После завершения Второй ми-ровой войны темпы экономичес-кого роста в Западной Европе бы-ли аномально высокими, государ-ство имело возможность вводить новые налоги. Именно в это время практикой становится взимание налога на добавленную стоимость (вначале во Франции, а затем во многих других европейских стра-нах), появились аналоги нашего единого социального налога. Темпы роста государственных до-ходов в реальном исчислении бы-ли необычайно высоки. Скажем, во Франции средние за 1950-1975 годы темпы роста реальных дохо-дов бюджета составили 8,4%. На этом фоне кажется, что воз-можно ВСЁ: любые пособия, со-циальные программы. Именно в это время были приняты бюд-жетные обязательства, ставшие головной болью правительств за-падноевропейских стран на мно-гие годы вперед.
Россия в начале 2000-го года выходила из периода постсоциа-листической рецессии,только что пережила дефолт 1998 года. То, что финансовые ресурсы крайне ограниченны,руководству страны было понятно. В 2000-2001 годах ключевыми вызовами многие счи-тали проблему 2003 года. На этот год приходился пик обязательств по внешнему долгу. Финансовый консерватизм в экономической политике был данностью. Доми-нировало убеждение, что осто-рожная политика расходов -предпосылка обеспечения ста-бильности политического ре-жима.
Постепенно ситуация стала меняться. Налоговые реформы
2000-2002 годов создали базу динамичного роста государствен-ных доходов. С 2004 года конъюнктура нефтяного рынка стала благоприятной, начала на-поминать реалии 1979-1984 го-дов. Это позволило увеличить на-логовые поступления бюджета. В 2000-2006 годах темпы роста налоговых поступлений в нашей стране (в реальном исчислении) составили 13% в год. Этого не ви-дела даже Западная Европа 1950-1973 годов.
Министерство финансов сде-лало все, чтобы и на этом фоне удержаться от эскалации расход-ных обязательств бюджета, не до-пустить их роста темпами, пре-вышающими увеличение ВВП. В 2003 году, накануне скачка цен на нефть, был создан стабилиза-ционный фонд. Но сохранять от-ветственную расходную политику, когда у государства очевидно много денег, - непросто.
Министерство финансов в эти годы проводит консервативную финансовую политику. Похоже, что оно сумеет сделать это и на протяжении 2007-2009 годов. Но жизнь не ограничивается тре-мя годами. В последнее время стало ясно: запас прочности в проведении ответственной фи-нансовой политики исчерпан.
Принята программа материн-ского капитала. Для нее есть ос-нования. До апреля 2010 года пла-тить по взятым обязательствам не придется. Можно начать строи-тельство скоростной магистрали Москва - Санкт-Петербург. Но ее нужно будет не только построить, но и эксплуатировать. Сколько это будет стоить? Еще одна хорошая
идея - компьютеризация школ в сельской местности, оснащение их Интернетом. Но что случится, когда проект по компьютеризации закончится: можно будет списать электронику, отключить сельские школы от Интернета? Кто-нибудь считал, сколько в будущем будет стоить реализация как этой, так прочих блестящих идей? Подоб-ного рода расходные решения имеют долгосрочные послед-ствия, их необходимо оценивать.
На это накладываются два фактора, серьезных для будущего российских финансов. Демогра-фическая динамика предопреде-ляет быстрое снижение числа ра-ботающих, приходящихся на од-ного пенсионера. На это накладывается низкий по между-народным нормам пенсионный возраст, изменять который никто не собирается. Это задает тен-денцию к снижению коэффициен-та замещения (т.е. соотношения средней пенсии к заработной плате). Привычный коэффици-ент - от 30 до 35%. К 2005 году он составлял около 27%. По инерци-онным прогнозам в 2015 году он снизится до 20%; в 2020 - до 16%.
Сегодня всех волнует степень соотношения средней пенсии и прожиточного минимума. Это та проблема, которую рост ВВП по-зволяет решать. Но значимость коэффициента замещения для социальной политики - не выдум-ка чиновников из Международной организации труда. С тех пор как на рубеже 19-20 веков пенсион-ные системы большинства госу-дарств сформировались, пред-ставление о том, что уровень жиз-ни пенсионера должен быть сопоставим с уровнем, привыч-ным для него в период дееспо-собности, - данность. Изменить это без крупных социальных ка-таклизмов не удавалось никому. Это первое обстоятельство.
Обстоятельство второе, не ме-нее неприятное. Значительная часть доходов российского бюд-жета зависит от нефти и газа. Эти доходы нестабильны. Их толком никто не умеет прогнозировать. Недавно МВФ пересмотрел про-гноз цен на нефть на 2007 год, из-менив его на 20 долларов за бар-рель. Никто не ушел в отставку. Все привыкли, что цены на нефть предсказать нельзя: так устроен рынок. В России доходы от нефти и газа составляют больше трети доходов бюджета.
Институт экономики переход-ного периода просчитал сценарий худшего развития, связанного со снижением нефтяных цен. Наши специалисты пришли к выводу, что до 2009 года при неблагопри-ятном сценарии развития собы-тий накопленные резервы позво-лят нам избежать кризиса, подоб-ного произошедшему в 98-м году. Но в 2009-м жизнь не кончается.
Нефтяные доходы нестабиль-ны. У них есть еще одно неприят-ное свойство - при заданном уровне цен их доля в ВВП снижа-ется. Темпы роста добычи нефти и газа растут медленнее, чем эко-номика в целом. 7% ВВП наша страна получает от экспортных пошлин на энергоносители. Внут-ренний спрос на энергоносители растет. Возможности устойчиво поддерживать долю экспорта на сложившемся уровне не будет.
Прогнозы, что запасы нефти и газа кончатся, много раз оказы-вались неточными. Тем не менее падение добычи нефти - реаль-ность, с которой сталкиваются многие государства. При обсуж-дении долгосрочных финансовых проблем полезно помнить, что ду-мают о перспективах добычи нефти власти нашей страны. Они по-лагают, что она начнет сокра-щаться с начала 2020-х годов, что добыча газа с начала 2030-х расти перестанет.
То, что в долгосрочной пер-спективе расходные обязательст-ва российского бюджета увеличи-ваются, а доходные источники со-кращаются - главная финансовая проблема страны.
Что с этим делать?
Первое - стабилизационный фонд.
Слухи, что он достиг невероят-ных размеров, широко распро-странены. Стенания о том, что хранить беспрецедентный по масштабам стабилизационный фонд - глупость и безответствен-ность, являются неотъемлемым элементом российской политики. Между тем мы не единственная страна, сталкивающаяся с подоб-ной проблемой. Скажем, Норве-гия (по ряду показателей самая развитая страна мира) так же зависит от конъюнктуры рынка нефти. Поверить, что ее прави-тельство на протяжении многих лет проводит безответственную, противоречащую национальным интересам политику, непросто. В России стабилизационный фонд по состоянию на 1 февраля 2007 года составляет 9,9% ВВП. В Нор-вегии, где стабилизационный фонд начал формироваться в 1996 году, его размеры - 100% ВВП.
Норвежской политической элите было непросто создать и сохранить стабилизационный фонд. Обсуждение того, зачем правительство зря копит в нем средства, - практика всех избира-тельных кампаний последних де-сяти лет. Тем не менее элита до-говорилась, что когда население страны стареет, доходы от добы-чи углеводородного сырья в дол-госрочной перспективе снижают-ся, имеет смысл создать резервы, направить их на решение ключе-вой проблемы - обеспечение устойчивости пенсионной системы. Норвежский нефтяной фонд был трансформирован в глобальный пенсионный, его средства направ-лены на то, чтобы решить пробле-му двойного платежа. Ее суть в том, что при переходе к накопи-тельной пенсионной системе одно поколение вынуждено платить дважды - один раз за пенсии дей-ствующим пенсионерам и второй раз за свои. Норвежский стабили-зационный фонд составляет 100% ВВП страны. Средства фонда, раз-мещенные в ликвидные финансо-вые активы, приносят 4% ВВП.
Для устойчивости пенсионной системы России требуются ре-сурсы, сопоставимые с доходами от размещения средств Норвежского глобального пенсионного фонда. Поступления в объеме 4% ВВП позволят сохранить коэффи-циент замещения на привычном уровне. Чтобы обеспечить инвес-тиционные доходы, накопления фонда должны составить пример-но 70% ВВП.
Отсюда вывод - нам необхо-димо трансформировать стаби-лизационный фонд в фонд буду-щих поколений, направить его на пополнение накопительной части пенсионной системы. Разумеет-ся, в этом случае действие нако-пительной пенсионной системы должно быть распространено не только на те возрастные группы, которые включены в нее сегодня, но и на все население.
Никто не может гарантиро-вать, что высокие цены на нефть сохранятся надолго. Но у страны есть еще один ресурс пополнения стабилизационного фонда - госу-дарственная собственность. При-ватизация начала-середины 90-х годов проходила в условиях тяже-лого экономического кризиса. Приватизируемые предприятия были должниками бюджета, соб-ственных работников. Надежды на то, что их можно дорого про-дать, были нереальными.
Помню историю с приватиза-цией "Нижневартовскнефтегаза". ОМОН, убийства, кровь. В прави-тельстве в это время обсуждался вопрос о том, что делать, когда в 2000 году добыча нефти на этом предприятии прекратится вовсе, куда выселять 200 тысяч жителей города. Задавал вопрос руково-дителю одной из крупнейших в мире нефтяных компаний: за какую сумму он готов купить "Нижневартовскнефтегаз". Ответ был такой: не взяли бы, даже если бы российские власти припла-тили.
С тех пор ситуация измени-лась. Страна финансово стабиль-на, кредитный рейтинг растет. На этом фоне российская собственность стала стоить дорого. По существующим оценкам, толь-ко стоимость акций государ-ственных компаний, котирующих-ся на рынке, составляет 35% ВВП. Эта сумма важна для обес-печения устойчивости пенсион-ной системы, государственных финансов.
Отсюда два предложения:
во-первых, трансформиро-вать средства стабилизационного фонда в фонд будущих поколе-ний, направить их на капитализа-цию накопительной части пенси-онной системы, распространив ее действие на все население;
во-вторых, использовать для этих же целей доходы от хорошо организованной, ориентирован-ной на рыночную конъюнктуру, приватизации.
Сегодня финансовое положе-ние страны стабильно, проводи-мая финансовая политика ответ-ственна. Но это не повод забы-вать, что существуют финансовые проблемы, которые встанут перед страной через 5-10 лет.
ВН: Егор Тимурович, Вы пред-лагаете изменить статус стабфон-да, переведя его в фонд будущих поколений. Как это может быть сделано операционально? При-дется законодательно менять по-рядок использования соответ-ствующего счета в ЦБ РФ?
- Изменения в законодательство придется вносить. После достижения стабилизационным фондом заданной величины - скажем, 10% ВВП - средства, посту- пившие в него сегодня, будут на- правляться на накопительные
пенсионные счета граждан. Есть технические проблемы, связанные с тем, как пополнять накопи-тельные счета граждан, которые сегодня их имеют, - это старшие возрастные группы, не достигшие пенсионного возраста, пенсионе-ры. Но они решаемы.
- Предположим, будет реализовываться второй этап приватизации. Вы ведь предлагаете именно эту меру?
-Да, именно это.
- В гипотетических IPO госпредприятий примут участие раз-личные слои инвесторов, в том числе, вероятно, мелкие частные инвесторы (так называемые про-стые граждане страны). Считаете ли Вы важной задачей создание национальной инвесторской базы?
- Это было бы правильно. Спрос граждан на акции российских предприятий растет. Они и должны ринадлежать российским гражданам. Размещение "Роснефти" и размещение Сбербанка - меры разумные. Последующие действия такого характера должны иметь целевое назначение - пополнение накопительной части пенсионной системы. Обеспечение ее устойчивости - важнейший вызов стране в XXI веке.
- Российская пенсионная сис-тема должна, с Вашей точки зрения, быть накопительной или смешанной?
- Национальная пенсионная система должна быть смешанной.Если мы не включим в нее накопи-тельные элементы, это приведет к тому, что средний уровень пенсий по отношению к среднему уровню заработной платы будет снижаться. Наше общество еще с советского периода привыкло к тому, что средняя пенсия составляет примерно 30% средней заработной платы. Согласиться с тем, что она составляет 15-20%, обществу будет не просто. Единственный способ этого избе-жать - развитие накопительных сбережений.
- Серьезный накопительный элемент - каковы его цифровые характеристики?
-Доходы - примерно 4% вало-вого внутреннего продукта в ре-альном исчислении. Это сопоста-вимо с доходами пенсионного фонда Норвегии.
Егор Гайдар
21.03.2007
Вестник НАУФОР
