МОСКОВСКОЕ ОБЩЕСТВО ИСПЫТАТЕЛЕЙ ПРИРОДЫ
ИТОГИ 16-ГО КОНКУРСА ЛИТЕРАТУРНОГО ТВОРЧЕСТВА ШКОЛЬНИКОВ «ЗЕМЛЯ. ПРИРОДА. РОДИНА. БУДУЩЕЕ (2016 – 2017 год)
Всего участников:
Номинация 1: Художественная проза: 34.
Номинация 2: Стихи: 35.
Номинация 3: Публицистика: 14.
Номинация 4: Статьи о литературе и искусстве: 3.
Номинация 5: Научно-популярные статьи: 3.
Номинация 6: Природа и история родного края: 8.
Номинация 7: Моя семья в истории России: 9.
Номинация 8: Будущее России и человечества: 1.
Всего: 107
НАГРАДЫ:
Художественная проза:
1 место:
ПРОКОФЬЕВА Александрина, гор. Пермь, шк. № 83, 6 кл. (31)
2 место:
КУЧЕЕВА Маша, ДНР, гор. Донецк, шк. № 52, 10 кл. (07)
СКОПИНА Шура, Рязанская обл., Сасовский р-н, село Демушкино, ср. школа, 9 кл. (29)
Грамоты:
ВОРОБЬЕВ Кирилл, гор. Рязань, шк. № 64, 4 кл. (15)
ГРУШКО Сергей, Ленинградская обл., гор. Сертолово, шк. 2, 7 кл. (01)
ЖУКОВА Маша, Ленинградская обл., гор. Сертолово, шк. 2, 9 кл. (02)
КАРАВАЕВА Катя, гор. Тула, гимн. № 3, 5 кл. (33)
ЛУКИНА Аня, гор. Тула, шк. № 40, 8 кл. (27)
САВВИНА Катя, гор. Тула, шк. № 25, 8 кл. (28)
ТРЕГУБОВА Камилла, гор. Тула, ЦО № 31, 6 кл. (34)
Спецпризы ДЗД:
АРСАЛОНОВА Юлиана, Забайкальский край, пос. Заречный, ср. школа, 2 кл. (08)
БАКШЕЕВ Роман, Забайкальский край, пос. Заречный, ср. школа, 2 кл. (09)
СУЩЕНКО Вика, гор. Рязань, шк. № 16, 3 кл. (21)
Стихи:
1 место:
ВЫГОВСКИЙ Илья, гор. Владивосток, гимн. № 2, 4 кл. (03)
ДЖАЛИЛОВА Джамиля, Ленинградская обл., гор. Сертолово, шк. № 2, 7 кл. (01)
2 место:
КУК Роман, Пермский край, гор. Березники, МАУ ДО ДЮЦ «Каскад», 3 кл. (29)
Грамоты:
ДУБЧАК Милена, Калининградская обл., пос. Бол. Исаково, МБОУ СОШ «Школа Будущего», 5 кл. (08)
ЖУКОВА Маша, Ленинградская обл., гор. Сертолово, шк. 2, 9 кл. (02)
ИСАКОВ Дмитрий, Пермский край, гор. Березники, 10 кл. (10)
КОЧЕТКОВА Ира, гор. Тула, Центр Образования № 25, 7 кл. (27)
ПЛОХИХ Владислав, Ленинградская обл., гор. Сертолово, шк. 2, 7 кл. (04)
ПОЛЯКОВА Диана, гор. Рязань, лицей № 52, 5 кл. (28)
ПУШКИНА Настя, Беларусь, гор. Орша, 9 кл. (35)
Спецприз «За лучшее произведение на антивоенную тему»:
БРОДЯНАЯ Варвара, ДНР, гор. Докучаевск, шк. № 6, 6 кл. (07).
МОРГУН Вика, ДНР, гор. Докучаевск, шк. № 5, 11 кл. (05)
Спецприз «За лучшее произведение на военно-патриотическую тему»:
ПРОКОФЬЕВА Александрина, гор. Пермь, шк. № 83, 6 кл. (31)
Спецпризы ДЗД:
БАЗИНА Варя, гор. Рязань, шк. № 53, 8 кл. (16)
ВОЛКОВ Степан, гор. Рязань, шк. № 40, 5 кл. (17)
ИВЛЕВА Лиза, гор. Рязань, шк. № 70, 2 кл. (19)
МАРКАНИЧ Дмитрий, гор. Рязань, лицей № 52, 3 кл. (23)
Публицистика:
1 место:
ПОБЕДИТЕЛЬ НЕ НАЗЫВАЕТСЯ ИЗ СООБРАЖЕНИЙ ЕГО БЕЗОПАСНОСТИ.
2 место:
АРТАМОНОВА Ира, ДНР, гор. Макеевка, шк. 47, 8 кл. (09)
ОСТРИКОВА Шура, ДНР, гор. Макеевка, шк. 72, 11 кл. (02)
РАМАЗАНОВ Галибьян, Башкорстан, гор. Сибай, гимназия, 8 кл. (14)
Грамоты:
КУЗНЕЦОВА Вика, Калужская обл., гор. Обнинск, лицей «Держава», 7 кл. (06)
МОРГУН Вика, ДНР, гор. Докучаевск, шк. № 5, 11 кл. (03)
РЫБОЛОВЛЕВ Сергей, Калужская обл., гор. Обнинск, лицей «Держава», 7 кл. (04)
СЫСОЕВА Шура, Владимирская обл., гор. Вязники, шк. № 2, 7 кл. (12)
ЮДАЕВА Шура, Владимирская обл., гор. Вязники, шк. № 2, 10 кл. (13)
Статьи о литературе и искусстве:
1 место:
Не присуждается.
2 место:
ЖУКОВА Маша, Ленинградская обл., гор. Сертолово, шк. 2, 9 кл. (01)
Грамоты:
ПЕТРОВА Алёна, Ставропольский край, хутор «Красный пахарь», шк. № 14, 10 кл. (02)
ПРОКОФЬЕВА Александрина, гор. Пермь, шк. № 83, 6 кл. (03)
Грамоты ДЗД:
Научно-популярные статьи:
1 место:
Не присуждается.
2 место:
Не присуждается.
Грамоты:
ВЫГОВСКИЙ Илья, гор. Владивосток, гимн. № 2, 4 кл. (01)
ПОЛЯНСКАЯ Таня, ДНР, гор. Макеевка, шк. № 47, 9 кл. (02)
ФЕДОТОВ Виктор, Санкт-Петербург, акад. гимн. № 56, 5 кл. 03)
Природа и история родного края
1 место:
ЛУЦЕНКО Маша, ДНР, гор. Макеевка, лицей № 2, 11 кл., (03)
2 место:
МУЖИКОВА Даша, Калужская обл., гор. Обнинск, лицей «Держава», 7 кл. (04)
КУТУЗОВА Диана, Ставропольский край, хутор «Красный пахарь», шк. № 14, 10 кл. (06)
Грамоты:
ИЛИАДИ Илья, Ставропольский край, гор. Минеральные воды, гимн. № 103, 7 кл. (08)
ПРОКОФЬЕВА Александрина, гор. Пермь, шк. № 83, 6 кл. (07)
ТЕСЁЛКИН Илья, Калужская обл., гор. Обнинск, лицей «Держава», 7 кл. (05)
Моя семья в Истории России:
1 место:
ПОЛЯКОВ Алексей Ленинградская обл., гор. Сертолово, шк. 2, 9 кл. (01)
2 место:
ВЫГОВСКИЙ Илья, гор. Владивосток, гимн. № 2, 4 кл. (02)
ДАНИЛОВ Михаил, ДНР, гор. Макеевка, шк. № 47, 11 кл., (07)
ИСАКОВ Дмитрий, Пермский край, гор. Березники, МАУ ДО ДЮЦ «Каскад», 10 кл. (04)
Грамоты:
БЕСПРОЗВАННЫХ Данила, Калужская обл., гор. Обнинск, лицей «Держава», 8 кл. (06)
КАПУСТИНА Алёна, Пермский край, гор. Березники, МАУ ДО ДЮЦ «Каскад», 1 курс (05)
ПРОХОРОВА Настя, Башкорстан, гор. Сибай, гимн, 8 кл. (08)
СЕРГИЕВСКАЯ Шура, Владимирская обл., гор. Вязники, шк. № 2, 10 кл. (09)
ЯКУБОВИЧ Лиза, Калужская обл., гор. Обнинск, лицей «Держава», 7 кл. (03)
Будущее России и мира:
1 и 2 место:
Не присуждается.
Грамоты:
ИЗРАИЛЕВА Светлана, Калужская обл., гор. Обнинск, лицей «Держава», 6 кл. (01)
Награды коллективам:
Калужская обл., гор. Обнинск, лицей «Держава»
Забайкальский край, пос. Заречный, шк. № 2.
Пермский край, гор. Березники, МАУ ДО ДЮЦ «Каскад»
Ленинградская обл., гор. Сертолово, шк. № 2.
Владимирская обл., гор. Вязники, шк. № 2.
Башкорстан, гор. Сибай, Башкирская гимназия.
Беларусь, гор. Орша, школа поэзии «Лотос».
ДНР, гор. Докучаевск, клуб «Блик»
Гор. Тула, Областной эколого-биологический центр учащихся.
Гор. Рязань, Центр детского творчества «Приокский»,
Казахстан, гор. Семей, детдом № 8.
Награды педагогам:
БУЛКА Майя Владимировна, преп. шк. № 2 гор. Сертолово Ленинградской обл.
ГОРЕЛОВА Ирина Николаевна, преп. ЦДТ «Приокский», гор. Рязань.
ГУДНЕВА Наталья Викторовна, преп. шк. № 2 пос. Заречный Забайкальского края.
ЕГОРКИНА Светлана Николаевна, преп. ЦДТ «Приокский», гор. Рязань.
КУЗНЕЦОВА Галина Ивановна, МАУ ДО ДЮЦ «Каскад», гор. Березники, Пермский край.
ЛАСТОЧКИНА Оксана Владимировна, преп. шк. № 2 гор. Вязники Владимирской обл.
ЛОГИНОВА Ольга Николаевна, преп. ЦДТ «Приокский», гор. Рязань.
МИТИНА Марина Анатольевна, преп. ЦДТ «Приокский», гор. Рязань.
МУХИНА Анна Арсентьевна, преп. ЦДТ «Приокский», гор. Рязань.
ПОПОВА Людмила Анатольевна, преп. детдома № 8 гор. Семей, Казахстан.
РОСТОВЦЕВА Нина Евгеньевна, преп. Областного эколого-биологического центра учащихся, гор. Тула.
СУЧКОВА Елена Викторовна, преп. лицея «Держава» гор. Обнинск Калужской обл.
ЧЕНДОЛЕЕВА Наталья Андреевна, преп. школы № 14 хутор «Красный пахарь» Ставропольский край.
ШАМАЛОВА Марианна Ивановна, рук. Школы поэзии «Лотос» гор. Орша.
РАБОТЫ ПЕРВЫХ ПРИЗЕРОВ:
Александрина Прокофьева
МИНЬКА
Минька уже восьмой час стоял на узенькой скамеечке, ноги подрагивали, постоянно вытянутые и поднятые руки чуток ломило, перед глазами, то и дело, промелькивали разноцветные сполохи. Мальчик тряхнул головой. Только не останавливаться, не отдыхать, а иначе усталость волной накатит, и проспишь до вечера. А кто тогда детали для танков делать будет?
Станок методично вытачивал одну заготовку за другой. Взять, вставить в станок, прокатиться резцом, вынуть, аккуратно сложить в ящик. Монотонно и однообразно. Минька даже не знал, куда эти детальки потом поставят, знал только, что в танк. И гордился своей работой, своей общей со всей страной целью: «Всё для победы!»
А Миньке было-то всего тринадцать, погулять бы, побегать на улице, а он на заводе на победу трудится. Мальчик гордился своей работой, жалел только, что росточком не вышел. «Как какой-то десятилетка!» – зло говорил он про себя. Поэтому и на скамеечке-подставочке работал за станком, не доставал с пола.
В глазах рябило от блестящей, монотонно снимаемой резцом, стружки. Она яркими, переливающимися кольцами валилась вниз. У Миньки последнее время часто кружилась голова, и подташнивало от голода. Минька не ел обеденную пайку, которую давали рабочим каждый день, и мама Миньки не ела. Они домой пайки по вечерам приносили и делили на троих. Дома ещё сестра Лёлька была, старшая. Она перед самой войной под машину попала и ходить не могла, и работать тоже не могла.
Когда Миньке становилось совсем невмоготу, он начинал представлять, что заготовки – это наши самолёты, они летят и сбрасывают на фрицев бомбы – стружку. А значит надо больше самолётов, больше стружки, и Минька работал, работал, работал.
Вдруг сквозь стружку Минька увидел отца. Батя бежал с другими солдатами в рукопашную на немцев. Минька закричал ему: «Тятя!» Отец повернулся и призывно махнул сыну. Мальчик потянулся к нему. Он даже не успел почувствовать, как тяжёлый резец станка зацепил его сначала в плечо, а потом по голове, и даже не почуял он, как пошатнулась подставочка под ногами…
Минька лежал, широко открыв глаза, пристально смотревшие в полутёмный высокий потолок цеха, и улыбался. Он шёл вместе с отцом, погибшим ещё в прошлом году, в свою первую рукопашную. В свою вечную рукопашную.
Александрина Прокофьева
ТРИ СЫНА
В некотором царстве, некотором государстве, что словом красивым «Русь» зовётся, жили-были старик со старухой, и было у них три сына.
Старший сын – Иван-великан, ростом был огромен, наделён силушкой немереной. Средний сын – Васята-красота, красив был очень, пригож, хорош да людям мил. А младшенький был Степашка-ни рыбка-ни кашка. Ни того, ни сего у него не было: ни красоты, ни силы. Зато рос мальчишечка не по годам умным, и даже седые старцы к нему за советом поспешали.
Совсем мать с отцом стали старыми. Позвали они сыновей. Вот старик и говорит: – Сынки вы наши любимые, умирать нам с мамкой время подошло. Хотим мы вам наказ свой оставить. Будьте честными, род наш не позорьте! Будьте добрыми! Людей привечайте богатых и бедных, калек и здоровых, различья не чините, поскольку все по одной земле ходим. – И ещё хотим, – добавила старуха, – Чтобы вы след вечный на земле оставили, чтобы род наш люди долго добром помнили.
Поклонился старший брат:
– Матушка, батюшка, всё, что вы наказали, свершу! Горы сверну, но будут Ивана из рода нашего люди вечно помнить.
Средний брат поклонился: – Исполню наказ ваш, матушка с батюшкой! Весь мир красотой своей покорю! Будут вечно люди помнить, какой сын ваш великий да красивый, и вас хвалить.
Младший сын поклонился и молвил:
– На всё воля божья! Не изведаны наши дороги! Не обещаю горы свернуть – не силён! Не обещаю известным быть – не красив! Но честным и добрым быть, обещаю! Если не прославлю род наш, то уж не опозорю точно!
Умерли старик со старухой, а сыновья стали жить-поживать да наказ родительский выполнять.
Была около села того, где братья жили, гора большая. Дорога вокруг горы шла, долго объезжать, неудобно. Решил Иван-великан гору расколоть и дорогу напрямик пустить.
Долго бил-разбивал гору Иван, камни в реку бурную кидал-сбрасывал. Разобрал, наконец, и дорогу прямую, быструю открыл. Хвалили-расхваливали его односельчане, по дороге напрямик с ветерком ездили. Вдруг река, что близ села текла, мелеть начала, а потом и ушла совсем. Осталась вся деревня без рыбы, да и без воды.
Долго совещались мудрые старцы, да ничего не придумали и пошли за советом к Степанушке, спросить, что произошло да как с напастью бороться. А тот и говорит:
– Наверное, обвал реку засыпал, вот вода по другому руслу и убежала. Надо обвал найти и реку освободить, вода вернётся.
Собрались мужики, пошли обвал искать-разгребать. Посмотрели и увидели, что это Иван-великан гору разбивал, а камни в реку кидал. Стали Ивана ругать-поругивать, смеяться насмехаться. Завал разобрали, реку на волю пустили, а гору заново сложили. «Лучше в объезд, да с рыбой, чем напрямик, да с жажды умереть! – говорили односельчане да приговаривали, – Эх, Иван – без башки великан! Сила есть, ума не надо! Хорошо хоть мать с отцом у этого горе-силача умерли, позора сына старшего не увидели!»
Средний сын долго думал-подумывал, как прославиться. Придумал в град-столицу ехать, в кино сниматься. На весь мир известным становиться. Всем в деревне сказал, мол, пригласили его в кино, вот и ехать приходиться, родные места бросать.
Приехал Васята в стольный град да на киностудию подался, мол, сниматься в кино хочу, вон я какой, красивый да пригожий. Посмотрели на него да посмеялись:
– Смотри, деревня, какая очередь стоит! Все в кино сниматься хотят. Каждый краше тебя во сто крат. Куда ты со своим деревенским рылом в калашный ряд лезешь?
Ушёл Васятка не солоно хлебавши, только в деревню не возвернулся, стыдно стало, хвастался больно много. Устроился дворником работать, град-столицу мести-подметать да мусор грести-убирать. Но на беду его мужики из села заехали стольный град посмотреть, себя показать, от трудов сельских праведных отдохнуть. Увидали Васяту-красоту, а потом на селе рассказали. Качали все головой, осуждали: «Ох, позор-то, позорище! Лучше б землю родную пахал, да хлеб сеял, чем чужой мусор подбирать! Где родился, там бы и пригодился! Хорошо хоть мать с отцом у Васяты умерли, не застали позора сына своего среднего!»
А младший брат жил-поживал, подвигов не совершал, женился, детей растил, землю пахал да хлеб сеял. Но случилось приехать в село купцам заморским. Навезли те всяких разных товаров, нужных и ненужных, дорогих и не очень, а среди товаров разных были шишки диковинные кедры сибирской*. Картинки купец показывал, деревья большие да кудрявые и все в шишечках. Накупили сельчане шишек, лузгают, как семечки, да нахваливают. Вкусен орешек кедровый, сладок. Стёпа тоже шишек прикупил, ребятню побаловать. Да пока шёл до дому задумал кедру в огороде у себя вырастить, вот и посеял все орешки, авось, хоть один проклюнется.
Люди в бороды улыбались, поговаривали: «Вот и на младшенького блажь нашла. Все орешки лузгают, а он в землю хоронит. Да что взять с него? Весь род их такой, непонятный!»
А орешки-то в земле лежали, отдыхали, да и проклюнулись. А росточки-то маленькие быстро в рост пошли, и наросло их видимо-невидимо, видать из каждого орешка. Стеной стоят.
Схватился Степан за голову. Им же места не хватит в огороде, деревья-то, купец сказал, большие бывают. Хотел уж вырвать все, да жалко стало, ведь садил, выхаживал. И задумал Степан кедры на гору пересадить, на ту, которую брат старший ломал, а мужики заново сложили.
Гора о ту пору уже землёй затянулась, да травой поросла, а где земли не хватало, Степан навозил. Пересадил он саженцы кедры из дальней Сибири, водой поливал, земелькой подсыпал. Улыбаются люди: «Видно лесу мало! Степашка ещё садит!»
А саженцы из края дальнего прижились, и встал на горе лес кедровый. А шишек в том лесу на каждом кедре видимо-невидимо висело, а орешки-то крупные, вкусные. Всё село мешками шишку собирало, да Степана нахваливало: «Жаль, мать с отцом умерли! Не увидели, какой младшенький-то вырос сынок деловитый, умный да рукастый. Какие родители добрые, и сын по ним весь!»
Давно уже люди забыли, как Иван гору ломал, и Васюту-дворника уж какое поколение не поминают. А кедровник до сих пор стоит. Ведь кедры-то, говорят, аж до тысячи лет живут, и называют его – Степанов кедрач**, мол, его Степан вырастил, великан не человек – целу*** гору кедром засадил. Сам был красавцем, и кедровник – красавец стоит, а умнейший человек был, по Руси-матушке умней не сыскать.
Потомки Степашки-ни рыбки-ни кашки до сих пор в этом селе живут, а село-то с тех пор Степановкой кличут.
Было ли, не было ли то, всё быльём поросло. Хотите, верьте, хотите, нет, а кедрач-то Степанов вон, на горе стоит.
Александрина Прокофьева
СКАЗКА О СЧАСТЬЕ
На облаке сидело огромное, толстое, светящееся счастье и медленно парило над Землёй. Вокруг него вилась стая разных счастий, побольше, поменьше и совсем крохотных. Они суетились, хлопали крылышками, пели восторженные дифирамбы огромному счастью. А оно, вальяжно развалившись в мякоти облака, лицезрело людей внизу и другую живность, отмахиваясь от самых назойливых подданных огромным счастливым веером, и чуть слышно мурлыкало весёлую песенку. Вдруг оно встрепенулось, привстало, махнуло призывно рукой и зычно гаркнуло:
– Все слушать сюда! Объявляю конкурс! Кто из вас сделает самым счастливым любое существо – тот будет моим преемником! Устало я править, – толстое счастье вытащило из-за пазухи огромные песочные часы и маленький приборчик учёта счастливости, – Даю вам сутки. Время пошло!
Вся свита, толкаясь, пихаясь, пинаясь, визжа и пища, бросилась пикировать на Землю.
Сутки подходили к концу. Вокруг большого счастья опять вился рой счастичек.
– Ну, поглядим, кого вы там осчастливили, кто отличился. Так, тут бедный денег получил, галочку ставлю, но этого мало. Здесь девушка замуж вышла, хорошо, но мало. Тут… Тут… Тут… Да, ничего из ряда вон выходящего вы, дорогие мои, не наковыряли. Нет в вас изюминки. Не можете вы с огоньком работать.
Песок в часах медленно сыпался вниз. Вверху его уже почти не осталось. С последней упавшей песчинкой заявился крохотный крылатый комочек и обессилено упал у ног царствующего счастья.– Ну, посмотрим, чем ты так долго занимался. О, из всей стаи у тебя лучший результат! Похлопаем дружно тому, кто лучше вас.
Стая недружно захлопала, кто крылышками, кто маленькими коротенькими ручками, а кто голой пяточкой о пятку.– Это хороший результат, – продолжало огромное счастье, – Малыш осчастливил старую больную женщину, исполнил её единственное желание – из далёких краёв к ней приехали погостить все её дети. Но… – толстое счастье многозначительно замолчало и погрозило пальцем, – Сегодня побеждает обычный человек. Самое счастливое существо на сегодня – старенькая брошенная собачка, которую приютил нищий старичок. Собачка много дней голодала и чуть не замёрзла. Сейчас её счастье не знает границ. Мой приборчик показывает высший результат. Вот теперь я жду от вас, мои верные подданные, бурю оваций. И не отлынивать! Я всех вижу! Аплодировали долго и громко. Люди на Земле даже подумали, что гром посреди зимы загрохотал. Царствующее счастье махнуло рукой. Все примолкли. – Так что вас, мои дорогие профессионалы осчастливливания, обошёл обычный человек. Видимо, рано мне ещё на покой. Некому оставить трон. Идите и учитесь у настоящего профессионала! – огромное счастье откинулось назад и зарылось в своё мягкое облако, подложило под голову солнечные лучики, укрылось радугой, и прикрыло глаза.
Мелкие счастья разлетелись по миру творить своё нужное дело.
А в Богом забытом городишке, на почти пустой кухне, сидели два счастливейших в мире существа – старый бедный человек, обретший верного друга и старый, брошенный, чуть не замёрзший пёс, обласканный, пусть немощной, но такой доброй рукой. И зачем им какое-то другое счастье? Они сами себе его создали! Да такое, что никому и не снилось!
Старик разделил пополам последний кусок хлеба и стакан молока, они поели с собачкой и пошли спать. Такой прекрасный день заканчивался. А за окном стариковой квартирки роилась стая счастий и училась делать других счастливыми…
Илья Выговский
НАШ ОБЩИЙ ДОМ – ЛЮБИМОЕ ПРИМОРЬЕ
Родимый край,
Любимое Приморье!
Богатая и щедрая земля.
Морская гладь, равнины, реки, взгорья,
Все это ты, О, Родина моя!
Здесь водится трепанг
И рыбам в море тесно.
Здесь хитрый леопард
Добычу сторожит.
Таинственный женьшень
Облюбовал здесь место.
Кравцовский водопад
С отвесных скал бежит.
Со всех концов земли
Сюда съезжались люди,
Чтобы остаться здесь,
Работать, строить, жить.
Теперь для них Приморье
Пусть щедрым домом будет.
Дома здесь будут строить,
Детей своих растить.
Торгует армянин
И строит молдаванин,
Литовец в море тянет
Сетями свой улов.
Кореец на полях
И за рулем татарин.
А вот в своем дому
Узбек готовит плов.
Родимый край,
Любимое Приморье!
Богатая и щедрая земля.
Всех обогрела ты
Своей большой любовью.
Милее места нет,
Чем Родина моя.
Илья Выговский
ФЕВРАЛЬСКАЯ ОТТЕПЕЛЬ
(прогноз погоды на 12 февраля 2016 года:
Сегодня во Владивостоке оттепель, температура +1)
Еще февраль сегодня на дворе,
Но в воздухе весенняя прохлада.
А хрупкие сосульки на окне
Заплакали, что им весны не надо.
Не нужно им весеннее тепло.
Пугает их природы пробужденье.
Пусть снова будет все белым-бело
Окутано февральскою метелью.
Но солнце не поверило слезам
И протянуло тонкую ручонку.
И проливают слезы тут и там
Изящные прозрачные девчонки.
Илья Выговский
ГИМНАЗИЯ № 2
Конец сентября
Часто хмур и уныл.
Но светятся счастьем
Знакомые лица.
О празднике этом никто не забыл.
Сегодня мы будем усердней учиться.
И нет среди нас,
Кто б тебя не любил,
И каждый готовит
Тебе пожеланье.
«Гимназия Два» —
Это только названье.
Для нас ты всегда
Будешь «Номер Один».
Илья Выговский
НАША ПОБЕДА
«Первое, что говорят американцы, упоминая о той войне, — это то, что Гитлера разбили союзники — США и Великобритания. О роли СССР знают мало.» (Выдержка из газеты «Аргументы и факты»)
Что сказать вам на это,
Коль глухи вы и слепы?
Ваши доводы – тщетны.
Не отнять вам Победы.
Не стереть нашу память,
Не убить нашу веру.
Не забыть наших павших,
Кто принес нам Победу.
Нас бомбили в сраженьях,
Нас Блокадой морили.
Но восстали из пепла
И врагу отомстили.
Зря фашисты мечтали,
Чтобы нас истребили —
Всем народом мы встали
И врага победили.
Нам напрасно толкуют,
Что Победа — не наша.
Не присвоить Победы,
Не отнять нашей Славы.
Кровью тех миллионов
Мы Победу добыли.
Это наша Победа.
Это мы победили.
Илья Выговский
СОН
Это было со мной?
Или это лишь сон?
Когда призрак войны
Постучался в мой дом.
То ли явь, то ли сон,
Но я вижу с тех пор:
Черный пепел войны
Запорошил мой двор.
Вижу много солдат
И себя среди них.
(Много примет земля
Тех бойцов молодых.)
Я в окопе стою,
И гранату беру
И остаток бойцов
Я в атаку зову.
Я зову, я бегу
И кричу на бегу.
Я бросаюсь под танк
Всем врагам на беду.
Это было со мной?
Или это лишь сон?
Мне во век не забыть
Моей Родины стон.
Джамиля Джалилова
ЕСЛИ БЫ БЫЛА Я ПТИЦЕЙ…
Если бы была я птицей, я б летела над Невой
В тени ночи темнолицей, наслаждаясь красотой
Лент каналов, в даль плывущих,
Фонарей, стоящих в ряд,
И мостов, к себе зовущих
Под сиянием плеяд…
Мимо Марсового поля полетела б в Летний сад,
Там вдыхала б полной грудью мокрых листьев аромат.
Обогнув Адмиралтейство,
Эрмитаж не пропущу,
Петропавловки блестящий
Шпиль меж тучек разыщу.
С ветерком осенним лёгким зайцу я махну крылом,
Деревянным полюбуюсь Иоанновским мостом –
Стали первый мост в столице
Наплавным в народе звать,
Чтоб, как дед Мазай, наверно,
Зайцев с острова спасать!
Камни клювом сосчитаю на булыжной мостовой,
Не для пищи – для забавы клюну камень закладной…
Кронверкским махну на Стрелку,
В Ленинградский зоопарк,
Попаду там в переделку,
Хоть и не любитель драк:
Воробей, как здешний житель, вправе хвост свой задирать –
У меня в победной схватке крошки станет отбирать…
А потом, устав от драки,
К Чижику махну опять,
Рядом весело усядусь,
Чтоб доходы сосчитать…
Джамиля Джалилова
С ПАМЯТЬЮ О БЛОКАДЕ
Вы знаете, как это? Нет, вы не знаете,
Как с братом идти за водой,
А из-за морозов, сто тысяч раз проклятых,
Одной возвращаться домой…
Ведро опрокинуть в испуге внезапном
За Ваньку, когда он упал.
Нет сил, чтоб поднять: так распухшие руки
Беспомощны. Брат мой не встал.
И слёзы глотая, бежать к тетё Любе
И тихо прижаться, сказав:
— Там Ванька… — и греют солёные капли
Холодный промёрзший рукав…
Джамиля Джалилова
***
Что может быть прекраснее природы,
Что нам знакома с ранних детских лет?
Природы, что лишь красят вёсны-годы…
Да, равных ей на свете больше нет!
Тот лес, в котором эхом отдаётся
Трель соловьёв и гулкий крик ворон,
Который полон и теней, и солнца,
И холодами крепко закалён,
Где все деревья строго охраняют
Земли бесценно-сказочный покой –
Покой, который прадеды отважно
Отвоевали дорогой ценой.
Деревья помнят. Помнят всё, что было:
Иль сын, иль муж от каждого двора
Не возвратился с той великой битвы,
Чтоб улыбалась солнцу детвора.
Так тихо шепчут листья у дороги
Над серым камнем с надписью простой.
Тот холмик безымянный в каждом сердце –
Мы помним не вернувшихся домой.
Джамиля Джалилова
***
Вот правду говорят: пока не потеряешь, не оценить того, что я теперь
Добавила к числу осмысленных потерь.
И делать что – теряешься, не знаешь…
Судьба напомнить грубо захотела, что счастье нам дано не навсегда.
В свои права вступила череда
несчастий, с болью сотканных умело…
Как несмышлёныш, я всегда считала, что мама будет до конца со мной,
Сорокалетней, вечно молодой.
Надежды тщетны. Зря о том мечтала…
Сейчас сижу одна за чашкой чая, остывшего, солёного от слёз,
В плену жестоких безнадёжных грёз
дни радости со скорбью вспоминая.
Рукой дрожащей слёзы вытираю и вздрагиваю: пальцы словно лёд…
Гроза отчаянно на небесах ревёт –
так одиночество отчаянье рождает.
А после взгляд бессмысленный встречает взгляд мамы. Ясный и живой,
Он здесь, сейчас. Он навсегда со мной.
Улыбкой рамку чёрную смягчает…
Она тут улыбается, не зная, что через месяц навсегда уйдёт,
Болезнь её у жизни отберёт,
одновременно две судьбы ломая…
…Не помню, как упала, как кричала, в слезах ту боль, ту бурю чувств топя,
Кляня болезни, жизнь, врачей, себя…
Я не жила, а лишь существовала.
…………………………………………………………..
…Цените то, что есть. Неважно, много ль, мало –
всё это могут в миг один отнять!
И нужно научиться различать, что стоит сохранить, а что – нимало…
Джамиля Джалилова
МОЯ ТИХАЯ РОДИНА
Близится к концу июльский день,
Солнца диск спускается к горе.
Золотисто-красный небосвод
Отражается в густой смоле.
Сон качает тонкие березки,
Замолкает птичий хор в лесу –
Солнышко прощается с природой,
Освещая неба полосу.
У воды без устали осока
Шепчет колыбельную реке.
Тихой песней солнце провожает
Птица в поднебесном далеке.
Джамиля Джалилова
МЫ С БАБУЛЕЙ
Я домой бегу вприпрыжку:
Ночь музеев настает!
Достаю я с полки книжку, собираюсь я в поход.
Мама мне давно сказала:
— Бабушка с тобой пойдет.
В Русский нынче не попали,
Запланируй наперед.
Прошлый год запомнил дед –
Раньше нас в поход собрался:
— Не смотри, что много лет!
Но – на даче дед остался.
Деда в нашем доме – ас!
Он вчера теплицу спас,
С ветром, буйным непоседой,
Долгую имел беседу:
— Эти шутки, парень, брось!
Унести задумал крышу?
Ты веди себя потише! –
И забил десятый гвоздь.
Так что дед у нас в ночном:
Сторожит он дачный дом…
Едем с бабушкой вдвоем,
Скоро мы в метро зайдем.
Выходить на Невском нам,
Все музеи рядом там!
— Маринисты в эт ом зале, —
Так на входе нам сказали.
Чинно я иду с бабулей,
Хоть одна летаю пулей!
С завистью на нас глядят
Сотни взрослых и ребят,
Потому что мы вдвоем
В ночь музейную идем.
Первое место в номинации «публицистика»
(фамилия автора не сообщается)
ФУА ГРА В ГОРОДЕ В. ИЛИ СИНДРОМ ОБМАНУТЫХ НАДЕЖД
Программу «Куклы» не видел по причине юного школьного возраста. «Тушите свет» мне также не знаком. Слово «фотожаба» мне кажется либо розыгрышем, либо чем-то не очень приличным, а «демотиваторы» — мудреным. И все же рискну. Рискну, толком не зная, что такое политическая сатира, вооружившись лишь опытом просмотра карикатур Кукрыниксов, прочтением произведений Салтыкова-Щедрина, да тем, что знаю про Окна Роста, в которых трудился мой горячо любимый Маяковский. Хотя не исключено, что все это так же близко к теме политической сатиры, как Гоголь к Гегелю. Вообще-то я поэт. На язык не остер, характером не желчен. Однако жутко писуч. Я люблю поэзию и свой город. Удивительный, он снискал славу не только в масштабах страны, но и далеко за ее пределами. Праворульные машины–конструкторы, чьи ушлые хозяева едва успевают то распиливать их, то заново сваривать воедино в зависимости от вступивших в силу законов, нестрогие девушки, прельстившие своим богатым внутренним миром известного сатирика М. Задорнова, построенные на сэкономленные от воровства деньги мосты, горемычные мэры… Это далеко не весь список местных достопримечательностей. Мы постоянно на слуху. Это у нас в девяностых жители терпеливо сидели в квартирах без света, пока лица, по-своему толкующие закон, выясняли свои отношения посредством прилюдных дуэлей. Мы гордимся тем фактом, что у нас побывал Антон Павлович Чехов. Но старательно замалчиваем его слова о нашем городе: «Бедность, невежество и ничтожество, могущее довести до отчаяния. Один честный человек на 99 воров, оскверняющих русское имя…».
«Quod licet Jovi non licet bovi» — гласит народная мудрость. И наш город не исключение. Так же как и по всей великой стране, жители нашего города делятся на Йови и Бови. Изразцовые терема в близлежащем пригороде населяют, естественно, Йови. Тонко чувствующие, с деликатной душевной организацией, они не в состоянии проживать в дурнопахнущих многоквартирных домах и дышать одним воздухом с Бови. Так уж устроена их тонкая натура. К ним свой подход, в том числе и уголовно-правовой. Ну как, скажите, им, таким изнеженным и легкоранимым, предстать перед законом, злым, грубым и беспощадным. А посему для этой категории граждан писаны свои законы. Не покарать, а пожурить, попенять – вот меры воздействия на «белую кость». К Бови же применяется известный постулат: «Dura lex, sed lex», что означает «Закон суров, но это закон.» (Некоторые дают свой перевод: «Где дураки стоят у власти, там людям горе и несчастье», но это неверный перевод.) Кстати, про власть. Нельзя не вставить свои пять копеек и про это. Ведь в рыбке-то самая главная часть – это голова. А рыбка-то у нас с душком, и давненько. Я слишком юн и неопытен, чтобы ответить на простой интересующий всех жителей нашего города вопрос: почему его руководители заканчивают свою карьеру уголовниками? Родившийся в 2000-х годах, я не могу взять на себя смелость дать оценку работы людям, которых я никогда не видел и не знал. Но могу сказать о двух последних, свидетелем чьего правления я непосредственно был. Я был мал и глуп, когда на престол градоначальника взошел мэр, назову его так, Могучий. Его взошествие праздновала вся криминальная половина города. Помню, как наш сосед дядя Костя, обычно человек смирный, хотя и ранее судимый, вдруг напился в дрова, расправил грудь и дурным голосом запел: «Гоп со смыком – это буду я, граждане послушайте меня-а…». Мы немало удивились и подумали: может траванулся паленой водкой? Ан нет. Одновременно то тут, то там, в разных частях города стали выползать дяди кости и расправлять свои могучие выи. А в это время новоиспеченный мэр взялся за дело. Проблемы решал быстро, ибо был он тот еще затейник. Чем закончилось правление Могучего, общеизвестно. Но до сих пор не могу понять, отчего же его принудительный уход сопровождался хором плакальщиков из числа известных и уважаемых жителей. Он действительно был ими так любим? По городу прошел великий стон. Нет, не стон облегчения, а скорби. Были, были люди в нашем городе, которые действительно любили мэра Могучего. Далеко ходить не надо, в общей скорби принимала участие моя семидесятилетняя родственница. После свержения мэра она голосила: «Такого человека сняли! Ведь он же в нашем подъезде железную дверь установил бесплатно!» Дядя Костя же по такому случаю опять напился и изрек: «Ну и что, что сидел? Все сидели.» Итак, простые обыватели запомнили мэра Могучего железными дверями, и толерантным отношением к лицам ранее судимым. Тем он и «был матери-истории ценен», как говорил классик.
Второй мэр был мне и ближе и милей. Интеллигентный, с доброжелательным выражением лица, он нашел подход ко всем горожанам. Его уважали старики, к нему тянулась молодежь. Он был таким, как надо. Но и он обмишурился. Не буду смаковать перечень его грехов, тем более я совсем не компетентен в этом вопросе. Что я чувствую по этому поводу? Боль и скорбь? Нет, скорее, досаду. Вероятнее всего, я вырасту глубоко аполитичным человеком, вряд ли я буду принимать участие в выборах, еще сомнительнее мое вступление в какую-нибудь политическую партию, потому что, как говаривал дядя Костя, «голосуй – не голосуй, все равно получишь …».
Маша Луценко
Я И МОЯ РЕСПУБЛИКА
Земля моя! Любимая, родная!
И жаркая, и пыльная земля.
Ты именно, ты именно такая,
Какую полюбил навеки я.
Н. Хапланов
Мой родной край! Мой любимый Донбасс! Есть ли земля лучше, богаче тебя? Наверное, есть, но для меня нет ничего прекраснее бескрайних знойных степей с белой кашкой и синими васильками, золотых полей подсолнечника, фруктовых садов, где вызревают яблоки и вишни, сливы и айва. А где еще вы найдете терриконы, которые высятся, как египетские пирамиды, где видны издалека выложенные камнями слова «Слава шахтерскому труду!», на которых растут акации вперемешку с бузиной.
А сколько знаменитых исторических мест на нашей земле, которые упоминаются еще в древних летописях Х11века. Это по нашим степям проходили русские воины, чтобы сразиться с половцами, опустошавшими край и уводившими в плен прекрасных дев и сильных мужчин. Это у Каменных Могил дали бой русичи татарам в 1223 году и рассказали об этом в «Повести о битве на реке Калке». Вдыхая запахи чабреца и ромашки, я шепчу с поэтом слова: «Привет, привет Вам, балки и поля», что «лучше нет тебя, моя земля». Я люблю свой край в красных тюльпанах и сиреневом дыму, в снегу акаций пряных и тополином пуху.
Мне интересно путешествовать и, несмотря на свой юный возраст, побывала с родителями в городах России и Украины, в Турции. Спору нет, они красивы и живописны, влекут экзотической природой, памятниками культуры и старины. Сначала, когда приезжаешь, думаешь, как здесь хорошо жить. Все обустроено, распланировано и продумано до мелочей. Но вот проходит неделя, другая, и в сердце закрадывается тихая грусть. Хочется домой к своим терриконам, к своему уютному дворику, к своим друзьям.
Седьмого мая этого года я приехала с дедушкой на Саур — Могилу. Я была здесь и раньше, потому что мой дедушка участвовал в освобождении Донбасса, и его не один раз приглашали принять участие в праздниках. Это удивительное место. Здесь соединились прошлое и современность, память и мужество, героизм и стойкость духа.
Мемориал сейчас не узнать: он разбит, стоит в осколках и глыбах. Разбит, но – не сломлен, как не сломлен был Донбасс в годы Великой Отечественной войны. Раньше здесь разыгрывались бои за взятие высоты, а год назад шли настоящие сражения. Сами собой всплывают в памяти слова Павла Беспощадного: «Донбасс никто не ставил на колени, и никому поставить не дано». Кругом ширь и простор, только вдалеке видны разбитые дома сельских жителей, а с другую сторону уходит дорога в Россию, которая не бросила нас в час горького испытания на прочность духа и жизни.
А Девятого мая вместе с одноклассниками и другими жителями нашего города я шла в колонне Бессмертного полка, несла портрет и чувствовала такую гордость за свою землю, за наших освободителей, за свою причастность времени, в котором живу. Пусть нам сейчас нелегко, страшно слышать грохот, разрывы бомб и снарядов, но я знаю: мы — выстоим, мы – не сдадимся, не станем еще одной европейской колонией Соединенных Штатов Америки, потому что мы – русские, а значит, сильные.
Я живу в Донбассе, который славится высококачественным углем и металлом, своими людьми и своим патриотизмом. Да, нас можно назвать патриотами, потому что защищаем то, что нам дорого, а самое дорогое для нас – это наша земля, наша любимая малая Родина. Я верю, что «одолеет дух добра».
Алексей Поляков
ХОЛОКОСТ – КЛЕЙ ДЛЯ ОБОЕВ?..
«Ах ты, Господи, она-таки сломалась, эта старая тяпка», – подумал я, остановившись посреди картофельной грядки. Впрочем, грядка – это сильно сказано. Но как иначе назвать четыре ряда взрыхлённой и удобренной земли перед многоэтажным домом, где высажено двадцать восемь картофелин, над прополкой которых я трудился уже больше двух часов, Заметим, что при этом я не имел никакого опыта и навыков крестьянского труда…
…Этим летом я записался в отряд «Милосердие» трудового лагеря «Росток» своего родного городка Сертолово, что под Санкт-Петербургом. Мальчишки из нашего отряда носили пожилым жителям домой ключевую воду из родника – он в нашем лесочке бьёт уже давно, со времён оных. Девочки мастерили своими руками маленькие подарки: шили передники, кухонные прихваточки, вязали салфетки и воротнички. Я же выполнял разного рода мелкие, необременительные поручения: сходить в магазин, оплатить счёт в сбербанке, положить денег на мобильный телефон. Так, однажды меня отправили на дальнюю улицу нашего поселения с мелодичным названием «Заречная». Мне было не впервой ходить туда, но адрес оказался не из тех, где я бывал раньше. Не знаю, как кому, а мне всегда интересно знакомиться с новыми людьми, узнавать что-либо об их судьбе – бабушка постоянно говорит, что каждый человек, проживая свою жизнь, сможет чему-то научить других. Тем более если эта жизнь длиной почти в целый век.
В той квартире на улице Заречной и сейчас живёт неприметная пожилая женщина, Григорьева Светлана Николаевна…
Родилась она 19 ноября 1938-го года в деревне Рябово Тосненского района Ленинградской области. Когда началась Великая Отечественная война, была ещё ребёнком. Семья была большая: мама, папа да бабушка, две сестры да два брата. Ещё перед самым началом войны приключилось в семье несчастье: сгорел дом. Хорошо, соседи приютили. Так и стали они, Григорьевы, жить вместе с семьёй Архиповых. Немцы пришли в деревню в начале осени 1941-го года. Губная гармошка, мотоциклы с коляской и песня «Лили Марлен» – первые воспоминания Светланы Николаевны о войне.
Отец её, тогда совсем маленькой девочки, Светки-конфетки, как звали младшую всем семейством, работал машинистом на «Красной стреле». В первые дни войны он получил задание: собрать состав из паровозов и доставить его в Уфу, чтобы не было возможности у фашистов использовать их для перевозки своих военных грузов и войсковых частей. Глава семейства уехал, а в деревне тем временем началась эвакуация жителей. Но делать было нечего: семья осталась ждать отца. Светлана Николаевна рассказывает: «Пришли немцы. Съели всех кур и забрали всё с огорода. Архиповы-то эвакуировались, успели, а нас всех с мамой и бабушкой немцы выгнали жить из дома в сарай. В сентябре вернулся отец – мамка говорила, страшно уставший, небритый. Помню только, один из немцев всё кричал «шиссен»: испугался, что это партизан ночью в дом пробрался. Но мамка бросилась ему в ноги и умоляла не стрелять, показывая ещё довоенные фотографии (мы однажды снялись все вместе, прямо перед войной, когда фотограф приезжал в деревню из райцентра). Просила пожалеть детей, обхватив худющими руками блестящие сапоги. Поверили вроде, пожалели. Но жалости-то ненадолго хватило: тогда же, недели не прошло, нас и ещё одну семью, из неэвакуированных – фамилия у них была смешная, Шаровары – в вагоны для скота погрузили и отправили в Освенцим. Помню, как подъезжали к лагерю, запах такой странный был в воздухе. А ещё помню, как раз вместе с нами людей из Голландии привозить стали. Больше чем двести составов тогда мамка с братьями насчитали…
Барак помню хорошо, хоть совсем маленькая была. Мы все тогда были обриты налысо и одеты в одинаковую полосатую форму. С нами в бараке еврейский мальчик Эдик жил, я с ним подружилась. Правда, никак не могла понять, почему бабушка говорила мне звать его Павликом. Хороший мальчишка был, не драчливый. Но там никто не дрался – не было сил даже до дощатых нар добраться.
На детей особого внимания немцы не обращали. Как-то мы подошли к взрослым, которых выстроили колонной. Все говорили, что их поведут мыться в баню. Маму, когда она совсем обессилела, тоже туда увели. Мыться… Больше я её не видела.
Мужчин из лагеря, которые посильнее были, могли ещё работать, отправляли на заводы, а женщин – к «бауэрам». Бабушка потом объяснила, что это такие немецкие помещики и что тем, кто туда попадает, иногда везёт: бывало, «бауэры» давали еду за работу. Правда, некоторые кормили своих работников из того же корыта, что и свиней, но об этом никто не думал.
В декабре я заболела. Помню, Эдик часто ко мне приходил. Один раз он пришёл и принёс два кусочка краковской колбасы на кусочке хлеба. Он предложил мне съесть их, но я сказала: «Вместе съедим!». И мы сидели рядом и ели это необычайно вкусное лакомство… А потом бабушка сказала, что Эдика переселили в другой барак. Больше он почему-то не приходил. Ни разу…
Дни были одинаковыми. Почти все. Только взрослых оставалось всё меньше. А потом, помню, стрелять стали очень сильно, овчарок много бегало по лагерю, и мы спрятались с ребятами за угловой барак. Нас нашли люди в форме: оказалось, лагерь освободили. Ко мне подошла женщина в белом халате и спросила: «Ты откуда?» Я и говорю: «Из Ленинграда». Потом, помню, солдаты давали нам много сладкого: конфеты, плитки шоколадные с яркими рисунками. А мы все стояли, похожие друг на друга, тощие такие, словно только кости да кожа на них натянута. Все в балахонах своих полосатых. И с плитками шоколада в руках. Это хорошо помню, взрослели мы тогда быстро.
А потом нас уводили из лагеря колонной. Уходили и не знали, кто куда идёт. Мне солдаты кусок одеяла дали, чтоб закутаться – помню, тяжёлое было. Дошли до города немецкого. Хемниц. Там во всех домах были открыты двери, можно было брать всё. Но самое главное – можно было поесть вдоволь. Мы даже ночью хлеба кусок в руках держали: мало ли что? Там, в Хемнице, на поезд посадили. А потом как-то ночью бабушка сказала, что мы проезжаем мимо Берлина».
Худые старческие руки неловко поправили платок на плечах: прохладно сейчас в Сертолово, хоть и лето в разгаре. Светлана Николаевна тихонько рассказывает о том, как они прибыли в Дрезден. Была страшная бомбёжка – американские самолёты бросали бомбы, кругом был огонь. Она сильно испугалась, когда увидела два здания, медленно падавших друг на друга. Они забежали в какой-то туннель. С обеих сторон были канавки с водой. И вдруг кто-то из взрослых увидел, что по потолку туннеля пошла трещина. Ещё одна бомба – и всех их завалило бы. Люди выбежали оттуда. А Серёжа, её старший брат, споткнулся и рассыпал алюминиевые ложки и тарелки, те, которые солдаты дали, чтобы суп наливали всем в солдатских кухнях. Огонь кругом был. Одна бомба прилетела прямо в хлебный ларёк на другой стороне улицы. По сторонам полетел хлеб. Все бросились подбирать подгоревшие буханки: почему-то бомб люди боялись меньше, чем голода. Серёжа тоже успел взять одну. Расхватав хлеб, все ринулись в подвал стоявшего рядом дома. Потолок подвала, говорила Светлана Николаевна, был горячим, вокруг рушились здания. Вдруг окошко подвала звякнуло: снаряд влетел и попал в кучу угля, насыпанную у печной трубы. Уголь загорелся, кругом повалил чёрный дым. Жара, копоть и полный подвал людей. Вот рядом упало ещё одно здание. Это был Дрезден…
Вывозили освобождённых пленников Освенцима долго. В апреле 1945-го года героиня была уже в Чехословакии. Рассказывает, расселили всех по домам местных жителей. Сад. Груши с серой, плотно прилегающей кожурой. Такие сладкие на вкус. Коровы. Макароны на молоке. Для нас, современных ребят, в этом вообще нет ничего необычного, даже чипсами и жвачкой никого не удивишь уже давно. Для них, детей из Освенцима, это была сказка.
Светлана Николаевна продолжает: «Был солнечный светлый день. Вдруг – стрельба. Бабушка испугалась, велела нам в подвал бежать, а сама куда-то ушла. Потом она вернулась, и всё крестилась, и повторяла: «Конец всему. Детки, Победа»…
В ноябре мы и в деревню свою вернулись. Заново жизнь все начинали. Помню, в доме ничего не было из мебели: соседи подумали, что мы не вернёмся, и поэтому взяли и комодик, и табуретки, и топчан. Только это ещё не страшно – главное, не было ни окон, ни дверей, а скоро зима. Папка сколотил нары из досок – сараюшко разобрали. На доски лапы еловые положили, потом сено постелили, какое-никакое тепло. Главное, в огороде посадить было нечего, семян ни у кого не было. Соседи жалели, помогали, давали картофельные очистки. Их и сажали. По одному глазку разрезали».
С 1946-го года брат Светланы Николаевны, Серёжа, пошёл работать на Ижорский завод, а её в восемь лет отправили в школу. Тогда же они завели курочку и козочку. Появился какой-то огород. Правда, всё так же голодно всем было, а зимой у Серёжи ещё и украли продовольственные карточки. Но всё это можно было пережить: ведь никого не переводили «в другой барак» навсегда, как Эдика. Когда Светлана пошла в 8-й класс, ей выдали талоны на питание, старшеклассникам было положено. Но она всегда приносила еду домой – делили на всё семейство, стол у них всегда был общим. С одеждой было туго, а с обувкой и подавно: Светлана донашивала сапоги за старшими братьями (носок одного из них был порван, и в него бабушка засунула жмут соломы). Из одёжки – плюшевая кофточка, оставшаяся после мамы, была выходной. Потом умер отец, в марте 1953-го. Серёжа с бабушкой остались за старших. В 1957 году Светлана Николаевна пошла на работу с окладом в 27 рублей (мясо в то время стоило 2 рубля). Стала взрослой, получила квартиру, поступила в институт. В общем, всё как у всех. У тех, кто пережил страшное военное время. Кто выжил, сумел вернуться.
Сейчас она живёт в однокомнатной квартире. Очень скромно живёт, без ковров и картин в богатых рамках. На всех стенах – только книжные полки, заставленные доверху.
Общались мы с ней несколько дней: нужно было и по дому помочь, и в магазине побывать, да вот и грядка эта с картошкой, на которой я «учился» сельскому труду, будь она неладна! Бабушки, сидевшие на скамейках, соседки Светланы Николаевны, посмеивались над моими тщетными попытками попасть тяпкой по корням сорняков, да и над ней тоже: «Ты что же, Николаевна, в магазине картохи не купишь?» А она молча улыбалась в ответ, показывая мне, как правильно держать тяпку. А потом мы приходили в её «однушку», и Светлана Николаевна непременно угощала меня чаем «с подушечками» (эти конфеты я долго искал в магазине), и я слушал и слушал рассказы о том, что было.
А потом я сначала увидел по телевидению рекламу странного фильма «Холокост – клей для обоев?». Услышал о девушках, московских студентках, сёстрах Коротыгиных. И посмотрел в Интернете фильм журналиста и кинорежиссёра Мумина Шакирова. И вспомнил Светлану Николаевну. Вспомнил её маленького друга, мальчика Эдика, которого нельзя было звать по имени – того самого, о котором бабушка сказала, что его переселили в другой барак. И решил написать обо всём. Просто потому, что мне стало страшно. И стыдно. За девушек. За молодых людей, тех, кто не знает и не хочет знать. И тех, кто знает, но старается об этом не думать. Или побыстрее забыть. А жизнь людей забывать нельзя. Из этих жизней и складывается история. Я знаю, что Светлана Николаевна всегда будет помнить. И лагерь, и немецкие города. И сладкие груши с серой кожурой в чужом саду. И еврейского мальчика Эдика.
