Официальный Вашингтон похож на паутину. Тронь её в любом месте, и вибрации будут ощущаться по всей структуре[1]
Дж. Тенет, бывший директор ЦРУ
Это ваша игра, ваша геополитика. Вам нет дела до Украины. Вы хотите навредить России, а Украина — только оправдание
И. Коломойский, украинский политический деятель и бизнесмен
Полноценный анализ и прогноз развития того или иного сценария МО-ВПО возможен только в случае достаточно полного учёта очень широкого круга факторов, формирующих эти системы, включая, естественно, субъективные факторы и особенности, играющие важную роль в политике и военном искусстве. В реальности это тысячи факторов — различных субъектов, акторов, тенденций и субъективных воль, которые требуется максимально учесть и по возможности оценить[2].
Между тем, выше уже говорилось, что, как это ни покажется странным, но (до настоящего времени в науке и образовании) традиционно в анализе и прогнозе развития МО-ВПО рассматриваются только субъекты МО, причём, как правило, только самые главные, а именно 5—7 ведущих государств, либо некие «тренды» (как правило, выдуманные). Вообще такая упрощенная история международных отношений сводится нередко к истории отношений великих держав и неких глобальных трендов, что, естественно, лишает её практического смысла.
Иногда такой «анализ» МО и ВПО заменяют даже некие искусственные политологические теории и просто словесные изыски, авторы которых вообще не затрудняют себя доказательствами. Более того, такие подходы к анализу МО и ВПО искажают саму суть проблемы — точную оценку и прогноз развития МО и ВПО, как, например, анализ с точки зрения стратегической стабильности, который с легкой руки некоторых горбачевских политологов сделал незаметно проблемой сохранения стабильности в ВПО вообще и в стратегической (ядерной) области[3], в частности.
«За скобками» такого анализа остаются не только другие субъекты и акторы, формирующие МО, но и целые группы реальных факторов — тенденции, акторы, особенности формирования МО-ВПО[4]. А, главное, «за скобками» остаётся практический результат, который вытекает из логики развития МО и ВПО. На его место приходят практически немедленно самые разные теории и концепции, имеющие очень отделенное отношение к реалиям (иногда, даже часто, неплохо литературно оформленные), а иногда и прямо дезинформирующие политическую элиту. Общее, что объединяет все эти политологические подходы, — отсутствие практического значения и применения в реальной политике, абсолютная удалённость от реалий, а также абсолютная бездоказанность и безответственность. Ну, кто, например, когда-нибудь даже пытался спрашивать с тех, кто в конце 80-х годов «обосновывал» концепцию «нового мышления»? Или «интеграцию СССР-России в мировую цивилизацию»? И т. д.
Самое удивительное то, что подобная безнаказанность и безответственность (которые для нации заканчиваются огромными потерями и катастрофами) сохраняются до сих пор, а их носители благополучно существуют и процветают во все времена. Типичный пример такого псевдоанализа (больше напоминающего политического бреда) дает бывший посол России в США и многолетний депутат всех парламентов и собраний В. П. Лукин, предлагавший в 2002 году России, например, концепцию «межатлантического интегратора» — страны, «находящейся в политическом пространстве между двумя атлантическими полюсами», которая «возлагает на себя миссию по устранению политических брешей, «инициатора совместных политических действий» и т. д.[5] (Это тот самый В. Лукин, который, будучи послом в США, приезжал в Москву агитировать за Б. Ельцина в известном опроса «Да- да-нет-да», обещая немедленно 18 млрд долл.). Можно было бы проигнорировать очередной изыск ветерана либералов, если бы он не предлагал это в качестве долгосрочной «стратегии возвращения России в Европу с согласия и поддержки (!!!) Соединенных Штатов».
Между тем именно анализ факторов и перспектив их развития, как и взаимовлияния их друг на друга, находится в центре анализа состояния МО и ВПО, которые практически необходимы для целей стратегического планирования. Поэтому изначально следует попытаться, как минимум, вычленить эти основные группы факторов, формирующих МО-ВПО (чтобы не упустить чего-то или кого-то), а затем уже заниматься их анализом. Такой анализ, учёт развития основных факторов, формирующих МО и ВПО, — важнейшая часть оценки состояния ВПО, стратегического прогноза и планирования, от точности которого зависит безопасность и эффективность развития государства, а иногда и само его существование.
Эта оценка (политическая, военная, экономическая и т. д.) всегда будет субъективной. На неё влиять будут самые разные факторы. Поэтому в лучшем случае такая оценка может быть только близка к реальному состоянию МО и ВПО. В этом случае, как говорят, субъективная оценка — гениальна, а политик (военный) — выдающийся деятель. Чаще бывает по-другому: субъективная оценка не адекватна объективным реалиям. Или не всегда адекватна. Поэтому важно внести в анализ МО и ВПО как можно большее количество факторов и частных критериев их состояния и перспектив развития, например, большое количество факторов (субъектов, тенденций и акторов), формирующих МО и ВПО.
_________________________________________
[1] Тенет Дж. В центре шторма. Откровения экс-главы ЦРУ М.: Эксмо, 2008, с. 66.
[2] В наше время появилась уже возможность создания Больших баз данных и сложных алгоритмов оценки взаимодействия тысяч факторов, влияющих на состояние МО и ВПО, которая нередко используется в практических целях, но далеко не всегда в науке о международных отношениях (особенно ТМО) и образовании.
[3] Принципиальная разница сохраняется до настоящего времени, хотя в реальной политике к стратегической стабильности относятся в рамках подхода В.И. Михайлова-С. Рябкова, а не тех самых политологов. См., например, определение: «Стратегическая стабильность... состояние МО, при котором ни одному государству нельзя добиться превосходства силовыми методами». Михайлов В.Н. Вопросы безопасности и стратегической стабильности в терминах и определениях. Инст. т стратегической стабильности Росатома. М.: Саранск, Красный Октябрь, 2009, с. 30.
[4] См. подробнее: Подберёзкин А.И. Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в XXI веке. М.: ИД «Международные отношения», 2018, сс. 461-491.
[5] Лукин В.П. Российский мост через Атлантику // Россия в глобальной политике, 2002, № 1, сс. 36-37.
