Поводом для написания этих замечаний явился пост г-на Хазина, опубликованный им в Телеграмме.
Вот этот текст.
«Небольшие рассуждения об экономической теории.
Ключевой проблемой сегодня является не то, что нет нормальной экономической теории (точнее, она есть, но на официальном уровне не признаётся), а то, что существующая не имеет никакого отношения к реальности.
То, что учат в рамках курса "экономикс" правильно было бы назвать "псевдоэкономическое моделирование". Это хорошо видно по премиям "памяти Нобеля", которые ни разу за последние 20 лет не присуждались за работы, посвящённые активно развивающемуся кризису.
Более того, попытки практиков госуправления с лауреатами поговорить о деле (я непосредственно участвовал в четырёх таких мероприятиях, двух встречах премьер-министра Казахстана с лауреатами и двух "Диалогах лидеров" на Астанинском экономическом форуме) ни разу не удались. Сказать им нечего.
Так вот, проблема не столько в отсутствии теории, сколько в отсутствии людей, которым её можно объяснить. "Воспоминания о будущем" изданы в 2019 году, переведённая версия существует уже года четыре, давно уже все идеи оттуда можно было украсть. Раз уж не хочется признавать авторов. Но это никто не сделал.
Потому, что воровать некому. И это, мне кажется, главная проблема на сегодня. Решить её, конечно, можно. Но сложно. И с каждым месяцем становится всё сложнее».
Если очень коротко обозначить смысл рекламного предложения М. Хазина, созданной им экономической теории, то оно умещается в одну строку: «Даром не берут».
А вот ответ на вопрос: почему не берут? - потребует детального рассмотрения сути теоретических построений Хазина. Нужно перейти от описания взглядов Хазина к их верификации. Если отбросить риторику и посмотреть на структуру его теории, возникает несколько фундаментальных вопросов, ответив на которые мы сможем оценить ее продуктивность.
1. Критика как сильная сторона и как ловушка
Согласимся с тем, что критика Хазиным мейнстримного «экономикса» во многом справедлива. Однако именно здесь кроется первая ловушка. Успешная критика существующей парадигмы не является достаточным основанием для принятия альтернативной теории, предлагаемой автором. Это классическая логическая ошибка: «Теория А неверна, следовательно, верна моя Теория Б».
Хазин показывает, что «король гол», но это не доказывает, что предлагаемый им костюм — единственно возможный и верный. Его критика создает вакуум, который он спешит заполнить своей конструкцией, но вакуум мог бы быть заполнен и другими теориями (посткейнсианство, современная денежная теория (MMT), институционализм и т.д.). Таким образом, его учение рискует стать тем, против чего он борется: догмой, основанной на отрицании другой догмы, а не на позитивном знании.
2. Теория падения эффективности капитала: продуктивная идея или умозрительная конструкция?
Это центральный пункт.
Является ли ключевая теория Хазина продуктивной? То есть дает ли она инструменты для управления экономикой в кризисе?
Является ли она выверенной практикой? Подтверждается ли она эмпирически и может ли быть использована для достоверного прогнозирования?
Именно здесь и возникают серьезные проблемы:
· Верифицируемость и фальсифицируемость.
Теория Хазина носит тотальный характер. Любое негативное экономическое явление (кризис, стагнация, рост долга) может быть представлено как подтверждение теории падения эффективности. Но что могло бы ее опровергнуть? Устойчивый рост без расширения рынков? Новый технологический уклад? Отсутствие четких критериев опровержения делает теорию не научной, а умозрительной. Она объясняет все «задним числом», но ее предсказательная сила на операционном уровне отсутствует, потому, что в ней нет продуктивной идеи.
· Отсутствие инструментария.
Не сложно заметить, что практическая значимость тотальной теории существует тогда, когда она дает ответ на вопрос: Что конкретно должен сделать министр финансов государства, прочитавший Хазина? Какие механизмы, индикаторы, рычаги управления предлагаются? Мейнстримный «экономикс», при всех его пороках, предлагает конкретный инструментарий (учетная ставка, норма резервирования, налогово-бюджетная политика). Хазин же предлагает лишь общее мироощущение, макроисторический нарратив, а не руководство к действию. Для практика это действительно может быть «мылом» вместо «шила» — еще менее пригодным для решения конкретных задач.
3. Проблема «неукраденных идей»: иная интерпретация
Итак. Почему же не воруют «продуктивную идею» Хазина?
Идеи не воруют не только потому, что они требуют смены парадигмы, но и потому, что они неконкурентноспособны в рамках научного дискурса.
Научное сообщество, при всех его недостатках, работает по определенным правилам: выдвижение гипотез, верификация, моделирование, эмпирическая проверка, рецензирование. Теория Хазина существует в основном за пределами этой системы. Она излагается в формате публицистики, книг для широкой аудитории и выступлений, а не в формате строгих научных статей с выводами, предлагаемыми для критики и рецензирования.
Следовательно, его идеи не «не украдены» потому, что они гениальны и разрушительны, а потому, что они методологически не оформлены для обсуждения академическим сообществом. Их нельзя «украсть» так же, как нельзя «украсть» идею из философского трактата и вставить в уравнение по квантовой механике — это разные языки и разные системы проверки истинности.
4. Заключение: Диагност без лечения
Михаил Хазин — хороший диагност симптомов экономического кризиса, но слабый терапевт.
Его ценность — в формулировке проблем, которые официальная наука, как правило, замалчивает. Он задает актуальные вопросы. Однако предлагаемые им ответы и декларируемая теория действительно могут быть классифицированы как «замена шила на мыло» — замена одной неработающей в кризисе модели на другую, которая:
· Не имеет четкого механизма верификации.
· Не предлагает конкретного, практически применимого инструментария для управления.
· Существует в формате, несовместимом с академическим дискурсом, что делает ее неконкурентноспособной, а не просто маргинальной.
Созданный Хазиным опус является не альтернативной теорией, а критической мета-теорией, разоблачающей недостатки существующих подходов. Но сам он не может предложить полноценной альтернативы, что и приводит нас к выводу: это попытка заменить одно заблуждение другим, пусть и более современным и критически окрашенным. Его сила — в разрушении иллюзий. Его слабость — в невозможности на этих руинах построить что-либо либо, кроме новых иллюзий.
