Причина первая: крупных частных собственников давно вытеснили из управления экономикой наемные работники
"Вопрос о праве собственности, причем именно в социально-экономическом его аспекте, становится в последние годы ключевым вопросом не только экономического, но и цивилизационно-исторического развития России. Отсутствие у граждан ясного понимания того, кто, в каком объеме и на каком основании имеет право распоряжаться хозяйственными активами в российском обществе, прямо или косвенно блокирует важные инициативы в экономической и социальной политике, а потому препятствует модернизации страны и общества".
Этот первый абзац статьи Г. Явлинского [1] единственный, который правильно отражает реальное состояние экономического сознания общества, экономической политики и экономической фундаментальной науки.
Уже следующий абзац указывает на то, что автор настолько глубоко погрузился в догмы достославного mainstream`а, что не видит обнаруженных наукой за сто лет изменений в социально экономической структуре общества.
"В конечном счете нерешенность вопроса о положении и характере крупной капиталистической частной собственности в России, низкая ее легитимность в глазах общества и власти превратились в одно из главных препятствий ускоренного развития в стране полноценной капиталистической рыночной экономики экономики, способной преодолеть отставание от наиболее развитых государств", - утверждает Г. Явлинский.
Сразу возникает первый и главный вопрос: где в мире видит Г. Явлинский "полноценную капиталистическую экономику", которая в наиболее развитых странах давно уже превратилась главным образом в корпоративную, ассоциативную экономику, в которой основными средствами производства владеют и управляют не капиталисты.
Ну, хорошо, пусть Г. Явлинский считает работы классиков марксизма устаревшими, не знает или не понимает того, что, благодаря образованию акционерных обществ происходит "превращение действительно функционирующего капиталиста в простого управляющего, распоряжающегося чужими капиталами, и собственников капитала в чистых собственников, чистых денежных капиталистов" [2], и что сутью этого процесса является "упразднение капиталистического способа производства в пределах самого капиталистического производства" [3]
Но он должен знать и как-то принимать во внимание тот факт, что многие, чтобы не сказать большинство современных ученых, не считают корпорации, особенно крупные, тождественными капиталистическим предприятиям, которые управляются либо самими капиталистами, либо наемными работниками под непосредственным контролем и в интересах капиталистов. Он должен знать, что в отличие от капиталистических предприятий современными корпорациями распоряжаются и управляют наемные менеджеры, не контролируемые "чистыми денежными капиталистами", т.е. акционерами, и поэтому далеко не обязательно в их интересах. Как резонно по этому поводу заметил Ф. Фукуяма "интересы представителей никогда не могут целиком встроиться в интересы нанимателей" [4].
На протяжении всего двадцатого столетия происходила эволюция профессиональных управляющих капиталистическими предприятиями от скромных наемных служащих капиталистов до не контролируемых ими распорядителей и фактических владельцев.
Классики марксизма первыми поняли и объяснили, почему капиталисты, а с ними и капитализм обречены на историческое "вымирание". Ф. Энгельс уже в 1890 г. отмечал, что "все общественные функции капиталиста выполняются теперь наемными служащими", а "для капиталиста не осталось другой общественной деятельности, кроме загребания доходов, стрижки купонов и игры на бирже, где различные капиталисты отнимают друг у друга капиталы" [5]. Вскоре этот факт стал заметен и другим ученым. В 1919 г. Т. Веблен уже понимает, что "контроль над материальным благосостоянием народа перейдет в руки технических специалистов". Десять лет спустя Коммонс отметил, что "вперед выходит инженер как главный управляющий нацией". Еще через десять лет Бернхэм в книге "Менеджерская революция" пишет, что работники высокой квалификации профессиональные управляющие становятся "новым господствующим классом вместо капиталистов" [6]. В середине столетия Й. Шумпетер отмечает, что в корпорациях "фигура собственника уходит в небытие, а вместе с ней исчезают и характерные интересы собственности. Остаются наемные управляющие высшего и нижнего звена" [7]. Несколько позже выходит в свет работа Дж. Гэлбрейта, в которой он подтверждает, что в корпорациях "власть принадлежит техноструктуре, и она, эта власть, растет вместе с ростом размеров и зрелостью фирмы", в связи с чем "фактически происходит преобразование самой природы экономического общества" [8].
Постепенно тенденция подчинения не только простых акционеров, но и директоров предприятий своим управляющим продолжала усиливаться. "Акционеры, понимая слабость положения, становятся пассивными; они либо автоматически голосуют за список управляющих, либо вообще не участвуют в голосовании. Директора приходят к выводу, что своей властью они обязаны управляющим, а не акционерам. Поэтому они ограничиваются простым утверждением решений управляющих" [9].
В конце концов стало очевидно, что "в крупной корпорации владелец это обычно лишь пассивный получатель дохода; что, как правило, контроль находится в руках администрации и что управляющие сами подбирают своих собственных преемников" [10].
К настоящему времени положение профессиональных управляющих упрочилось настолько, что некоторые ученые уже делают вывод о "смене капитализма технократизмом" и становлении "нового господствующего типа эксплуатации" [11].
Общепризнано, что запад вступил в эпоху постиндустриальной экономики. Правда, что это такое в социальном отношении, пока точной определенности нет. Но то, что это не капитализм в классическом его понимании, где капиталисты представляют господствующий класс, являющийся собственником основных средств производства и самостоятельно управляющий ими, как мы видим, уже есть научно давно и хорошо обоснованный факт.
Глубокий исследователь крупного американского бизнеса Ф. Ландберг еще в середине ХХ в. пришел к выводу, что "слово "бизнес" в применении к крупным корпорациям давно уже потеряло свое первоначальное значение. Владельца небольшого обувного магазина с полным правом можно назвать бизнесменом, или свободным предпринимателем". Но такие бизнесмены, как Генри Форд или Поль Гетти "имеют так же мало общего с мелким торговцем, как шарманщик с музыкантом-виртуозом. Основной чертой любого свободного предприятия является то, что оно в любой момент может обанкротиться, одним словом, оно постоянно подвергается риску. Крупнейшие же американские корпорации никакому риску не подвергаются Они настолько прочно вошли в самую плоть американского общества, что являются предметом постоянной заботы и опеки со стороны высшей власти в стране" [12]
Крупную корпорацию, правомерно считает Ф. Ландберг, "по сути дела, нельзя считать свободным предприятием, по крайней мере в том смысле, в котором это слово употреблялось в истории предпринимательства и употребляется по сей день". Крупнейшие из них, подобные "Америкэн телефон энд телеграф", это уже "не компании, а квазиполитические государства" [13] "Люди, стоящие в них у кормила власти, мало чем отличаются от правительственных чиновников по характеру своей деятельности, мировоззрению или имеющимся в их распоряжении средствам Доходы компании "Америкэн телефон энд телеграф" в 1964 г. превысили доходы 30 небольших штатов, вместе взятых, и почти равнялись доходам 3 самых богатых штатов", а чистый доход принадлежащей ей компании "Белл систем" был равен национальному доходу Швеции [14].
Таким образом, крупными корпорациями, составляющими основу современной экономики, крупные капиталисты уже не управляют и попросту в них отсутствуют, поэтому здесь не может быть и крупной капиталистической собственности. Здесь есть место только совместной собственности множества акционеров, что и зафиксировано в правовых документах всех стран. В этих условиях, чтобы мечтать о "легитимации крупной частной собственности" в России, нужно совсем не считаться ни с теорией, ни с экономической реальностью.
Суть современных крупных предприятий, существующих главным образом в форме корпораций, состоит в том, что их легитимными собственниками являются акционеры, которые не умеют, не знают как и поэтому не хотят сами управлять своей собственностью, доверившись и переложив управленческие функции на профессиональных наемных работников. Эти наемные работники, находясь вне контроля своих работодателей, ведут себя как собственники, по возможности узурпируя их власть и становясь, таким образом, квазисобственниками со всеми исходящими из этого противоречиями. Но никогда легитимными собственниками корпораций они не будут.
Вообще, трактуя категорию "собственность" научно, а не обывательски, надо исходить из того факта, что собственность, подобно многим другим общественным категориям, существует одновременно в двух ипостасях: как экономическое и как институциональное, в том числе правовое отношение. Представление, что собственность есть только правовое отношение, плод выражения государственной воли или гражданского согласия, является ограниченным и тем самым неправильным. При этом следует помнить, что собственность как экономическое отношение, подобно всем другим экономическим отношениям, складывается под определяющим влиянием не субъективных представлений и пожеланий людей, а объективных обстоятельств и вызываемых ими материальных интересов.
Непременным условием эффективности отношений собственности является соответствие правовых форм собственности их экономическим формам. Соответственно, эффективная экономическая политика государства состоит не в том, чтобы навязывать людям какую-либо форму собственности, а в том, чтобы правовые формы собственности приводить в соответствие с их экономическими формами. Роль науки, научного знания, в этой связи, состоит в том, чтобы познавать экономические законы, диктующие обществу определенные экономические формы собственности, и рекомендовать властям принимать соответствующие нормы права.
Причина вторая: закон формирования экономических отношений собственности делает невозможным возврат к крупной частной собственности
Сам факт огромного разнообразия форм собственности, сменяющих друг друга на всем протяжении истории, и закономерного появления новых ее форм, как правило, вопреки сопротивлению господствующих классов, поддерживаемому силой государственной власти, говорит о том, что должен существовать объективный экономический закон формирования и смены форм собственности, что его не может не быть.
И такой закон есть. Первыми обратили на него внимание и рассмотрели применительно к процессу общественного производства классики марксизма. Объективной основой, причиной существования форм собственности на производимые продукты, согласно их терминологии, являются способы их производства.
Устойчивая зависимость форм собственности от способов производства классикам марксизма была настолько очевидна, что Энгельс одного из своих современников, который не знал, "что отношения собственности каждой эпохи являются необходимым результатом присущего этой эпохе способа производства и обмена" назвал "одним из невежественнейших людей этого столетия" [15] По-видимому, эта характеристика тем более применима к современным политикам и особенно теоретикам, которые все еще этого не знают.
В сложной системе отношений, составляющих категорию "способ производства", наиболее заметную конституирующую роль в процессе формирования отношений собственности играет разделение труда. Она хорошо раскрыта уже в одном из ранних совместных произведений Маркса и Энгельса в "Немецкой идеологии".
"Различные ступени в развитии разделения труда являются вместе с тем и различными формами собственности, т.е. каждая ступень разделения труда определяет также и отношения индивидов друг к другу соответственно их отношению к материалу, орудиям и продуктам труда" [16].
"...Разделение труда и частная собственность, это тождественные выражения: в одном случае говорится по отношению к деятельности то же самое, что в другом по отношению к продукту деятельности" [17].
Если к знанию о зависимости форм собственности от уровней разделения труда добавить знание о производстве как форме присвоения благ и, соответственно, о способе производства как частном случае способа присвоения, то понимание закона формирования отношений собственности будет полным.
Глубокое изучение исторического материала позволило К. Марксу сделать вывод о том, что война "является той важной общей задачей, той большой совместной работой, которая требуется для того, чтобы захватить объективные условия существования, либо для того, чтобы захват этот защитить и увековечить. Вот почему состоящая из ряда семей община организована прежде всего по-военному, как военная и войсковая организация, и такая организация является одним из условий ее существования в качестве собственницы" [18].
Таким образом, закон связи способов производства и форм собственности полностью распространяется и на непроизводственные способы присвоения благ, в том числе на завоевание территории и освоение природных ресурсов. Война как способ присвоения материальных благ (земли, природных ресурсов или иных объектов), выполняет такую же функцию, что и производство. Точнее, при определенных условиях война становится способом получения материальных благ способом производства. Во всяком случае, люди, жившие в этих условиях, были уверены в производительном характере войны, складывая песни: "Мое богатство мое копье, мой меч и щит охрана моего тела; ими я пашу, ими жну, ими собираю сладкий сок винограда" [19]
Факт существования таких видов присвоения экономических ресурсов, которые не принято называть производством, позволяет сформулировать раскрытый классиками марксизма закон формирования отношений собственности, применительно ко всем видам присваивающей деятельности, как закон соответствия форм собственности на присваиваемые блага способам их присвоения.
Советскими экономистами факт существования и изменения на протяжении истории множества форм собственности, указывающий на существование экономического закона их формирования, не рассматривался. Этому мешал догматический подход к марксистскому наследию. Действительно, основоположники марксизма определенной формулировки этого закона не дали, хотя на его существование неоднократно и достаточно ясно указывали. По-видимому, для них существование этого закона было слишком очевидным, чтобы им казалось нужным его специально формулировать как-то еще кроме того, что уже было ими сказано: "всякая новая производительная сила влечет за собой дальнейшее развитие разделения труда", а различные формы разделения труда "являются также и формами организации труда, а значит и собственности" [20].
Для творчески мыслящих марксистов связь форм собственности и способов производства (способов хозяйствования) и обусловленность первых вторыми тоже были вполне понятны. Так, Г.В. Плеханов популярно объяснял, что "строй собственности зависит от способа производства, ибо распределение и потребление богатств тесно связано со способом их добывания", а "моментом, определяющим принадлежность предмета в собственность, является способ работы над ним, способ производства". Говоря иначе, "отношения между людьми в производстве определяют отношения собственности" [21].
Хорошо известно неоднократно воспроизведенное В.И. Лениным в его работах выделение пяти "общественно-экономических укладов, имеющихся налицо в России": натурального крестьянского хозяйства; мелкого товарного производства; частнохозяйственного капитализма; государственного капитализма; социализма [22] Ленин трактовал эту истину не как теоретик, заботящийся о тщательности формулировок, а как практик и организатор, думающий о выводах, которые из этого следуют. А из этого следовало, что социалистическая собственность не могла стать преобладающей до тех пор, пока в экономике преобладает мелкое товарное производство. При этом государственный капитализм оказывался не противником, а союзником социализма в борьбе с главным общим противником мелким товарным производством. Перевод российской экономики на рельсы крупного индустриального производства стал блестящим практическим подтверждением зависимости форм собственности от способов хозяйствования способов производства.
Экономический закон образования форм собственности носит объективный характер. Поэтому попытки преобразования отношений собственности чисто правовыми или договорными средствами, не считаясь с его требованиями, порождает неизбежные противоречия, приводит к хаосу и социальным конфликтам, что и наблюдается на протяжении всего периода так называемых "рыночных реформ".
Именно к этому привело огульное объявление в первые годы рыночной реформы всего приватизируемого имущества частной собственностью, которая находится в явном противоречии со степенью экономического обобществления крупного производства его производительного применения, а, следовательно, с действительными экономическими отношениями собственности. Особенно серьезные социально-экономические противоречия в связи с этим возникли в отношении земли, вообще природных ресурсов, а также крупного реального капитала, требующего корпоративного способа организации производства. В соответствии с законом образования форм собственности эффективное использование природных ресурсов предполагает общественную форму собственности, а крупные капитальные ресурсы корпоративную форму, причем в важнейших отраслях с непосредственным участием государства, т.е. государственно-корпоративную форму собственности.
Во все времена то, что люди обозначали словом "собственность", они понимали как неотъемлемое суверенное право субъекта, признаваемого собственником, пользоваться и распоряжаться объектом собственности в своих интересах, "по своему произволу". Поэтому в системе юридических понятий древних римлян, как отмечал К. Маркс, "право частной собственности есть jus utendi et abutendiправо произвольного обращения с вещью". Причем в ней "собственное основание частной собственности, владение, берется как факт, как необъяснимый факт, а не как право. Лишь благодаря юридическим определениям, которые общество дает фактическому владению, последнее приобретает качество правового владения, частной собственности" [23].
По сравнению с ясным и логичным римским правом современное гражданское право страдает очевидной двусмысленностью. Так, согласно Гражданскому кодексу РФ "собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и иным правовым актам" [ст. 209]. Очевидно, что такое право существенно отличается от "права произвольного обращения с вещью" и выражает, скорее, ограниченное право владения, чем собственности.
Кроме того, действительная частная собственность предполагает, что собственники обладают возможностью своими частными силами и за свой частный счет полностью осуществлять процесс хозяйственного использования, производства и обмена объектов собственности. Если они не способны на это, если они нуждаются в соучастии труда и материальных средств других субъектов частной собственности, их частная собственность становится на деле фиктивной частной собственностью, т.е. в большей или меньшей мере зависимой от тех, кто не считается формально собственником, но фактически является таковым.
Это прежде всего касается крупной собственности. Поскольку она, как отметил Ф. Ландберг, является "предметом постоянной заботы и опеки со стороны высшей власти в стране", поскольку она следовательно, не может существовать без систематической государственной поддержки, государственного участия в той или иной форме, то она не может быть и частной собственностью, в лучшем случае лишь частным владением, что далеко не одно и то же.
Современные экономические отношения принадлежности, в том числе собственности, отличаются огромным разнообразием, которое требует тщательного изучения с тем, чтобы не создавать искусственных препятствий процессу прогрессивного общественного развития. Самый общий анализ современной системы общественной экономики (как российской, так и западной) показывает, что в ней сосуществуют следующие способы присвоения благ, или "общественно-экономические уклады", которые требуют адекватных форм собственности, владения или пользования:
1) общенародный или общенациональный;
2) государственный;
3) государственно-корпоративный;
4) частно-групповой капиталистического типа (акционерный без участия государства);
5) частно-групповой некапиталистического типа (кооперативный);
6) частнокапиталистический;
7) индивидуальный (частносемейный) товарный;
8) индивидуальный (частносемейный) натуральный.
Причина третья: правовые решения, не соответствующие экономическим отношениям собственности,
Действие экономического закона образования форм собственности требует приведения в соответствие с ним прав собственности. Непонимание необходимости такого соответствия ведет к ошибочным теоретическим, а вследствие этого и политическим выводам. Напротив, максимум эффективности достигается в том случае, если юридические отношения собственности соответствуют экономическим, т.е. если верховное решение о распределении создаваемых благ принимает тот же субъект, который их создает (добывает, находит, открывает, изобретает), если, иначе говоря, соблюдается единство субъекта присвоения благ и верховного распоряжения их использованием.
К сожалению, смешение понятий "собственность" и "право собственности" остается одним из наиболее широко распространенных заблуждений. В действительности между ними существует принципиальная разница. Суть ее состоит в том, что экономические отношения собственности определяются соответствующими экономическими условиями и складываются независимо от того, понимают ли люди суть этих отношений и нравятся ли они им. Что касается прав собственности, то они представляют сознательно выработанные правила, определяющие приоритеты использования тех или иных благ. Однако возможность реализации этих правил зависит не столько от намерений людей их соблюдать, сколько от объективных экономических и социальных условий, определяющих жизненно важные интересы и мотивы поведения участников деятельности.
Непониманию различия экономических и правовых отношений собственности способствует тот факт, что собственность как экономическое отношение даже мысленно трудно отделить от его правовой формы. Это действительно так, но в этом нет ничего необычного. В сущности, любая совместная деятельность, а, следовательно, и любое общественное отношение может осуществляться только в форме договора между людьми, формального или молчаливого. Многие отношения, к числу которых относится и собственность, помимо договорной формы приобретает также правовую, т.е. санкционированную общественной властью и поддерживаемую силой этой власти. Обусловлено это тем, что людьми, свободными в своем выборе, договоры легко нарушаются, что ставит под угрозу стабильность общественной организации и тем самым существование общества. Выражениями правовых экономических отношений являются целые отрасли хозяйственного, трудового, финансового и других видов права.
Специфика собственности по сравнению с другими экономическими отношениями состоит в том, что она задевает самые насущные, часто поистине судьбоносные интересы людей. Поэтому экономические отношения собственности, выражающиеся в фактическом, но незаконном, т. е. не оформленном юридически, использовании благ, тщательно скрываются и до принятия к незаконным собственникам правовых санкций в сознании общества как бы не существуют. Зато кажутся реально существующими права собственности, хотя бы они были только объявлены и за ними не стояли реальные экономические отношения.
В качестве примера существования права собственности без соответствующих экономических отношений можно указать на факт провозглашения большевиками в 1917 г. социалистической собственности, для экономической реализации которой им потребовалось около двадцати лет напряженной государственной организационной деятельности, сопровождавшейся различными формами насилия. Другой пример: провозглашенное современными российскими реформаторами и даже юридически оформленное право частной, в том числе акционерной собственности. Доказательством того, что в большинстве случаев за этим правом не стоят экономические отношения частной собственности, является неспособность многих формально частных предприятий существовать без материальной поддержки государства, а значит и без государственного контроля и управления ими.
Так что же представляет собой экономическое отношение собственности в отличие от права собственности? Его часто определяют как фактическое распоряжение благами и их использование. Но этого недостаточно, учитывая, что распоряжаться благами могут не только собственники, но и владельцы, пользователи, а также наемные управляющие. Если уж определять экономическое отношение собственности через распоряжение и использование, то не иначе как верховное распоряжение. Сущность собственности и собственника определяется не тем, кто распоряжается и использует вещь, а тем, в чьих интересах, для удовлетворения чьих потребностей он ею распоряжается. Шваброй и мылом, например, распоряжается, используя их до отказа, уборщица, но собственницей этих вещей является не она. Но точно так же современный бюрократ, чиновник, менеджер крупной корпорации, вопреки распространенному мнению, не является и не может быть собственником, именно потому, что он первоначально является наемным управляющим собственника по определению. Он может, конечно, (как и уборщица) распоряжаться и использовать доверенные ему собственником блага в своих личных интересах и сплошь и рядом на практике так и делает, но только в качестве преступника или узурпатора чужих прав.
Существование экономических отношений собственности, не закрепленных правом, сопряжено с большими организационными трудностями и потому малоэффективно, хотя и возможно. Убедительным доказательством этого является существование, как в советское, так и в постсоветское время различного рода нелегальных и полулегальных форм хозяйственной деятельности. Существование же права собственности без наличия экономических возможностей его осуществления однозначно ведет к разворовыванию, разграблению или иного рода разрушению и утрате объектов собственности, о чем ярко свидетельствует российский опыт огульной приватизации собственности. Во всех случаях несоответствие объявленных прав собственности экономическим отношениям, вызывает ухудшение эффективности общественного производства, социальную напряженность и конфликты. Поэтому общественным назначением правовых форм собственности является правовая поддержка, закрепление и государственная защита существующих экономических форм собственности.
С началом рыночных реформ в России приобрела популярность теория Рональда Коуза, трактующая собственность как некий "пучок прав". По существу она не имеет никакого отношения к собственности как экономической категории, а если быть совсем точным, то и к праву собственности. Ничто в теории Коуза не дает оснований утверждать, что он рассматривает собственность как экономическое отношение. Больше того, он относится с полным безразличием к тому, является ли то, что он называет собственностью, правом именно собственности, а не владения или пользования. Ему до этих тонкостей в различии отношений принадлежности нет дела, поскольку для решения его задачи они никакого значения не имеют.
Суть теории Р. Коуза заключается в обосновании тезиса, что "в условиях надлежащим образом определенных прав собственности производство непременно будет эффективным" [24] и что "наиболее эффективными оказываются институты, обходящиеся обществу дешевле; что искусство экономической политики есть не что иное как отбор наименее дорогостоящих способов координации экономической деятельности" [25]. С этим нельзя спорить. Однако вопрос состоит как раз в том, кто может устанавливать "надлежащим образом" эти самые права? И если бы Коуз задал его себе, он должен был бы ответить, что эти права может устанавливать только фактический собственник, причем не для себя, так как такие права он сам и устанавливает, а для других, для тех, кто использует объекты его собственности, т. е. для несобственников.
Очевидно, что таким собственником, устанавливающим права "собственности" для частных лиц, в современном мире является не кто иной, как государство, представляющее интересы всего общества и на этом основании выполняющее функции законодателя и арбитра во взаимоотношениях между претендентами на обладание коузовским "правом собственности".
Если бы коузовские овцевод и земледелец являлись частными собственниками своих участков, какими были в древности земледельческие и скотоводческие общины, то они должны были бы сами договариваться о своих взаимоотношениях, связанных с потравой урожая и другими конфликтами. Но не будь над ними верховного собственника земли, устанавливающего правоотношения между ними, их спор достаточно скоро, если не немедленно, завершился бы одним результатом войной. Такое развитие событий объективно обусловлено экономическими и психологическими законами установления частной собственности. Оно подтверждается всем ходом человеческой истории.
Таким образом, объективно в теории Коуза речь идет не о праве собственности, а о праве владения или пользования. Ставить в вину Коузу смешение этих понятий нельзя, так как он выражает свою теорию на языке тех научных школ, которые принципиально абстрагируются от диалектики развития экономических отношений собственности и считают частную собственность вечным и единственным отношением принадлежности. Система понятий этих школ безразлична к социально-экономической основе прав присвоения и не отражает различия между собственностью, владением и пользованием. Поэтому Коуз употребляет термин "собственность" в привычном для него смысле принадлежности вообще.
Виновными в толковании теории Коуза как современного учения о действительной собственности, а не владении или пользовании, являются те российские экономисты, которые безоговорочно используют термины одной системы понятий в изложении другой системы. Называть собственником человека, получающего права собственности от реального собственника, значит, мягко говоря, вводить людей в заблуждение. Испокон веков лицо, которое получает права пользования благами от другого лица, называлось владельцем или пользователем, а собственником называется то лицо, которое дает эти права. В западных странах, если владельца из желания ему польстить и называют собственником, то знают и помнят, что он является неполным, условным собственником, над которым есть верховный, полный, т. е. настоящий, действительный собственник.
На понимании этой истины у всех народов с древнейших времен строится земельное право. Оно "всецело подчинено общей политике государства. Принцип собственности не представляет землевладельцам никакого иного права на землю, кроме права на компенсацию за любую часть их земельной собственности, какой государство может лишить их во имя своих интересов" [26]. Это утверждение Дж. Милля, высказанное им полтора столетия назад, сохраняет справедливость и в наши дни, как для Англии, так и для России, поэтому требование некоторых современных российских политиков установить право частной собственности на землю является либо невежественным, либо своекорыстным.
"В тех случаях, когда земля не предназначена для возделывания, писал Дж. Милль будто специально для российских реформаторов, нельзя привести ни одного веского довода в пользу того, чтобы она вообще являлась частной собственностью, и если кому-либо дозволено называть землю своею, то такому человеку следует знать, что он владеет землей с молчаливого согласия общества и на предполагаемом условии Даже если речь идет о возделываемой земле, то и тогда человек не имеет права думать, будто бы все это дано ему затем, чтобы он пользовался или злоупотреблял землей, поступал с нею так, как если бы это не касалось никого, кроме него самого" [27] c.303.
Таким образом, важнейшей задачей общественной власти и законодательной в особенности является установление прав собственности на создаваемые в обществе блага, адекватные способам их создания. Невыполнение этого условия является причиной того хаоса в общественных отношениях, который наблюдается на протяжении всего времени реформ и который не может не закончиться крахом надежд реформаторов на легитимацию крупной частной собственности в России и бесславным поражением их политики.
Что касается экономической науки, то ее первостепенной задачей является выработка знаний, необходимых обществу для грамотного управления преобразованиями отношений принадлежности. Определенный задел для этого уже есть. Помимо работ классиков марксизма, имеют ценность некоторые источники советского периода. В пореформенное время тема "Закон формирования и развития собственности", в частности, представлена отдельной главой в учебнике Б.В. Салихова [28]. Было бы хорошо, если бы в этой работе приял участие и академический теоретический журнал.
Странное впечатление оставляет статья Г. Явлинского. С одной стороны, автор вроде бы понимает, "что применительно к крупным активам, имеющим общественную и государственную значимость, право частной собственности нигде и никогда не может быть абсолютным и безусловным" [29] и что "основные общественные силы", от чиновников всех уровней и судей до представителей СМИ и "самого предпринимательского сообщества России", "в большинстве своем считают право нынешних собственников на распоряжение соответствующими активами условным и небесспорным" [30]. С другой, он считает возможным преодолеть это всеобщее сомнение и достигнуть согласия "всех заинтересованных сторон по такому принципиальному вопросу, как допустимые степень и формы участия в политической жизни страны владельцев крупнейших хозяйственных активов" [31], чтобы таким образом легитимизировать их.
Чего же недопонимает доктор экономических наук и лидер одной из достаточно образованных партий? Он не понимает, что те, кого он называет "владельцами крупнейших хозяйственных активов" и даже их "собственниками", на самом деле являются и экономически и юридически только их управляющими, более или менее предприимчивыми и удачливыми топ-менеджерами. Благодаря системному кризису общества, сотворенному догматиками от марксизма под руководством невежественных коммунистических лидеров, им повезло стать собственниками крупных финансовых средств, но не более того. Сами активы природные и основные капитальные средства производства экономически остались в общенародной и государственной собственности. Вернуть их в общественную собственность и юридически государству несравненно проще, чем легитимизировать их как частную собственность. Как скоро это случится, зависит от современных лидеров левых партий, а также от ученых экономистов, в том числе не в последнюю очередь Академии наук.
1. Явлинский Г. Необходимость и способы легитимации крупной частной собственности в России: постановка проблемы // Вопросы экономики. 2007. 9. С. 4.
2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25. Ч. 1. С. 479.
3. Там же. С. 481.
4. Фукуяма Ф. Сильное государство: Управление и мировой порядок в XXI веке. М.: АСТ. 2006. С. 100.
5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19. С. 222.
6. Афанасьев С.Л. Будущее общество. М.: МГТУ им. Н.Э. Баумана. 2000. С. 196.
7. Шумпетер Й.А. Капитализм, Социализм и Демократия. М.: Экономика, 1995, с. 196.
8. Гэлбрейт Дж. Экономические теории и цели общества. М.: Прогресс, 1979, с. 126, 67.
9. Там же. С. 118.
10. Там же. С. 119.
11. Афанасьев С.Л. Будущее общество. М.: МГТУ им. Н.Э. Баумана. 2000. С. 196, 197.
12. Ландберг Ф. Богачи и сверхбогачи. М.: Прогресс. 1975. С. 355.
13. Там же. С. 356.
14. Там же. С. 358.
15. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 4. С. 273-274.
16. Там же. Т. З. С. 20.
17. Там же. Т. 3. С. 31
18. Там же. Т. 46. Ч. 1. С. 465.
19. Лафарг П. За и против коммунизма. Собственность и ее происхождение. М.: Госкомиздат. 1959. С. 70.
20. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 20, 61.
21. Плеханов Г.В. Избранные философские произведения: В 5 т. Т. 2. М.: Госполитиздат. 1956. С. 660, 661.
22. Ленин В.И. Полн. Собр. Соч. Т. 36. С. 286.
23. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 347.
24. Уроки организации бизнеса. СПб.: Лениздат. 1994. С. 16.
25. Капелюшников Р.И. Рональд Коуз, или сотворение рынков // США экономика, политика, идеология. 1993. 1. С. 16.
26. Милль Дж. С. Основы политической экономии с некоторыми приложениями к социальной философии. М.: Эксмо. 2007. С. 301.
27. Милль Дж. С. Основы политической экономии с некоторыми приложениями к социальной философии. М.: Эксмо. 2007. С. 303.
28. Салихов Б.В. Экономическая теория: Учебник. М.: "Дашков и К". 2007. С. 158-179.
29. Явлинский Г. Необходимость и способы легитимации крупной частной собственности в России: постановка проблемы // Вопросы экономики. 2007. 9. С. 5.
30. Там же. С. 6-8.
31. Там же. С. 26.
http://www.loskutov.murmansk.ru/?stat%27i:krupnaya_kapitalisticheskaya_chastnaya_sobstvennost%27_nikogda_ne_budet_legitimnoi._prichem_ne_tol%27ko_v_rossii_New!
