В Москве отметили 100-летие удивительного лекарства - эритропоэтина
К вековым юбилеям великих людей и событий нам не привыкать. Но вот на юбилее лекарства я был впервые. XIII Российский национальный конгресс "Человек и лекарство" один из своих симпозиумов посвятил 100-летию эритропоэтина.
Одним из самых впечатляющих был на симпозиуме доклад профессора Военно-медицинской академии Ф. Говенько и врача нейрохирургического отделения петербургской горбольницы N 26 М. Смульского. Они впервые у нас в стране применили эритропоэтин (ЭПО) при тяжелых черепно-мозговых травмах такой степени, когда обычно смертность при операциях составляет более 40 процентов, а при консервативном лечении - более 50 (примерно такие данные оказались и в контрольной группе). И вот применение ЭПО снизило летальный исход до 14 и 10 процентов соответственно.
Это лекарство, начав с лечения почечной недостаточности, вот уже два десятилетия завоевывает одну область врачевания за другой, становясь противоядием против малокровия (анемии) у беременных женщин, у новорожденных, у онкологических больных. ЭПО применяется при лечении ВИЧ, хронических полиартритов, при ряде хирургических вмешательств. И что особенно важно: ЭПО все увереннее заявляет о себе как альтернатива переливанию крови.
Как известно, кровь снабжает живые организмы кислородом. Занимаются этим уже упомянутые эритроциты. Уменьшение их числа ведет к малокровию. Долгое время, с конца XIX и чуть ли не до середины ХХ века, полагали, что стимулятором здесь является кислородное голодание (гипоксия). И вот 100 лет назад французы П. Карно и М. Дефландр показали на подопытном кролике, что гипоксия действует не прямо, а через некоего "посредника", от которого зависят и образование красных кровяных телец, и насыщение живых организмов кислородом.
Так был обнаружен эритропоэтин. Но еще долгие годы и десятилетия открытие этого жизненно важного гормона пребывало в ранге гипотезы, фантома. В Европе его называли неуловимым, а у нас в России - и вовсе мифическим.
Его действительно было очень трудно выделить. И когда в 1977 году подоспело время первых попыток применить ЭПО в клинике (к этому времени уже выяснилось, что вырабатывается он в почках), для получения нескольких миллиграммов эритропоэтина потребовалось более двух тысяч литров мочи анемичных пациентов.
Перспектива уйти от такой зависимости и синтезировать ЭПО была весьма заманчива: медицина тогда получила бы возможность регулировать количество эритроцитов в крови в нужных для организма пределах.
Революция свершилась, когда, ближе к финишу прошлого века, в свои права вступила генная инженерия. 1983 год принес клонирование и выделение человеческого гена, определяющего выработку эритропоэтина. А уже в 1985 году был получен рекомбинантный человеческий ЭПО (рч-ЭПО). И открылся путь для его воплощения в лекарственных формах.
Сейчас рынок лекарств предлагает множество их вариаций. Но при всем их разнообразии рч-ЭПО уникален тем, что независимо от рекомбинантной технологии, по которой он получен, у всех его разновидностей одна и та же белковая основа.
И все же в ЭПО-семействе выделяется несколько лекарств, которым и врачи, и исследователи отдают предпочтение (участники симпозиума даже называли их брендами ЭПО). У нас в России это рекормон (компания "Ф. Хоффман - Ля Рош Лтд.", Швейцария), эпокрин (петербургский ГосНИИ особо чистых биопрепаратов), эпрекс, эритростим.
Настоящим бенефисом этот форум был для Рязанского филиала Федерального научно-клинического центра детской гематологии, онкологии и иммунологии (ФНКЦ ДГОИ). Именно потому, что в последние десятилетия Рязань стала буквально всероссийским гнездом исследований по ЭПО, со своей научной школой, с уже сложившимися традициями.
Комментарий
Интервью с директором Рязанского филиала ФНКЦ ДГОИ доктором медицинских наук Е. МОРЩАКОВОЙ
- Елена Федоровна! Между научным открытием и его внедрением в практику существует некий зазор. Теоретически первый спутник можно было запустить уже после работ Ньютона. Но он ждал своего старта чуть ли не 300 лет. Даже в динамичном XX веке, когда эти зазоры стремительно уменьшались, от идеи интегральных схем до их внедрения прошло все же три года. А вот от внедрения эритропоэтина у меня парадоксальное впечатление: буквально на одних и тех же "сценических площадках" идет и его экспериментальное исследование, и клиническое применение
- Это не совсем так. До внедрения в широкую практику препарат обязательно должен пройти длительный, многолетний этап доклинических испытаний. С эритропоэтином было то же самое. Не забывайте: от открытия до того, как он пошел в клинику, прошло все-таки 80 лет. И то, что сегодня применяют практикующие врачи, опробовано, доказано, подтверждено 20-летним опытом.
К тому времени, как достижения генетики открыли эритропоэтину дорогу в практику, он был досконально, всесторонне изучен. Но в то же время это не такое лекарство, которое, будучи однажды открытым, "застывает" в своих лечебных свойствах или просто со временем сменяется более эффективным. Эритропоэтин уже подарил медикам немало нового. По-видимому, у этого препарата еще масса не открытых пока возможностей. Отсюда, наверное, и ваше парадоксальное его восприятие.
- Из докладов, сделанных здесь, я узнал, что рязанские педиатры в своей лечебной и исследовательской работе используют в основном три препарата эритропоэтина: рекормон, эпрекс и эпокрин. Почему вы отдаете предпочтение именно им?
- Потому что это препараты, которые эффективно повышают и позволяют контролировать уровень гемоглобина, значительно уменьшить потребность в переливаниях крови и к тому же имеют минимум побочных эффектов. Причем мы постоянно работаем над усовершенствованием схем применения этих препаратов, с тем чтобы сделать их применение максимально эффективным и безопасным для больного. Что будет дальше, поживем - увидим. Наука о лекарствах не стоит на месте. Но сегодня все эти три препарата равно хороши.
Ким СМИРНОВ
24.04.2006
www.novayagazeta.ru
