Под таким названием в конце 2004 года в Киеве вышел в свет сборник статей . Для авторов издания - известных украинских аналитиков - это был своеобразный "ответ Чемберлену", реакцией на дискуссию, проведенную в 2001 году в Москве в редакции "Независимой газеты" и опубликованную под заголовком "Какая Украина нужна России?"
Если до газового кризиса эту дискуссию еще и можно было расценивать только как идейную дуэль интеллектуалов и политиков, то после завершения острой фазы этого кризиса в начале января 2006 года стало очевидно, что два государства, два общества, два соседа пока еще не уяснили для себя эти непростые, а по сути дела, для каждого из них жизненно важные вопросы. Теперь, наверное, даже мало искушенному наблюдателю ответы на них едва ли покажутся несущественными.
Так какая же Россия нужна Украине?
Содержание ответа зависит от того, кому, какой части Украины или украинских граждан будет обращен этот вопрос. Попытаемся поразмышлять на эту тему. Какие геополитические ценности исповедуют: нынешние исполнительная и законодательная власть, провластные интеллектуальные элиты, оппозиция и бизнес? Как относятся к России в различных регионах Украины? И кто в этом многоголосье солирует?
Действующая исполнительная власть. Одной из широко распространенных в России мифологем является противопоставление политики Л. Кучмы и В. Ющенко. На фоне дезинтеграционного по отношению к СНГ, антироссийского и пронатовского курса "оранжевых революционеров" политика эпохи Кучмы теперь видится почти в розовом цвете, возврат к которой многим представляется наиболее благоприятной альтернативой. Однако официальная политика посткучмовского периода в значительной степени является логическим продолжением того, что было заложено в предшествующий период. А Ющенко, как это ни покажется парадоксальным, допустимо назвать преемником Кучмы. В самом деле, официальное провозглашение стратегического курса на евроинтеграцию, преодоление нескольких важных ступеней в сотрудничестве с НАТО (от участия в программе "Партнерство во имя мира" до интенсифицированного диалога), затягивание, а затем и изменение условий вхождения в ЕЭП, - все эти процессы разворачивались задолго до победы оппозиции на президентских выборах 2004 года. Кажется очевидным: публичные заявления о том, что Россия не может быть перспективным союзником Украины, что Украина оказывается более значимой для России, нежели наоборот, что зона
______________________
ГУЗЕНКОВА Тамара Семеновна - доктор исторических наук.
свободной торговли - это максимальный уровень интеграции с Россией, который приемлем для Украины, - могут исходить только из лагеря "оранжевых". Между тем это мнение принадлежит советнику президента Кучмы и высказано оно, кстати, в период председательства Кучмы в Совете СНГ. Подписанный в феврале 2005 года План действий Украина - ЕС был подготовлен предшествующим правительством и включал 15 предложений по проведению реформ в различных сферах.
В этом контексте деятельность новой исполнительной власти вовсе не выглядит как радикальная смена внешнеполитического курса. Скорее, ее можно рассматривать как тактику перераспределения мобилизационных ресурсов в пользу евроинтеграционного и евроатлантического векторов, как попытку "прорыва" на западном направлении. Максимальные усилия оказались направлены: на превращение США в главного стратегического партнера; на разработку плана по скорейшему (в ближайшие 4-5 лет) приобретению членства в НАТО; на активизацию процесса сближения с ЕС; на обеспечение регионального лидерства в рамках как существующих (ГУАМ), так и вновь образованных (Сообщество демократического выбора) объединений.
Руководство украинского МИДа объявило Украину контрибутором стабильности, безопасности и укрепления демократии в мире. Демонстрацией такой политики стало обещание занять активную позицию при голосованиях в международных организациях относительно Кубы и Белоруссии .
Украинское правительство продемонстрировало высокий уровень претензий к российской стороне. Первой "жертвой" новой политики стало Единое экономическое пространство (ЕЭП), по поводу которого украинское правительство в числе своих первых инициатив обратилось в Конституционный суд на предмет соответствия соглашения о ЕЭП Конституции Украины. Вскоре заложником российско-украинских газовых проблем стал Черноморский флот РФ. Требования Украины об изменении финансовых условий его базирования стали все чаще звучать весной-летом 2005 года и совпали с ужесточением позиций обеих сторон в переговорах об условиях транспортировки и поставки российского газа на Украину.
Таким образом, новая украинская исполнительная власть, судя по всему, хотела бы видеть Россию политически нейтральной, смирившейся с внешнеполитическим курсом своей ближайшей соседки и его приоритетами. Но при этом правительство хотело бы сохранить преференциальность экономического сотрудничества по отношению к Украине. Настойчивость и несговорчивость украинского руководства в попытках сохранить прежние цены на газ свидетельствуют о том, что такой сценарий развития событий если даже и предполагался украинскими экспертами, то в самую последнюю очередь. Не случайно глава "Нафтогаза Украины" А. Ивченко в декабре 2005 года, в разгар газовых переговоров, уверенно заявлял, что Украина не поддастся давлению со стороны России и что для Украины будет happy end .
Важно отметить, что в украинских правящих кругах довольно быстро сложилась практика - при любом обострении той или экономической проблемы находить виноватого. Им, как правило, оказывается Россия. А после газового скандала для исполнительной власти нашелся и потенциальный защитник - НАТО, членство в котором официальный Киев намеревается получить в 2008 году.
Законодательная власть представляет собой столь разношерстное объединение, что не приходится говорить о какой либо последовательности и определенности в проведении внешней (равно как и внутренней) политики. Пророссийские настроения еще с ранних времен формирования законодательной власти независимой Украины довольно быстро приобретали черты ситуативности и конъюнктурности. Они усиливались чаще всего накануне выборов и использовались как электоральный ресурс на Восточной Украине. Краткий период общегражданской консолидации начала 1990-х годов сменился политикой (правда, весьма непоследовательной) украинского этнического возрождения, которая была отчасти закреплена конституционными положениями и законами о языке и этнических меньшинствах. Признание украинского языка единственным государственным языком, а русское многомиллионное население - этническим меньшинством в немалой степени определило как приоритеты внутреннего этнонационального развития, так векторы внешней политики. Уделом Верховной Рады стало метание между "европейским выбором" и "русским вопросом". Характер законодательных внешнеполитических инициатив зависел в парламенте не только от соотношения правых и левых сил, но и от активности гуманитарного и экономического лобби, от особенностей формирования пропрезидентской и антипрезидентской коалиций, от того, насколько влиятельными оказывались те или иные бизнес-политические группировки. Тому обстоятельству, что до последнего времени Украине и России при всех трениях и конфликтах по вопросам газово-энергетического сотрудничества все-таки удавалось находить (иногда в самый последний момент) компромиссы, украинское общество в немалой степени обязано Верховной Раде. Этому способствовала высокая концентрация в парламенте депутатов, контролирующих топливно-энергетические и базовые (прежде всего, угольно-металлургические) отрасли производства. Украинские олигархи и предприниматели были весьма озабочены тем, чтобы на законодательном уровне обеспечить комфортные, без потрясений, условия ведения бизнеса.
Хрупкий, часто балансирующий на грани срыва баланс политических и бизнес-экономических интересов был нарушен в ходе "оранжевой революции" и последовавшим за ней перераспределением центров власти и полномочий. И раньше разнонаправленность геополитических ориентаций различных фракций оказывала тормозящее воздействие на процесс рационализации и оптимизации отношений между Россией и Украиной. двумя государствами. В 2005 году деятельность парламента вообще оказалась в значительной мере парализованной. При фактически прежнем списочном составе (выборы в парламент прошли в 2002 году) ролевые позиции большей части депутатов диаметрально изменились. Прежняя правая оппозиция стала представлять партию власти. А прежнее пропрезидентское большинство вынуждено было занять оппозиционную нишу.
Итогом стало то, что новое правительство взяло на себя функции формирования внешнеполитического курса, очень скоро радикально изменив темпы геополитической переориентации Украины, повлекшие за собой дальнейшее ухудшение российско-украинских отношений. Реакция парламента, состоящего из 11 фракций и одной парламентской группы, на эти процессы, как и следовало ожидать, оказалась весьма противоречивой. Так, "Наша Украина" предпочитает отмалчиваться, чтобы не навредить репутации своего лидера Ющенко. "Народный Рух Украины" (НРУ) в ответ на газовую войну инициирует пересмотр соглашений об условиях базирования Черноморского Флота РФ. "Партия регионов" обвиняет руководство в том, что оно не смогло отстоять национальные интересы и объявляет в качестве приоритета создание программы и пакета законов, направленных на уменьшение энергозависимости Украины. Народная партия спикера парламента В. Литвина призывает к компромиссам и выступает против разжигания как антироссийских, так и антиукраинских настроений в обеих странах. Социал-демократическая партия Украины (объединенная) (СДПУ(о)), обвинив президента и правительство в некомпетентности и непрофессионализме, разжигании антироссийских настроений, начала сбор подписей для проведения референдума по поводу вступления Украины в НАТО и ЕЭП. А руководство родственной Народному Руху Украинской народной партии (УНП) заявило о том, что "если бы Украина была членом НАТО, то "Газпром" не осмелился бы разговаривать таким тоном, каким он пытается разговаривать с Украиной сегодня". УНП призывает к объединению всех политических партий для того, чтобы "как можно быстрее обрести членство в НАТО и ЕС" . В свою очередь, фракция коммунистов выход из кризиса по-прежнему видит в укреплении роли Украины в СНГ, сотрудничестве Украины, Белоруссии, России и Казахстана в рамках ЕЭП, создании совместного с Россией и Германией газотранспортного консорциума .
Несовпадение действий отдельных парламентских фракций и членов правительства иногда оборачивается курьезами. Например, секретарь Совета национальной безопасности и обороны, лидер Партии промышленников и предпринимателей А. Кинах выступает на переговорах за вступление Украины в НАТО, а его фракция в парламенте голосует против Меморандума об использовании альянсом украинской транспортной авиации .
Таким образом, нельзя сделать однозначный вывод о том, какой же Верховная Рада видит Россию и как представляет себе собственную политику по отношению к ней. Если обобщить все законодательные действия парламентариев и выявить, что называется, суммарный итог, то его едва ли можно назвать оптимистическим. На протяжении всех последних лет парламентское голосующее большинство закрепляло тенденцию отчуждения Украины от России, сводя к минимуму союзнические отношения Украины в СНГ. Бесперспективной оставалась тема укрепления статуса и расширения функций русского языка. По сей день в парламенте пылятся несколько зарегистрированных законопроектов о языках без перспектив на их рассмотрение. Тем не менее, следует признать, что значительная часть депутатского корпуса, представляющая интересы украинских финансово-экономических кругов, никогда не была заинтересована в обострении отношений со своим главным экономическим контрагентом. Новейшая история знает случаи, когда именно Рада оказывала примиряющее воздействие в острые моменты, хотя бы тем, что не поддерживала радикальные инициативы правительства. И сейчас - правда, скорее всего уже не в этом, а в следующем созыве - парламенту при всей его политической мозаичности придется вернуться ко многим спорным вопросам и попытаться найти приемлемый компромисс.
Политические партии. На Украине сложилась многопартийная система, включающая в себя более сотни партийных объединений. Однако политический климат создают лишь несколько партий и блоков. В их числе: пропрезидентский Народный союз "Наша Украина" Ющенко (НСНУ), близкий "Нашей Украине" Народный Рух Б. Тарасюка, до недавнего времени близкие с НСНУ Блок Ю. Тимошенко (БЮТ), Социалистическая партия Украины А. Мороза и Народная партия В. Литвина, правооппозиционные - Партия регионов В. Януковича (ПР), Социал-демократическая партия Украины (объединенная) В. Медведчука (СДПУ(о)), левооппозиционные - Коммунистическая партия Украины П. Симоненко (КПУ) и набирающая "очки" в парламентской предвыборной кампании Партия прогрессивных социалистов Н. Витренко (ПСПУ). Нет нужды подробно говорить о том, что националистический потенциал, замешанный на антироссийской идеологии, сосредоточен в недрах НСНУ и НРУ. Это известный факт. Представители именно этих партийных объединений известны своими радикальными заявлениями и акциями. Часть из них, например, ксенофобские выступления народного депутата Тягныбока, имеет отчасти периферийный характер. Другие же приобретают формы официальной политики, направленной "на защиту национальных интересов".
Давно известно, что в избирательных кампаниях на симпатиях к России пытаются сыграть все украинские политики, пытающиеся получить голоса в Донбассе, на Луганщине, в Слобожанщине или в Крыму. С учетом этого фактора следует различать те партии и их лидеров, для которых "российская карта" носит сугубо прикладной и конъюнктурный характер, а также те, которые (по разным соображениям) традиционно придерживаются линии поддержки российского вектора. Что касается левого оппозиционного крыла, то его представители - КПУ и ПСПУ - принадлежат к последовательным сторонником широкомасштабного партнерства и политического союзничества между Украиной и Россией. СПУ в борьбе "с кучмовским режимом", в котором ей помогал Запад, постепенно отказалась роль сторонника и перешла на позиции умеренной лояльности. В лагере правых российский фактор остается важным политическим ресурсом и элементом долгосрочной политики для СДПУ(о) и в определенной мере с упором на экономическую составляющую - для ПР. Старается "не поворачиваться спиной" к России и спикер парламента глава идущей на выборы Народной партии Литвин.
Примером непоследовательной и сугубо конъюнктурной можно считать позицию БЮТ, которая парадоксально сочетает в себе как про-, так и антироссийскую риторику в зависимости от целей, преследуемых лидером Ю. Тимошенко и характером решаемых ею задач в каждый данный момент. Так, с одной стороны, в бытность своего премьерства она говорила, что Украина и Россия не является стратегическими партнерами, с другой, теперь, накануне выборов, на рекламных предвыборных плакатах в Севастополе она красуется на фоне российского и украинского флагов с надписью "Не просто соседство, а тесная дружба" . С одной стороны, в период бензинового кризиса весной 2005 года Ю.Тимошенко прямо указывала на виновников - российских нефтепереработчиков. С другой - несколькими месяцами позже она предложила себя в качестве политика, способного наверстать упущенное в гармонизации российско-украинских отношений.
Интеллектуальные элиты. В среде значительной и интеллектуально влиятельной части столичной украинской элиты давно распространены пессимистические настроения по поводу российско-украинских отношений.
К началу 2000-х годов пророссийский потенциал на Украине заметно снизился даже в тех кругах, которые традиционно демонстрировали лояльность России. По мнению одного из авторитетных украинских экспертов, в украинском общественном мнении и в публичной сфере сейчас навязано отношение к России и к интеграционным инициативам как к чему-то неприличному, о чем не принято говорить вслух и тем более активно отстаивать. Открытая пророссийская позиция и публичная симпатия к России приобрели периферийный характер и остались уделом слабеющей левой оппозиции.
Практически любые сколько-нибудь значимые интеграционные инициативы в рамках СНГ неизменно вызывали негативную оценку киевских экспертов. Так, инициатива создания ЕЭП почти сразу же была расценена как второсортный проект, направленный якобы на превращение Украины в рынок для продажи российских товаров и на скупку российскими олигархами украинского имущества. Банкротство украинских предприятий и переход их под контроль российского капитала в случае членства Украины в ЕЭП рисовалась в 2003 году в респектабельных украинских изданиях как реальная угроза . Украинские аналитики противились обсуждавшейся в президентско-правительственных кругах, озабоченных предстоящими выборами, идее согласованного вступления в ВТО Украины и России. Россия регулярно (настолько, насколько регулярно проводились посевные и уборочные кампании) обвинялась в раскачивании топливно-энергетического рынка Украины. России вменяли в вину и срыв тогда еще проходивших трехсторонних переговоров о создании газотранспортного консорциума, и даже дискриминацию украинского бизнеса в целом.
Иными словами, в украинском информационном пространстве и в экспертном сообществе Россия выступала в роли злой и, соответственно, нелюбимой мачехи.
В этих условиях "оранжевая революция" не внесла ничего принципиально нового. Пожалуй, она лишь повысила градус антироссийских настроений в среде интеллектуальной столичной элиты. Обновились и сюжеты для критики. Сюда вошли и слухи о якобы причастности российских спецслужб к отравлению Ющенко, и утверждения о поражении Кремля на украинских выборах, сделавшего ставку на Януковича, и разговоры о попытках реванша российской власти на Украине.
Публичные рассуждения об опасности российского фактора для Украины, о российском авторитаризме, о том, что Россия якобы будет делать все, лишь бы только уничтожить украинскую демократическую модель и вернуть Украину в свою сферу влияния, приобрели расхожий характер и по сути дела превратились в элемент общественного сознания. Миф о России как о распадающейся империи, стремящейся любыми способами восстановить свое былое могущество и всеми силами вовлекающую в орбиту своего влияния Украину, весьма распространен в интеллектуальных кругах. Размышлять или, хотя бы походя, высказываться об "имперских амбициях" России давно вошло в привычку и считается в Киеве, а тем более на Западе Украины хорошим тоном. Именно поэтому многим на Украине могут показаться неадекватно резкими официальные и неофициальные протесты с российской стороны по поводу недипломатичного утверждения заместителя министра иностранных дел Украины А. Бутейко о том, что "всякие империи распадаются, как это было с Римской империей, поэтому Российская империя тоже распадется, но это случится не скоро" . Такое замечание вполне корреспондирует, например, с недавно опубликованной во всеукраинской газете "День" статьи экс-президента Литвы, депутата Европарламента В. Ландсбергиса. В ней строительство северного европейского газопровода в обход Украины, Польши и Литвы называется имперским оружием, которое Европа дает в руки президента России и тем самым демонстрирует свое "беспечное самоуспокоение перед лицом неоимпериалистических амбиций Путина" . А коллега Бутейко Чрезвычайный и полномочный посол Украины Ю. Щербак на вопрос, в чем причина нынешнего обострения отношений между Украиной и Россией отвечает: "это спланированная государственная акция (России - Т.Г.) артиллерийская подготовка перед нашими выборами, для того чтобы испугать, сбить с толку наши политические партии" .
Украинское информационное пространство изобилует разоблачительными по отношению к России материалами. В этом смысле можно считать довольно типичной подборку материалов в одном из известных украинских интернет-журналов "Диалог.UA"
"Российские автократы должны почувствовать вес мирового общественного мнения". "Россия: возрождение империи с помощью энергетики". "Отставка Илларионова - протест против политики госконтроля". "Экономист царя уходит в отставку: "Это больше не свободная страна". "Путь России: между монголами и Литвой" .
Благодаря усилиям интеллектуальной элиты в стране фактически сложилась атмосфера фронтальной критики северного соседа. В общественном сознании на протяжении последних лет создавался образ России - как слабеющего, но коварного монстра, идущего на любые ухищрения ради удержания Украины в своей орбите. В такой идеологеме на одном полюсе расположена демократическая, свободная, европейская по сути своей, динамично развивающаяся Украина. На другом - конгломерат непривлекательных и враждебных Украине сил, включающий Кремль, российские спецслужбы, российский капитал, делающий поползновения к разграблению украинской собственности. В информационном пространстве "оранжевой" Украины нарисован демонизированный "портрет" России - милитаристской, авторитарной, держащей общество под жестким административно-государственным контролем и реализующей обновленную версию идеи богоизбранности и мессианства. Украинский обыватель должен в страхе отшатнуться от такой России, тем более узнав, что она "домогается закрепления за собой функций менеджера Украины, контролирующего ее международный имидж и авторитет" .
В целом, информационно-аналитическое и пропагандистское сопровождение политики партии власти все больше начинает напоминать информационную войну против России Оно наращивает антироссийские настроения в массовом сознании, пытается заставить думать, что западные ценности и евроатлантический курс теперь уже не просто предпочтителен, но жизненно необходим Украине.
Какой же нужна в этом случае Украине Россия с точки зрения интеллектуальной элиты? Ответ, как это ни покажется странным, прост и уже не однажды и недвусмысленно сформулирован. Нужно, чтобы Россия политически была как можно дальше от Украины, чтобы во внешней политике она занималась евразийскими проектами, сосредоточившись на восточном и южном направлениях. "Для того, чтобы Украина максимально выиграла от сотрудничества с Россией, ей необходимо максимально дистанцироваться от северного соседа", - это мнение одного из украинских политологов довольно широко распространено в среде столичных экспертов.
Кроме того, нельзя не заметить, что в концептуальных построениях геополитического выбора Украины нередко присутствует чувство цивилизационного и культурно-исторического превосходства над Россией. Евразийской Московии - Руси - России противопоставляется европейская Киевская Русь - Украина. Евроазиатская цивилизация расценивается как неорганичная, неродственная, неблизкая, отстоящая от Украины гораздо дальше, чем западноевропейский мир. К этому следует добавить, что в украинском историческом образовании к началу XXI века история Украины в составе Российской империи и Советского Союза описывается как история упущенных возможностей, жертвенности и противостояние насилию.
В контексте современной повестки дня это трансформируется в представления об особой - демократизирующей - роли Украины на постсоветском пространстве, об имманентной, обусловленной географическим положением европейскости страны. Создание пояса демократии от Балтики до Черного моря под эгидой Украины - сегодня одно из притязаний украинской правящей элиты.
Регионы. Утверждения о том, что украинский Запад является носителем антироссийских, а украинский Восток и Юг - пророссийских настроений, относятся к разряду общих мест. Это, действительно, в значительной мере так, если, однако, не упрощать само представление о том, что есть Запад, а что - Восток. Украина - крупное многонаселенное государство, административно разделенное на 24 области и включающее в себя Автономную Республику Крым. Население Луганской, Донецкой, Запорожской, Харьковской, отчасти Сумской областей в большинстве своем симпатизирует России, а сами регионы имеют прочные экономические связи с северным соседом. Во Львовской, Волынской, Тернопольской, Ивано-Франковской, Ровненской областях значителен потенциал недружественных по отношению к России и россиянам настроений. Остальные регионы представляют собой переходные формы пророссийских, смешанных или антироссийских установок.
В этом континууме, например, Харьков и Львов социологически представляют собой два полюса. Если во Львове в концентрированном виде сосредоточены все предложения, направленные на ужесточение режима межгосударственного взаимодействия с Россией, то в Харькове, наоборот, в концентрированном виде сформулирована идеология украинско-российского сближения. В 2003 году на вопрос о том, с помощью каких мер следовало бы оптимизировать российско-украинские отношения, харьковские и львовские эксперты предложили рецепты, в которых были предложены диаметрально противоположные способы "лечения". Так, в политической сфере, по мнению харьковчан, следовало бы: создать реальный Союз России, Украины, Белоруссии и Казахстана; придерживаться общей международной политики; прекратить государственную антироссийскую политику, установить политическое доверие между двумя странами. В области экономики - создать экономический союз, единую таможенную и налоговую систему, единое экономическое пространство; проводить согласованную внешнеэкономическую деятельность; создать Зону свободной торговли (ЗСТ); углублять торговое сотрудничество; развивать экономическую интеграцию; усилить экономическую ориентацию Украины на Россию.
Львовские эксперты предложили иную модель оптимизации: распустить СНГ; расформировать ЕЭП; уменьшить критические высказывания МИДа России в адрес Украины; добиться отказа России от политического лидерства; перейти к практике двусторонних отношений. Кроме того, во Львове посоветовали воспринимать Украину как будущего члена ЕС. Наведение порядка в экономической сфере ассоциировалось с необходимостью добиться следующих мер: завершить справедливое распределение активов СССР; снять пошлины и ограничения на ввоз-вывоз товаров и услуг; возвратить сбережения населения Сбербанка СССР; возвратить Украине часть финансов и внешнеэкономических комплексов бывшего СССР; выровнять цены на энергоносители; выработать общую стратегию относительно вхождения в ЕС; создать ЗСТ; минимизировать давление российского капитала; поддерживать экономические отношения, основанные на рыночных отношениях, признанных в мире; решить вопрос транспортировки газа на Запад через Украину.
Таким образом, для Харькова (а шире, для значительной части Восточной Украины) Россия - "добрый сосед", с которым восточный регион готов к самому широкому сотрудничеству и интеграции. Для Львова Россия - "неприятный сосед", от которого западный регион хотел бы держаться как можно дальше и поддерживать тот минимум отношений, которые укладывались бы в рамки мирного, но холодного сосуществования.
Харьков устами своих экспертов незадолго до президентских выборов предлагал "рассчитывать во всех вопросах друг на друга, а не на Европу", а Львов просил "не трогать Украину".
Киев до самого последнего времени старался избегать обеих крайностей - как "чрезмерного" сближения с Россией, так и излишнего отчуждения от нее. Центр балансировал, тормозя СНГ-интеграционные устремления восточных регионов, но и не позволяя возобладать в полной мере львовской идеологии минимального и вынужденного сотрудничества с Россией. Однако в своем стремлении сохранить баланс, киевская элита и до президентских (2004) выборов все-таки больше склонялась в сторону Львова, демонстрируя большую степень близости своему, украинскому, Западу, нежели Востоку. Так, любым другим интеграционным моделям предпочли вхождение в ЕС 70 процентов львовских, 46 процентов киевских и только 21 процент харьковских экспертов. За членство в НАТО выступили, соответственно, 55, 33 и 12 процентов опрошенных. Самый высокий уровень недоверия в среде экспертов продемонстрирована во Львове по отношению к СНГ и ЕЭП, в Киеве - к СНГ и НАТО, в Харькове - к НАТО.
После президентских выборов ситуация заметно изменилась. Одной из главных тенденций стала "вестернизированная" политика украинского Центра, предпринимавшего попытки насаждения евроинтеграционных и евроатлантических ценностей на Востоке. Однако отношение к ЕЭП и НАТО по-прежнему осталось той лакмусовой бумажкой, с помощью которой можно делать замеры анти- или пророссийских настроений, а также успехов евроатлантической политики действующей власти. По данным массового социологического опроса, проведенного в ноябре 2005 года на Украине ВЦИОМ и Украинским филиалом Института стран СНГ , на украинском Западе по сравнению с Юго-Востоком почти в три раза больше тех, кто положительно относятся к идее вступления Украины в НАТО и более чем в три раза меньше тех, кто одобряет членство Украины в ЕЭП. Это означает, что противостояние Запада и Юго-Востока в выборе геополитической модели развития Украины продолжает оставаться в острой фазе. И так же, как до смены политического курса, Центр продолжает занимать срединное положение. Но здесь важно одно существенное добавление. Если на уровне элит наблюдается сближение позиций Запада и Центра, то на уровне массовых установок, дистанция между Центром и Юго-Востоком несколько меньше, чем между Центром и Западам.
Бизнес-экономические группы. Для бизнес-экономических групп характерно относительно деиологизированное, прагматичное, основанное на соображениях экономической целесообразности и выгоды отношение к российскому фактору. Многие украинские эксперты сходятся во мнении, что российско-украинское партнерство в наибольшей степени было достигнуто между отдельными группами бизнес-политических элит. Важно отметить, что при этом такие контакты и партнерские отношения, как правило, оставались в тени. Их участники предпочитали не афишировать успехи собственного бизнеса. Зато на поверхность всплывали сведения о крупных сделках, причем чаще всего в тех случаях, когда они приобретали проблемный характер и затрагивали интересы либо государства, либо крупных финансовых групп.
К началу 2000-х годов поведение украинского бизнеса в российском секторе отличали следующие характеристики и тенденции. Первое. Интеграционные процессы отражали, прежде всего, интересы крупнейшего и крупного капитала обеих стран. Средний и мелкий бизнес в этой системе отношений оставался наиболее уязвимым и незащищенным. Второе. Несмотря на ухудшающийся политический климат, украинский бизнес по-прежнему проявлял заинтересованность в развитии своих проектов на постсоветском пространстве, в том числе и в рамках ЕЭП. Социологические опросы свидетельствуют о том, что представители украинского бизнеса в выборе интеграционной модели накануне "оранжевой революции" были почти в равной мере заинтересованы как в ЕС, так и ЕЭП. Присказка о пресловутых яйцах и корзинах оказалась верной и в этом случае. Третье. Базовые макроэкономические соглашения, достигнутые Украиной и Россией к исходу 2004 года, предоставляли возможность "встроиться" в них среднему и мелкому бизнесу на мезо- и микроуровнях в выгодные проекты. Так, украинские предприниматели различных уровней надеялись на долевое участие в строительстве нового газопровода из Туркмении в Казахстан, а также на продвижение проекта газотранспортного консорциума. Весьма вероятно, что сейчас немало надежд возлагается в бизнес-кругах Украины и на строительство Северного газового пути, который противоречит политическим и стратегическим интересам страны. Четвертое. Мера заинтересованности и реальной вовлеченности в интеграционные процессы украинских бизнес-групп регионально заметно дифференцирована. В наибольшей степени готовы к участию в экономическом сотрудничестве всегда были восточные и юго-восточные региональные элиты. Именно их, видимо, можно считать наиболее пострадавшими от политико-экономических преобразований "оранжевой" власти. Тот факт, что за новой оппозицией стоят крупные бизнес-политические группы, представляющие восточные регионы, свидетельствует о том, что вопрос выработки экономической модели взаимодействия с Россией остается весьма актуальной. Уроки газового скандала свидетельствуют даже о большем - он актуален как никогда.
Некоторые выводы. Логика развития российско-украинских отношений последних лет показывает, что правящие элиты Украины предпочитают видеть в России нейтрального, соблюдающего принцип невмешательства политического наблюдателя; покладистого экономического партнера; энергетического донора; правопреемника бывшего СССР, берущего на себя груз обязательств социального патрона и гуманитарного мецената.
Обращает на себя внимание несовпадение установок правящих элит и "простого" народа Украины. Если в среде первых продуцируется идеология отчуждения от собственно СНГ и любых других объединений внутри Содружества, создается атмосфера недоверия и подозрительности к любым инициативам, исходящим от России и ее союзников, то массовые настроения по отношению к России отличаются гораздо большей толерантностью и симпатией.
Правящий класс и столичные элиты Украины занимают промежуточное положение, находясь в стадии геополитического транзита от СНГ к ЕС. И хотя в нынешней остановке преобладание "западного вектора" на Украине вполне очевидно, а его окончательная победа в будущем предсказуема, "борьба" факторов влияния восточного и западного векторов еще далеко не закончена. Украинское общество находится в состоянии выбора геополитической модели развития, в которой место России будет еще долго определяться в процессе борьбы различных политических и экономических сил.
Нынешняя ситуация демонстрирует кризис ценностного потенциала российско-украинских отношений. И это серьезный повод для размышлений в самой России. Какой хотела бы Россия предстать в глазах украинского общества и что для этого необходимо сделать? Но это уже тема для отдельного разговора.
Тамара ГУЗЕНКОВА
"Свободная мысль", 2005, No 8.
