Вопрос: 15 декабря в Москве прошли консультации в рамках российско-американского диалога по стратегическим вопросам. 17 декабря и.о. заместителя Государственного секретаря США Дж.Руд в качестве главы американской межведомственной делегации на консультациях дал специальный брифинг. Не могли бы прокомментировать их итоги с учетом высказываний Вашего американского коллеги?
Ответ: Хотел бы отметить взвешенную и в целом объективную оценку, данную Дж.Рудом состоявшимся в Москве консультациям. В этом вопросе наше мнение совпадает. Американский дипломат затронул важные проблемы выработки новой договоренности с Россией на замену ДСНВ и диалога по третьему позиционному району глобальной ПРО США и попытался прокомментировать российскую позицию. В связи с этим считаю необходимым уточнить некоторые моменты и прояснить суть наших подходов.
Еще в сентябре 2005 года мы предложили американской стороне провести обсуждение вопроса о заключении нового соглашения о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ) в связи с истечением 5 декабря 2009 года Договора о СНВ. Прошедшие 15 декабря консультации завершили серию встреч, проходивших в рамках российско-американского диалога по стратегическим вопросам в период действия полномочий нынешней администрации США. На консультациях подведены итоги диалога и обсуждены ориентиры дальнейшего взаимодействия.
Напомню, что мы выступаем за то, чтобы с помощью новой договоренности максимально сохранить стабильность и предсказуемость стратегических отношений России и США, внести дополнительный вклад в выполнение обязательств в сфере ядерного разоружения. Именно поэтому мы предлагаем американским партнерам взять все лучшее, действующее из Договора о СНВ и сохранить в новой договоренности. Такой документ мог бы в юридической форме зафиксировать более низкие, подлежащие проверке потолки как на стратегические носители (межконтинентальные баллистические ракеты, баллистические ракеты подводных лодок, тяжелые бомбардировщики), так и размещенные на них боезаряды.
При заключении Договора о СНВ стороны исходили из того понимания, что у них нет возможности проконтролировать реальное оснащение ракеты другой стороны после ее пуска - размещены ли на ней ядерные или иные боеголовки. Соответственно Договор содержит правила засчета СНВ: за каждой межконтинентальной баллистической ракетой или баллистической ракетой подводной лодки числится максимальное количество боеголовок, с которым прошла испытание такая ракета. На этих принципах и выстраивается система контроля за его выполнением. Разумеется, это не отменяет общего понимания, что он предусматривает сокращения стратегических ракетно-ядерных, а не "обычных" вооружений.
Основная же проблема сегодня и заключается в том, что американская сторона настаивает на кардинальном пересмотре базовых положений ДСНВ, предлагая ограничивать только "оперативно развернутые стратегические ядерные боезаряды". Таким способом планируется добиться вывода стратегических носителей (неотъемлемую составляющую СНВ) за рамки будущего соглашения. Сами же стратегические носители предлагается считать "обычными вооружениями". Как подтвердил Дж.Руд, подобные вооружения планируется использовать для решения таких задач, как борьба с терроризмом и отражение угроз, исходящих от некоторых "государств-изгоев". Подобный подход, на наш взгляд, существенно размывал бы новую договоренность, создавал возможности для скрытного наращивания СНВ, обхода договорных ограничений и обязательств сторон. Он лишал бы возможности контролировать не только носители, но и размещенные на них боезаряды, не позволял бы судить о реальном состоянии СНВ сторон.
Любопытно, что в ходе консультаций, когда речь шла о защите США и их союзников от ракетных угроз, наши партнеры, аргументируя важность развертывания глобальной ПРО, настаивали, что любая баллистическая ракета большой дальности, запущенная в направлении американской территории, будет расцениваться в качестве оружия массового уничтожения. Комментарии здесь излишни.
Считаем, что реализация предлагаемого американской стороной подхода способна лишить наши двусторонние отношения важнейшего элемента - предсказуемости в области контроля над СНВ, серьезно дестабилизировать стратегическую обстановку.
Что касается ТПР, то было продолжено обсуждение вопросов, связанных с планами США по развертыванию на территории Польши и Чехии американской базы ПРО, предназначенной для борьбы с будто бы нарастающей ракетной угрозой со стороны Ирана. Я, пожалуй, не согласился бы с мнением Дж.Руда о том, что российская позиция в этом вопросе стала "менее гибкой".
Наше принципиальное несогласие с противоракетными планами США известно. Мы как и раньше убеждены в серьезном противороссийском потенциале этой базы, в способности ее противоракет перехватывать российские МБР. Стороны в течение серии предшествующих встреч стремились нащупать развязки, которые гарантировали бы невозможность использования американской базы для ослабления российского потенциала сдерживания. По прежнему считаем, что Госсекретарь К.Райс и Министр обороны Р.Гейтс высказали в Москве в прошлом и нынешнем году ряд интересных соображений на этот счет. Их практическая реализация, как нам представлялось, могла бы способствовать смягчению российских озабоченностей. Поэтому мы и пытались основное внимание уделить выработке комплекса мер транспарентности и укрепления доверия. Однако США не только не предложили эффективных мер, которые снимали бы наши озабоченности, но фактически забрали назад многие первоначальные предложения. В складывающихся условиях нам не оставалось ничего иного, кроме как руководствоваться собственными оценками угрозы национальной безопасности и планировать необходимые ответные меры по ее обеспечению. Для предотвращения нарушения баланса сил, которое неизбежно возникнет с появлением европейской базы ПРО США и последующим наращиванием ее потенциала, Президент Российской Федерации Д.А.Медведев объявил комплекс возможных ответных мер военного характера и порядок их применения. Хотели бы быть правильно понятыми. Это - не военная угроза Польше и Чехии, как зачастую пытаются представить наши шаги, а законная реакция на односторонние действия в стратегической сфере. Т.е. ситуация предельно проста: когда нам на наши протесты говорят, что ТПР все равно будет развернут, то мы волей-неволей вынуждены принимать ответные действия. При этом никто не снимает с повестки дня вопрос о мерах транспарентности и укрепления доверия. Если о них удастся договориться и реализовать на практике, то они могут оказаться полезными. Разумеется, сами по себе такие меры не в состоянии компенсировать возможный дисбаланс сил, но они могут смягчать остроту ситуации в условиях действия ответных мер со стороны России.
В данной связи можно только сожалеть, что Дж.Руд расценивает наше заявление об ответных мерах как "риторику" (но при этом ссылается на статью 5 Североатлантического Договора, касающуюся коллективной обороны стран НАТО). Было бы более уместно реалистично проанализировать ситуацию и не допускать односторонних действий в ущерб безопасности России.
Исходим из того, что вопросы контроля стратегических наступательных вооружений и противодействия распространению ракет и ракетных технологий остаются в повестке дня российско-американских отношений. Готовы к конструктивному диалогу и равноправному партнерству в этих вопросах. Рассчитываем, что обсуждение изложенных проблем будет продолжено с будущей администрацией США.
19 декабря 2008 года
www.mid.ru
