На середину июня в Тверском ботаническом саду запланирована очередная экспедиция на юг Смоленской области. Больше недели у меня уходит на организацию выезда. Все экспедиционные машины в автопарке университета неисправны. Шофер Юра - нудный и пассивный, целыми днями добывает детали, чинит. А время идет. Нужно добыть деньги на бензин. Я обиваю пороги ректората и наконец получаю деньги наличными - миллион! Этого вполне достаточно для всей поездки, рассчитанной на 10 дней. Маршрут разработан. С нами едет Коля Веселов - сотрудник ботанического сада средних лет. Светловолосый, с типичным русским круглым лицом, он вызывает симпатию знанием растений. Два студента Игорь Корда и Оля Воробьева едут на практику. Мы берем с собой наших внучек Галю и Майю.
Наконец наступает день выезда. Машина на ходу. Получены деньги. Закуплены продукты. Андрей с девочками - Галей и Майей ждут нас в общежитии. Я с утра ношусь. Нужно получить командировочные, путевой лист, бензин. На автозаправке замечаю группу цыганок в пестрых юбках.
По дороге Юра ноющим голосом рассказывает о трудностях с сыном-калекой. Я ему сочувствую.
В ботаническом саду, в Затверечье грузим полевое оборудование, папки, газеты. Переезжаем мост через Волгу, едем центральной улицей, по проспекту Чайковского. Проезжаем в форме огромного корабля здание Тверьуниверсалбанка. Он выглядит неестественно рядом с типовыми советскими домами-квадратами. Его хозяйка Козырева - гордость тверитян, она мгновенно разбогатела. В темных зеркальных окнах отражается маленький, очень красивый, храм Покрова божьей Матери - один из немногих памятников, оставшихся от величия тверского княжества. Далее едем к общежитию у вокзала. Андрей с девочками уже давно изнывает, стоит на балконе. Быстро грузим вещи, все забираются в кузов. Я сижу рядом с водителем Юрой. На выезде вспоминаю - нужно купить масло. Последняя остановка у лотков с продуктами - их длинные ряды расположились около вокзала. На покупку уходит всего несколько минут. Подхожу к машине, забираюсь в высокую кабину и вижу странную картину: Юра вышел из машины, рядом с ним цыганка, а у него в руках раскрытый бумажник. Он кричит неистово: "Все деньги пропали!" Оказалось, пока я покупала масло, цыганка успела выведать у Юры о болезни сына, выманить все деньги, выданные на бензин. Я в шоке. Выскакиваю из кабины, за мной из кузова высыпают все остальные. Уже вдали, по широкому проспекту, картинно размахивая пестрыми юбками, быстро удаляется группа цыган. Мы в отчаянии. События начинают разворачиваться быстро: внезапно появляется милицейская машина, продавец масла указывает на цыган. Машина их догоняет, мы следом. Цыган и нас с Юрой забирают в милицию. Я в отчаянии - больше недели выбивала деньги, унижалась, организовывала поездку - и все пропало! Цыганка грозится меня проклясть. Но милиционер обещает посадить ее за торговлю наркотиками, и она притихает. Не проходит еще нескольких минут, как цыганка говорит: "Деньги на месте". Юра вновь открывает бумажник: действительно, деньги на месте. " И чего орала?", - с презреньем говорит цыганка. Через полчаса мы в пути, успокаиваемся. Как будто ничего этого не было.
Вечером, в райском местечке на берегу Волги у костра вспоминаем первый блин комом.
10 дней мы ездили по югу Смоленской области. Лили дожди. Дороги развезло. Только на реке Угре у деревни Булгаково распогодилось. Там стояли несколько дней. Студенты собирали материал по осине. Андрей с Колей - гербарий. Часто Коля с Юрой таинственно удалялись, возвращаясь резко повеселевшими. Девочки помогали сушить гербарий. Излучины Угры очень красивые, река небольшая. Андрей рассказывал, что именно здесь после Мамаева побоища было великое проитивостояние монголов и русских. Русские войска демонстрировали татарам свою мощь, выставили пушки. Но глядя на очень мирные картины красивой реки на закате, на безлюдье, трудно было представить, как это выглядело в начале XV века.
Машина то и дело ломалась. Юре много помогал Коля Веселов. Все время выскакивали свечи. Под знаком " свечей" на обратном пути застряли под Вязьмой прямо на дороге. Пришлось ставить палатки в сыром ивняке у обочины. Закусали комары. С трудом добрались до Вязьмы, где очередной раз на ремонт машины потрачено 20 000 рублей... Вернулись 28 июня.
Седьмая поездка в Турцию
Г лавная цель Андрея - более подробно обследовать турецкие высокогорья. Однако сборы в альпийском поясе можно делать только в конце июля и в первой половине августа. Поэтому вторую поездку в 1996 г. мы запланировали именно на это время. Состав: А.П.Хохряков 63 года (почти). Мазуренко М.Т. - его жена, то есть я, 61 год (почти). Внучки - Галя - 9 лет. Майя - 8 лет!
26 июля. Толкотня во Внуково. Рейс на сутки откладывают. Сдавать багаж в камеру хранения не по нашим деньгам, там цены для челноков. Мы с грузом, по сильной жаре возвращаемся из Внуково домой на Аэропорт.
Едем мимо недостроенного купола храма Христа Спасителя. Мимо дома Пашкова въезжаем на полностью разрытую Манежную площадь. Поворачиваем и едем по улице Горького. В районе метро "Белорусская" быстро выросли новые здания.
27 июля. С утра снова едем во Внуково. Беспорядок. Слушаем объявления в напряжении. Измученные, улетели только во второй половине дня. В Батуми прилетели под вечер, боялись - не успеем. С темнотой самолеты в Батумском аэропорту не садятся. Нас долго держат на таможне - толстые хапуги вымогают деньги. Микроавтобус уже в темноте доставляет нас на Чаквинский перевал, мчит по знакомым серпантинам на гору к домику Авто Беридзе, моего благодетеля, присматривающего за садом на Зеленом мысу. Мы очень надеялись на помощь Авто, но он в отъезде - лечит здоровье в Абастумани.
Термезос, ТурцияМы погрузились в зелень и влажное тепло. Куда ни бросишь взгляд - везде огромные листья. Живем в доме Авто - на вершине Батумского ботанического сада под горой Фриде за Чаквинским перевалом. Высота над уровнем моря примерно 100 метров. Тут, на склоне холма, Авто выстроил небольшой деревянный дом по аджарскому образцу. Первый этаж - коровник и сарай - прилеплен к склону холма.
Второй этаж из кухни и двух комнат - жилой. Двери открываются на площадку на вершине холма. На эту же площадку обращены двери еще нескольких домиков. В отличие от более надежного и основательного дома Авто, это фанерные времянки. Тут живут настоящие и бывшие сотрудники ботанического сада. Образовалось нечто похожее на малюсенькую деревню. С противоположной стороны дома Автандила, с маленькой веранды открывается вид на море головокружительной красоты. Под нами - ущелье речки, на отрогах которой густой лес из разнообразных экзотических деревьев. Кроны многих сомкнулись. Сплошная зелень; сейчас в августе она сочная и темная. На склоне жителями деревеньки отвоеваны участки под огород. Из родника по старинке тянут проволоку с ведром. Нас опекает Натела - жена Автандила. Невысокая, миловидная, она не знает русского языка. Её две дочки - Нонна и Нана в возрасте наших внучек, -тоже не знают ни слова по-русски. Нам предоставлена большая светлая комната. Кормят как гостей, Натела только подает, по обычаю, за стол не садится.
Мы ищем машину, нас обманывают, торгуются и обещают. Обещания, заверения - главная особенность местных жителей. Сначала пообещал Зураб Манвелидзе - сотрудник ботанического сада, с которым мы ездили в Турцию в 93 году. Беззастенчиво обманул, исчез. Ищем новые варианты. Время уходит, впору отчаяться. Второй наш компаньон по первой турецкой поездке Дато (Давид) Гвианидзе - научный сотрудник ботанического сада, - соглашается ехать с нами в Турцию за 35 долларов в день. Еда и бензин за наш счет. Берет аванс 200 долларов. Но сомнения в отъезде нас не покидают до последнего момента. Бесполезно уходит драгоценное время.
2 августа. Ранним утром Дато приезжает на своей старой легковой машине "жигули". Он заверяет - она прекрасно ходит, в нее можно погрузить полевые вещи. Грузимся. У нас уже есть опыт езды в подобных условиях: сетки в багажнике, спальные мешки на сиденьях.
Выезжаем из города в надежде побыстрей достигнуть таможни. Уж очень затянулись споры, сборы и ожидания. Аджария, где все машины разбиты, где масса обещающих и обманывающих, нам сильно опостылела. Но нет, это еще не отъезд: Дато заежает в авторемонт, просит на обслуживание. Слоняемся на жаре, изнываем, становится ясно: машина старая и еле ходит... Но отступать некуда.
На таможне 150 долларов как не бывало. Но выехали! Удалось дозвониться до Дурсуна в Артвин - он нас ждет. В Артвин добрались только поздно вечером, почти в полутьме. Разразилась сильная гроза. Магазин Дурсуна закрыт, никто не знает, где он. Подъезжаем к гостинице деревообрабатывающей фабрики, где мы останавливались весной. Но без разрешения нас туда не пускают. В полной темноте ставим перед входом у забора палатку. Засыпаем под шум дождя.
3 августа. Утром можно осмотреться. Над палаткой на крутом склоне - фруктовый сад. Красивая пожилая турчанка бросает девочкам яблоки. Идем по знакомой кривой улочке вверх. У своего склада стоит величественный Дурсун, улыбается. Полное впечатление, что мы и не покидали это гостеприимное место. Огромное помещение склада заполнено мешками с мукой. Два рабочих просеивают муку. На сите остаются долгоносики, вызывающие большой интерес у наших внучек, а у меня - воспоминания о военных годах.
Берем гербарные сетки, оставленные весной. Первый маршрут наш - по Хатила дере на горы Моргула. Разрешения в лесничестве не берем, решили рискнуть - проскочить через кордон. Вначале все идет гладко. Проезжаем знакомые повороты под скалами над Чорохом, спускаемся и въезжем в ущелье реки. Едем вдоль реки Хатила дере. Все зелено, липа уже отцвела. По дороге Дато предлагает мне закопать под камень наши доллары. Он предполагает, что мы, живя в Москве, имеем гранты (это слово он хорошо знает), везем с собой значительную сумму. Девочки вспоминают сказку о Буратино, долго смеемся по этому поводу.
Подъем в горы сразу же обнаруживает слабость мотора. Еле тянем, мотор греется. По мере подъема перед нами открывается величественная картина огромного ущелья и цепи гор хребта Моргул. Там, в верховьях, в субальпийском поясе растет рододендрон Смирнова. Картина зеленеющих склонов не менее замечательная. Рододендрон понтийский, как и рододендрон Унгерна, отцвел. Я вспоминаю, как мы поднимались по этой дороге с Хари в 1993 году, и все склоны внизу алели, а выше белели от обилия и аспектов лесных рододендронов. Тогда подняться выше в горы нам помешал дождь, хотя главное, что нас интересовало в субальпах - рододендрон Смирнова, и собрать его всё же удалось. Сейчас нужно обследовать субальпийский пояс более подробно. Андрей надеется собрать и альпийскую флору. Выше лесного пояса нас накрыло туманом. Разбили лагерь на большой площадке. Машина еле тянула. Дато спит в машине, мы - в палатке. Я и Андрей по краям, девочки посредине.
4 августа. Дато с Андреем ушли в высокогорья. Я собираю растения вокруг лагеря. Девочки собрали малину, из которой мы сварили на костре варенье. Андрею удалось пройти высокогорьями. Пришел вполне довольный, но решил не тратить тут время, спуститься в Артвин и оттуда добираться на перевал Ялнис чам.
Уже в первый день машина барахлила, и гостеприимные турки помогали Дато с ремонтом. На свалке он разыскал старые покрышки для машины, очень хвалил, но видимо, они оказались лысые. Вот эти подержанные шины на спуске все и прохудились! Господи! Ты испытываешь наше терпение! Картина замечательная. 30 лесников пытаются реанимировать рваные запасные шины. Чудом обошлось, мы добрались до Артвина. Дурсун хочет устроить нас у своих знакомых. В полной темноте спускаемся по узким, очень крутым улочкам. Машина тут не может развернуться, Дурсун перегрузил машину. Над нами гора города ярко освещена. Машина бесконечно ломается, еле тянет, лавируя среди старинных домов, минаретов. Хозяев нет дома. Дурсун, глядя на машину Дато, на каждом крутом повороте громко ахает. Покупает большой арбуз за миллион лир. Снова поднимаемся в центр, где устраиваемся в знакомой нам по прошлым годам гостинице. Взбираемся по крутой, неимоверной высоты лестнице в комнатенки-номера. Под нами вечерний Артвин. Над городом плывет запах жареной баранины. Главное - здесь сухо, можно разбирать гербарий. Девочки, радостные и терпеливые, съели подаренный Дурсуном арбуз и заснули в душной жаре. Ночью, как это здесь водится, совсем рядом надрывал свой голос муэдзин.
С внучками. Дорога на Ардануч. Турция5 августа. С утра Дурсун кормит нас супом; утренний суп у турок - традиция. Едим в душной столовой с огромным вентилятором. Спускаемся с горы в жуткую жаркую духоту нижнего магазина Дурсуна. Здесь можно спокойно разложить гербарий, оставить кое-что на досушку. Планируем ехать через Ардануч, перевал Ялнис чам в Ардаган. Два года назад с Пименовым этот маршрут совершить нам не удалось из-за волнений с курдами. Сейчас, как утверждает Дурсун, спокойно. Дато исчезает якобы чинить свой драндулет. Андрей перекладывает гербарий, я сушу бумагу. Дурсун торопит - хочет свезти нас в Ардануч, в лесничество, где есть у него знакомые, могут оказать нам содействие. Дато, появившись, вновь исчезает чинить шины. Дурсун волнуется, торопит. Господи! Наконец в 12 часов в спешке грузимся и выезжаем по сильной жаре в Ардануч - родной город Дурсуна. Сначала вверх по Чороху, затем по реке Берте. Жаркий ветер дует по ущелью. Вспоминаем весенний дождь и холод. Заросли можжевельника, где мы весной ночевали, теперь завалены горами щебня - начинается стройка.
Знакомые сады. Расхристанная машина вновь останавливается. Дурсун ее ругает, я досадую. На заправке Дато, весьма рассеянная личность, стукнулся о высокий тротуар. Обвинил нас, мол, мы его толкали.
В лесничестве Ардануча идут долгие переговоры. Как положено в кабинете, все обито деревом, полки с с книгами для красоты. Величественный директор. Щебечут по-турецки. Долгий чай в два захода. Но, несмотря на любезность лесников и знакомство с Дурсуном, лесники оказались перестраховщиками и отказались заверить командировку. Теряем время. Дато, наоборот, времени не теряет. Он деловито идет в ремонтные мастерские лесничества, заправляет аккумулятор, выпрашивает шины и многое другое. Пользуется ситуацией, и за счет турок пытается произвести максимально полный ремонт своей машины-старушки.
Дурсун огорчен. В центре города бульвар, под тенистыми кронами платанов пережидают жару, перебирают четками праздные мужчины. Дурсун ведет нас в столовую. За длинным столом в ряд сидят клиенты, нас кормят бараниной с рисом. Как всегда, куча официантов - молодых мужчин с искусственными дежурными улыбками. Наелись досыта, но побыстрей бы уехать! Даже фрукты и овощи не привлекают.
Прощаемся с Дурсуном. Начинается подъем в горы. Сначала едем жаркими холмами. Мотор греется, закипает через каждые полчаса. Вынужденные остановки используем для сбора растений, но многое уже выгорело. На маленьких квадратных деляночках женщины серпами аккуратно, до зернышка, скашивают и собирают пшеницу. Так, видимо, было испокон веков. С подъемом становится прохладнее, а деревень - меньше. Начинается лесной пояс, ельники. Выбрали для лагеря очень красивое место: лесная поляна окружена большими елями, журчит прозрачный ручеек. Дато боится медведей и зажигает большой костер. Мы шутим, ведь "Дато" в переводе с грузинского означает "медведь"! Ночью в палатке душно и тесно. Андрей вылезает и спит на улице. Под елками много маслят.
6 августа. Утром все вокруг затянуто туманом. Моросит дождь, но тепло, а под елками сухо. Собираемся в дорогу. На первом же повороте спустила шина. Выручают проезжающие - улыбаются, помогают. На это постоянно рассчитывает Дато. Снова вверх. Место, где нас задержали два года назад, теперь пустынное, все спокойно. На поворотах стоят маленькие бедные духаны. На крутых склонах пасутся бараны. Почва, так же как в Аджарии, изрыта копытами, травы объедены. Собирать гербарий трудно.
Дорога выше лесного пояса идет параллельно хребту, плавно поворачивая и очень постепенно набирая высоту. Это и выручает, мотор тянет. Машина еле передвигается, но едет! Мы медленно, но верно поднимаемся к перевалу. Время от времени встречаются груженые микроавтобусы, откуда выглядывают веселые лица пассажиров. Стали появляться приземистые горные домики с плоскими крышами, похожие на норы. Выехали на перевал. Несколько километров едем по плоскогорью, затем начинается плавный спуск. В субальпийском поясе - яркие красочные луга. Ялнис чам означает: "Только сосна". Действительно, на Ардаганской стороне - только сосняки и только ниже альпийского пояса. В высокогорьях есть и осинники, но очень редко. На спуске сухо, безлесные скалы. Остатки древней крепости. Как только Дато видит следы расцвета средневековой Грузии, долго говорит о царице Тамаре и о том, что это земля грузинская. Машина кряхтит, но идет. Спускаемся в долины. Своеобразный запах дыма! Топят кизяком.
В Ардаган решили не заезжать, а верховьями реки Куры успеть доехать до Гюле. Но не тут то было! На первом же повороте машина остановилась, как вкопанная. Место оказалось удачным - на красочном лугу рядом с пчеловодами разбили лагерь и занялись разборкой гербария.
Вечером пчеловоды пригласили на чай. Дато бойко переводит. Рассказали, что на этом месте в XIX веке была русская церковь. В земле нашли русские монеты. Все монетки, что они нам показывают, достоинством одна и 10 копеек, 1883 года выпуска. Темное чистое небо пересекает млечный путь. Не жарко.
7 августа. С утра Дато спит. Андрей, который всегда следит за временем, подъемом, сердится. Утром небольшая экскурсия, красочное летнее разнотравье. Дато куда-то ушел. С гербарием он нам не помогает, но иногда приносит неаккуратный пучок трав и просит заложить. Мы вроде как его лаборанты! Андрей не выдержал и наорал. Это случается с ним редко, но это отрезвило Дато и возможно машину, так как на подъеме она шла послушно, особенно по ровной долине у истоков Куры. Несколько раз останавливались для сборов. В высоких травах - орхидные. Гюле - небольшой провинциальный городок - разомлел на жаре. На улицах пустынно.
Вниз едем между красочных красных гор. Проезжаем мимо бедных, с плоскими крышами деревень. В большом и шумном городе Олту есть университет. За ним высокие, очень красивые горы. Нас накрывает ливнем с ветром. Поднимаемся все выше и выше. В последней под перевалом Киричили деревне Дегермен койю отъезжаем в сторону и находим замечательной красоты луг, рядом с прозрачной речкой - тут и останавливаемся. Вокруг сенокосы, на холмах - крупные массивы приземистых осинников. Сосны нет. Собираются темные тучи. Успеваем поставить палатку. Андрей уходит собирать растения. Нас накрывает дождь.
8 августа. Дегермен койю - место замечательное. Решили остановиться на день, разобрать и досушить гербарий. Дети отдыхают, ловят кузнечиков. Недалеко, через маленькую речку на холме - большой осинник. Часть дня я занимаюсь этими осинами. Андрей ушел на экскурсию. Костер, кухня полностью на мне и требует большого внимания, а главное - времени. Нужно добывать дрова. Большой гербарий тоже требует максимального внимания.. Солнце и ветрено, бумага сохнет быстро. Над нашим лагерем - дорога в деревню, по ней весь день монотонно возят сено на больших быках. Древняя арба с большими скрипящими колесами, обитыми железом. Аробщики, загоревшие дотемна, медленно идут рядом с повозкой. Женщины в чадрах.
Разбросанные для сушки газеты привлекают внимание местного населения - они их собирают и уносят. Приходится спасать. Вечером принесли молоко. Сильный холодный ветер рвет полы палатки. На темном небе сверкают яркие огромные звезды.
9 августа. Приготовление пищи забирает целых 3 часа! Ветер выдувает пламя из костра. Погрузка, увязка сеток на багажник все нашими же силами... Дато не помощник, ходит рядом барином, командует. Выезжем, поднимаемся на перевал - трава здесь выбита так же, как и в Аджарии. Много баранов. Растения можно собирать (и то с трудом) только в маленьких оврагах и на небольших зеленых лужках у ручейков. По дороге две остановки. Стучит мотор, вылетают свечи! Опять свечи! Сколько раз я слышала это слово от Юры в Твери! Вместе с тем нужно ехать - наплывает дневная жара. По идеальному шоссе серпантинами съезжаем вниз и останавливаемся у скалы с окаменевшими деревьями, собираем образцы. Андрей торопит. Когда не касается сборов, гербария, он нервничает. Путь вниз только с мелкими поломками.
В небольшом жарком городке, не доезжая озера Тортум, под шатрами разложены турецкие товары. Торгуют грузины из Батуми, вернее, перепродают купленное в турецких магазинах в Ризе. Дато сразу же находит знакомых.
Машина раскалена. Крутой подъем Дато берет с большим трудом и страхом, вспоминая свечи. Мчимся вдоль озера, надеясь выкупаться, немного охладиться. Но Дато наотрез отказывается спуститься вниз по пологой дороге к озеру. Боится - обратно не поднимется. С большим трудом уговариваем его остановиться в конце огромного озера, где наконец купаемся в очень холодной воде, собираем водные растения. Жаркий ветер мчится по озеру. Мы едем вверх по осыпям, проезжаем небольшой тоннель, за ним проезжаем красочный каньон с пластами осадочных пород. Красота неописуемая! Хорошо бы остановиться на ночлег на природе, а не в гостинице. Но вдоль трассы нигде нет места, нигде.
Подъезжаем к Артвину. Дато предлагает поставить палатки у своего знакомого на берегу Чороха, на подступах к Артвину у основной трассы. Это третьесортный автосервис. На маленьком пятачке валяются старые машины. Из старой избушки выходит толстый слащавый турок. Дато советует тут поставить палатку. Пахнет бензином! Еле удалось отбиться. Уже поздний вечер, но солнце высоко. Решаем ехать на старое место вниз по дороге на Борчху. Оно - единственное свободное и незаметное. Палатку приходится ставить прямо на камнях дороги под кронами больших орехов. С трассы нас не видно, это главное. Выше по дороге - ручей с чистой водой. На газовой горелке готовим ужин, разбираем гербарий и забираемся в жаркую палатку. Не хочется ехать с Дато на Карчхал. Его машина, мы знаем, не сможет взять его крутые подъемы. Засыпаем под монотонный гул машин мчащихся по трассе.
10 августа. В Артвине находим Дурсуна на своем месте в мучном складе. Дато продолжает выведывать - сколько у нас денег, каковы наши доходы. Требует себе премии, считает нас богачами... Нам надоел и Дато, и его старая машина. Дурсун предлагает договориться с турецким шофером. Он готов брать с нас не 35, а 30 долларов в день. Но Дато устраивает дикий скандал. Грозится в Аджарии нам отомстить. Говорит - нарушаем договор... Андрей сдается. Высушенный гербарий оставляем на складе Дурсуна, а мокрый берем с собой и мчимся вниз. В Борчхе рядом с новой Турцией еще прочно гнездится старая - маленькие деревянные домики с балконами, с примыкающими к ним складами, грязные лавчонки. Переезжаем Чорох по "Николаевскому" стальному мосту. Закупаем продукты.
Дато заявляет, что мокрый гербарий нужно оставить в лавке его знакомого, для облегчения машины. Делать нечего, мы выставляем папки на солнце, в маленькой деревянной избушке в надежде, что хозяин будет их переворачивать. Сетуем на то, что не оставили его у Дурсуна. Когда вернулись, оказалось, папки не переворачивали, как обещали, но гербарий не погиб, а прекрасно высох. Выручила жара и то, что мы упаковали его в тонкие папочки.
У Дато тут полно знакомых. Ботаника его давно не интересует, он часто ездит в Турцию торговать. Один из его знакомых показывает нам сундучок, наполненный старыми русскими бумажными деньгами. Наследие того времени, когда эти края принадлежали в начале ХХ века Русской империи. Спрашивает - можно ли их реализовать. Мы советуем отдать их в музей в России.
Андрей хорошо помнит о том, что это была территория России, часто говорит:"Обидно за державу, хочу написать флору Северо-Восточной Турции в пределах Русской Империи". Дорога на Карчхал нам известна и мы очень сомневаемся в том, что машина Дато возьмет высоту. Но Дато уверяет - возьмет. Главное - пообещать.
Лесной пояс. Нарядные лиственные леса лепятся по крутым склонам реки Балджи, ветер шумит в кронах. Дорога грунтовая, вьется над узким ущельем. Сверху в темной глубине видны кипящие на камнях белые буруны горной реки. Машина пока тянет. Жара, ветер. Дато каждого, кого встречает, расспрашивает о дороге. Нам, уже бывавшим тут, он не верит. Все без исключения говорят ему о крутых подъемах. В среднегорном поясе сразу начались трудности. Дорога идет вверх среди вечнозеленого подлеска и ельников. Серпантины. Даже небольшие подъемы машина не берет. Несколько раз выходим, толкаем. Но наши приключения только начинаются. Очередной раз Дато просит всех выйти, говорит, возьмет подъем налегке. Уезжает и оставляет нас на дороге одних. Впереди, хотя мы идем вверх не менее 3 километров, нигде его красной машины не видно. Мы уже подумали, что он по ошибке случайно заехал в другое ущелье. Мы одни, в летних платьях, без документов, на горной дороге. Идем и идем в верх уже в отчаянии - ведь с нами маленькие девочки! Впереди видим знакомые домики серных ванн - это середина пути. Взмыленные, подходим ближе и наблюдаем странную картину. Дато из нашей машины перегружает вещи на грузовик. Летят кастрюли, все перемешано... Дато объясняет: его машина не может ехать дальше в верх, мы поедем в горы на грузовике. Нужно забираться в кузов, нагруженном бревнами! Андрей соглашается. Кое-как перегружаемся. В кузов набиваются попутчики. Забираемся на бревна, я прижимаю детей.
Крутые подъемы. Остановка. Рубят высокие ели. Начинается гроза, а мы в летнем. С трудом нахожу в мешках одежду. Одеваю детей, на Андрея свитер. Кое-как разворачиваем палатку и накрываемся. Вымокли. Грязь. Холод. Все наши вещи разбросаны, вымазаны в глине. Нужно укрыть гербарий.
В полном тумане, по разъезженной дороге машина медленно поднимается по крутым подъемам, серпантинам в субальпийский пояс. Сквозь туман и дождь проглядывают белые нарядные кусты рододендрона Унгерна. Холодные и мокрые, мы заезжаем на гору. К нашей досаде, нас везут на одну из средних яйл, в поселок Девски яйла. А мы надеялись, как ранее с Отари, подняться максимально высоко.
В полутьме позднего вечера выгружаемся у деревянных летних домиков. В отличие от Аджарии, они плотно лепятся друг к другу по крутому склону. Поздний вечер. Все вокруг изрыто и лишено растительности. Домики стоят на столбах, вниз загоняют скот. Наверху - так называемые жилые помещения. Выгружаемся, льет дождь. Дато пытается договориться о ночлеге. Здесь живут ортодоксальные магометане, присутствие христиан им претит. И все же нас не бросают - выделяют пустующий "дом". Одна большая темная комната с низким потолком и единственным маленьким смотровым окошком без стекла. Оно закрывается деревянной задвижкой с ручкой в центре, как пробкой. Большие низкие полати. По соседству сарай, там немного сена. Есть умывальник. Вход - через низкий коридорчик, в конце которого примитивный туалет. Под туалетом - деревянный короб: нечто, похожее на канализацию. Но все это мы рассмотрим завтра, при дневном свете.
Сил хватает только на то, чтобы расстелить спальные мешки и залезть в них, согреться. Пахнет навозом. Под нами в жиже топчутся, иногда мычат и звонят колокольчиками коровы. Только улеглись, как по крыше ударили камни, и так три раза. Дато испугался. Позже ему объяснили - камни по крыше кидал мулла. Он принимал нас в магометанство. Несмотря на лай собак, завывания муллы, топот животных под нами, мы засыпаем.
11 августа. С утра ясно. Андрей и Дато идут в горы. Андрей теперь доволен. Сориентировался и говорит, что прошлый раз мы осмотрели верховья реки Балджи с западной стороны Карчхала, теперь можно увидеть верховья Мачахелы с восточной. Я с девочками остаемся в грязном домике. Уйма гербария - спешим перебирать, писать этикетки. Наш дом заполнила куча детей в бедных рваных одеждах - глазеют. Наплыл туман. Мы в белом густом облаке ждем мужчин. Газовая горелка спасает положение, можно приготовить пищу.
Андрей с Дато приходят вовремя. Ходили в тумане, не заблудились, а я волновалась. Собрали много.
Вечером Дато распространяет слух о том, что я врач, профессор. И себя также разрекламировал!
12 августа. Туман стелется по долинам и ущельям, но пока видимость сохраняется. В поход идем все. Поднимаемся на ближайшую вершину: отсюда хорошо просматриваются горы на Аджарской стороне, начало Мачахелы. Узкое ущелье реки на лесной границе. Густые, в полном цвету заросли кавказского рододендрона. Много голубики. Дети собирают ягоду. Шикша-водяника очень мелкая, и ее мало. Выше в горах всё избито скотом. Дато все время что-то собирает и дает нам для закладки. А мы несем тяжелые папки. Ведет себя как наш начальник, идет налегке. Туман опять густо накрыл гору. На подходе в тумане наши домики еле просматриваются.
Вечером соседка принесла высокую круглую печку. Стало тепло. Сквозь огромные щели сильно продувает, и кажется, что туман проникает в нашу утлую комнатенку. Очень раздражают "гости", а вернее, "пациенты". Объясняюсь с ними через Дато.
13 августа. С утра снова туман, а ведь ночью были звезды. Андрей с Дато ушли на скалы. Мне достается неприятная роль врача, которую я вынуждена делить с переборкой и закладкой гербария. Девочки очень помогают, пишут этикетки. Весь день чередой ко мне приходят больные, несчастные, невежественные, старые женщины в длинных юбках и платках, отороченных вышивками. Живут здесь очень бедно. Слава моя так вырастает, что вместе с Дато вечером приходят и мужчины, консультируются. Быстрей бы вниз! 15 человек заполнили нашу полутемную комнату. Дато собрал тимьян и всем показывал как чудо. Под нами ночью мычат коровы и звенят колокольчиками. Мы провоняли, Андрей не может заснуть.
Наконец, Андрей с Галей спустились к коровам и привязали колокольчик, чтобы можно было заснуть.
На поминках Андрея в 1998 году Галя со слезами вспоминала этот случай.
14 августа. Вниз пойдет трактор, нас могут подвезти до ванн, то есть до машины Дато! Утро началось с укладки вещей. Опять повалил народ: старухи просят заговорить. У одной голова скособочена, глаза не видят - тяжелая травма.
Подкатил набитый людьми трактор. На него навалили наши вещи. Я с девочками и другими пассажирами садимся на прицеп. Дато с Андреем, как на насест, сели на облучок. По дороге молодые женщины дознаются с пристрастием - едим ли мы свинину. Главный вопрос. Едем вниз крутыми спусками. Ясное небо, солнце, только кое-где появись белые тучки. Высокогорья искалечены, как и в Аджарии. Небольшие фрагменты леса еще как-то устояли. Вокруг пустыня, смывы. Шутливый молодой человек с травмированным позвоночником и большим темпераментом то и дело балагурит, выпрыгивает из прицепа и бежит за нами, то опять вскакивает на ходу. На скользкой дороге он очередной раз подпрыгивает, не успевает вскочить, неловко падает. Снова ударил спину. Боль исказила его лицо, стонет. Никто не обращает на это внимания. Женщины говорят о своем.
Добрались до ванн. Дато отправляется принимать ванны, а нам приказал грузиться. Андрей с ним не спорит. Снова все привязано к багажнику. Медленно, без приключений, по пыльной дороге спускаемся вниз в Борчху. Забираем гербарий и засветло добираемся до нашего укромного места под Артвином. На камнях под кроной ореха ставим палатку. Готовим ужин. Засыпаем в духоте, нещадно кусают москиты. Мы очень грязные. По дороге вдоль Чороха мчатся машины. По-детски кричат шакалы, и звук их странного воя отдается на противоположных Чороху скалах.
15 августа. Ранним утром я отмываю девочек на берегу Чороха в зарослях тамариска. Вода в реке спала, у берегов прозрачная. Кусты тамариска и облепихи в основании густо закрыты ветошью и тиной - следы весенних и летних паводков. Снова спешка, укладка. Будет жаркий день. Терпим поучения Дато. Он нам очень сильно надоел.
В Артвине Дурсун стоит у входа в мучной склад. Наш гербарий в полном порядке, а Дурсун договорился с турком о нашем дальнейшем путешествии. Рассчитываемся с Дато. Он выклянчил себе не только положенные ему по договору деньги, но и премиальные, а кроме того, и гребенки, которые в большом количестве подарил девочкам Дурсун. Наконец, Дато уезжает. Декорации быстро меняются. К складу подъезжает желтое такси с турком Топ Кадыром. Он когда-то работал в Бельгии и кое-что знает по-французски, поэтому я могу с ним объясняться. Договариваемся о следующем маршруте в горы Качкара в верх от Юзефили - вверх к Сары гелю и Пархалу. Берет он с нас не 35, как Дато, а 30 долларов в день. За нами еще бензин и питание. Невысокий и степенный, старше среднего возраста, он приносит из дома продукты, чтобы приготовить турецкое блюдо: мясо, овощи, сыр. Долго объясняет способ приготовления. Торжественно обедаем с Дурсуном в складе. Собираемся в путь.
В машине большой багажник - все вещи помещаются. Мы усаживаемся на мягкие сидения ухоженной машины и мчимся вверх по Чороху со скоростью 90 км в час! Время от времени галантный Кадыр опрыскивает нас одеколоном - традиция турецких таксистов. Середина дня, жара, но машину продувает. У разъезда дорог, у впадения в Чорох реки Алту недавно построена огромная мечеть Кемаль Паши. В ней наш водитель молится о счастливом путешествии в горы.
В жарком Юзефилли покупаем продукты. Топ Кадыр выбирает, настаивает на покупке маслин. Едем быстро вверх к Сары гелю и далее к Пархалу. Машина едет быстро, без остановок. Мелькают знакомые места. В салоне удобно. Вспоминаю весеннюю поездку в этих местах на разваленной машине Сулико. Андрей говорит, что наконец мы порвали грузинскую пуповину, чему я очень рада. Но позже оказалось, что нам пришлось еще раз ездить с грузинами, и тоже на разваленной машине, и что и турки не идеальны...
Преодолевая несколько крутых подъемов по пыльной грунтовой дороге, очень быстро достигаем Сары геля. Проезжаем знакомую главную улицу с помпезным большим наездником Ата-Тюрком на огромном коне. Опять же быстро вверх вдоль прозрачной горной реки Пархал доезжаем до небольшого одноименного селения Пархал.
Мимо мелькают мирные деревенские сады со зреющими фруктами. Яблони усыпаны плодами. Земля завоевана по клочкам на берегах горных рек. Закрытые платками навьюченные женщины - типичная для Турции картина. Здоровые бородатые старики. На склонах лепятся большие дома с огромными чердаками для сена. Растительность в основном ксерофитная и не похожа на Карчхал.
Въезжаем в селение Пархал, расположенное на скрещении двух горных рек, ведущих соответственно в два ущелья. Много новых прямоугольных, таких как и во всей Турции, домов, но есть и старые, деревянные, с балконами. Огромная пузатая мечеть в узком ущелье, почти полностью заполняет его своим "пузом". В центре поселка, рядом с мечетью чайхана. За столиками сидят очень похожие друг на друга праздные мужчины и коротают время за нардами и кофе.
За поселком, на берегу горой речки на галечнике ставим палатку, по-турецки "чадыр". Под руководством Кадыра готовим его любимый, непривычный для нас суп. Над прозрачной быстрой рекой свисают скалы, поросшие елью. В темноте купаю детей в горной холодной воде. Небо ясное, светят высокие звезды над узким ущельем.
16 августа. Встаем, как всегда, в 7, но сетками не занимаемся - готовим на костре завтрак и таскаем вещи в машину. Дорога идет в верх по реке. Вдали открываются величественные горные ландшафты. Вдоль дороги то и дело попадаются красочные цветущие лужки. Скалы, сосны, водопады! Много ксерофитов. Осина растет не колками, а внедряется в ельники, крупная. Серпантинами вверх мы доезжаем до тупика, до конечной остановки - селения Огулнар. Красивая долина горной реки окружена зелеными лугами. Выше - горы. Далее дорога на высокогорные озера только пешая. Поэтому машину, палатку ставим недалеко от селения, у прозрачной реки, рядом с огромным валуном. Дома здесь небольшие, с плоскими крышами, каменные, основательные, не похожи на неопрятные курдские времянки. Андрей и Галя идут в горы. Я с Майечкой занимаюсь гербарием. Ясный прохладный вечер. Кадыр был в гостях у муллы и зовет нас на ночлег в комнату при мечети - что-то вроде гостевой: на чистом полу ковер и матрац.
Мы предпочитаем нашу палатку. Засыпаем под шум реки.
17 августа. Погода ясная. Хотя встали рано, приготовление пищи на костре занимает время, Андрей нервничает. Он идет в горы, в дневной маршрут один. Я должна оставаться с детьми. Дети весь день у реки, купаются в холодной воде. Кадыр весь поглощен общением с муллой, находит время объяснить, что это место - высокогорный курорт. Посещают его преимущественно жители Эрзерума. Много тут и европейских туристов, в основном немцев. Навьюченные рюкзаками, одни идут цепочкой вверх, другие вниз.
Весь день, без перерыва, я перебираю гербарий. Его очень много. Место интересное, на закладку уходит много времени. Андрей приходит в 5 вечера, очень усталый. Он дошел до высокогорных озер - места интересные. Яркий солнечный день заканчивается вечерней прогулкой на холмы. Ночь теплая.
Топ Кадыр показывает нам ксерокопию газеты, где он, молодой, изображен грызущим дерево. Этот аттракцион прославил его на всю Турцию. Топ Кадыр - означает "бобер". Я спрашиваю, какую же породу дерева он грыз? Оказалось, иву. Сейчас он уже не грызет палки, а в основном занят постоянными молитвами Аллаху. Совершает все намазы.
18 августа. Раннее утро нарушается приходом сборщика налога. За место нужно платить по доллару. Кадыр кричит, спорит, но сборщик, как и положено, непреклонен. Берут только с иностранцев. Едем вниз до Пархала. Оттуда планируем подъем по другому отрогу в высокогорья. Жара. В тени деревьев, в уютном кафе мирно играет в нарды знакомый нашего Дурсуна - мэр Пархала Мустафа. Он полон доброжелательности и советует посмотреть главную достопримечательность Пархала - древний византийский храм. Вскоре к нему проведут хорошую дорогу. Храм совсем недалеко. Андрей стремится вверх, в высокогорья, но соглашается посмотреть храм. Однако жаркая и влажная атмосфера в ольховнике, а затем долгая, в несколько километров дорога забирает драгоценное время, а храма все не видно. Мы всматриваемся вверх, смотрим на холм в надежде увидеть храм, но его не видно. Андрей стонет и ругается. Тропа вверх на холм к храму теряется в зарослях. Идем наугад по крутому склону без тропы и вдруг перед нами вырастает громада храма. Ныне он превращен в мечеть и закрыт. Красивое каменное здание с византийскими орнаментами - образец гармонии. В древности здание, видимо, хорошо просматривалось издалека. И сегодня это одно из красивейших зданий древности - строгие формы, базилика. Быстро, насколько возможно, возвращаемся к машине.
Теперь только вверх в высокогорья! Заливаем бензин, покупаем продукты - и в путь. Топ Кадыр - идеальный шофер. И машина хорошая, едет безупречно, без остановок. Свечи не выскакивают и прочее. По крутым склонам, грунтовой дороге мы без приключений всего за 2 часа достигли перевала в субальпийском поясе. Выбрали место на небольшой площадке крутого склона над горной дорогой. Палатки растянули среди рододендрона кавказского.
Под нами - огромный величественный цирк в несколько километров. Края его заросли кавказским рододендроном. В центре цирка сохранилась эстрада. В середине лета тут проходят летние празднества. Сейчас остались только следы празднества в виде брошенных пакетов, ящиков и прочего мусора. Видимо, было грандиозное сборище.
Наше место очень удобное. Рядом горный ручей. Солнце клонится к закату. Андрей собирает хворост, Кадыр расстилает коврик - молится на восток.
19 августа. Утром снизу наплывает туман, собирается дождь. Андрей с Галей едут на машине на перевал, а оттуда идут в маршрут к озерам. Мы с Майей остаемся заниматься гербарием. Туман то набегает, то рассеивается. Это создает сложности - то затаскиваем сетки, то вытаскиваем, и так до обеда, до возвращения нашего желтого такси.
После обеда к нам пришел назойливый пастух. Он пытается выклянчить у нас рюкзаки, сетки и спальники. Живет бедно. Грузин, то есть по местному гурджи. Он почти утратил словарный запас грузинских слов. Ест суп Кадыра, заставляет нас сфотографировать его и угощает гнилым сыром, который Кадыр ест с удовольствием. С этого старого сыра и начались наши бедствия.
Под вечер мы совершили большую экскурсию в окрестностях горного цирка. Вечером совсем разъяснилось, взошла молодая луна.
20 августа. Утренние сборы. День ясный, но Андрей заболел, слабый. Только позже я узнала, что ночью ему было плохо с желудком, но он нам ничего не сказал. Я думала - что-то с сердцем. Собираемся быстро, вспоминая Датошку, сборы с которым занимали уйму времени. Едем вниз, по пути собирая гербарий. Красочные горные дороги тянутся среди скал. В лесном поясе значительные массивы осины. Деревья высотой до 20 м со стволом до 30 см. Чем ниже - тем жарче. Быстро промелькнул Пархал, за ним Сары гель. Крепости, скалы. Юзефилли с огромными новоиспеченными мечетями и серебряными круглыми крышами. Развилок Алту. Едем так быстро, что кажется - летим со скоростью ветра.
Топ Кадыр намеревается завезти нас на свою родную яйлу, также под названием Карчхал. Но она находится выше Ардануча, в одном из его отрогов. Родной дом Кадыра находится на крутом горном склоне Берты, между Арданучем и Артвином. Он хочет показать нам и свой родной дом, где находится его жена и взрослая слабоумная дочь, которая его очень любит, а он отвечает ей взаимностью. У него два сына -старший женат, но невестка бездетная. Это очень огорчает Топ Кадыра. Хотя мы очень быстро едем вниз, Кадыр внимательно следит за временем. В определенное время он останавливает машину и совершает намаз.
В Артвине мы пакуем гербарий и идем в гости к Кадыру. Он угощает нас сытным обедом. Андрею не стоило бы есть этот обед, он уже болен, но я не знаю, что с ним. Нужно ехать в лесничество, обязательно отметить командировку. Начинаются наши мытарства.
Идем к главному лесничему. Поднимаемся на третий этаж Ормана (лесничества). Множество мужчин шныряют по этажам, а кабинет главного лесничего подобен будуару: мягкие кресла в стиле барокко, белые кружевные занавески, искусственные розы в большой вазе. Оказывается, из посольства в Анкаре сообщили о том, что мы будем экскурсировать в этих местах. Андрей был связан с сотрудником ботанического сада МГУ, который работал в посольстве садовником. Приносят огромный гроссбух и в нем находят фамилию Андрея. Тут бы и заверить командировку, но ничего подобного - отсылают в мэрию. Хорошо, что она рядом. Мимо огромного и мрачного, в накидном плаще Ата-Тюрка заходим в большое серое здание мэрии - пытаемся объяснить, что нам нужны только штампы, удостоверяющие наше присутствие в Турции. Всё бесполезно. Нас благородно сопровождает Дурсун. Из кабинета в кабинет! .. Уже седьмой кабинет - и все бесполезно! Не представляю, как все это выдерживает Андрей, ему совсем плохо. Он говорит мне, что у него температура.
Последняя надежда - Айдин, лесничий, с которым мы уже давно знакомы. Мы привезли ему сувениры. Но когда мы просим его поставить штамп - он заминается: над ним начальство. И все же в последний момент, с риском для себя, он ставит нам этот штамп! Теперь бы побыстрей смыться из этого ада, но еще долго нам толкуют о "репере", то есть какой-то сопроводиловке.
Дурсун нам здорово помог! Мы снова в мучном складе, складируем наш гербарий. Топ Кадыр звонит в свой деревенский дом и сообщает о нашем приезде. Мы у него должны переночевать, а наутро уехать на его родную кочевку Карчхал. Поздний вечер, стемнело. Мчимся по идеальной трассе. То и дело мелькают ярко светящиеся знаки. Сворачиваем на дорогу на Ардануч и в одном из отрогов поворачиваем очень круто вверх. Кажется, взбираемся на вертикальную гору. Тут целый куст домов, прилепившихся на вершине скалы, один из них - дом Топ Кадыра. Оставляем все вещи в машине на маленькой площадке и по тропинке, на ощупь, в полной темноте пробираемся к дому. Идем вдоль горного арыка, шумит вода. Дома - то большие каменные, то старые деревянные - замысловато лепятся друг к другу на гриве горы. А по бокам на крутых склонах лоскутами прилепились терраски - сады. Дом к дому. От горного ручья к домам отведены арыки. Жена Кадыра - невысокая женщина со злым лицом - накрывает на маленьком столе праздничный ужин, домашнее печенье. Она все время ползает на коленях. Нас также усаживают на половики, на пол. Жарко пылает печь. Столик заставлен турецкими кушаньями: картофель, рис, салат, айран. Много печеного, вареная кукуруза. Вход в туалет прямо из "залы". У дырки стоит кувшин для слива. Нас ведут в отдельную комнату на втором этаже: две кровати, на стене - картинка горного озера. Наутро мы должны ехать на яйлу.
Ночью у Андрея поднялась высокая температура, началась дезинтерия. Но все лекарства заперты в машине. Утром пошла кровь, температура спала. Я стала давать лекарства, но нужны были сильные. Андрей лежал. Топ Кадыр сообщает, что ночью он уже думал вызывать блюстителей порядка, то есть думал, что Андрей умирает или умер.... Кто знает, когда кого ждет этот жребий... Бедный Топ Кадыр, которого так ждала и ласкала его слабоумная дочка! Бедный Топ кадыр, который надеялся на женитьбу своего второго сына и на появление внука, о котором мечтал! Дождался ли он этого внука, внучки? Через год у него обнаружили рак. Дурсун сообщил нам, что он скончался в Стамбуле, в больнице.
Во второй половине дня Андрей немного оправился, решил ехать в высокогорья. Спорить с ним бесполезно. Не довести дело до конца - не в его характере. А к своему здоровью он всегда относился легкомысленно и злился, когда я пыталась его лечить и останавливать.
21 августа. Андрей еле ходит. Я давала ему весь день септрин, думала, болезнь отступит. Едем. На дорогу в горы, в верховья Берты ушло 2 часа. На кордоне у нас забирают документы, паспорта - недалеко граница. Едем сначала ксерофитными редколесьями, затем еловыми лесами. Поселочки с плоскими крышами лепятся по склонам. Чем выше, тем становится холоднее. Достигаем высокогорий. Кочевка - небольшой поселок с плоскими крышами; на крышах, чтобы не сорвал их ветер, лежат большие камни. Кое-где каменные стены. Жуткая грязь, пыль. Нас устраивают в пустующей избушке - внизу овцы. Топят по черному, дым ест глаза. Кое-как устраиваемся в полутьме, протираю всем руки спиртом. Кадыр блаженствует - тут полно его родственников. Приносит сыр и каймаг. Ночь у Андрея тяжелая, но уезжать, не собрав растения, упрямо не хочет. Вечером сидим у очага. Внизу копошатся овцы. Особенность этой яйлы - в том, что тут, в отличие от Карчхала, пасут в основном овец. В центре поселка большой родник.
22 августа. Берта яйла. С утра ясно, завтрак готовим долго. Трудно разжечь очаг. Топ Кадыр - любитель поболтать, все время мне что-то рассказывает, перемежая французские фразы турецкими. То и дело обращается: "Мадам, Мадам!" и требует к себе внимания. Андрей еле ходит.
В горы идем мы с Галей. Все вокруг выбито, везде скотобойные тропы. Они идут не только параллельно, но и вниз по склону. Вся картина напоминает жилкование листа. Есть места полностью выбитые - там только пыль и ни одного растения. Жара. Поднимаемся по распадку. Только у ручья кое-что растет и не обглодано, можно выкопать. Добираемся до вершины. Скалы поросли казацким можжевельником. Обозреваем окрестности и дали. Внизу наш маленький приземистый поселочек лежит как на ладони. Вдали бесконечная гряда синих гор, очень красиво.
Начинаем спуск - это тоже непросто. Галя молодец. Вдруг неожиданно из-за горы выползает туман. Маленькая туча быстро разрастается, заполняя все ущелье. Нужно спешить, к счастью, мы уже недалеко. Сквозь клочья тумана внизу мы видим Андрея с Майечкой. Они высматривают нас, стоя в центре поселка у родника. Уже в полном тумане, по совершенно избитым склонам спускаемся к поселку. Нас накрывает дождь и гроза. В нашу избушку набиваются оборванные дети: глазеют, как мы разбираем и закладываем гербарий. Огромные стада баранов заполняют улицы поселочка. Есть и коровы, такие же крошки, как и везде.
В этом краю уже все позабыли, что они когда-то были грузинами, говорят только по-турецки. На женщинах намотана масса одежды, под юбками носят шаровары. Здесь холодно.
Вечером сильная гроза, молнии. Потолок протекает, мы засыпаем в дыму. Андрею по-прежнему плохо - даю лекарства, но улучшения нет.
23 августа. С утра совершенно ясно, небо сияет. Все сухо, никаких следов вчерашнего ливня. С мычанием стадо уходит в горы на выпас. Я пытаюсь быстро собраться, но Кадыр не спешит. Все время: "Мария, Мария, то подай, то убери!" (это ко мне). У меня же в голове одна мысль: побыстрей добраться бы до Артвина. Понос начался и у Майечки. В жандармерии Берты нам возвращают паспорта. Быстро едем вниз мимо поселочков с минаретами, далее выезжаем на трассу и вскоре мы в Артвине. Кадыр самовольно везет нас на автостанцию. Он задумал побыстрее отправить нас в Хопу. События разворачиваются стремительно. Я пытаюсь объяснить Кадыру, что необходимо купить лекарства и упаковать гербарий. Он не хочет понять или делает вид. На склад Дурсуна приезжает микроавтобус, чтобы отвезти нас в Хопу. На наше счастье, Дурсун на месте. Даем отбой. Пакуем более компактно огромный гербарий. Все в муке. С Дурсуном едем в аптеку, добываем лекарство и последний раз по раскаленным виткам "дуракам" - так это по-турецки указано на каждом повороте, - спускаемся в склад. Дурсун сам договаривается о цене билетов, о времени отъезда. Подъезжает микроавтобус. Всего за полцены по сравнению с той, о которой договаривался Кадыр, за 50 000 лир покупаем билеты. Из Хопы в Батум забронированы билеты. За груз, по закону, не берут, но пытаются. Прощаемся, уезжаем. Мчимся знакомой идеальной дорогой: место ночевок, Борчха, перевал - все места связаны с нашими путешествиями и какими-то событиями.
Приезжаем в Хопу. На автостанции несколько фирм, начинаются обманы. С нас за багаж берут лишние 15 долларов и только после моей жалобы начальству возвращают. Молодые люди - представители фирмы - любители красивой жизни, тут же рядом сидят за столиками в кафе, пьют водку.
Долгое ожидание. Больны уже все. Только ночью обнаружилось - автобуса не будет. Везут только до Сарпи. На таможне поборы и проверки заняли всю ночь. Стаи таможенников в огромных павильонах вызывают дрожь воспоминаний. Дети терпеливо спят. На рассвете поднялся теплый ветер. Все сидят в автобусе, как обреченные. Опять долгое ожидание у выхода из таможни - ждут сопровождающих на машине-"канарейке". Они будут сопровождать эскорт из 10 автобусов, следующих до Тбилиси, вплоть до границы с Аджарией.
В автобусе торговцы из Тбилиси, поэтому аджарские милиционеры не едут - ждут, пока им не соберут деньги. Но челноки прячутся, артачатся, автобус стоит. Наконец деньги собраны, едем. Хорошо знакомая дорога. Турки заводят свою заунывную музыку. Нам нужно быстро выброситься из автобуса с нашим огромным багажом, с гербарием, спальниками, палаткой на перевале у дома Авто. Гадаем, остановят ли? Милиционер оказался моим знакомым - так всегда случается в Аджарии, обязательно кто-то знакомый или родственник. Остановили. Выгружаемся. Теперь мы у Авто, он нас давно ждет.
5 дней мы проводим у Авто, как в лазарете. Болеем дезинтерией все, но Андрей сильнее всех. Удалось подавить болезнь сильными и дорогими лекарствами.
На прощанье Авто повез нас на пляж. Еще тепло. Собралась сильная гроза, какие бывают в Аджарии в конце августа. Весь гербарий мы высушили и упаковали. За багаж, то есть за гербарий, уплатили большие деньги. Боялись, что его могут тут задержать - обстановка в аэропорту нервозная. Когда подали трап, пришлось к нему бежать, занимать места. На трапе повисли люди, его качало. В самолет необходимо прорваться первыми. Продают на одно и то же место несколько билетов, и нужно захватить место первым, чтобы сесть или вообще остаться в самолете. Помог Авто.
Девочки опоздали в школу только на один день. В Москве жизнь вошла в свою колею. С болезнью справились, но сказывалось общее ослабление организма, особенно у Андрея. Я работала по-прежнему в Твери, ездила туда из Москвы на всю неделю. Андрей приезжал в Тверь, как и раньше, два раза в месяц.
В августе в очередной раз вместе с М.М. Пименовой ездили по югу Тверской области с заездом в Смоленскую.
Ноябрь 1996 С 8 по 11 ноября, в Германии, городе Халле на Заале ( Галле) состоялась конференция, посвященная памяти Георга Штеллера, по- русски - Стеллера. До этой поездки о Стеллере я знала, как и многие, что этот исследователь был участником второй Камчатской экспедиции в 1840-1841 гг. Зимовал вместе с потерпевшими крушение на острове, названном позже островом Беринга, и описал оттуда Стеллерову корову - сирену, полностью уничтоженную в середине XVIII века. Стеллерова корова - эмблема исчезнувших животных на нашей планете.
Галле - родина Штеллера. Конференцию организовывало общество "Франкише". Общество это, носящее имя его основателя Франке, организовало конференцию памяти Штеллера основательно. Был построен острог, привезен из С.-Петербурга единственный сохранившийся скелет стеллеровой коровы, собраны книги, посвященные Штеллеру, материалы экспедиции, истории открытий Командорских островов, Камчатки, Алеутских островов. На научной конференции было много ученых из России, особенно с Дальнего Востока.
Из моего дневника:
8 ноября. В Шереметево - знакомый по Дальнему востоку народ. В дороге всего 1,5часа, в Берлине нас встречают. Первым делом вижу Андрея Боборова и Андрея Сытина, сотрудников Ботанического института из Петербурга. В Галле едем на комфортабельном автобусе. Вдоль дороги сосновые леса, стволы поросли зеленой водорослью. Обильно зеленеет ежевика. Листья на многих деревьях еще не опали. Много пестрой осенней краски. Краснеет пираканта, зеленеет буддлейя, хризантемы, розы. Равнина, мирные картины.
В Галле - комфортабельный двухэтажный отель, это роскошный маленький особняк. Нас встречает высокий, доброжелательный, с приятным лицом, обрамленным круглой бородой, ботаник Эгехарт Ягер - он один из главных организаторов конференции. Удобства, оформление отеля, дизайн бросаются в глаза. Перед нами сами по себе распахиваются двери. Нам выделяют прекрасный номер, я впервые вижу такие удобства. Большую комнату венчает огромная кровать, покрытая белым воздушным покрывалом, на подушке трогательно лежит маленькая упаковочка леденцов.
На площади ратуши - большая церковь, памятник Генделю. Извилистые средневековые улицы, современные дома сияют витринами. Многие дома затянуты сетками - идет ремонт. В начале открытия конференции камерный концерт. Вечером Ягер водит нас по городу, рассказывает об его истории. Неподалеку - бывшее Голштинское княжество, откуда родом Екатерина II. Уютный городок, крепость, много зелени.
9 ноября. Заседания проходят в доме Франкише. Поднимаемся на верхние этажи, в "острог": большая панорама берега моря. Жалобно кричат голоса сивучей, крики чаек, записанные на пленку. Лежит скелет стеллеровой коровы. За витринами - старинные книги. Доклады в этом же здании, в уютной маленькой аудитории. Дождливо. Гуляем по городу. В красивых контейнерах разнообразные растения. Цветущий вереск. На улицах рождественские базары. Товары разложены прямо на чистейшей мостовой. В городских посадках платаны - здесь они совсем невысокие, не выше 8 м.
10 ноября. Экскурсия по ботаническому саду, он расположен в центре города неподалеку от крепости. Нас очередной раз сопровождает Ягер, возглавляющий этот сад. Говорит он по-русски очень хорошо, ведь Галле относился раньше к Германской Демократической Республике - вто время в школах изучали русский язык. Бросается в глаза зеленый цвет, очень много зимнезеленых растений. Огромный старый куст мужского кизила весь обсыпан красными плодами. Особенное впечатление производят оранжереи - там представлена растительность Канарских островов и пустынь. Интересна палеоботаническая оранжерея с экспонатами.
Мой доклад во второй половине дня, он посвящен гариманелле Стеллера, ее систематике и жизненной форме. Мои работы по биоморфологии тут очень хорошо знакомы и Ягер, ученик Тролля, относится ко мне с большим уважением, что обижает Андрея. Он привык ходить в лидерах. Меня это веселит, я ведь и на Штеллеровскую конференцию попала только благодаря Андрею. Жизнь у меня настолько напряженная, что не до конференций. Но Андрей всегда старается, хлопочет не только о себе, старается, чтобы мы ездили вдвоем.
В воскресенье город замирает. Тишина. Трамваи ходят редко, на улицах пустынно.
11 ноября. Утром в буфете Андрея благословил батюшка - он из Иркутска, тоже участник конференции. Доклад Андрея - на пленарном заседании. Много волнений с пленками для кодоскопа, схемами, рисунками. Справились с помощью дальневосточных друзей. Я читаю по-английски доклад Андрея - он на карте демонстрирует распространение реликтов и эндемов на северо-востоке.
Э. Ягер, М. Мазуренко, Л. Малышев, Н. Фризен, А. Хохряков. Галле на Заалле. ГерманияВо второй половине дня мы в лабораториях ботанического сада. В кабинете Ягера небольшое угощение, по просьбе Андрея - бутылка хорошего вина. Леня Малышев - ботаник из Новосибирска - долго показывает слайды Сибири. Какая выдержка и воспитанность у немецких ботаников! Никто не намекнул, что мы опаздываем на закрытие конференции. А Леня увлекся, слайды, которые он показывает - для него приятное воспоминание. Он каждую картинку долго комментирует. Я сижу как на иголках. Площадь ратуши недалеко - город средневековый, это спасает положение. Не опоздали. Только вышли на площадь- ударили старинные куранты. Двери ратуши распахнулись, участники конференции вошли в здание на прием у бургомистра. Поднимаемся по парадной лестнице. Долгие речи. Старинный зал блестит золотом барокко. Угощают шампанским.
Вечером кормят в очередном ресторане под названием "Картофель". Опять кружка пива, и на огромных тарелках - огромный кусок свинины с картофелем.
12 ноября. Последний день заседаний. Большая прогулка по городу, в крепость. Удалось собрать гербарий. В озеленении еще много цветущей дазифоры. Белые шарики стелющегося снежноягодника на плетях рассыпаны на пологих склонах вдоль улиц. Много ирисов.
13 ноября. Ранним утром к отелю подают большой комфортабельный автобус. Едем по гладким дорогам. Вдруг пробка - стоим, шофер нервничает. Чуть не опоздали к самолету. Во второй половине дня мы уже в Москве. Окунулись в серость и неразбериху аэропорта Шереметьево.
Сразу же по возвращении из Германии меня ожидали неприятности. В Тверском ботаническом саду против меня был организован заговор - было задумано убрать меня из директоров. Связан этот заговор был с тем, что сотрудники воровали растения, пьянствовали, а я этому препятствовала. Как бывает в таких случаях, на меня были написаны клеветнические жалобы. Было назначено заседание профкома, где безграмотные тетки разбирали, компетентна ли я в области ботаники. Вся процедура выглядела комично. Поздно вечером после заседания профкома я шла из университета в свое общежитие, удивлялась. У меня в то время было уже более 100 научных работ, несколько монографий, а у заговорщиков - ни одной, и меня считали безграмотной! В это время Андрей был в командировке в С.-Петербурге. Я решила прогуляться и позвонить Андрею, рассказать об этом странном сборище. Никак не могла успокоиться.
Андрей, услышав о позорном заседании, с возмущением воскликнул: "Это ведь лысенковщина!" и тут же проявил оперативность. Наутро, к моему удивлению, он приехал в Тверь и через час уже был на приеме у ректора и в профкоме. Его активность, а главное, логика возымели действие настолько, что ректор Кудинов Алексей Никифорович предложил Андрею возглавить одну из биологических кафедр.
Под впечатлением Андрей написал фельетон под названием: "Большие страсти по поводу маленького ботанического сада", однако так и не опубликовал его.
Андрей проявил огромную энергию. Возможно, только благодаря Андрею я и осталась там директором и смогла с огромным трудом продолжить свою работу.
Бывая на биофаке МГУ, он заходил на кафедру геоботаники к своему однокурснику Юре Алексееву и бывшему своему магаданскому сотруднику Павлу Жмылеву. Тогда и была задумана совместная работа - курс биоморфологии, вернее, монография "Введение в биоморфологию". Большой план такой работы, более похожей на морфологию растений, а не на биоморфологию, составил П. Жмылев. Но шло время, а работа все откладывалась и в таком большом объеме не могла быть выполнена. А жизнь продолжалась в бешеном темпе. Я не находила времени для ее выполнения, Алексеев со Жмылевым не заикались. Но Андрей если что задумал - обязательно будет выполнять, тем более, что он придавал огромное значение биоморфологии. Он стал писать тезисы по различным разделам биоморфологии, выстраивая материал в единое целое. Эта целостная работа так и не была осуществлена. Но к этой теме он обращался, развивал последовательно до последнего дня.
Поездки 1996 г.: Апрель: Турция (Ортокойю, Кумапазари, Териболу, Харшит, Торул, Пирахмет, перевал Кезе, Байбурт, Лялели, Испир, Юзефилли, Сарыгель, Купулер, Артвин, Хатиладере). Июнь: Смоленская область. Август: Турция (Артвин, горы Мургул, Ардаган, Тортум, Карчхал, Сарыгель, Пархал, Огулнар, Качкар.). Август: Смоленская область. Сентябрь: Германия (Галле).
