Произнося слова Брежнев, "Брежневский застой", не держите ли в уме только кошелёк? Вставные челюсти, полупустые магазины, унылые школьные спектакли по малохудожественным брошюрам «Малая земля», «Целина» и «Возрождение»? Или - убытки, дебет, кредит, и т.п. Экономика – в ступоре, бодрствования никакого. Наверняка ведь думаете так… Но Брежневское время, (и добрежневское, кстати, тоже) - это ещё особая аура 60 и 70-х годов. Удивительная и неповторимая. Может быть слегка инфантильная, но вполне добропорядочная и романтичная. Вряд ли это была заслуга Брежнева. Но, так или иначе, она связана с присутствием Леонида Ильича. И кончилась с его уходом.
…Ноябрь 82-го. Шестой этаж главного здания МИСиС. Аудитория - над самым Ленинским проспектом. Над грузным памятником Ильичу. «Товарищи! – дрожащим голосом с порога оповещает нас, второкурсников, доцент Самбуров, - сегодня умер Леонид Ильич Брежнев». На щеках доцента блеснули слезы. Думал: тоже заплачу. А от чего – не знаю. Почему-то детский сад и школу вспомнил. Папу с мамой и школьных пацанов. В аудитории загремели стулья. Все разом встали. Растерянные лица. Отчасти – испуганные. Что делать дальше – не знаем. Перечеркнется ли все самое светлое, что было с нами раньше, или нет? Можно ли будет жить после таких страшных слов доцента Самбурова и дальше? Внизу на Ленинском вдруг разом загудели все машины. Заплакали клаксоны. Завыли сирены…
Это был стон по уходящей эпохе. Прощание с особым духом ушедших времен. Его так и не удалось воссоздать. Восстановить. Реанимировать. Даже усилиями по сути тех же самых людей, что рулили "застоем". Не смотря на все старания «очеловечить» постсоветский раздрай, прежней романтичности жизнеустройства добиться не удалось. Она не захотела покупаться за большие инвестиции, за кредитные линии банков, за военный заказ. Она вообще отказалась торговаться. И это больше всего злит в нынешние времена, славные тем, что всё-всё можно в этом мире проплатить. Выяснилось – не всё…
