту, а к известному "делиться надо".
В-третьих, у России нет стимулов для реализации "европейского" варианта еще и потому, что в Европе ее не ждут, а следовательно, играть по принятым в ней правилам особого смысла для власти нет. Кроме того, Россия отказывается принять концепцию ограниченного суверенитета, характерную для Центральной Европы, и хотела бы сохранить полностью свой суверенитет. В Центральной Европе именно интеграция в ЕС была одним из основных факторов, противостоящих авторитарным тенденциям как в политике, так и в экономике. Обращает на себя внимание в связи с этим недавнее высказывание министра обороны Сергея Иванова о том, что, наряду с западной, существуют еще и восточная, и южная демократии (под последними может пониматься все та же "азиатская" модель). Для стран Центральной Европы такой альтернативы вообще нет.
Необходимо отметить при этом, что выбор "азиатской" (или близкой к "азиатской") экономической модели отнюдь не означает отсутствия гарантий для инвестиций или ухудшения инвестиционного климата. Напротив, именно при жестком режиме Пак Чжон Хи в Корее было не просто принято, но на практике реализовано законодательство, эффективно защищающее иностранные инвестиции (разумеется, согласованные с властью). Реализации "азиатской" модели сопутствует и либерализация экономического законодательства, в частности налогового, направленная на поощрение развития бизнес-активности. Жесткая социальная политика также обычно сопутствует развитию данной модели.
Что касается инвесторов, то часть их готова к тому, чтобы действовать в указанных государством рамках. Для них "азиатская" модель означает политическую стабильность, которая является дополнительной гарантией для их вложений. Хорошо выстроенные отношения с руководством страны могут позволить им добиться желаемых экономических результатов. Так, ConocoPhillips пока не входит в "высшую лигу" нефтяного бизнеса США, и сделка с ЛУКОЙЛом позволит ей укрепить свои позиции в конкурентной борьбе.
Однако симптомы реализации "азиатской" модели имеют и свои негативные аспекты для экономики. Это связано в значительной степени с тем, что она начала реализовываться в ситуации, когда в стране в короткие сроки сформировался класс собственников, начали развиваться рыночные структуры. Причем, по мнению многих аналитиков (на прогнозы которых ориентировались и инвесторы) логика развития событий подталкивала Россию именно в "европейском" направлении. Отсюда и реакция на нынешние действия государства в виде увеличения "бегства капитала". Так, по прогнозу Центра развития, сумма средств, вывезенных за рубеж в 2004 году, составит 17,2 млрд долл. При этом бегство капитала напрямую связывается с "делом ЮКОСа", которое наносит ущерб не только контролирующим, но и миноритарным (в том числе и иностранным) акционерам компании. Очевидно, что есть и иные причины оттока - такие, как общее снижение привлекательности развивающихся рынков и неспособность российской экономики в ее нынешнем виде "переварить" инвестиции, но преуменьшать негативный эффект "дела ЮКОСа" было бы ошибочно.
Другие аналитические структуры придерживаются более консервативных оценок. Так, Центр макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) прогнозирует величину оттока капитала в 13 млрд долл. Эксперты Morgan Stanley полагают, что эта цифра может составить 10-12 млрд долл. Однако и эти оценки выглядят весьма негативно для перспектив российской экономики.
Таким образом, если политические резоны привлекают внимание власти к "азиатской" модели, то экономические факторы носят куда более спорный характер, который не могут не учитывать ни власть, ни значительная часть инвесторов.
заседание Круглого Стола "Государство и бизнес: перспективы взаимоотношений"
26.07.2004
http://open-forum.ru/members.php?member_id=19
