Кизлярский коньячный завод - старейший в России. Ему уже 115 лет. Он был основан спиртозаводчиком Сараджевым на базе семи мелких винзаводов. Из примитивного завода начала прошлого века он за это время превратился в самое совершенное в техническом отношении современное коньячное производство. Кизлярские коньяки признаны лучшей коньячной продукцией России XX столетия. О высокой оценке деятельности завода говорят его многочисленные награды: более 200 золотых и серебряных наград, более 10 Гран-при, "Золотая пальма", полученная во Франции в 1997 г. В 1998 г. коньяк "Багратион" признан лучшим напитком года в Лондоне на международной выставке дегустации. В 2000 г. в Вашингтоне заводу вручен кубок "Золотая Галактика".
Это заслуга интернационального коллектива, в котором трудятся 260 рабочих и служащих всех народностей и национальностей, проживающих в Дагестане. Их кропотливым трудом за последние шесть лет создано четыре марки элитных коньяков. В 1994 г. - коньяк "Багратион" 20-летней выдержки, получивший 6 Гран-при и более 25 золотых медалей. В 1998 г. на международной выставке "Ленэкопо" он был назван "королем коньяков и коньяком королей". В 1995 г. к 110-летию завода был создан коньяк "Кизлярский праздничный" 17-летней выдержки. В 1997 г. к 850-летию Москвы - 25-летней выдержки коньяк "Московский юбилейный". И наконец в 1998 г. к 300-летию Российского флота был выпущен коньяк 8-9-летней выдержки "Медный всадник". В общей сложности эти элитные коньяки завоевали более 150 золотых и серебряных наград.
Директор Кизлярского завода Владимир Саркисович Григорьянц в винодельческой отрасли проработал 29 лет. Начинал с рабочего. Трудился 13 лет заместителем директора завода. Вот уже 10 лет он директор флагмана российского коньячного производства. О том, какими тяжелыми были эти годы для нашей экономики, всем известно. Сколько прославленных заводов разрушено и распродано с молотка. Сколько уникальных марок российской продукции, и сейчас не имеющей аналогов за рубежом, безвозвратно утеряно. Тем значимее и интереснее опыт людей, которым удалось не только выстоять, но и приумножить былую славу своего завода.
В последние несколько лет полностью реконструированы все цеха, закуплено, установлено и уже работает новейшее оборудование. Регулярно повышается зарплата рабочих завода. Квалифицированные рабочие зарабатывают в среднем до 3 тыс. руб. в месяц. В этом году ко Дню города сдан в эксплуатацию благоустроенный 70-квартирный дом для рабочих завода.
Казалось бы, на руках носить такого директора и всем в пример ставить. Но это было бы слишком не по-нашему. По-нашему - сделать жизнь человека, отдающего себя любимому делу и родному заводу, максимально невыносимой. О простых криминальных наездах Владимир Саркисович даже не говорит - отмахивается: ерунда, мол, люди эти давно друг друга перестреляли. Обидно другое: работать не дают, мешают. То обстреливали, то забрасывали в дом и во двор гранаты, угрожали. Похитили его вместе с женой и продержали около года в Чечне. Теперь тактика изменилась. Завод бесконечно проверяют различные финансовые и правоохранительные структуры. И все время "ненавязчиво" дают понять через доверенных людей: уйди с директорства, уступи место нужному человеку и живи спокойно, а лучше - уезжай. Довели до того, что коллектив был вынужден официально обратиться за защитой и помощью в УФСБ РФ по Дагестану: "В связи с тем, что ГУП "ККЗ" является федеральной собственностью, а на органы ФСБ возложены задачи по обеспечению экономической безопасности страны, просим вас пресечь все попытки криминальных структур завладеть уникальным предприятием, являющимся национальным достоянием и гордостью России. С уважением, коллектив Государственного унитарного предприятия "Кизлярский коньячный завод".
Вот как Владимир Григорьянц сам рассказывает о себе и своем заводе:
- Это началось с 1992-1993 гг., когда завод стал арендным предприятием. Сначала наезжали разные крутые, хотели взять нас под крышу, но скоро поняли, что не на того напали. Я вообще-то не из тех, кого можно так ломать. И все же это были простые крутые ребята, первая волна - побесились и успокоились. А в 1997 г. нас захотели насильно загнать в унитарное предприятие "Дагвино". Коллектив, естественно, был против этого. Тогда началась борьба. И в 1998 г. меня похитили и вывезли в Чечню вместе с женой. С этого времени давление практически не ослабевало. Делалось и делается все возможное, чтобы сместить меня с поста директора. Но должность эта выборная, и коллектив дважды оказывал мне доверие. Те, кто похитил, потом удивлялись, спрашивали, зачем я сопротивлялся. Я же оказал сопротивление, и мне в двух местах прострелили ногу. Я еще и сейчас не вполне восстановился, а тогда, если бы не был с женой, наверное бы до конца сопротивлялся. Ее жалко стало, что убьют. 8 месяцев в плену был я, 11 - она. Меня отпустили раньше - за деньгами.
- Сами вы имели представление, где вас держат?
- Об этом знал 6-й отдел МВД, они к нам туда на встречу приезжали. А нам никто не говорил. Только когда нас освободили, мы узнали, что были в Урус-Мартане у братьев Ахмадовых.
- Когда вы узнали, что между вашим похищением и давлением на завод существует прямая связь?
- Все было очень прозрачно. Те, кто заказывал похищение, были уверены, что это меня сломает. Все время непосредственно до похищения и во время моего плена на заводе шли арбитражные суды, проверки, комиссии, чтобы забрать предприятие под крышу "Дагвино". Намекали, конечно, что надо уступить.
- Кто непосредственно оказывал на вас давление, чтобы вы ушли с поста директора тогда и теперь? Это разные люди?
- Это одни и те же люди. Глава администрации Кизляра и одновременно член Госсовета РД Паламарчук Вячеслав Степанович. Есть еще деятели в Госсовете и правительстве. Паламарчуку до того не терпелось, что он, даже когда я был в плену, все время бегал к председателю Госсовета и в правительство РД. Убеждал, что раз меня столько времени нет, пора назначить другого директора. Не терпелось им полностью прибрать завод к рукам. Хотя мои обязанности временно исполнял мой заместитель, уже тогда на заводе хозяйничали люди главы администрации. Давление на моего заместителя было таким сильным, что он хотел все бросить и уйти. Потом, когда я вернулся из плена, то уговорил его потерпеть до моего выздоровления. За это время тоже много успели испортить. Показатели завода пошли вниз. Снизилось и качество выпускаемой продукции. И то, что выпустили, неизвестно куда ушло. Стало ясно, что еще чуть-чуть - и завод с молотка пойдет. Тогда меня пригласили в Госсовет и правительство и сказали с юмором: "Хватит отдыхать, выходи на работу. Мы на этом месте, кроме тебя, другого директора не видим". Когда меня в правительстве спросили, что мне нужно, чтобы вывести завод из кризиса, я сказал: "Мне ничего особого не нужно, только чтобы не мешали".
Я и всегда так говорил. Другие директора кредиты просили, а я говорил: не мешайте. И меня понимали. Прежний председатель правительства Мирзабеков, с которым мы почти земляки, так хорошо меня знал, что говорил: кредиты дадим отстающим, чтобы подтянуть, а Кизлярскому заводу не мешайте, он сам выкрутится.
- А почему мэр Кизляра так уперся: подавай ему ваш завод и все тут. Что, больше прибыльных предприятий нет?
- Наш завод в отрасли в городе и республике сейчас самый лакомый кусок. Они похозяйничали тут год без меня и совсем во вкус вошли. Я с самого начала был против приватизации завода или его вхождения в другое предприятие с потерей самостоятельности. Во все времена при любом строе алкогольное производство было монополией государства. Государство понимало, что это курица, несущая золотые яйца. А теперь все продают, разворовывают по частям, так что от той курочки не то что яйца, одна шея осталась. В республике производство винограда падает. Оно уже фактически убыточно. Нерентабельно производить виноград менее 60 ц с гектара. А у нас в большинстве хозяйств урожайность винограда около 15-20 ц с гектара. Это значит, что затраты на его сбор не окупаются. Хозяйства поднимают цены, а заводам нечем платить. Раньше в соответствии с федеральным законом заводам должны были оставлять 50% акцизов с алкогольной продукции. В Дагестане и тогда оставляли меньше - около 25%. И недавно приняли местный закон, противоречащий федеральному. Теперь все акцизы изымаются в какой-то фонд, который и должен поддерживать виноградарство. Если раньше заводы могли покупать виноград по хорошей цене у производителей и тем самым стимулировать производство, то теперь до производителей деньги из фонда не доходят. У заводов нет средств, чтобы по высоким ценам покупать виноград. Куда эти деньги деваются? Вопрос риторический. Получается замкнутый круг, когда путем изъятия наших же денег из оборота убивается целая отрасль. А ведь виноградарство и виноделие - это самая налогоемкая отрасль. В прошлом году по республике собрали всего 47 тыс. тонн винограда. В этом году чуть больше - 51 тыс. тонн.
- Может, какие-то катаклизмы природные, неурожай?
- Да ничего подобного. Катаклизмы в головах у руководителей. Они отгрохали себе особняки и квартиры в Подмосковье, Ставропольском и Краснодарском краях, семьи свои уже вывезли. Понятно, что они не в развитие отрасли будут инвестировать. Каждый из них на себя работает, по принципу после меня хоть потоп. Некоторые меня спрашивают, почему я не уезжаю. А мне некуда и незачем ехать. Я живу в отцовском доме, видите - это не дворец, как у других. Здесь рядом с заводом на кладбище мой отец похоронен, его родители и родственники. В общем это наше родовое кладбище. На заводе работал мой отец. Я отдал заводу уже 29 лет и нигде больше не смогу жить. Здесь моя жизнь.
- Вы говорите, что уезжают директора предприятий. Быть может, и на них кто-то давит?
- Никто на них не давит. Это вроде баек, которые главы администраций распускают: будто аварцы вытесняют русских. Не верьте. Как жили мирно простые люди, так и живут. Преступность есть как и везде. Но слухи о выдавливании выгодны мэру, и его люди активно их поддерживают. На деле без санкции нашего мэра из Кизляра никогда не выдавят, только если он прикажет. Так что дело не в национальности.
- Все-таки, почему он вас так не взлюбил?
- Кроме причины прибрать к рукам завод, других причин не знаю. Мы даже выросли по соседству, дружили вроде. Когда этот человек так успел перевернуться, мне непонятно. Его приглашали на завод после того, как в меня стреляли. Однако он не только проигнорировал это приглашение, но и гостей из города под разными предлогами на завод не пускал. В глаза ничего не говорит, а за глаза - все интриги, вся грязь, все заказы оттуда. У меня язык не повернется пересказать все, что он делает. Какие слухи распускал, когда я вернулся из плена! Везде стал говорить, что у меня с головой не все в порядке. Я ему даже сказал как-то, что мне не голову, а ногу прострелили.
Вот у меня в руках памятка для Службы безопасности. Здесь подробно по пунктам расписано, какими методами могут пользоваться главы администраций для устранения неугодного директора предприятия. Видите: несколько листов одного перечисления методов. Могу вам по каждому пункту рассказать, что делали и делают, чтобы заставить меня уйти. Ни одной возможности, ни одного пункта не пропустили. Гранаты в мой дом и двор бросали, обстреливали мою машину и даже похищали меня люди в милицейской форме. Я их знаю.
- Вы говорите, что знаете, и кто наезжал, и чей заказ, и что во все правоохранительные органы обращались, даже в ФСБ к Смирнову. И что, никто не помог?
- В ФСБ обратился коллектив завода, где я как директор уже после похищения попросил, чтобы меня физически защитили. Если бы не Смирнов, меня бы давно съели. На уровне Москвы решалось, что эта служба меня охраняет. Сейчас говорят: те, кто меня надеялся сломать, с ума сходят - теперь так просто, как раньше, ни расстрелять, ни гранату закинуть не получается. День и ночь меня охраняют люди, если бы ни это - со мной давно бы разделались. Уже четырех следователей поменяли в прокуратуре. Не могут расследовать дело о покушении на меня. Потому что есть связь с правоохранительными органами - и выше. Как только следователь выходит на след преступления, его меняют. Видимо, уже все следы замели. В 6-й отдел МВД, потом передали прокуратуре. Посмотрите, кто сейчас в Кизляре в 6-м отделе работает! Я иногда там встречаю людей, которые недавно занимались подпольным производством коньяка, участвовали в наездах на меня. Их уволили, но они восстановились и снова в милиции работают.
- Кто вас отстоял?
- Коллектив отстоял.
- А чтобы с женой из Чечни вернули, платили выкуп?
- Да, конечно. Оттуда без выкупа никто не вернется.
- Кто получил этот выкуп: те, кто заказал, или те, кто держал в Чечне?
- Выкуп остался в Чечне. Посредников не было, потому что нашим освобождением и переговорами занимались спецслужбы Чечни. Желающих посредничать было много. Мне там открыто говорили, что здесь в Дагестане на нас многие хотят сделать деньги. Даже приезжали и говорили: у тебя таких денег нет. Но ты такой известный человек, создал столько марок коньяка всемирно известных, - пусть за тебя государство заплатит. Я им ответил: раз вы так хлопочете об том, чтобы побольше заплатили, значит, и вы в доле. В общем их всех отмели. Деньги на выкуп за меня и жену собирали и на заводе, и родственники, потом их передали спецслужбам Чечни.
- В каких формах оказывается на вас давление, кроме физических методов, о которых мы уже говорили.
- Идут наговоры, распускаются слухи о том, что я разорил завод, что при мне стало хуже. Но пусть приедет тот, кто знал завод до моего директорства, и я докажу ему, что завод обновился почти на 80-90%. Оборудование новое. Российский генконсул в Америке, где проходила последняя выставка дегустации и где нашему коньяку был присужден приз "Голден Гэлекси" как лучшему коньяку, пишет о готовности американской стороны вести переговоры об условиях экспорта нашей продукции в Соединенные Штаты и продвижения ее на новые рынки, а также о создании совместных предприятий США и России. Если бы наш завод был в таком состоянии, как пытается представить господин Паламарчук, никто за рубежом не проявлял бы заинтересованности и в сотрудничестве, и в продвижении нашей продукции на своем рынке. Еще до похищения у меня был готов его план по воссозданию на заводе первичной переработки винограда. Сейчас мы его осуществили. Закупили оборудование. Кстати, в него и в строительство жилья для рабочих ушли наши прибыли.
Никто не верил, что наша виноделка в такой короткий срок заработает, а она не только заработала, но и уже переработала в 1999 г. за сезон 350 тонн винограда. Такой виноделки в России больше нигде нет. Я видел такую в Америке и сразу загорелся желанием сделать ее у себя. Это мечта винодела. Мы работаем сегодня на привозном сырье, в основном из Краснодарского края, потому что там культура виноградарства и виноделия очень высокая. Зная, что в России наш завод является основным производителем марочных коньяков, они поставляют нам и виноград, и виноматериалы, надеясь получить от нас готовую коньячную продукцию и реализовывать ее в своих городах. В этом году мы уже закупили и переработали более 260 тонн винограда и большей частью рассчитались за поставленное сырье. Поэтому поставщики и заворачивают свою продукцию к нам, зная о нашей надежности. За все время, что я директором, мы, кроме готовой продукции, даже гвоздя с завода не продали. А ведь многие, кто пришел на этой волне на директорские места, дорвавшись, распродали все. Мы же не только ничего не продали, но и приумножили. Отремонтировали старые склады и заложили новые бочки на будущее.
Вернувшись из Чечни, я смог осуществить еще одну свою мечту: мы создали пятый марочный коньяк. Уже готовы и тара, и упаковка. Скоро начнем разливать на продажу новые коллекционные наборы. Снижение производства и соответственно прибыли было только в 1998 г., когда меня держали в Чечне, а на заводе негласно хозяйничали люди мэра. Мы в таких условиях выстроили жилой дом, и в этом году ко Дню города 41 работник получил квартиры. Кизлярцы знают, что наш завод - надежное предприятие, и гордятся своей работой. Убить меня они теперь, видимо, не могут - изменили тактику. Что ни день - на заводе проверка. 21 комиссия за год, и все многодневные, назойливые! Служащих наших просто замордовали. Чем лучше показатели, тем больше докладных в Госсовет и правительство РД о неблагополучном положении на заводе, вплоть до необходимости срочного принятия кадровых решений, пишет Паламарчук. Причем все подковерно, скрытно, а в открытом разговоре у него ко мне или к заводу претензий нет. Мы не против проверок, мы государственное унитарное предприятие. Бухгалтерия в любое время любые документы предоставит. Да они это и знают. Просто им надо на заводе создавать нервозность, распускать слухи, что меня вот-вот снимут. Шестой местный отдел по приказу мэра скрытый пост напротив нашего завода-склада поставил, боевое дежурство у него там. Хотя давно понятно, что нет воровства на заводе, я 5 тысяч рублей в месяц получаю, квалифицированный рабочий - 3 тысячи. Он знает, что это стабильный заработок, пока я директор. Что стало с другими винсовхозами-миллионерами при новых хозяевах - работники завода тоже видят.
- Что, по-вашему, нужно, чтобы возродить виноградарство и виноделие в Дагестане, и что нужно вам как директору Кизлярского коньячного завода, чтобы выйти из кризиса?
- Мы сейчас государственное унитарное предприятие в составе комитета "Дагвино". Теперь им руководит новый директор Халал Магомедов. Это умный руководитель, и мы надеемся на плодотворное сотрудничество. Думаю, с его приходом наша отрасль начнет подниматься, конечно, с помощью нашего директорского корпуса. В объединение входит несколько крупных предприятий, сохранивших виноградарство и виноделие: Кизлярский и Дербентский коньячные заводы, Махачкалинский винзавод, совхозы "Манаскентский", "Аксай", заводы игристых вин, совхоз "Каякентский". Они смогут поднять отрасль, если деньги, выделенные правительством на виноградарство, пойдут по назначению, но в первую очередь они должны оставаться у предприятия-производителя. А для своего завода, я, повторяю, ничего не прошу, главное, чтобы не мешали. Можно и не помогать.
P.S. Мы долго тянули с публикацией этого материала. Владимир Саркисович Григорьянц все надеялся, что те, кто объявил ему тотальную войну на выживание, одумаются и дадут коллективу завода работать. Но недавно стало ясно, что тучи над Кизлярским коньячным заводом и его директором снова сгустились и заказ на то, чтобы любой ценой снять директора, возобновлен в еще более высоких инстанциях. Если пройдет с Кизлярским заводом, то по этой схеме будут запущены заказы еще на нескольких директоров дагестанских предприятий, а именно на тех, которые продолжают работать. Так местная власть пытается распределить собственность в пользу ближнего круга.
Милрад Фатуллаев
regions.ng.ru
