Благодаря легковесному подходу некоторых авторов создана целая мифология вооруженных конфликтов на Северном Кавказе
Г. Трошев, бывший командующий ОВС России на Северном Кавказе
Рассуждая сегодня о перспективах развития военно-политической обстановки (ВПО) в мире, очень часто российские и зарубежные политологи и политики, а иногда и военные, создают – сознательно или нет – мифологию возможного развития ВПО, основываясь на очень умозрительных, не конкретных и частно просто конъюнктурных оценках состояния и перспектив развития международной обстановки (МО) и всей человеческой цивилизации. К сожалению, история человечества и цивилизаций – история войн, которые создавали и разрушали государства и цивилизации. И у нас пока что нет других примеров и обоснований, исключая, конечно, романтические фантазии, либо (что много хуже) умысел, за которым стоит поиск того или иного способа компромисса любой ценой. Цена, однако, в наше время может быть только одна – потеря суверенитета и национальной идентичности, чего, кстати, сторонники подобных компромиссов совсем не бояться просто потому, что, как правило, уже смогли пристроиться «на той стороне».
Из вышесказанного, как уже было сказано, следует, что сценарий развития ВПО будет во многом предопределен сценарием развития МО до середины XXI века, который, в свою очередь, будет во многом зависеть от отношений между ЛЧЦ и их коалициями. Теоретически такой конфликт возможен только между сопоставимыми силами, также как в Древней Греции между Спартой и Афинами. Таковыми в обозримой перспективе будут только две силы КНР и США, но в будущем к ним неизбежно могут прибавиться и другие, например, Индия (с её амбициями по «Индиа-пасифик»), исламская цивилизация (после консолидации вокруг одного центра силы) или какой-то другой.
Поэтому в настоящее время мы можем говорить о нарастающих противоречиях между китайской и западной ЛЧЦ. Вопрос – время, когда эти противоречия выльются из иловой в военную фазу.
Ниже по тексту выделены три основных Сценария развития МО в зависимости от отношений между основными ЛЧЦ, – китайской и американской, – среди которых наибольшая вероятность (40%) отдана «Варианту № 1», когда будет сохранено доминирование США, и «Варианту № 3» (вероятность до 50%), когда будет доминировать открытое военное противоборство между этими локальными цивилизациями и их коалициями. В 2019 году (после введения санкций США и контрсанкций КНР) можно сделать вывод, что ситуация развивается от «Варианта № 1» к «Варианту № 3» даже быстрее, чем ожидалось, но это же совсем не означает, что переход к вооруженной борьбе неизбежен в ближайшей перспективе.
На мой взгляд, это состояние может продолжаться очень долго, т. е. переходный период занять неопределенное время. Этот процесс на рисунке можно показать следующим образом:
а). Наиболее вероятный период перехода к военному противоборству КНР и США;
б). Менее вероятный период перехода;
в). Вероятный период перехода.
Особенное значение приобретает высший уровень военно-силового противоборства ЛЧЦ и новых центров силы – стратегический, – когда отношение формируют тот или иной сценарий развития МО. Обстановка на отдельных ТВД и стратегическая обстановка (СО) станут во многом также влиять на развитие ВПО и МО в мире, но это влияние не будет решающим. Так, результат возможного развития военного конфликта на стратегическом уровне в Европе между США и их союзниками, с одной стороны, и Россией и её союзниками, с другой, может закончится военной победой и ликвидацией в конечном счете той, либо другой коалиции, которые могут сопровождаться оккупацией территории и ликвидацией государств, политических систем и пересмотром всей политической карты[1]. Но этот результат в любом случае станет следствием силового развития одного из сценариев МО.
ВТОРОЙ ЭТАП. Для точной характеристики современной ВПО необходимо:
Во-первых, рассмотреть предыдущий и современный этап развития ЛЧЦ и МО (до 2018 г.), особенности которого не только неизбежно отражаются на современном этапе развития ВПО, но и формируют его основные особенности. Иначе говоря, история и состояние МО предопределяют современное состояние ВПО и его особенностей.
Во-вторых, попытаться увидеть будущий этап развития ВПО на относительно длительный период, в нашем случае, как минимум, до 2030 года. Этот оперативный прогноз имеет значение с точки зрения уточнения современных реалий и прогноза некоторых возможных неожиданных развитие событий.
В-третьих, сделать то же самое с развитием стратегической обстановки (СО) войн и возможных конфликтов, попытавшись связать их с вероятным развитием ВПО.
В самом общем виде ход анализа и прогноза, таким образом, можно продемонстрировать на следующем рисунке.
Эта логика – самый общий ход размышлений предполагающий анализ как взаимосвязи ВПО с состоянием МО, так и влияния СО (войн и конфликтов) на эволюцию развития ВПО. В самом общем виде эту логику можно обозначить следующим образом.
Структура систем МО и ВПО
Как МО, так и ВПО имеют сложные структуры, близкие по своим основным факторам и тенденциям. Можно выделить 4 основные группы, характеризующие состояние и перспективы развития МО, которые повторяются в основных деталях в ВПО:
1-я группа – основные субъекты, формирующие МО: государства, ЛЧЦ, центры силы и коалиции.
2-я группа – основные акторы, влияющие на формирование МО: организации, партии, союзы, конфессии и пр.
3-я группа – глобальные и региональные, а также национальные тенденции развития.
4-я группа – когнитивные особенности человечества, НЧК наций и их институты.
Взаимодействие и взаимовлияние этих 4-х групп факторов «формирует характер и особенности современной системы, представляющей МО.
Структура и особенности системы ВПО во многом повторяет МО, акцентируя внимание на специфике и реагируя на влияние конкретных СО, войн и конфликтов.
Как видно из рисунка, один из возможных сценариев развития ВПО в мире в 2025 году является в решающей степени:
– логическим следствием и результатом развития более общего сценария МО, например, в 2025 году;
– ВПО не только влияет, но и сама находится под влиянием конкретной СО, войн и конфликтов именно в 2025 году.
При этом – еще раз подчеркну – наиболее важное значение имеет анализ и прогноз развития МО, которая сама образуется под влиянием и взаимодействием четырех наиболее важных групп факторов: субъектов МО, тенденций развития, политики акторов, качества человеческого капитала (НЧК) и его институтов, которые требуют самостоятельного анализа.
Для конкретного анализа необходимо выбрать из всех имеющихся сценариев. Наиболее вероятный сценарий развития МО и его производного – сценария развития ВПО (находящегося под влиянием современной СО, войн и военных конфликтов).
Таким образом в период 2018–2025 годов ожидается, что наиболее вероятным вариантом сценария развития ВПО в мире будет вариант «Эскалации военно-силовых действий» западной ЛЧЦ в отношении других ЛЧЦ и центров силы, включая Россию.
Этот вариант сценария предполагает:
Эскалацию силовых санкций с постепенным увеличением в них доли военной составляющей.
Разрушение системы международной безопасности, созданной в предыдущие десятилетия:
а). Выход из договоров и соглашений, которые будут либо пересмотрены к выгоде Запада, либо уничтожены;
б). Демонтаж институтов безопасности, включая международные – многосторонние и двусторонние.
Политика «силового принуждения» правящих элит других стран к нормам и правилам, сформированным западной ЛЧЦ.
К 2018 году МО характеризует отсутствие иных (не силовых) сценариев развития. Разнонаправленность политики формирующихся центров силы, стремление западной ЛЧЦ с помощью силы сохранить за собой контроль над существующими финансово-экономическими, торговыми и военно-политическими системами, сложенными в интересах США и их союзников, практически исключают возможность развития МО и ВПО по не силовому сценарию.
Этот сценарий может развиваться, на мой взгляд, до 2025 года только по нескольким силовым вариантам, исключающим остальные сценарии и варианты:
– военно-силовому («реалистическому»);
– либо «просто» силовому («пессимистическому»).
Каждый из этих вариантов «военно-силового» сценария ведёт к формированию нескольких вероятных типов ВПО в мире и регионах, а также разным политическим и военным стратегиям силового использования средств политики: политико-дипломатических, информационных, экономических, военных и др.
Развитие ВПО в период до 2024 года и далее предполагает:
– эскалацию использования силовых (включая военных) средств и способов «политики принуждения»;
– формирование военно-политических коалиций вокруг усиливающихся ЛЧЦ и центров силы;
– отказ от системы переговоров как способов поиска компромиссов;
– нарастающее силовое противоборство по всем направлениям соперничества Западная ЛЧЦ во главе с США будет стремиться максимально расширить весь спектр средств и способов силового принуждения:
1. В традиционных областях военного противоборства с целью придания гибкости применению вооруженного насилия.
2. Создание сфер нетрадиционного силового противоборства (от спорта до культуры, искусства и т. д.) в особенности в области социальных институтов.
3. Применение новейших технологий для формирования «виртуальной реальности» с последующей её заменой на политическую реальность
Главный ВЫВОД: возможное отсутствие глобальной войны между основными участниками МО, вне всякого сомнения, будет не только компенсировано многочисленными другими силовыми конфликтами, как следствие развёртывающейся конкуренции между новыми центрами силы, но и войнами на отдельных ТВД и в отдельных регионах.
Бескомпромиссность, продолжительность и ожесточённость военных конфликтов станут характерными чертами ВПО до середины века.
Политические войны, подрывные действия, кибератаки и непрекращающаяся информационная война за право навязать свою версию событий будут привлекать к себе больше внимания, равно как и разрушительные опосредованные войны и кампании сопротивления.
Расширение технологических возможностей у достаточно большой группы стран (до 40 государств) приведёт к формированию относительно самостоятельных в военно-политическом отношении субъектов ВПО, претендующих на независимость от великих держав и лидеров коалиций.
Эти страны могут как входить самостоятельно в коалиции, так и формировать свои коалиции (государств «второго эшелона»), соперничающие с военно-политическими коалициями ЛЧЦ.
Вероятность подобного развития событий, на мой взгляд, достаточно высока хотя бы потому, что подобный военный конфликт в Европе не затронул бы в очередной раз прямо территорию США, ослабил бы страны ЕС, нанёс бы решительный удар по России с вероятностью её ликвидации как единого государства. Подобный ход событий ставит по-новому вопрос о европейской безопасности, который (в том виде, как он существовал с 1945 года до недавнего времени) требует уже совершенно нового подхода, а именно: все попытки интегрироваться в европейскую безопасность со стороны СССР и России, наконец-то надо признать, оказались бесполезными. Ожидать, что это произойдёт в будущем – бессмысленно. Более того, все усилия СССР и России последних десятилетий нанесли огромный ущерб их безопасности и создали качественно новую ВПО в Европе, откровенно провоцирующую к применению силы (в том числе военной) против России.
Поэтому требуется трезво оценивать не только результаты такой политики России в Европе, но и делать выводы на будущее. Прежде всего необходимо:
– отказаться от декларативной политики «укрепления европейской безопасности», «создания систем безопасности» и пр. в Европе, признав все подобные попытки бесполезными;
– создавать собственную военно-силовую систему, основанную на военно-технических и иных мерах обеспечения безопасности на национальной основе, признавая факт того, что иной быть не может;
– пересмотреть с точки зрения реализма политические подходы всех стран ЕС и НАТО, а также государств, не входящих в эти организации, изменив свою внешнюю политику по отношению к эти государствам. Так, Финляндия в последние годы заключила более 500 соглашений с НАТО, но политика России к ней остаётся той же, какой она была прежде, когда та была откровенно дружественна по отношению к СССР-России.
_____________________________________
[1] Подберёзкин А.И. Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в XXI веке. А.И. Подберёзкин; Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) М-ва иностр. дел Рос. Федерации, Центр военно-политических исследований. М.: Издательский дом «Международные отношения», 2018, 1596 с., сс. 25-59.
