Кокошин А.А., Балуевский Ю.Н., Есин В.И., Шляхтуров А.В.
К употреблению понятия «война» необходимо относиться достаточно осмотрительно, не пренебрегая кавычками – говоря, например, о «торговых войнах», «информационных войнах», «кибервойнах», «войнах валют», «когнитивных войнах», «алгоритмических войнах» и т.п.
Широкое распространение получило понятие «холодная война», которую, как справедливо отметил авторитетный российский историк Р.А. Сетов, следует рассматривать прежде всего как определенное состояние системы мировой политики. По замыслу западных авторов концепции «холодной войны», она предполагает ведение активного, изматывающего для Советского Союза противоборства без такого прямого военного столкновения, которое могло бы обернуться катастрофическими последствиями для обеих сторон.
Комментируя разного рода трактовку понятия «войны», не предполагающую обязательно вооруженного насилия, Р.А. Сетов в своем основательном труде обоснованно отмечал, что в таком случае «исчезает определенность, грань между истинным и ложным в понимании войны». Далее этот автор писал: «Исчезают границы той объективной реальности, которую понятие «война» призвано отражать. Это не может не вносить путаницу в общественно-политические отношения, программы и заявления, действия людей и социальных институтов, не говоря о ведомственных».
В труде группы советских военных теоретиков (среди которых был один из мэтров нашей военной науки С.А. Тюшкевич) в свое время отмечалось: «Война не сводится только к вооруженной борьбе, хотя без нее и нет войны. Вооруженная борьба составляет главный специфический признак войны». Это положение следует признать справедливым и в современных условиях. Действительно, острый конфликт без применения специфических средств вооруженной борьбы не следует считать войной.
В фундаментальной «Новой философской энциклопедии», подготовленной под руководством одного из крупнейших отечественных ученых академика РАН B.C. Степина, в частности, говорится, что война – это «(1) состояние вражды, борьбы с кем-либо <...> (2) организованная вооруженная борьба между государствами, нациями, социальными группами, осуществляемая специальным институтом (армией) с привлечением экономических, политических, идеологических, дипломатических средств».
Главной характерной чертой войны, согласно этому определению, является именно вооруженная борьба, причем (в первую очередь в межгосударственных отношениях) осуществляемая прежде всего особым институтом – вооруженными силами. При этом нередко вооруженная борьба осуществляется не только вооруженными силами – в современных условиях это разного рода иррегулярные формирования, включая частные военные кампании, партизанские формирования и т.п.
В ходе семинара в Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил РФ 6 декабря 2017 г. было сформулировано определение войны, «не вызвавшее возражений». Его огласил кандидат педагогических наук полковник А.Н. Бельский: «Война – социально-политическое явление, представляющее собой одну из форм разрешения противоречий между государствами, народами, нациями и социальными группами средствами военного насилия для достижения политических целей».
Один из лидеров отечественной военной науки генерал армии М.А. Гареев обоснованно писал о том, что «современные войны еще более тесно переплетаются с невоенными средствами и формами противоборства. Они оказывают свое влияние и на способы ведения вооруженной борьбы». По мнению начальника Генерального штаба Вооруженных сил РФ генерала армии В.В. Герасимова, трансформация современных конфликтов приводит к изменению соотношения военных и невоенных видов борьбы в общий политический результат войны. По оценке российского Генштаба, сегодня такое соотношение составляет 1:4 в пользу невоенных средств борьбы.
Генерал-лейтенант А.В. Картаполов отмечал следующее: «Классическая война ХХ века состояла обычно на 80% из насилия и на 20% – из пропаганды. Войны нового типа на 80-90% состоят из пропаганды и на 10-20% из насилия». При этом, по обоснованному мнению Картаполова, «несмотря на кардинальные изменения способов ведения современных военных конфликтов, нельзя забывать и пренебрегать классическими действиями ведения вооруженной борьбы».
Оценивая реальный боевой опыт, который российские Вооруженные силы получили в Сирии, командующий войсками Южного военного округа генерал-полковник А.В. Дворников отмечал особую роль информационного противоборства: «В ходе проведения операции в Сирии мы, как нигде прежде, убедились в практической значимости информационного противоборства. Информационные ресурсы стали, по сути, одним из самых эффективных видов оружия. Их широкое использование позволяет в считанные дни раскачать ситуацию изнутри. Например, в ходе операции по освобождению Алеппо информационная работа с местным населением помогла освободить целые кварталы без боя, вывести более 130 тысяч мирных жителей. Эффект от такого рода воздействия может быть сопоставим с результатами крупномасштабной операции с применением войск и сил. При этом необходимо отметить, что информационная война шла с обеих сторон. Ее результаты напрямую отражались в мировом общественном мнении. Скажу так: без проведения информационных операций у нас не было бы успеха в Алеппо, Дейр эз-Зоре и Гуте».
Война во все времена была и остается, несмотря на все достижения в области прогнозирования и планирования, сферой неопределенного, недостоверного. Особенно это характерно для войн примерно равных по своим возможностям противников (хотя их возможности и могут носить асимметричный характер). В силу этого весьма важным представляется наличие «трения войны», о котором столь убедительно писал Карл Клаузевиц. Клаузевиц справедливо подчеркивал, что «трение – это единственное понятие, которое отличает действительную войну от войны бумажной». Иными словами, на реальной войне от задуманного до реализуемого может быть огромная дистанция. Об этом говорит богатый отечественный военный опыт. Под влиянием «трения войны» боевые действия часто становятся мало управляемыми; они могут вообще вылиться в неуправляемый процесс.
Клаузевиц также писал, что «трение войны» «всюду приходит в соприкосновение со случайностью и вызывает явления, которые заранее учесть невозможно, так как они по большей мере случайны». Однако авторы считают, что эти сомнения не должны служить обоснованием отказа от разработки мер (стратегий) политико-военного поведения России в условиях сегодняшнего динамично развивающегося мира. Отсутствие стратегий недопустимо.
При этом следует учитывать, что существует опасность случайных инцидентов, расширяющих масштабы конфликтов; это опасно во взаимоотношениях между ядерными державами, в том числе и в мирное время (об этом говорит пример Карибского кризиса 1962 г., уроки которого остаются актуальными и сегодня).
Информационно-коммуникационные процессы на войне внутри того или иного вооруженного организма характеризуются повышенной степенью сложности. Клаузевиц (как и целый ряд военных историков различных периодов) справедливо отмечал, что многие донесения, которые получает командование, противоречат друг другу. Немало бывает и ложных донесений, а «основная их масса малодостоверна»; в силу ложности многих известий «человеческая опасливость черпает из них материал для новой лжи и неправды». Разумеется, в конкретной войне степень достоверности донесений зависит от разведывательных возможностей той или иной стороны (в том числе в немалой степени от аналитических возможностей разведки и штабов в целом), слаженности работы систем управления и всестороннего обеспечения, а также от профессиональной подготовки командного состава всех уровней. Причем это относится к обеим сторонам вооруженного противоборства.
Клаузевиц писал, что военная машина «в основе своей чрезвычайно проста», в силу чего кажется, что «ею легко управлять»; но «ни одна из ее частей не сделана из целого куска», напротив, «все решительно составлено из отдельных индивидов, испытывающих трение по всем направлениям».
Современные «военные машины» основных государств уже давно отнюдь не просты; они становятся все более сложными человеко-машинными организмами с многочисленными «интерфейсами». (Скачок в усложнении «военных машин» ведущих государств произошел особенно рельефно на завершающем этапе Первой мировой войны. С тех пор эта тенденция действует с неумолимой силой.) Важно отметить, что эти «военные машины» требуют тщательной отработки на научной основе вопросов управления ими, что является непростой задачей. Во главе каждого из компонентов «военных машин» остаются люди, те же «отдельные индивиды», которых имел в виду Клаузевиц, со всеми их психологическими, умственными и физическими особенностями. В силу этого «человеческий фактор» остается важнейшим в обеспечении эффективности «военных машин» – равно как и в управлении на политико-военном уровне. «Человеческий фактор» играет огромную роль в случайных и несанкционированных действиях в ходе конфликтов, кризисных ситуаций, военных действий.
Исключительно важным этот фактор является в ядерной войне с ее особым механизмом принятия решений на применение ядерного оружия*.
К сожалению, понятие «трение войны» в послевоенные десятилетия практически исчезло из отечественных военно-научных трудов, хотя еще в конце 1930-х годов его можно было встретить даже в засекреченных в то время документах Наркомата обороны СССР, Генштаба РККА**. Отсутствие учета фактора «трения войны», по мнению авторов, снижает ценность многих современных военно-научных разработок.
Не меньшее значение для понимания природы «войны» как сферы неопределенного, недостоверного имеет введенное в оборот Клаузевицем понятие «туман войны». Клаузевиц писал, что «война – область недостоверного; три четверти того, на чем строится действие на войне, лежит в тумане неизвестности». (Можно предположить, что понятие «туман войны» Клаузевиц заимствовал у крупного французского полководца XVIII в. Морица Саксонского (его, в частности, высоко ценил русский военный гений А.В. Суворов), который писал, что «война – это наука, насыщенная туманностями, не позволяющими двигаться уверенно».)
Клаузевиц отмечал, чтобы увидеть сквозь этот «туман» то, что необходимо, чтобы «вскрыть истину, требуется прежде всего тонкий, гибкий, проницательный ум». В современных условиях тонким, гибким и проницательным умом должны обладать в первую очередь государственно-политические руководители, высшее военное командование, командующие и командиры многих уровней, должностные лица соответствующих штабов, тех органов, которые готовят предложения решений командующих и командиров и штабов разных уровней. Развивая эту тему, Клаузевиц писал: «Недостоверность известий и предположений – постоянное вмешательство случайности – приводит к тому, что воюющий в действительности сталкивается с совершенно иным положением вещей, чем он ожидал; это не может не отражаться на его плане или, по крайней мере, на тех представлениях об обстановке, которые легли в основу этого плана».
К теме недостоверности сведений, которыми пользуются при принятии решений на войне, Клаузевиц обращается не раз в своем главном труде, чтобы еще более подчеркнуть сложность ведения реальных боевых действий в условиях дефицита достоверных данных. Говоря о «тумане войны», Клаузевиц употребляет и понятие «полумрак». Вот его слова: «Наконец, своеобразное затруднение представляет недостоверность данных на войне; все действия ведутся до известной степени в полумраке; к тому же последний нередко, подобно туману или лунному освещению, создает иллюзию преувеличенного объема и причудливых очертаний».
«Туман войны», наряду с «трением войны», остается весьма удачной метафорой для теоретического осмысления войны как специфического общественно-политического явления. Причем оба эти понятия обладают значительной прикладной ценностью – как для военачальников, так и для государственных руководителей, которые при принятии политических решений должны представлять себе всю степень сложности практической реализации «военной машиной», подчиненной государственному руководству, соответствующих политических и военно-стратегических установок.
Понятие «туман войны» вполне может быть отнесено как к оценке того, что происходит у противника (чем призвана заниматься, в частности, разведка), так и к тому, что происходит в собственных вооруженных силах, особенно в тех их компонентах, которые непосредственно выполняют боевые задачи.
Особенно высокой степенью неопределенности (и недостоверности) характеризуется война с применением ядерного оружия. Это связано с выделением огромных объемов энергии, с разнообразными поражающими факторами ядерных взрывов, с вторичными и третичными последствиями применения ядерного оружия, с огромными людскими жертвами, с разрушением материальных основ современной цивилизации. Высокой степенью неопределенности характеризуется возможность нанесения «обезоруживающих» контрсиловых ударов, в том числе с массированным использованием высокоточного обычного оружия, о чем в последние годы говорится в ряде публикаций американских авторов.
Вероятность «обезоруживающих» (и «обезглавливающих») ударов в исключительно высокой степени зависит от возможностей средств разведки и целеуказания, против которых могут быть довольно эффективно применены различные средства противодействия.
Рассеиванию «тумана войны» в немалой степени способствует заблаговременное и изучение противника, и постоянное знание возможностей и состояния своих вооруженных сил. Здесь уместно вспомнить соответствующие тезисы трактата великого китайского военного стратега Сунь-Цзы. Знай себя и врага – именно это положение трактата Сунь-Цзы выделено в новой энциклопедии «Британника» как главный элемент его учения.
Глубокое знание и себя и своего противника – вроде простое и даже элементарное условие. Однако на деле его выполнение сопряжено с большими трудностями; требуются значительные, а подчас и огромные умственные усилия для принятия оптимальных решений, энергичные меры по контролю за исполнением принятых решений. Реализация этих задач связана с наличием больших профессиональных знаний и навыков, определенных психологических установок, достаточных волевых начал.
Такое знание и самих себя, и своего противника крайне важно для выработки мер по предотвращению эскалации и по деэскалации.
В крупных государствах имеются «военные машины» (а это во многом крупные бюрократии), в которых изучением противника занимается один сегмент бюрократии, а за знание «самого себя», собственных вооруженных сил отвечают другие ее сегменты. При этом вопросами возможностей государства применительно к проблемам войны и мира (особенно вопросами военно-экономических возможностей, устойчивости политической системы, элитного и массового общественного сознания и др.) в значительной мере занимаются органы вне военного ведомства.
Проблема неопределенного и недостоверного особенно характерна для противоборства примерно равных по своим возможностям противников. Но присуще это и для борьбы с заведомо более слабым противником.
Из книги "Вопросы эскалации и деэскалации кризисных ситуаций, вооруженных конфликтов и войн". М.: URSS, 2021.
Об авторах:
Андрей Афанасьевич Кокошин
Академик РАН, действительный член Российской академии ракетно-артиллеристских наук (РАРАН), заместитель научного руководителя Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики». В прошлом занимал должности первого заместителя министра обороны РФ, секретаря Совета обороны РФ, секретаря Совета Безопасности РФ. Трижды избирался депутатом Государственной Думы ФС РФ. Автор 26 научных монографий (в том числе в соавторстве).
Юрий Николаевич Балуевский
Генеральный инспектор Управления генеральных инспекторов Министерства обороны РФ, генерал армии. В прошлом начальник Генерального штаба Вооруженных сил РФ – первый заместитель министра обороны РФ, заместитель секретаря Совета безопасности РФ.
Виктор Иванович Есин
Профессор-исследователь НИУ ВШЭ, кандидат военных наук, генерал-полковник в отставке. В прошлом начальник Главного штаба Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) – первый заместитель Главкома РВСН, начальник управления аппарата Совета безопасности РФ.
Александр Васильевич Шляхтуров
Профессор-исследователь НИУ ВШЭ, кандидат военных наук, генерал-полковник в отставке. В прошлом занимал должность начальника Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных сил РФ – заместителя начальника ГШ ВС РФ, председателя совета директоров Московского института теплотехники.
