Есть одна антропологическая концепция "оранжевой" революции и три, условно говоря, политологических. С точки зрения английского ученого Виктора Тэрнера, автора книги "Символ и ритуал", в развивающемся обществе сначала складывается структура, где роли распределены, где есть иерархия и внутренняя дисциплина. Но проходит время, люди в иерархическом обществе начинают чувствовать себя достаточно уязвимо, и тогда возникает, по Тэрнеру, "коммунитас", где отношения строятся между людьми, а не иерархическими ролями.
Чередование структуры и коммунитас Тэрнер считал постоянной логикой развития любого общества. Он описал тип "лиминальной" личности, живущей в щелях социальных структур. Это люди, которые ощущают, что иерархическая структура им не подходит - и они создают движения, где очень много идей равенства и освобождения. Классические примеры - хиппи или французские студенты 1968 года. В феврале 1968 года газета "Ле Монд" писала: "Франция скучает". А в мае 1968 года уже вся Франция была охвачена движением коммунитас.
Знаменитый фильм Феллини "Репетиция оркестра" - тоже классический образец того, как структуру сменяет коммунитас. Сначала в оркестре все дисциплинированы, все играют под руководством дирижера, и вдруг внутри его вызревает желание к большей автономии, к большей свободе, к равным отношениям между людьми. И оркестр взрывается. Режиссера прогоняют, начинается революция хиппи. Все равны, все свободны, каждый играет, что хочет. Но через некоторое время музыканты понимают, что без начальника, без иерархии, без дисциплины оркестр как таковой функционировать не может. И вновь призывают дирижера. Но теперь тот говорит с немецким акцентом - то есть структура становится сильнее и жестче.
Первая политологическая концепция состоит в том, что все "придумал Запад". Он заслал своих агентов, те подготовили почву, и на ней взросла революция. Второй подход можно назвать романтическим. Его исповедует Борис Немцов, который сам участвовал в украинской "оранжевой революции" и видит в людях с оранжевыми галстуками исключительно позитив.
Мы же придерживаемся прагматической концепции, которая определяет "оранжевую" или "бархатную" революцию как очень сложный феномен, имеющий и объективные, и субъективные причины. С одной стороны, это реакция населения на моральный износ режима, на его кризис. Искренний массовый энтузиазм, без которого социальные сдвиги невозможны, соседствует в ходе "бархатных" революций с продуманными ходами политических лидеров, использующих весь имеющийся в их распоряжении набор внутри? и внешнеполитических факторов.
Если говорить об определениях, то "бархатная" революция - это по преимуществу феномен, связанный с событиями, последовавшими в результате кризиса Советского Союза и советского гегемонизма. А "оранжевая" революция - это уже нечто связанное с пространством СНГ. Хотя с психологической точки зрения особой разницы между "бархатной" и "оранжевой" революциями нет. С психологической точки зрения все это -некий массовый карнавал со свержением власти, смена иерархии на небольшой период времени. По эмоциональной атмосфере август 1991-го года в Советском Союзе ничем не отличался от того, что происходило в Киеве во время "оранжевой революции": равенство всех, некое ощущение братства.
Мы еще вернемся к вопросу, возможна ли в ближайшее время "оранжевая" революция в России. А сейчас могу сказать: ни одно поколение не может пережить две "оранжевые" революции. Это психологически невозможно. В августе 1991 года к Белому дому пришло не очень много молодежи. В основном это были люди от сорока до пятидесяти лет, кого звали "шестидесятниками" и кто хотел изменить логику развития Советского Союза. Благодаря этим людям и их эмоциональным переживаниям сформировалось то общество, в котором мы сейчас живем. Но затем все эти люди ушли в частную, приватную жизнь. Стали выживать, зарабатывать деньги, создавать свои предприятия, выезжать за границу, думать о семье. Эмоциональный миг единства был кратковременным. И во второй раз пережить состояние "коммунитас" практически невозможно. Поэтому второй "бархатной" революции в России не будет, пока не уйдет это поколение, пока не появятся новые люди с новыми взглядами.
Чем "бархатные" и "оранжевые" революции отличаются от всех других революций, которые происходили на протяжении 70 лет после 1917 года? Прежде всего тем, что мир перестал быть биполярным. Это в биполярном мире революции обязательно происходили с захватом телеграфа, банка и всего остального, то есть были революциями вооруженными, насильственными. Когда же мир стал однополярным, и в нем появилась доминантная сила в виде США, революции такого типа стали исключением. Потому что, во-первых, есть институты типа НАТО, ООН и т.д., которые не допускают, чтобы дело доходило до взрыва насилия. Во-вторых, резко изменилось отношение к революциям в самих США. Франклину Делано Рузвельту принадлежит классическая фраза в отношении никарагуанского диктатора Сомосы-старшего: "Это сукин сын, но это наш сукин сын". Сомосу нужно было поддерживать и защищать до конца, потому что в биполярном мире был ценен каждый такой "сукин сын". А соблюдал ли он права граждан или нет, значения не имело. Главное, что он не собирался переходить на путь социализма и был готов бороться против коммунистической угрозы.
Эту концепцию сейчас взяла на вооружение российская власть, которая считает, что независимо от того, кто находится во главе какой-нибудь "солнечной республики", самое главное, что это "наш сукин сын".
Когда начались "бархатные" революции во всех странах Центральной и Восточной Европы, они были легитимизированы с помощью конкурентных многопартийных выборов. Более того, с приходом к власти Буша-младшего появилась еще концепция, согласно которой самый важный элемент стабильности - это демократия, а стабильность для США очень важна. Поэтому и в Афганистане, и в Ираке делается упор на проведение многопартийных выборов, при этом США стараются создать максимально возможные с учетом специфики каждой страны условия для того, чтобы эти выборы более или менее демократическими.
Переход к такой концепции означал, что вместо насильственных революций стали происходить революции сначала "бархатные", а потом "оранжевые".
Какую революция можно считать "оранжевой", в чем ее основная характеристика? Такая революция происходит в результате несоблюдения неких прав граждан на выборах. Сначала нелегитимность выборов, сомнение мировой общественности и демократических сил в том, что выборы проведены с соблюдением норм закона, а после - выведение части населения на улицу, в основном в столицах. Это и есть главная характеристика "оранжевых" революций. Один из первых примеров - Югославия 2000 года, когда оппозиция объявила, что ее лидер Воислав Коштуница был избран президентом уже в первом туре, и добилась признания этого факта, хотя президент Слободан Милошевич настаивал на проведении второго тура. Второй пример - конец правления Шеварднадзе в Грузии, третий - Украина, где была поставлена под сомнение легитимность второго тура и пришлось проводить дополнительные выборы, на которых победил уже Ющенко.
Еще одна важная черта "бархатных" революций - это раскол власти. Понятно, что не будь раскола власти, скажем, в Киеве, то никакой "оранжевой" революции произойти бы не могло. Для победы в ней нужно было иметь опору на определенные части силовых структур, избирательных комиссий и СМИ. Это, конечно, не означает, что характеристикой "бархатных" революций нужно считать внешний легитимизм или что их участники во всем следуют закону. Случаются нарушения электоральных прав, и часто даже прямое отступление от закона. Например, когда Нино Бурджанадзе назначили временно исполняющей функции президента Грузии, или когда Верховная Рада после долгой борьбы легитимизировала третий тур выборов. Юридически все это было достаточно сомнительно. Но самое главное, что сама революция легитимизируется с помощью конкурентных выборов, которые проходят сразу после того, как разворачиваются основные события революции.
Теперь о том, как возникают такие революции. Сначала перечислю три основных условия: моральный износ власти; внутренний раскол власти; доминирование идеи модернизации, то есть определенный европейский выбор, который сделало население.
Подробней остановлюсь на последнем моменте. Европейский выбор есть необходимое условие проведения любой революции "бархатного" типа, если часть населения хочет интегрироваться в Европу и если Европа предлагает той или иной стране - Югославии, Украине, Грузии - некий график такой интеграции. Для Югославии такой график был относительно точным: тогда-то мы станем членом ЕС, тогда-то - членом НАТО, нас примут в Европу, и мы станем такими же гражданами Европы, как немцы, французы, англичане, кому мы всегда завидовали. Сама жесткость и четкость графика словно подталкивает основные, ориентированные на "бархатную" революцию, социальные группы - предпринимателей, средний класс и молодежь.
Если же такого европейского выбора нет, то перед нами не "бархатная" революция, а ее эрзац. Считается, в Киргизии тоже произошла "бархатная" революция... Я вел кампанию по выборам в киргизский парламент и могу со стопроцентной уверенностью сказать, что это не так. Здесь революция была скорее "наждачной" и носила характер борьбы кланов. А идеологические формулы "бархатной" революции использовались, чтобы власть клана Акаева была разделена между южным (Бакиев) и северным (Кулов) кланами. Американское посольство активно участвовало в этих событиях, полагая, что сумеет ограничить Акаева - это была главная задача американцев. Но все быстро обернулось разрухой, хаосом, клановыми конфликтами, борьбой севера с югом и фактически войной всех против всех. С трудом удалось не допустить крупномасштабного столкновения между противоборствующими силами.
Кстати, такой результат весьма напугал американских политиков, которые после этого перестали поддерживать "бархатные" идеи в Казахстане и в Азербайджане, признав, например, легитимность азербайджанских выборов. Киргизия стала важным предупреждением: если раскручивать идею "оранжевой" революции в стране, которая к этому не готова, если не инвестировать сюда огромные средства, то в результате получатся лишь хаос, смута и геополитический кризис.
Поэтому нужно четко понимать: стремится страна идти в Европу или не стремится. Украина, частично Грузия и городское население Минска стремятся идти в Европу, в отличие от среднеазиатских стран, которые в Европу не хотят. Европейский выбор трех социальных групп - молодежи, предпринимателей и среднего класса - является очень важным фактором "оранжевой" революции.
Эти три социальные группы воспринимают власть как главное препятствие модернизации. А сама власть в таком случае отрывается от общества и теряет способность принимать эффективные решения.
Можно сказать, что и в России городское население тоже - особенно население Москвы и Петербурга - воспринимает западную модель как то, на что стоит ориентироваться. Но из опросов очевидно, что примерно для 80 процентов нашего населения западный "образ жизни" соотносится с его материальной характеристикой. А чувство ответственности, которого требует западный образ жизни, не интегрировано в сознании четырех пятых российских граждан, и поэтому западная модель как таковая не служит для них ориентиром. Все понимают, что Россия не может быть включена в Европу, она просто не войдет туда по своему масштабу. Да и Европа не готова принять Россию в свой состав. Поэтому такая перспектива заранее психологически отрезается. И это означает отсутствие еще одной очень важной предпосылки для "бархатной" революции в России.
Следующий очень важный фактор - наличие у Запада объективной заинтересованности в смене как минимум главы государства. Она существует, например, в отношении Белоруссии: весь Запад един в том, что Лукашенко "пора менять". Но Запад примирился с многими режимами, похожими на белорусский. Назарбаев - не меньший автократ, чем Лукашенко. Но он создал свою государственность - специфическую, новую, он сумел добиться больших экономических успехов, наладить отношения с Западом, и смягчить авторитаризм своего режима. В отличие от Лукашенко, который объективно живет в Европе, на Западе, а не в Средней Азии.
Еще один фактор - наличие более или менее реальной многопартийности и элементов гражданского общества. Без них никакая "оранжевая" революция произойти, видимо, не может. Существенный для стран СНГ фактор - это и отсутствие преемника. Все постсоветские страны (не говорю о государствах Прибалтики, не входящих в СНГ) имеют одну общую особенность: очень четкую реакцию на отсутствие власти.
Что произошло с Акаевым? В момент этих событий он не смог принять решения - остается ли он у власти сам, приведет ли к ней кого-то из родственников в качестве преемника, или станет договаривается с кланами? И власть оказалась в некоем вакууме. Она просто валялась на земле. А весь киргизский аппарат просто не знал, кто будет возглавлять государство через полгода: то ли сам Акаев, то ли его сын, то ли еще какие-то люди из других кланов. Наркобароны мобилизовали людей и раздали им палки. И люди в Бишкеке с палками пошли на штурм президентского дворца.
Значит, проблема преемственности власти исключительно важна. Кстати, в Азербайджане ситуация развивалась совсем иначе. Как только Ильхам Алиев, против которого начали играть в "оранжевую" революцию, почувствовал угрозу, то, во-первых, не пустил в Баку претендента на роль лидера "оранжевых", во-вторых, просто арестовал всех чиновников, которые могли прийти тому на помощь. И возможность "оранжевой" революции была пресечена.
Следующая предпосылка "оранжевой" революции - это переходное состояние от авторитаризма к демократии западного типа. Либо полуавторитарная система, как в Киргизии, Казахстане и Азербайджане, либо коррумпированная система, как при Кучме или Шеварднадзе.
Очень важен фактор политической дифференциации между регионами. Не будь Галиции, которая играет для Украины роль Пьемонта, то есть самой продвинутой, самой модернизированной, самой европейской части страны, то раскачать Украину не удалось бы. Если есть разделение между востоком и западом (Украина) или между севером и югом (Киргизия), возникает возможность работать на конфликте субкультур: одна субкультура - более европейская, другая - менее европейская. А если все однородно, то организовать конфликт сложнее.
Крайне важный момент - наличие публичной, консолидированной и успешной оппозиции. Ющенко до выборов 2003-2004 года уже побеждал на парламентских выборах 2002 года, когда его партия его была самой успешной. Саакашвили уже выигрывал на выборах в городскую думу Тбилиси, его партия тоже была успешной. Ситуация с Касьяновым, который какое-то время претендовал на роль потенциального лидера "оранжевой" революции в России, совершенно иная: за ним есть элитный ресурс, есть возможность мобилизовать какую-то часть элиты, но нет никаких символических результатов как лидера оппозиции - Касьянов нигде и никогда не побеждал. И первая же операция, которую он провел как публичный политический деятель, попытавшись завоевать лидерство на демократическом фланге, оказалась провальной.
Но и успешной оппозиции нужно иметь популярных, харизматических лидеров. Таких, как Саакашвили или Ющенко. В Азербайджане подобных лидеров на самом деле нет. В Белоруссии они появляются, но пока не очень популярны, хотя сама идея оппозиционного лидера достаточно быстро завоевывает там часть городского населения. В России лидеров, способных противостоять власти, вообще нет. Существует один популярный человек - это Путин, ему доверяет 80 процентов населения. А у оппозиции такой же ноль доверия, как и у потенциальных преемников Путина. В этом смысле ситуация в России радикально отличается от украинской, грузинской и тем более югославской.
Еще один очень важный момент - в руках оппозиции должен находиться хоть какой-то сегмент информационного поля. Ющенко контролировал пятый канал украинского телевидения, и это создавало возможность прорыва. В противном случае шансов у оппозиции не очень много. Напомню, что в России первый и второй каналы - государственные, третий контролируется московской властью, четвертый - федеральной, а все прочие каналы политического значения не имеют. Все информационное поле в России контролируется властью.
Теперь посмотрим, как действует во время "оранжевых" революций власть. Во-первых, она обычно теряет контакт с народом. Шеварднадзе был уверен, что он - самый любимый человек всех грузин, харизматический лидер. Кучма считал, будто контролирует все основные процессы. Во-вторых, снижается подконтрольность силовых структур. Как и в Москве августа 1991 года, в Киеве тоже рассматривали возможность использования силовых структур, но к этому моменту они оказались уже расколотыми, а часть их начала переговоры с оппозицией. И потому в обоих случаях власть не решилась на применение силы.
Очень важно наличие у власти некого страха перед Западом. Этого страха может и не быть, как в Узбекистане, который готов полностью разорвать всякие отношения с Западом, и как частично это делают в Белоруссии. Но Кучма и Шеварднадзе хотели сохранить более или менее нормальные контакты с Западом, и в этих случаях Запад был важным фактором: оценки прессы, приезд западных наблюдателей и политических деятелей.
Отсутствие хоть какой-то опоры в столице означает крах любой революции, хотя как раз в столицах всегда много молодежи, больше всего средних слоев и предпринимателей. В Киеве были сосредоточены достаточно большие силы "оранжевой" революции, и это помогло "оранжистам" победить во время и после выборов. Но, вновь вспоминая Тэрнера, нужно подчеркнуть, что психологически революционеры не должны быть ориентированы на частную, приватную жизнь. Между тем любой россиянин сейчас именно такой ориентации по всем позициям и придерживается. Его не интересует ни идеология, ни высокие цели, ни политические движения: он думает о том, как выжить, как сохранить свою приватную жизнь, как преуспеть. И эта ориентация на индивидуальный успех при отсутствии коммунитарных целей тоже оставляет крайне мало шансов для "оранжевой" революции в России.
Как действует в ходе кризиса оппозиция? Во-первых, почти всегда выдвигаются четкие модернизаторские идеологии: мы идем в Европу, мы европейская страна. Находится лидер, чья связь с Западом персонифицирована. Например, через семейные связи (проживавшая в США жена Саакашвили - голландка, жена Ющенко - гражданка США). Во-вторых, в ходе избирательной кампании постоянно подчеркивается, что "мы - сила успешная", что мы уже добивались победы на выборах, что за нами идут все, что нас поддерживает значительная часть элиты.
Еще одна характерная особенность действий оппозиции - это ее подчеркнуто экстравертное поведение во время выборов и в момент самой уличной революции. Я помню свои первые эмоции в момент переворота ГКЧП. Тогда я был в Риге, и первые сцены увидел по телевидению: по улицам Москвы идут танки, выходят люди, останавливают их, начинают говорить с солдатами. И я сразу понял, что заговор ГКЧП провалился. При экстравертном поведении, когда простые люди не сражаются с солдатами, а угощают их, устанавливают с ними личные отношения - в таких ситуациях революции всегда побеждают.
А вот в октябре 1993 года коммунистическая и националистическая оппозиция вывела на улицы Москвы очень много людей совсем другого типа - они хотели драться. Их можно понять, они очень много потеряли в результате гайдаровских реформ, а потому и вышли на улицу. Шахтерам Донбасса дали денег, посадили в автобусы, привезли в Киев и бросили. И "оранжевая" толпа их интегрировала - кормила, беседовала с ними, объясняла глупость и бессмысленность приезда. И вместо того, чтобы воевать с киевлянами, шахтеры уехали обратно в Донбасс.
В путинской стратегии передачи власти преемнику, обозначившейся с марта 2005 года, четко зафиксирована основная идея: мы должны не допустить раскола элиты. Впервые эта тема появилась в журнале "Эксперт", где Дмитрий Медведев писал, что необходимо договариваться, обязательно быть консолидированной властью, сплоченными, едиными. Он как бы протянул руку всей элите, в том числе олигархам, за исключением тех, которые в тот момент уже находились в тюрьме.
Это попытка создать консолидированную элиту. Но такая консолидированная элита маргинализирует любых потенциальных лидеров, покидающих ее круг. Например, сам по себе Касьянов как публичный политик - абсолютный ноль. Он не владеет политическими технологиями и не обладает никакими задатками харизматического лидера. Но он был единственным "президансьябль". "Рrésidentiable" - такой термин во французской политологии, означающий, что подобный человек в принципе может стать президентом. И потому Касьянова тут же маргинализировали: создали образ человека смешного - из-за дачи мучается, пытается купить под себя Демократическую партию России, а у него эту партию тут же уводят из-под носа. И все! Как потенциального лидера Касьянова больше нет.
Поэтому наиболее вероятным сценарием обеспечения преемственности власти в 2008-м остается вариант преемника, назначенного Путиным. Для реализации этого сценария существует набор объективных предпосылок, которые имеют хорошие шансы без существенных изменений сохраниться до 2008 года. И хотя риски ухудшения условий для реализации сценария "Преемник" есть и носят тоже объективный характер, возрастание их до масштаба, угрожающего плавной передаче власти, сегодня представляется маловероятным.
БУНИН Игорь Михайлович,
генеральный директор Центра политических технологий,
член Аналитического совета Фонда "Единство во имя России"
http://www.fondedin.ru/
