Вопрос: Сергей Алексеевич, согласны ли Вы с мнением, что избрание президентом США афро-американца - свидетельство кардинального изменения общественного сознания США, чреватого серьезными изменениями внешнеполитического курса Вашингтона?
С.А.Рябков: Американское общество в целом достаточно консервативно. Если посмотреть на жизнь так называемой одноэтажной Америки, а она, в общем-то, во многом и составляет Америку, то ее распорядок во всех отношениях (в укладе, в повторяемости каких-то событий на бытовом уровне, на уровне привычек) за многие годы мало изменился. При всей мобильности американского общества и американских граждан, не только колесящих по миру, но и многократно меняющих места работы, учебы, жительства, при всем этом кажущемся непостоянстве есть в их бытии незыблемые устои, причем порой более прочные, нежели в Старой Европе.
Вместе с тем общество эволюционирует. Меняется и восприятие людей с иным цветом кожи. Страна теперь другая по этническому составу: численность коренного белого населения, фундаменталистски приверженного стереотипам предков в отношении кандидатов на руководящие посты государства, убывает. Отчасти это обусловлено и тем, что оно видит успешность представителей других этнических групп, к тому же объединенных общим для всего американского общества восприятием страны, ее роли в мире, ее возможностей и желанием работать на продвижение так называемой американской модели, американской мечты. В администрации Джорджа Буша афро-американцев представляли Колин Пауэлл и Кондолиза Райс, они в известном смысле составляли лицо Америки в мире. Границы возможного и допустимого во внутренней политике США тоже раздвигаются. Это объективный, длительный процесс, а отнюдь не качественный скачок в результате неожиданного кардинального переосмысления опыта последнего времени. Не берусь прогнозировать, что и когда возможно или невозможно в американской политике. Наверное, может наступить момент, когда на высших руководящих постах в США появятся люди, которые 10-15, не говоря уже 50 лет назад никогда бы не пробились на такие высоты в силу расовых, гендерных или иных обстоятельств.
Вопрос:Что можно ожидать от новой администрации США в российско-американских отношениях?
С.А.Рябков: Хотелось бы надеяться, что приход нового президента и новой команды ознаменуется подведением черты под периодом встрясок и потрясений, свойственных нашим отношениям, особенно в последнее время. Но особых упований, что это произойдет без значительных усилий с обеих сторон, у меня нет. Ведь американская государственная машина - это отлаженный, инерционный механизм, отрабатывающий внешнеполитический материал в заданном ключе. При каждой смене администрации происходит "вымывание" верхнего слоя американского госаппарата. Руководящие кадры меняются тотально, новые назначенцы проходят определенные процедуры утверждения сенатом. По принадлежности к победившей на выборах партии формируется руководство всех ведущих властных структур, но при этом на более низких должностях сохраняется огромный кадровый массив, обеспечивающий работу руководства и, соответственно, столь необходимую в этой ситуации преемственность. Не может же каждая новая администрация все начинать "с чистого листа". И в сфере наших двусторонних отношений мы наверняка столкнемся со значительной преемственностью.
Вопрос: Это касается и одобренной в апреле президентами Джорджем Бушем и Владимиром Путиным, а затем подтвержденной и президентом Дмитрием Медведевым Сочинской декларации?
С.А.Рябков: Безусловно. И мы на это делаем упор. Сочинская декларация задумывалась как документ о стратегических рамках отношений, не исчерпывающихся периодом президентства Буша. Важно, что президенты Путин и Буш - один уже бывший, а другой таковым скоро станет - смогли сформулировать свое позитивное наследие как программу для преемников. Российская сторона намерена продолжать работу именно в сочинском ключе.
Вопрос: У американской стороны просматривается такое желание?
С.А.Рябков: Возможности непосредственно протестировать на данный предмет людей в окружении Обамы у меня пока не было. Но, конечно, в диалоге с новой командой этот вопрос поставим среди первых. Судя по сигналам, которые мы слышим и уже неоднократно слышали в период избирательной кампании от представителей предвыборного аппарата Обамы, созвучность по темам и по сюжетам есть. Думается, что победитель-демократ и его люди не чужды идее развития конструктивного взаимодействия с Россией и по вопросам стратегической стабильности, и по урегулированию кризисов в разных районах мира, и в области контртерроризма, нераспространения ОМУ, новых вызовов в сфере мировых финансов и т.д. Эта повестка дня не содержит надуманных или искусственных сюжетов. И то, что ни по одному из перечисленных вопросов мы не чувствуем стремления представителей избранного президента начать с отрицания достигнутого, это уже неплохой знак.
Вопрос: Что можно ожидать от администрации Обамы в отношении истекающего в 2009 году Договора СНВ-I?
С.А.Рябков: Избранный президент и его люди в период избирательной кампании говорили о будущем режима контроля над стратегическими вооружениями. И мы очень рассчитываем, что материализуются сигналы в пользу дальнейшего движения по пути надежно контролируемого сокращения стратегических наступательных вооружений, причем оформленного через юридически обязывающие договоренности, через новый договор, который должен прийти на смену Договору СНВ-I. При этом мы не оставляем усилий по продолжению диалога в данной сфере и с уходящей администрацией. Мы интенсивно изучаем последние американские документы, охватывающие как вопросы ограничения и сокращения стратегических наступательных вооружений, так и вопросы транспарентности на объектах ПРО США в Европе, на создании которых уходящая администрация по-прежнему настаивает. До конца года на эту тему, видимо, пройдет очередной раунд полноформатного диалога с нынешней администрацией в рамках соответствующей группы, возглавляемой с американской стороны старшим замом госсекретаря Джоном Рудом, а с российской стороны - мною.
Вопрос: Послание Президента Дмитрия Медведева Федеральному собранию от 5 ноября вызвало неоднозначную реакцию на Западе, заговорили об ужесточении Россией политики в отношении США...
С.А.Рябков: Я не разделяю мнения, что произошло какое-то ужесточение. Вопросы, затронутые во внешнеполитическом разделе Послания Президента Медведева, философия этого раздела известны нашим американским партнерам, да и всему международному сообществу. Публичное изложение этой линии восходит к мюнхенской речи Президента Путина. Но и до этого ее основные тезисы мы излагали в течение длительного времени нашим партнерам за закрытыми дверями. Однако, поскольку обычный дипломатический и политический процесс не давал искомых результатов, потребовалось по многим вопросам объясниться в открытую.
Вопрос: В этом же внешнеполитическом разделе Президент Медведев поставил задачу укрепления обороноспособности РФ. В ответ посыпались обвинения России в провоцировании гонки вооружений...
С.А.Рябков: Если брать конкретную тему возможных ответных мер на развертывание объектов Третьего позиционного района (ТПР) ПРО США в Европе, то и содержание, и тональность высказываний Президента Медведева не должны оставлять никаких сомнений, что речь идет именно об ответных мерах. Ибо развертывание наших систем не предопределено до тех пор, пока физически нет самих объектов ТПР ПРО США в Польше и Чехии. Меры будут приняты, если будут созданы эти объекты. Ключевое слово здесь - "если".
Вопрос: Можно ожидать при Обаме изменения политики США на европейском направлении?
С.А.Рябков: Мы слышали о настрое Обамы и его людей крепить союзнические отношения с Европой, в их терминологии - "трансатлантическую солидарность и единство". Это по-прежнему один из устоев западного сообщества. Поэтому было бы наивно ставить вопрос о роспуске НАТО или о каком-то серьезном тектоническом сдвиге, который бы развел Европу в широком смысле и Америку, поставил бы их по разные стороны в подходе к проблемам современности. Конечно, десятилетия проходят, поколения меняются, и нет уже у западноевропейцев столь обостренного, как в 40-60-е годы, чувства благодарности США за их вклад в победу над гитлеровским фашизмом и мобилизацию ими этой части континента на платформе отстаивания и продвижения известных "общих ценностей", прежде всего через НАТО. Но при этом ценностный фактор и общность понимания "безальтернативности" их социально-политической и экономической модели для значительной части западного сообщества сохраняются. Думаю, это будет лежать в основе "трансатлантического единства и солидарности" на годы и годы вперед.
И администрация Обамы в духе традиций, присущих внешней политике Демократической партии, будет больший упор делать на многосторонние институты, на использование того инструментария, который есть в виде структурированного диалога США с Евросоюзом, в виде той же НАТО, в виде координации позиций США и стран ЕС в ООН, ОБСЕ и т.д. В период президентства Буша больше пробовались различные модели альтернативных коалиций по интересам, когда группы стран ad hoc решали какие-то задачи. При Обаме же, думаю, этого будет меньше, а больше - традиционной американской дипломатической практики напористого продвижения своих установок через существующие двусторонние и многосторонние форматы.
Вопрос: Какая реакция администрации Обамы прогнозируется в отношении инициативы Президента Медведева о Договоре о европейской безопасности?
С.А.Рябков: Пока впрямую и основательно это не обсуждалось. Мы хотели бы, чтобы реакция получилась адекватной серьезности вопросов, которые, собственно, и породили инициативу Дмитрия Анатольевича Медведева. В США должны понять, что нужны именно коллективные подходы на основе равноправия и учета взаимных интересов.
Вопрос: На первой же пресс-конференции Обама вынес в разряд приоритетов вывод экономики США из кризиса. Ожидаете расширения рамок российско-американского сотрудничества в экономической сфере?
С.А.Рябков: Оно не может не расширяться. Жизнь просто заставляет всех подключаться к решению этих проблем. Итоги Вашингтонского саммита по финансовому кризису выявили не во всем совпадающие подходы стран и групп стран к тому, что сейчас оптимально в плане воздействия на мировую экономику и финансы в целях их стабилизации. Мы исходим из того, что нужна большая транспарентность, повышенные стандарты, прежде всего, в сфере обращения спекулятивного капитала. Не может сохраняться ситуация, когда финансовые инструменты не обеспечены реальной экономической базой. И это относится не только к закладам-перезакладам ипотечных долгов, которые привели в конечном счете к краху всей системы ипотечного кредитования США и к огромным убыткам банков, ипотечных агентств. Но и в реальном секторе начали надуваться "пузыри". Ведь хеджирование нефтяных фьючерсов в 7-8 этапов по одному реальному контракту - это просто торговля воздухом и строительство пирамид, перед которыми бледнеет опыт Мавроди. С учетом уже фактически полной глобализации всех финансовых рынков и возможностей оперировать финансовыми потоками в масштабах всего мира потрясения такого рода для мировой системы недопустимы. Не должно быть так, чтобы банк в Чите, Ханьчжоу или Мельбурне расплачивался за то, что какие-то "Фредди Мак" и "Фени Мэй" (Freddie Mac и Fannie Mae - ипотечные гиганты США, чье падение акций обозначило начало финансового кризиса. - Ред.) не справились со своей работой. Важной темой становится мультиплицирование резервных валют и создание региональных стабилизационных финансовых структур, которые могли бы помогать удерживать ситуацию от полной раскачки при подобных финансовых потрясениях. Речь идет о распределении рисков между несколькими серьезными резервными валютами, включая наш рубль, и создании ресурса, позволяющего обеспечить закачку необходимой ликвидности в систему в обход одной или двух ныне доминирующих валют. Думаю, это неизбежный процесс, в отношении которого консенсус будет складываться, несмотря на возражения со стороны тех, кто привык жить при старой системе и при этом, что называется, стричь купоны.
Возвращаясь к философии внешнеполитического раздела Послания Президента Медведева, напомню, что там как раз отмечено, что многополярность или полицентричность, как характерная черта нынешнего миропорядка начинает проявлять себя не только в классических сферах (внешняя политика, военные дела). Она уже стучится в дверь и финансово-экономической области. Она становится императивом времени: иначе мировая экономика не выдержит. И Вашингтонская встреча "двадцатки" 15 ноября - не одноразовое мероприятие, а лишь начало процесса.
Вопрос: Кончается непростой для российско-американских отношений високосный 2008 год. Каким видится вам 2009 год?
С.А.Рябков: В силу обстоятельств, в которых мы оказались, он неизбежно будет трудным. Конечно, нас будет поджимать экономическая ситуация. Не ожидаю легкого начала процесса по Договору о европейской безопасности. У нас есть определенный задел по СНВ и ПРО: стороны достаточно глубоко, предметно и профессионально проработали и изложили свои позиции друг другу. Но предстоит преодолеть значительные расхождения по ключевым вопросам, по проблемам существа. Серьезные трудности будут связаны с расходящимися позициями по многим региональным кризисам и конфликтам. Однако есть и ситуации, где сотрудничество идет весьма эффективно. По Нагорному Карабаху хорошее взаимодействие. Ближний Восток - вообще один из примеров эффективного российско-американского сотрудничества. Но вот ситуация вокруг Южной Осетии и Абхазии показала, что мышление политиков и дипломатов в США не приспособлено к адекватному восприятию подходов, в чем-то ломающих систему координат, глубоко укоренившуюся в американском истеблишменте. Жить в мире собственных представлений обо всем для них привычнее и комфортнее. Мы же будем и дальше доносить до них правду, пояснять, в чем они ошибаются. Насколько получится - это вопрос. Не случайно Дмитрий Анатольевич Медведев без всяких дипломатических экивоков сказал, обращаясь к Федеральному собранию, что мир погряз в двойных стандартах. Чем быстрее международное сообщество станет от них избавляться, тем здоровее будут наши отношения с США.
www.mid.ru
26-12-2008
