Если для развитых стран настало время реиндустриализировать их экономику, то в большинстве развивающихся стран лишь начинается или продолжается индустриализация на основе её различных моделей[1]
Авторы работы «Промышленная политика»
Исключительно важное значение приобретают иногда тенденции в МО и ВПО, когда наиболее общие объективные процессы развития и формирования МО совпадают с развитием наиболее значимых субъектов – ЛЧЦ, государств и коалиций. В этом случае надо быть особенно внимательным по отношению к анализу МО потому, что совпадение таких процессов вызывает «синергетический» эффект, который быстро и очень сильно влияет на состояние МО и ВПО. Как правило, такие примеры не очень хорошо изучены, хотя быстрое появление и развитие тех или иных государств, превращение их в империи в короткие сроки, не может происходить только по внутренним причинам. Должно быть совпадение множества внутренних и внешних факторов и тенденций. Так, появление империй Чингиз-хана, Наполеона и Гитлера стало, безусловно, такими примерами.
В современный период таким примером стало появление в короткие сроки после Второй мировой войны мировой империи – Соединенных Штатов Америки. «Мир по-американски» и империя США – явления одного и того же порядка, – сформировавший качественно новую систему МО и ВПО в мире во второй половине прошлого века, но, главное, – сохранившуюся до настоящего времени. Будущую структуру МО и модель[2] развития человечества будут определять в обозримые сроки именно эти факторы.
Существует бесспорная, но не всегда видимая взаимосвязь между глобальными тенденциями мирового развития и существующими моделями развития, с одной стороны, и процессом формирования того или иного доминирующего сценария развития МО и ВПО или их моделей[3], с другой. Происходит своего рода разделение двух процессов – объективно развивающегося процесса формирования новой структуры МО и более частного процесса формирования конкретного сценария МО, который в целом ряде случаев противоречит главной тенденции, а иногда даже ведёт к её временному ослаблению. Это происходит, прежде всего, из-за того, что наиболее важные субъекты формирования МО и ВПО – ЛЧЦ, стержневые государства и их коалиции – развиваются разными темпами и способны по-разному влиять на процессы изменений в структурах МО и ВПО. Другими словами, из-за огромного значения влияния отдельных субъектов на формирование принципиальных основ МО и ВПО отдельные субъекты МО могут оказывать влияние на формирование тех или иных сценариев развития МО и ВПО, но они не выходят за рамки сложившихся отношений между ЛЧЦ и стержневыми государства в тех или иных моделях МО и ВПО.
Это положение означает, что изменения в развитии современного сценария МО, отраженные в конкретном варианте этого сценария («Варианте № 3») «Эскалация военно-силового противоборства», не влияют принципиально ни на будущую модель развития МО и ВПО, ни на долгосрочную политику США и их военно-политической коалиции. Практически это означает, что существующая модель МО и ВПО сохранится на обозримую перспективу, а появление новых моделей (чем усиленно занимаются последние 20 лет многочисленные политологи), если и будет, то очень нескоро. Во всяком случае ускорить этот процесс может только решительное военное столкновение коалиции США и их союзниками с другими центрами силы, если те попытаются изменить существующую военно-политическую и финансово-экономическую ситуацию (модель) в мире.
То же самое можно сказать и относительно политики США и возглавляемой ими коалиции, которая имеет долгосрочный характер и направлена на сохранение существующей модели МО и ВПО в мире. Частные изменения в базовом сценарии развития МО, т. е. перехода от нынешнего варианта к другим вариантам, о которых говорилось выше, возможно, но оно не будет иметь принципиального характера и не отразится ни на модели, ни на сценарии развития МО в ближайшие 10–15 лет, повторю, если не случится глобальной коалиционной войны. В качестве примера можно привести политику Израиля в отношении России, которая (как в базовом сценарии развития МО) остаётся и будет оставаться проамериканской, коалиционной, но в деталях иногда может отличаться от базового сценария. Например, в балканских делах, в частности по вопросу о Косово, по российско-грузинскому конфликту, по вопросу о Крыме (при голосовании в ООН) позиция Израиля отличалась от общей позиции западной коалиции.
В политике и политологии существует и даже преобладает другая точка зрения, в соответствии с которой некие объективные тенденции радикально меняют существующую модель, основанную на американо-центризме. Об этом говорят с начала нового века, т. е. с начала нового периода американского доминирования, или уже более 20 лет, предрекая «многополярность» и «многовекторность», чего, однако, не происходит. Иногда путают аргументы пропаганды и политические доводы, но чаще выдают желаемое за действительность.
Отрицать наличие и влияние новых тенденций мирового развития, которых ассоциируют, как правило, с разными аспектами глобализациями, – бессмысленное занятие. Очевидно, что в разные периоды времени такие качественные изменения происходят. Так, например, за короткий период – менее 50 лет после Крымской войны – весь флот в основных странах претерпел радикальные изменения. Он не только перешел от энергии ветра к энергии пара, но и все остальные качества – дальность полета снарядов, их мощь, бронирование судов и пр.- выросли в десятки раз. На смену парусным крейсерам пришли броненосцы, подводные лодки и линкоры. У нас сейчас на вооружении во многом находятся те же виды и системы, которые находились 50 лет назад, но, конечно же, прошедшие модернизацию: танки Т-70, вертолеты МИ-8, самолету СУ-25 и СУ-24, не говоря уже о судах ВМФ. Даже те типы, которые прошли модернизацию в соответствии с требованиями повысит их долю до 70-80%, не такие, уж, и «молодые».
Другими словами, новые мировые тенденции совсем не всегда и не в глобальных масштабах отражают изменения в МО и ВПО и моделях их развития. Выше было сказано, что эти тенденции и факторы оказывают серьезное влияние на структуру и развитие МО, образуя отдельную группу факторов, тенденций и особенностей, которые относятся к состоянию и перспективам развития всей человеческой цивилизации. Проблема, однако, в том, что мы далеко не всегда можем определенно сказать, насколько сильно и каково это влияние на формирование МО, её конкретного сценария и варианта развития. На этот счет существует множество точек зрения и оценок. В данном разделе внимание акцентируется только на том обстоятельстве, что эти тенденции и факторы оказывают и будут оказывать влияние на эволюцию МО и формирование того или иного сценария, даже конкретного варианта этого сценария.
Приведу лишь один пример, иллюстрирующий такое влияние. За последние годы Китай построил более 87 тысяч (!) дамб на своих реках, протекающих преимущественно на равнинной части, где производится больше гидроэнергии, чем в настоящее время США, Бразилии и Канаде вместе взятых. Но он планирует построить многочисленные гидросооружения на реках, берущих начало с Тибетского горного массива, а это практически все реки, протекающие по странам Юго-Восточной Азии, Бангладеш, Индии и Пакистану, где проживает более 50% населения планеты. В этой связи он сможет регулировать основные потоки пресной воды и стать обладателем мощного политического инструмента на все страны Азии, более того, это может при определенных условиях привести к изменениям в развитии сценария МО и ВПО в Южной и Юго-Восточной Азии.
Итак, будущие возможные модели развития МО и ВПО, как уже сказано, зависят прежде всего от крупнейших структур, субъектов МО, а также от отношений между ними, которые, как правило, всегда лежат в области противоречий и противоборства, т. е. предложенный сценарий развития МО «Эскалации военно-илового противоборства» и американо-центристская модель вполне обоснованы и наиболее вероятны. Но на эту модель оказывают влияние не только реальные изменения, прежде всего, в соотношении экономических сил, но и их восприятие политиками. Обострение отношений США и КНР в 2020 году это, с одной стороны, реальное отражение диспропорций в торговле, но, с другой стороны, – во многом неосознанная тревога части американской правящей элиты за сохранение своих позиций в мире в будущем. Она отражается в изменении в соотношении сил между США и другими крупнейшими экономиками в мире, что объективно неизбежно (и понимается в США), но может привести к падению способности США контролировать МО. На картинке ниже показано как воспринимаются крупнейшие экономики мира в 2020 году, что, однако, совсем не означает ни реального положения дел в мировой экономике, ни иллюстрации степени их политического и военного влияния на формирование МО.
В настоящее время существует множество моделей развития человечества и, соответственно, вытекающих из них моделей развития МО. Как правило, в настоящее время говорят чаще всего о двух-трех моделях, преимущественно ориентированных на западную ЛЧЦ или китайскую ЛЧЦ, хотя всё чаще уже упоминаются и модели, где ведущая роль принадлежит исламской, индийской или бразильской (еще и индонезийской) ЛЧЦ, которые также могут составить конкуренцию трем лидерам[4].
Принципиальный вывод, который следует из самого беглого анализа. Таков: для России важно, однако, что ни в одну такую модель она не будет вписываться потому, что пожертвовать в этом случае придется не только государственным суверенитетом и контролем над национальными ресурсами, но и национальной самоидентификацией, историей, религией, культурой. Для неё в реальности не остается выбора, кроме борьбы в очередной раз за сохранение своей цивилизации и нации. Причем борьбы силовой и, наверняка, военными средствами в силу слабости остальных силовых институтов и средств политического влияния – экономики, финансов, технологий, НЧК.
Но проблема заключается в том, что борьба между ЛЧЦ и центрами силы будет «борьбой всех против всех», когда каждый из субъектов МО, прежде всего ЛЧЦ и стержневое государство, будут бороться с другими за сохранение своей идентичности и суверенитета, как важнейших условий возможности распоряжаться ресурсами в условиях нарастания их ограничений. Соответственно будут возникать и исчезать союзы и коалиции, а внутри таких коалиций будут возникать самые различные лагеря и противоборствующие стороны. Пока что в очевидно выигрышном положении находятся США и их военно-политическая коалиция, которая в целом доминирует не только в экономическом, финансовом, но и в технологическом и в военном отношениях. Но столкновение неизбежно и США к этому всемерно готовятся, пытаясь победить ещё до наступления изменений радикального характера в соотношении сил, т. е. усиливая политику силового принуждения.
В конечном счёте неизбежно следует сделать вывод: останется одна модель МО, в которой будет доминировать одна ЛЧЦ, коалиция и стержневое государство, которое установит свой мировой порядок и свои нормы и правила. Это будет либо нынешняя, которую будут силовыми средствами защищать США и их союзники, либо другая, ориентированная на иную ЛЧЦ. Лучше всего это в настоящее время понимают в США, где не питают иллюзий ни относительно «многополярных» моделей, ни «международно- правовых норм», ни гуманистических и иных общечеловеческих принципов.
Американская империя сегодня повторяет путь, который прошла Римская империя (и пытались пройти Британская и Германская империи): именно в третьем веке до н.э. влияние Рима стало распространяться на восток Средиземноморья (известной в то время части мира), распространилось на Сицилию и адриатическое побережье, Иллирию и Африку. Как пишет известный историк А. Ханиотис, «причины римской экспансии в Новое время поколения ученных пытались объяснить по-разному, скорее новыми теоретическими моделями, чем новыми свидетельствами». И далее: «Человечество по природе своей движется к экуменическому единству под руководством лучшего человека или лучшей нации»[5]. В США даже и не пытаются скрывать, что по аналогии с Древним Римом такая «лучшая нация – США», которая одна только и вправе устанавливать нормы и правила в мире (собственно резкое усиление давления США на Россию в последние годы и было вызвано попыткой нашей страны поставить под сомнение такое право).
Поэтому ближайшие 10–15 лет МО будет развиваться по сценарию укрепления «американо-центристской модели», который неизбежно сменится порядком, установленным США, на энтропию всеобщего международного хаоса. Системность в развитии МО в очередной раз в истории уступит место хаосу и субъективистскому беспределу. Как и до установления господства Рима в Древнем мире, все будут воевать со всеми, когда «в наиболее крупных войнах – таких как Хремонидова[6] и Лаодики участвовали все великие державы и большинство мелких образований»[7].
Наступит новый период в развитии человечества, который сменит нынешний период «Всеобщей истории противоборства ЛЧЦ» на период «истории выживших ЛЧЦ». Во многом (но в обратном порядке) повторяется период, который великий историк Поли- бий в своей «Истории» назвал по аналогии с периодом 220 года до н.э. периодом, когда «начиная с этого времени история становится как бы одним целым, события Италии и Ливии переплетаются с азиатскими и эллинскими, и все сводятся к одному концу»[8].
Более того, представляется, что именно в период 20-х годов нашего века это влияние будет усиливаться. Совершенно очевидно – и об этом в настоящее время ведутся жаркие дискуссии на всех уровнях, – что современная цивилизация исчерпала возможности своего развития в рамках известной парадигмы. Череда кризисов, социальных потрясений и революций, пандемий и просто нарастание кома проблем (причем не только в развивающихся странах, но и таких успешных государствах, как Франция, Великобритания, США) свидетельствует в пользу того, что относительно благополучный период в развитии человечества после Второй Мировой войны завершился. В новом веке само развитие человечества поставило под сомнение эффективность, казалось бы, недавно ещё бесспорной либеральной модели экономического и социального развития. Естественно, что такие глобальные потрясения не могут ни отражаться на состоянии и перспективах развития того или иного сценария МО.
Пока что можно констатировать, что политические, экономические и социальные кризисы первых 20 лет нового века развивались не только параллельно с усилением военно-силовой направленности в политике западных государств, но и, возможно, становились их следствием. Так, экономические и политические кризисы в США, связанные с правлением администрации Д. Трампа, финансовой нестабильностью, пандемией и социальными взрывами мая-июня 2020 года развивались параллельно с усилением силового давления на Россию. Складывается устойчивое впечатление, что американский истэблишмент ищет выход из своих проблем на пути усиления военно- силового противоборства. Именно поэтому можно говорить, что сохранение нынешней модели мирового развития, во главе которой стоят США, использующие своих союзников пол коалиции, будет означать дальнейшую эскалацию в развитии базового «Военно- силового сценария развития МО» в его различных вариантах, прежде всего, «Варианте № 2», названном выше «Война и конфликты на отдельных ТВД», при приоритетности в антикитайском, антиисламском и антироссийском направлениях, к которым добавляются новые противоречия, в том числе и с союзниками в Европе (прежде всего, Италией, Францией и Германией).
Проблема заключается в том, что другой общепризнанной парадигмы развития человечества (и МО) пока что не существует: большинство обществ и стран отказалось от идей коммунизма, но и капиталистические идеи уже себя изжили. В наименьшей степени в наши дни остаются привлекательными идеи глобализации – универсализация, демократизация и пр. «цифровизации». Для популяризации той или иной идеи нужна не столько идеология, сколько идея, лозунг, модель. В том числе модель развития человечества, МО, ВПО и государства. Современные модели уже не устраивают, а новых еще не придумали. Самая «простая» модель МО – военно-силовая – встречает многие противоречия, но серьезной альтернативы ей (из тех, кто может её реализовать) никто не предлагает.
Применительно к современной ситуации в мире можно говорить о невозможности анализа существующей модели развития человечества, как и анализа «Военно-силового сценария» развития МО, которые:
– выступают моделью той системы, исследование которой служит средством для получения информации о другой системе, т. е. модель развития человечества, её алгоритм может служить основанием для анализа состояния сценария развития МО.
Проблема, однако, в том, что не существует общепризнанной модели развития человечества. Каждая ЛЧЦ, субъект МО трактует эту модель по-своему, а «универсализм» международного права выступает очень условным и не эффективным инструментом. Поэтому анализ модели сценария развития МО вытекает из субъективных представлений о развитии человеческой цивилизации;
– модель сценария развития МО – как представление некоторого реального процесса, устройства или концепции, – не только субъективна, груба и на сегодняшний день очень условна, но и недостаточно проработана. Это, собственно говоря, и является точкой отсчёта для понимания того, как решить главную задачу – определиться с конкретным наиболее вероятным вариантом развития ВПО. На сегодняшний день в России нет ни структур, ни, тем более, организаций, где концентрировались бы достаточные силы для проработки модели развития сценариев МО и ВПО, учитывая необходимость анализа десятков тысяч факторов и тенденций;
– модель сценария развития МО – как абстрактное представление о реальности в какой-либо форме (например, в математической, физической, символической, графической или дескриптивной), предназначенное для представления определённых аспектов этой реальности и позволяющее получить ответы на изучаемые вопросы, которая может быть полезной для понимания сущности МО и ВПО.
Такие модели в последние десятилетия появились, прежде всего, у учёных-математиков и естественников. Когда мы говорим о необходимости учета в анализе ВПО таких факторов, как открытость системы, её непредсказуемость и хаотичность в развитии, то это – результат исследований математиков и естественников в социо-гуманитарной области.
Надо признать, что в наименьшей степени для прогноза развития сценария МО и ВПО полезны многочисленные сценарии развития человеческой цивилизации потому, что уровень абстракции таких прогнозов не позволяет вычленить какого-то прикладного, практически применимого сценария развития МО, а тем более ВПО. За исключением, пожалуй, оценки и долгосрочного прогноза развития будущих потенциалов и возможностей главных субъектов формирования ВПО – ЛЧЦ, их коалиций и государств, которые получили быстрое развитие в последние десятилетия, но так и не решили главной задачи – точной оценки соотношения сил государств и их военных организаций.
Из всего сказанного следует сделать главный вывод: в 20-е годы нашего века возможны качественные изменения в существующей модели развития человечества, которые не менее качественно отразятся на сценарии развития МО и, как следствие ВПО. Пока что в рамках известной модели и парадигмы развития. И в рамках существующих представлений. Но период 20-х и 30-х годов станет периодом неизбежного силового слома этих моделей.
Эти изменения я связываю с неизбежным «переходным периодом» от существующего состояния МО к будущему, который займет какое-то время, скорее всего, 20 и 30-е годы нашего века. Изменения в базовом сценарии развития МО неизбежно повлекут за собой изменения и в сценарии развития ВПО в том числе в его конкретных вариантах, которые могут стать следствием:
– серии крупномасштабных региональных и локальных конфликтов и войн;
– радикального изменения в соотношении сил между ЛЧЦ и их коалициями;
– неожиданных катаклизмов, социальных потрясений, кризисов и эпидемий, а также других природных и социальных бедствий.
Поэтому появление новой модели развития человечества и, как следствие, новой модели и сценария МО до середины-конца 30-х годов не просто вероятно, но, скорее всего, неизбежно. Но, повторюсь, пока что на уровне самых общих и грубых моделей- представлений.
Косвенно этот вывод подтверждают поиски таких моделей, которые активно идут во всех странах и во всех слоях общества. Сегодня существует много моделей глобального развития человечества. В качестве примера приведу одну из них, подготовленную в конце 2018 года к докладу Римского клуба. Она называется «Четыре возможных пути к 2050 году».
Не обязательность и не исполнимость реализации таких моделей изначально заложена в попытке поднять их на наднациональный уровень – абстрактных договоренностей руководителей государств и площадку международного уровня. Так, при почти всеобщем одобрении со стороны 193 стран 17 Целей устойчивого развития вступили в силу в начале 2016 года. Впервые в истории человечества у всего международного сообщества теперь появился общий план и общие цели развития до 2030 года. На этой основе, как считается, было широко распространено чувство оптимизма и надежды на будущее. При наличии такого четкого плана, как общий фундамент, совместное внимание правительств и межправительственных органов становится нацеленным на достижение всех ЦУР к 2030 году. Пока что результаты подобного плана символические.
В этой главе мы опишем четыре альтернативных «повествования» о том, как это происходит в ближайшие десятилетия. Каждый сценарий повествования строится на тех же 35 лет исторических данных, вводимых с 1980 года, а затем исследует, как семь основных регионов мира развиваются с 2018 по 2050 год. В рамках этого проекта были выявлены некоторые ключевые факторы неопределенности, которые будут определять, по каким путям пойдет мир к 2050 году. Три ключевых «точки бифуркации», которые в итоге дают четыре сценария, показаны на рисунке, расположенном ниже.
Первый, «бизнес – как обычно» сценарий, в котором модель воспроизводит тот же темп изменений, который мир пережил за предыдущие 35 лет. Это экстраполяция тенденций, существовавших с 1980 года. Такое продолжение традиционной политики и усилий иногда полезно в качестве базового сценария, особенно когда отсутствуют другие варианты
Анализ сценария развития МО также основывался на анализе развития МО в последние десятилетия и экстраполяции существующих 35 лет тенденций, хотя за эти годы произошли самые радикальные изменения в целой группе субъектов МО.
Во втором сценарии («Более быстрый экономический рост»), мы исследуем эффект более высоких темпов обычного экономического роста. Причина заключается в том, что многие люди рассматривают более высокий экономический рост как очевидный выход из нынешних критических ситуаций нищеты, голода, образования и ухудшения состояния окружающей среды.
Вероятность реализации такого сценария в развитии человечества существует потому, что вся его история доказала, что именно такая неравномерность была правилом, а не исключением. Однако, никто не говорил, что 20-е и 30- годы будут именно таким периодом. Более того, период последних 10-и лет доказывает как раз обратное. Поэтому вероятность быстрого экстенсивного развития человечества сохраняется лишь для некоторых стран и систем. Прежде всего, тех, которые ещё не исчерпали своего потенциала развития. Речь идёт о Китае, Индии и целом ряде стран Азии и Африки.
При таком сценарии очень вероятно сохранение нынешнего, «Военно-силового сценария» развития, который в одном из своих вариантов (вероятнее всего – войн на ТВД) будет доминировать до конца 30-х годов.
В третьем сценарии мы исследуем «экстраординарные усилия» в сценарии увеличенных усилий на всех фронтах. Это объясняется тем, что еще одним способом улучшения ЦУР является более непосредственное сосредоточение внимания на достижении каждой цели.
Это означает, что правительство и промышленность перераспределяют и распределяют средства и рабочую силу в соответствии с передовым опытом, направленным на улучшение достижения каждой ЦУР. Логика развития основных сценариев строится на нескольких бифуркациях[9], когда развитие может идти по разным сценариям:
– традиционному;
– ускоренному;
– трансформационному;
– особенно быстрому
В зависимости от того, по какому сценарию будет развиваться человечество, критерии этого развития также будут меняться. В таблице ниже показаны количественные показатели таких изменений. Для целей нашей работы имеет значение те возможности, которыми будет обладать тот или иной центр силы и коалиция через разные временные промежутки.
В любом случае подобный анализ и прогноз развития сценариев развития человечества полезен потому, что он дает самое общее представление о главных условиях формирования МО в будущем. Без таких базовых представлений крайне трудно, если вообще возможно, пытаться представить себе будущее состояние МО и вытекающие из этого состояния возможные и наиболее вероятные сценарии его развития.
Трудно представить себе и структуру будущей МО, её особенности и многое другое, что характеризует развитие того или иного сценария МО. Необходимость держать в поле зрения возможные и наиболее вероятные сценарии развития МО в дополнение к уже «отобранному», наиболее вероятному сценарию, объясняется, как уже говорилось, хаотизацией в развитии человечества как огромной открытой системы, нюансы и особенности развития которой точно предсказать невозможно. Необходимо иметь «резервы» и самые разные варианты, в том числе и экстремальные, в запасе с тем, чтобы быть готовыми к неожиданностям, таким, например, как пандемия или природный катаклизм.
______________________________________
[1] в XXI веке. А.И. Подберёзкин; Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) М-ва иностр. дел Рос. Федерации, Центр военно-политических исследований. М.: Издательский дом «Международные отношения», 2018, 1596 с., сс. 25-59.
[2] Модель развития человечества и МО - зд.: наиболее общая и грубая форма, исключающая детали, представлений о человечестве и МО как системе отношений между её субъектами.
[3] Модель сценария развития МО - зд.: один из наиболее эффективных системных инструментов стратегического управления вообще и стратегического анализа и прогноза, в частности, используемых в данной работе Исторически такие модели и сценарии возникли примерно 30 лет назад в качестве альтернативы одновариантных прогнозов будущего развития конкретных компаний. Одновариантные прогнозы, как правило, довольно жестко задавали единственную траекторию будущего развития организации. На практике они очень часто оказывались ошибочными. Поэтому при сценарном подходе для конкретного субъекта (или актора) МО или ВПО можно разрабатывать несколько примерно одинаково вероятных, но значимо контрастных вариантов будущего развития ее внешней среды (в нашем случае вариантов). Они выступают конкретными инструментами именно национальной стратегии, и в них делается акцент как раз на тех позициях, которые являлись объективно значимыми при принятии стратегических решений.
[4] Модели развития МО - зд.: самые общие, не детализированные, даже грубые представления о состоянии и перспективах развития МО, которые, как правило, не обосновываются и не анализируются в деталях.
[6] Хремонидова война - зд.: война Македонии с греческими полисами, Спартой и Египтом, закончившаяся в 261 г. до н. э. победой Македонии.
[7] ХаниотисА. Эпоха завоеваний: Греческий мир от Александра до Адриана. М.: Альпина нонфикшн, 2020, с. 251.
[9] Бифуркация - зд.: разделение на две («би» - два) ветки чего-либо, что обозначает два качественно отличных варианта развития предстоящих событий. Применяется для определения происходящих изменений, перестроек, метаморфоз. Например - бифуркация рек - разделение устья реки на две ветви.
