или О том, как 70 лет назад Дом печати превратили в Домжур
Листаю "Большевистскую печать" (так в 30-40-х годах назывался наш журнал) и едва не засыпаю. Скучно до зевоты. "Весенний сев и задачи большевистской печати", "Популяризуем передовой опыт", "Товарищ Сталин как стилист"Неужели кто-то читал эти статьи "не по службе, а по душе"?
Скука, впрочем, обманчива. Читателям тех лет, умевшим видеть за печатным словом "объективную реальность, данную нам в ощущениях", не надо было объяснять последствия такой, например, обличительной инвективы: "Редакция "Гудка" была сильно засорена вражескими элементами. Засевшие здесь подлые враги народа вытесняли рабкоров со страниц газеты, заглушали сигналы о вражеских действиях на транспорте, всячески притупляли бдительность писавших в газету". Это - из статьи с невинным названием "Что сказал читатель о нашей газете" (1938, N9). Читатель понимал все правильно: "подлые враги народа" были отправлены куда надо, тем более, что это "совпало с новым подъемом на железнодорожном транспорте, в связи с возвращением к руководству работой НКПС сталинского наркома Кагановича".
Ну, ладно, - говорю я себе, - а чего ты еще ждал от своего профессионального журнала образца 1938 года? Такое было время.
Но вот дохожу до раздела "Хроника" и Стоп! Это уже интересно. Заметка называется "О домах печати". Читаю заметку и думаю, что на месте нынешней администрации Центрального дома журналиста я бы вставил ее в рамку и повесил в вестибюле Домжура: как никак - документ истории.
А сейчас процитирую хотя бы частично:
"Существующие Дома печати в Москве, Ленинграде, Минске и других городах по содержанию работы и структуре не отвечали своему назначению. Творческая и воспитательная работа в Домах нередко подменялась пьянками Во главе руководства отдельных Домов стояли политически сомнительные и враждебные элементы
А дальше - самое главное:
"Учитывая просьбу актива московского Дома печати и ЦК союза работников печати, ЦК ВКП(б) постановил: ПРЕВРАТИТЬ МОСКОВСКИЙ ДОМ ПЕЧАТИ В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ДОМ ЖУРНАЛИСТА ПРИ ЦК СОЮЗА РАБОТНИКОВ ПЕЧАТИ
Прошу отметить два пассажа из приведенных цитат: 1."Творческая и воспитательная работа в Домах нередко подменялась пьянками и 2."Превратить московский Дом печати в Центральный дом журналиста при ЦК союза работников печати.
Обращаю ваше внимание на подчеркнутые слова вот почему. В тот же день, когда мною была прочитана эта заметка из журнала 1938 года, я каким-то необъяснимым, можно сказать, мистическим образом, сам не зная, почему, раскрыл девятый номер журнала за 1966 год. Тогда он уже назывался "Советская печать". И что вы думаете - первая открывшаяся мне статья выскочила под заголовком "Каким быть нашему ЦДЖ". Ну, разве - не мистика?!
Автор статьи - спецкор газеты "Труд" Е.Темчин сетует, что Домжур мал - "не может вместить и десятой части московских журналистов". А поскольку в столице насчитывается аж 8 тысяч членов СЖ, то попасть в ЦДЖ вечером трудно. Но кто очень хочет, попадает. О них, в общем-то, и статья.
"Завсегдатаи Дома ведут себя по-разному. Одни исправно посещают второй этаж и редко задерживаются на первом. Другие поднимаются на второй в исключительных случаях - разве что фильм какой-нибудь интересный. Эти, как правило, большую часть времени проводят на первом этаже - в кафе, в баре Или - еще ниже, в подвале, где подают пиво и иногда раков".
Прервем цитату и напомним читателям, что на втором этаже Домжура тогда, как и сейчас, проводились разного рода официальные и культурно-воспитательные мероприятия, которые, видимо, широкой популярностью не пользовались.
Но вернемся к статье из 1966 года. Продолжим цитату:
"Право же, о первом этаже поговорить стоит. Его порой посещают более охотно. Между прочим, он куда уютнее, теплее второго этажа. Быть может, потому так трудно пробиться за столик в кафе. Зачем сюда приходят? "Пьянствовать, - утверждает кто-то. - Вот поглядите на Н. или на К. Только ради выпивки они здесь. К концу вечера непременно придется выводить". Так рассуждает абсолютное меньшинство, я бы сказал, единицы. Большинство же придерживается иной точки зрения. Приятно посидеть за столиком с товарищем, обменяться новостями, помолчать, подумать, попить кофеТак думает большинство моих товарищей-журналистов".
Ох, лукавил коллега Е.Темчин! Занимался, говоря газетным языком тех лет, лакировкой действительности. Свидетельствую на правах очевидца: уж конечно, не кофе пить приходило большинство тружеников пера в ЦДЖ. И в этом отношении "пьянка" 1938 года, попавшая в постановление ЦК ВКП(б), думаю, мало чем отличалась от журналистского "братания" 1966-го.
Но зато в конце 30-х существовало другое важное отличие: журналисты были объединены в свой профсоюз - союз работников печати. О чем мы сегодня только прекраснодушно мечтаем.
Не будем сейчас говорить, какой это был профсоюз и насколько он мог защитить журналистов. Конечно же, "подлым врагам" из "Гудка" помочь он был не в силах. Но главное, что такой профсоюз был! И членский билет СЖ свидетельствовал о принадлежности человека не только к творческой, но и к сугубо цеховой организации.
Между прочим, и в Домжур можно было попасть, лишь предъявив удостоверение члена Союза журналистов.
Сегодня зайти любому человеку в ресторации на первом и в подвальном этажах ЦДЖ ничего, кроме денег, не стоит. Однако мало кто из журналистов приходит сюда - не по карману. Завсегдатаи перекочевали в кафетерий, за пластиковые столики. Не сказать, что там тоже очень дешево. Но куда деваться? Ведь как писал в 1966 году спецкор "Труда" Е.Темчин: "Это же наш журналистский клуб!".
01.09.2008
http://www.journalist-virt.ru/
