Такой взгляд сегодняшней шоу-демократии на мир погружает его в новое средневековье
В последнее время многих из нас беспокоят проблемы отнюдь не локального свойства. Мы вдруг почувствовали, как хрупок современный мир и как ненадежно все, что его оберегает от разрушения. Такое впечатление, что он сорвался с тормозов и стремительно несется к катастрофе, на фоне которой теряет значение все, что еще вчера представляло для людей предмет повседневного беспокойства.
Еще недавно были иные, нежели сейчас, угрозы - мировая ядерная война, глобальная экологическая катастрофа, мировой энергетический кризис, СПИД. Кто сейчас думает о столь масштабных бедах? Немногие. Большинство обеспокоено тем, что трагедия в любой момент может произойти совсем рядом с тобой или, того хуже, - затронет кого-нибудь из близких, дорогих тебе людей. Ощущение надвигающейся катастрофы стало локальным и почти повседневным. Но что самое страшное - привычным.
Террористические акты, где бы они ни происходили - в России или далеко за ее пределами, ныне воспринимаются едва ли не как природная неизбежность. Вроде пожара или землетрясения, о которых можно сказать: эту беду не предотвратить. Утром включаем телевизор и ждем: что еще потрясло наш донельзя неустойчивый мир? И если ничего страшного не случилось - удивляемся. Сообщения о десятках убитых уже не потрясают. Жертвы привыкли мерить сотнями, а то и тысячами. Все, что менее того, - событие малозначительное.
В современном мире, как некогда в средневековье, можно убить человека только за то, что он поклоняется иному богу и в его жилах течет кровь иных предков. Это уже не вызовет всеобщего шока, хотя лет двадцать-тридцать назад подобное казалось невероятным. Всякое, конечно, случалось, но не в таком количестве, не с такой периодичностью, не столь повсеместно. Современный мир болен, серьезно болен. И это пугает. Но еще больше пугает то, что у него нет врачевателей.
На днях, выступая на одном из предвыборных митингов, президент США, в ответ на требования своих оппонентов вывести американские войска из Ирака, произнес поразительные слова: "Мы не собираемся бросать людей, жаждущих демократии". Любой, кто прожил на Востоке хотя бы несколько лет и общался с местными жителями, понимает, как оторван от реальной жизни этот президентский пассаж.
Невозможно представить, чтобы регион, с его тысячелетними правилами полуфеодального общежития, вдруг зажил по классическим канонам американской цивилизации с ее избирательной системой, многопартийностью, парламентаризмом, независимой судебной системой, защищенными законом гражданскими свободами, а главное - с абсолютным неприятием силы как средства изменения сложившихся в стране политических реальностей. Восток - это особый мир. В житейском плане он не так благополучен, как американский, но в общечеловеческом - несравненно сложнее и многообразнее.
Несколько столетий назад европейцы колонизировали большую часть Азии и Африки и привнесли туда собственную материальную культуру - строили города и дороги, организовывали здравоохранение и образование, приучали туземцев к индустриальной культуре. Но все, как потом оказалось, было построено на песке. Система насильственной европеизации народов жила до тех пор, пока была репрессивной. Лишь только Европа доросла до высот современной демократии с ее трепетным отношением к общечеловеческой морали и к гражданским свободам - все пошло прахом.
Колонизаторы ушли, оставив после себя такие кровавые и затяжные конфликты, которых до них в этих местах не было и в помине. Не привыкшим к тяготам и потерям американцам в Ираке не удержаться ни при каких условиях. И что же они оставят после себя? Говорят, демократию. Наивно, а потому смешно. Их демократия, построенная по законам развлекательного шоу-бизнеса, с притопами и прихлопами, в этих краях смотрится диковато. Все равно что дарить кочевнику "удивительный электроутюг с мощным отпаривающим эффектом".
Отношение иракцев к Хусейну в последнее время меняется. Многие из тех, кто видел в его свержении доброе предзнаменование, ныне думают иначе. Некоторые аналитики считают, что это связано с присутствием на их земле оккупантов. И это правда. Но далеко не вся. В Ираке происходит то, что на Востоке не может не происходить в отсутствие всеподавляющей диктатуры, - разрастаются межэтнические и межрелигиозные конфликты. Они не обернулись полномасштабной гражданской войной лишь потому, что у противоборствующих сторон пока еще имеется общий враг. А что будет, когда тот исчезнет, растворится в заокеанских далях? То, что Хусейн был кровавым диктатором, - факт, не требующий доказательств. Но то, что после него крови прольется во сто крат больше, - даже более очевидно. Многочисленные и ставшие благодаря американцам чертовски популярными религиозные и этнические мракобесы почти наверняка втянут в свои кровавые разборки весь иракский народ, от мала до велика. И это станет ценой бездумного и поспешного устранения диктатора ради чужеродной, а потому мифической демократии.
Западные политики в действительном хотят видеть желаемое. Оттого и твердят на каждом углу, что все народы мира только и мечтают что о демократии, а все диктаторы только и думают, как бы эти мечты никогда не стали явью. Что это, если не "сладкий сон"? Потому что реальность, увы, не столь благостна и не столь очевидна. Откуда, к примеру, в наши дни исходит наибольшая угроза терроризма? Как ни странно, из государств, где Западу в свое время худо-бедно удалось ликвидировать традиционную репрессивность режимов и форсировать создание демократических институтов. Случайно ли это? Едва ли.
Можно не сомневаться, что мир получит в Ираке после ухода оттуда коалиционных сил - страна станет вотчиной международных террористов. И не только потому, что они слетятся на запах крови и больших денег. Созданы внутренние условия, чтобы терроризм дал на этой земле свои всходы. И сделано это руками американцев. Пройдет не так много времени - и в этой стране появятся люди, которые, достигнув зрелости, ни разу не держали в руках ничего, кроме оружия. И не умеют ничего, кроме как убивать.
Собственно говоря, это тот недуг, который Россия получила у себя в Чечне. Побороть его во сто крат труднее, нежели под улюлюканье опьяненной безвластием толпы сбросить памятник тому или иному диктатору. Можно, к примеру, изловить Масхадова или Басаева (правда, что-то с этим у российских борцов с террором явно не ладится), но нельзя в одночасье превратить спустившегося с гор боевика "со стажем" в законопослушного и политически терпимого гражданина. А кого за это винить? Кремль почти тринадцать лет кряду, руководствуясь своей корыстью, то потрафлял сепаратизму, то объявлял на него крестовый поход. И сам взрастил на Кавказе общество, не знающее ничего, кроме войны.
После того как Узбекистан потрясла серия недавних терактов, в российской прессе только ленивый не высказался по поводу авторитаризма президента Каримова. Многие узбекские интеллектуалы, перебравшиеся в Москву и отсюда критикующие то, что происходит у них дома, любят порассуждать о "средневековом ханстве" и о том, что Россия - а более всего Запад - должна потребовать демократизации жизни в республике. Если бы не операция в Афганистане, наверное, США, используя разные рычаги и возможности, уже давно бы предприняли какие-то попытки воздействовать на режим в Ташкенте. Может быть, даже небезуспешные. А чего бы в итоге добились? Того же, чего добились всюду, где уже "наводили порядок", - демократия, скроенная по западным лекалам, в местных условиях окажется не по размеру. Она нежизнеспособна и приведет лишь к тому, что вся пирамида власти, рано или поздно, рухнет, придавив собой все и вся.
Наступит час - и Запад увидит то, от чего содрогнется: еще один Афганистан, управляемый разношерстными религиозными догматиками. Не исключено, что, осознав ошибку, он бросится ее исправлять - и получит еще один Ирак, в котором народ не желает мириться с присутствием оккупантов и не приемлет ценности, которые ему навязывают извне.
После событий на Балканах, в которых силы западной коалиции проявили абсолютную беспомощность и недальновидность, многие сербы, прежде считавшие Милошевича тираном, ныне признают его правоту в отношении "жесткого курса", направленного на разграничение противоборствующих этнических группировок в Косове и Метохии. Сегодня они не на стороне миротворцев и не считают их таковыми. И тут есть над чем задуматься
В современном мире страшно не то, что армия террористов множится день ото дня, а то, что население стран, охваченных террором, не на стороне тех, кто с ним борется. Подобное наблюдаем чуть ли не всюду, где ведется эта борьба. Даже те палестинцы, что заняты вполне мирными делами и не берут в руки оружие, отнюдь не на стороне израильтян, уничтоживших идейного вдохновителя местных "бомбистов". Когда в Испании по подозрению в совершении терактов арестовали несколько марокканцев, социологические службы, работающие в Северной Африке, сообщили, что местное население относится к их действиям с пониманием и сочувствием. А что наблюдаем в нашей Чечне? Президент Кадыров вместе с незаменимым Ястржембским могут слагать любые легенды про "всенародную поддержку", а реальность выглядит далеко не благостно: даже те чеченцы, кто считает сторонников Басаева бандитами, отнюдь не симпатизируют федералам. Они могут накормить российского солдата, могут перевязать рану, даже укрыть от боевиков, но это не меняет сути - народ не сочувствует тем, кто на его земле воюет с террором по принципу "мы заставим вас стать счастливыми!". Такое наблюдаем всюду - в Чечне и в Ираке, в Афганистане и в Израиле. Почему? Наверное, причин много, даже очень.
Но, думаю, одна из главных - стратегический талант тех, кто руководит борьбой со злом, не соответствует уровню задач, вставших перед современным миром. Поэтому у них ничего и не получается. И не получится. Страшно подумать, что нас ждет впереди.
Похоже, сегодня мир делает то, на чем споткнулся несколько столетий назад, - на штыках несет "варварам" цивилизацию и порядок. А им ничего этого не надо, у них свои представления о ценностях бытия. Да и что им, собственно, предлагают? Порченый товар. Только слепой не замечает, что современная западная демократия, мягко говоря, нездорова, оттого сплошь и рядом дает сбои. Можно вспомнить, как со скандалом четыре года назад американцы выбирали своего президента. Или как итальянцы сделали премьером человека, который не успел урегулировать отношения с законом, обвинявшим его в коррупции и финансовых махинациях. Гельмут Коль, Жак Ширак, Тони Блэр - за каждым из них тянется шлейф большого или малого порока, рожденного пренебрежением к той самой демократии, благодаря которой они вознеслись на вершины власти. Репутация перестала быть мерилом общественного доверия. Отношение народа к тем, кто им управляет, повсеместно становится все более и более снисходительным. Отсюда результат - политическая элита мира интеллектуально мельчает, становится неспособной к осмыслению стратегических последствий принимаемых ею решений.
А что в итоге? Деградация публичной политики приводит к усилению роли политического закулисья. Реальная власть постепенно перетекает в транснациональные экономические структуры, у которых весьма специфический взгляд на мир - через амбразуру кассового аппарата. Для них, к примеру, Ирак - это в первую очередь добытая нефть. А во вторую - доходы от нефти. Потому не стоит удивляться, что все усилия западных миссионеров, помогающих "народам, томящимся под пятой диктатуры", заканчиваются одним и тем же - чуть ли не всенародным сопротивлением привнесенной извне демократии.
Подавляющее большинство представителей нынешней политической элиты мыслит категориями геронтологии - они озабочены в основном продлением собственной жизни на вершине мировой власти. У них все строится "под выборы". Почему, к примеру, французское руководство не поддержало решения своих американских коллег в отношении Ирака? Не из-за разницы в стратегических подходах к борьбе с террором. Из-за того, что современная Франция больше, чем любая другая европейская страна, населена приверженцами ислама. Елисейский дворец в первую очередь думал об их голосах, которые могут быть отданы "за", а могут и "против".
Но это полбеды. Другая ее половина - политическая меркантильность элит. Для тех, кто ныне вершит "мировую политику", главным стало - подыграть настроениям, в данный момент доминирующим в обществе. Избиратель хочет решительных мер - осуществляются военные операции. Обеспокоен понесенными жертвами - начинается переговорный процесс. Увы, современным миром правят бездарности. Не в том смысле, что они глупы от природы и необразованны. Они - не стратеги, а потому не способны оперировать категориями Истории и быть законодателями общественных настроений. Бушу далеко до Рузвельта; Блэр, как говорится, рядом не стоял с Черчиллем; а Ширака невозможно сравнивать с Де Голлем, как и Шредера с Аденауэром (сравнения из нашей российской жизни предусмотрительно оставим на потом). Казалось бы, современное общество должно повышать требования ко всем, кто им руководит, а оно их снижает, выдвигая в первые ряды не лучших, а себе подобных. В результате демократия деградирует.
В последние полвека мир кардинальным образом изменился, а политические механизмы и институты практически остались прежними. Оттого демократия и мутирует, поражая невиданными доселе плодами. Как отнестись к тому, что актер-терминатор, лишенный каких-либо управленческих талантов и не имеющий никакого государственного опыта, стал губернатором одного из самых важных и богатых штатов Америки? Конечно, это порождение общества, лишенного политического вкуса и ставшего абсолютно нетребовательным.
Но главное в другом, не столь очевидном: вопрос о том, кто будет сидеть в кресле губернатора, ровным счетом ничего не значит. Как ничего не значит то, что российский Алтай отныне будет возглавлять профессиональный затейник. И Евдокимов, и Шварценеггер - все это фигуры бутафорской демократии. Подлинная власть не у них. Она у тех, кто никак не зависит от волеизъявления граждан. Увы, таков современный мир. Самое печальное, что многие из нас это вполне осознают, но не хотят принять как реальность. А не приняв, не могут ничего изменить. За то, похоже, и будем наказаны.
19.04.2004
www.novayagazeta.ru
